Он и она

Бар "Gates of Hell". Никого в заведении нет. Ну, почти. Один лишь Родин протирает тряпочкой рюмочку от пыли. Лёгкий, слегка романтический джаз потихоньку играет на виниле. Тем не менее, скучновато, надо сказать, когда народ почти не ходит. Даже постоянных клиентов сегодня не видать: то Данте куда-то несёт, то Байонетту, хотя и обещала объявиться. Только спрятался за стойку, чтобы взять рюмку другую, как слышит странный звук. Поднимает свой взгляд, а перед ней объявилась сама Байонетта. С огромным-преогромным звенящим мешком за спиной. Еле тащит его за собой, поднять над землёй не может. Тянет-потянет, ножка тянется вперёд в попытках сделать шаг, попа тянется вперёд, чтобы потянуть за собой, но толку-то почти нет. Родин, однако, понимает, что там… аж сигару в зубах чуть не уронил. — Ну и сколько нимбов в мешке? — спрашивает Родин, сделав хитрую улыбку после затяжки. — Ровно девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять, — выдохнула Байонетта, таки отпустив мешок. — Удиаительно, но на популяцию ангелочков, как оказывается, никак не повлияло. Он подходит к мешку, щупает его, не веря, что он плотненько-плотненько набит нимбами. Столько, сколько она сказала. Даже не знает, чему больше удивляться: тем, что она столько накопила, тем, что столько уместилось в мешке, или тем, что пол не проломился под такой тяжестью… — Хех, и сколько это всё весит? — Если точно высчитывать… — призадумалась она. — Что ж, у Жанны надо спрашивать, каков объём тора, она такое деткам преподаёт. А так, по ощущениям, точно пару десятков мегатонн… Повисла тишина. Они обмениваются взглядами. Хитрая улыбка не спадает с неё. Родин уже догадывается, что к чему. Поэтому, кое-как обойдя мешок, подходит ко входу в бар и вешает табличку "ЗАКРЫТО". И, на всякий случай, запирает на замок. Будет жарко. Это точно не для глаз простых людей… — Один платиновый билет, сэр! — произнесла Байонетта, как только тот спрятал в своё пальто ключи. — Смотрю, ты прям замахнулась нехило так, — говорит Родин, крепко затянув. — Давненько мы не сражались, надо сказать… — Да что ты? — ухмыльнулась Байонетта. — Последний раз было пару дней назад. С твоим получателем ренты… — Хе-хе! Это уж точно… Надеюсь, этот говноёб до конца месяца не нарисуется, — вздыхает Родин, уже потушив свою сигару. — Ну как, готова? Она демонстративно перед ним делает потягушечки во все стороны, пытаясь размять каждую свою мышцу и немножко подразнить Родина. Даже что-то да хрустит. И лишь мельком бросила взгляд на свои синие пистолеты для приличия… Затем она подходит к нему и встаёт рядом. Ни капли волнения или страха. Лишь магия, "Лазурная любовь" и кокетливая улыбка. — Конечно. Одно мгновение, и портал, вызванный его щелчком, под ними сразу их отправляет на круглую арену. Тёмный пол весь шершавый, вместо стен лишь опоясывающее синее пламя, не дающее никому пройти дальше своим жаром. Две могущественные сущности друг перед другом. Только они вдвоём. Родин неспешно хрустит своими пальцами, давая Байонетте фору на обдумать свою тактику. Но она сразу идёт в атаку: рывок вперёд и очередь из одного из своих стволов. Он мгновенно уклоняется от пуль, подходит к ней почти в упор, и пытается отправить её в полёт апперкотом, но, как только кулак уже коснулся её подбородка, Байонетта обращается в стаю летучих мышей, что собираются обратно в ведьму лишь сзади Родина, и сразу же огромным пенделем, вызванным магией её волос, под зад отправляет его в полёт. Не прекращая огонь по нему. Как бы неожиданно это не было, тем не менее, он сразу же в полёте пытается перехватить инициативу. Пули, летящие во все стороны, если в него и попадают, то они как укус комара. Как и Байонетта умеет, он пытается ударить её большими руками, материализующиеся из ничего, но она слишком ловка. Как бы быстро и резко не бил, под какими угодно ракурсами, она всё играючи уворачивается или даже ставит блок. Даже удары по земле с последующим взрывом никак не помогают. И будто этого мало, она и ещё призывает бабочек себе на подмогу, впитывающие редкие удары, которые всё-таки достигают Байонетту. А даже если что-то и попадёт, прямо в неё, то она сразу же встанет и продолжит летать по всей арене юрче юлы, в какой-то момент сама сильно ускоряясь и контратакуя редко, но метко. Так и проходит пару минут огнестрельного-магического танца, как бы сильно по описанию это ни походило на избиение. Но в конечном итоге у Родина терпение лопается, хоть и иногда ему получается её ударить и заблокировать её удары. Нет, всё… Он отпрыгивает от неё в сторону и с эффектным взрывом из человеческой формы превращается в свою истинную, демоническую. Больше, быстрее и сильнее. Глаза, как и вены, загораются кровью. Огромный тёмный демон, в два-три раза больше самой Байонетты, расправив свои огромные крылья и дьявольский хвост, рвётся вперёд в её сторону. Только вперёд. Байонетте стало заметно сложнее уворачивается: Ведьмин Час и так был не совсем панацеей против него, а сейчас будто разницы нет, замедлено ли всё вокруг неё или нет. Но прекращать такой танец – ни за что! Ей же только интереснее… Ярости его нет предела, теперь никак не реагирует на её удары любых калибров – сбить с ног нереально. Не просто всё прёт вперёд-вперёд – теперь, как она, летает по всей арене, поливая дождём из ударов. Еле успевает Ведьма продохнуть, вытягивая уже не Ведьмин Час, а Ведьмину Секунду. Она стала намного чаще пропускать удары, один за другим. Один больнее предыдущего. Так последний её отбросил на другой конец арены. Они встают и замирают друг перед другом. Секунду передохнуть обоим. Кокетливая улыбка всё не спадает с неё, пусть и дышит глубже от усталости и боли от пропущенных ударов. Родин же, отбросив свою злость глубоким вдохом, смотрит на неё и громко напоминает себе, что, вообще-то, не на смерть они дерутся. Но осадочек остался. И теперь знает, как отомстить за такое. Без проливания крови, но крайне унизительно… Он взмывает в воздух и начинает сверху бомбардировать её атаками всех калибров. Не от всех получается уйти Байонетте: раз пропускает, два… Больно, такое терпеть не собирается… Увернувшись от его кулака в самый последний момент и, тем самым, разведя Родина на Ведьмин Час в очередной раз, она взмывает в воздух, чтобы оказаться выше него и ударить своим каблуком прямо в лицо. Прыжок, и… сил она не рассчитала, а замедление кончилось в самый неподходящий момент. И она зависла в воздухе прямо перед ним. Прям рукой подать. Так и взял мёртвым хватом её за нежную шею, аж ножки заболтались высоко над землёй, а из себя смогла лишь писк выдавить… Родин, не отпуская её, пикирует вниз вплоть до самого пола, куда и прижал её. Одна лишь попа смотрит наверх. Так и лежит, дыша, как будто после марафона. Отчётливо слышен каждый её вдох и выдох. Затем он, взявшись за коротенькую стрижку Байонетты, высасывает все силы её волос. Все. Даже ту часть, что отвечает за её волосяной наряд… — Ты чего творишь!? — закричала Байонетта, повернув свою голову и видя, как исчезает всё то, что скрывает её наготу, против её же воли и чувствуя опустошение внутри. Их взгляды встречаются вновь. Теперь Родин ехидно улыбается обессиленной ей, тихо хохоча ей в лицо, наполненное паникой. Он поглаживает за талию: гладкую и нежную. Даже не смотря на саму талию, рукой идеально чувствуются все её рельефы. Торопиться некуда: никуда уже не денется, ей остаётся лишь терпеть… ну, или наслаждаться. "Всё, доигралась Ведьма, дразня всех подряд своей сексуальностью…" – подумал он про себя. Внезапно взгляд пал на её округлые ягодицы: большие, сочные – его ручки так и магнитит к ним. Как и член в том числе… "Что ж ты Байонетта, а не Афродита? Такая же горячая штучка…" – подумал Родин вновь. Из ниоткуда в его руке материализуется скромный бутыль со смазкой. Пробка вылетает с характерным звуком, и маслянистая жидкость начинает капать ей на копчик, растекаясь вниз, по её гениталиям… Внезапно она чувствует, как Родин размазывает тёплую, густую жидкость пальцем, водя кругами, по её анальной дырочке. — М-м, что ты задумал?.. — выдохнула Байонетта, вновь повернувшись головой к нему. А Родин в ответ лишь продолжает играться с её отверстием, иногда входя пальцем ей внутрь, совсем неглубоко, но видно, она это точно чувствует. Как бы ни пыталась Байонетта пилить его осуждающим взглядом, её покрасневшие щёчки и тихие стоны, таки вырывающиеся из её уст – это всё лишь радуют его глаза и уши. Да, чем больше он так делает, тем сильнее именно что хочет её. Никто не в силах устоять перед сексуальностью Ведьмы Умбры, даже падшие ангелы… Он, чуть присев на корточки, приставляет свой эрегированный член к её маленькой розовенькой дырочке. Упирается в неё, почти входя внутрь… каждое его действие сопровождается её тихими и не очень стонами. Смотрит на саму Байонетту – а она уже смотрит вперёд, полностью расслабив каждую мышцу своего тела. "Нет, всё, на хер исключительно деловые отношения…" – мысли в голове Родина кричат лишь об этом. Он сейчас желает только её… Медленно, сантиметр за сантиметром, растягивая удовольствие, он насаживает её на свой огромный член, взявшись за её талию обеими рукам. Сразу же послышалось её шипение, а после – протя-яжный стон. Аж задрожала… то ли от удовольствия, то ли ещё из-за чего. Невероятное чувство для Родина, аж тихо выдохнул, не сдерживая своих эмоций. А ведь он только начал: он вошёл только головкой в её сладкую попу… — Ох! О-о-ох… — нежно промурчала Байонетта. Медленно, наслаждаясь тугостью её сфинктера, он проникает всё глубже. Руководствуясь только своим сердцем: иногда останавливаясь, иногда немного вынимая, чтобы Байонетте не делать больно, но в конце концов неумолимо входит всё глубже, делая всё чуть быстрее. Чувство кома в горле всё кричит остановиться, но их обоих тянет идти дальше. Одной рукой он начал гладить её по спинке, не прекращая восхищаться её ровностью и красоте. Его глаза, как и сердце, так и горят ярким, небывалым чувством. Чем дальше, тем громче, протяжнее и слаще стоны Байонетты. А они словно масло в его огонь… Он вошёл на всю длину своего члена ей в задницу. Горячая плоть обжимает его пенис со всех сторон – блаженное чувство. Намеренно держит пенис поглубже, никуда не двигая, чтобы подольше насладиться ощущением и не кончить преждевременно… Родин уже сам начинает стонать от удовольствия в синхрон с ней, испытывая шквал эмоций. На удивление, сама мысль, что он долбит её именно в попу, лишь сильнее его заводит… — Да… — тихо сказал Родин. Наслаждается небывалым чувством, фантазии только красят это всё всеми оттенками похоти и желаний, как только тот закрыл глаза. Внезапно Родин чувствует, как нечто мокрое и шевеливающееся щекочет его яйца. Лениво, нехотя он смотрит вниз и видит мокрые пальчики Байонетты, играющиеся с её мокренькой киской. А сама уже положила свою голову на вторую руку и наслаждается, издавая приглушённые стоны… Потихонечку, держась одной рукой за её таз, он начинает по-настоящему трахать Байонетту. Несмотря на всю её сексуальность и привычку ей же дразнить всех, Родин никогда прежде особо не вёлся на её трюки. Хотя, надо признать, любому мужчине, не важно какого происхождения и возраста, приятно глазу красивое женское лицо, фигура, стиль, и, куда ж без этого, объёмные грудь и попа – женская красота, говоря общим языком, которой сегодня, порой, не хватает. Вот и сам Родин просто сияет от счастья, вот-вот улетит в Парадизо. — М-м-м, ах! Да-а… — простонала и сама Байонетта в ритм его толчков внутрь, не прекращая мастурбировать. "Ох, ты ж… какие страсти!.. Так охотно принимаешь в задницу… А ты точно выросла в Средневековье?.." — удивляясь, думает про себя Родин. Он начинает двигать своим тазом всё быстрее, наращивая темп. Его таз бьётся о её круглые ягодицы, его яйца – о её пальцы, дрочащие набухшую от возбуждения киску. Ком внутри не перестал давить его горло, но Родину это всё равно. Показывает, кто тут доминантный самец Байонетте, такое ей только по нраву… "Наконец-то могу побыть плохишом, а не просто глазками хлопать…" Выключив мозг, Родин, да и Байонетта, скорее всего, тоже, дают волю только своим фантазиям и внутреннему огню, что разгорается с каждой секундой всё сильнее, останавливаясь лишь только тогда, когда почувствует сухость внутри и не подмажет он всё той же смазкой. А хлюпанья при каждом входе и выходе – как приятный бонус… Сама Байонетта начинает двигаться в такт его движениям, чтобы вгонять в себя его член глубже… Страсти всё накаляются. Все эмоции, всё удовольствие, все пошлые мысли, всё, что Родин и Байонетта думают друг о друге – их громкие стоны словно голоса всего, чем заполнены их головы сейчас. Вдруг Родин меняет свою позу: наклоняется к ней вперёд, приняв упор лёжа, не вытаскивая из неё свой член. А сама Байонетта опускает свою попу вниз – теперь просто лежит, будто на солнышке загорает, при этом не прекращая мастурбировать. Так намного лучше! Намного удобнее, намного приятнее. Обоим… Он продолжает её трахать, теперь быстрее, жёстче. В порыве своих страстей он начинает ласкать ртом всё, до чего может им дотянуться. Целовать её волосики, оставлять на её шейке и плечах поцелуями мокрый след, не стесняясь брать их в засос – незабываемо… для обоих… — Да, тигр мой! Ах… жёстче!! — громко орёт Байонетта от удовольствия. В какой-то момент Родин замечает, как Байонетта в порыве любви смотрит на него краем глаза, повернув голову и подзывает к себе пальчиком. Наклоняет он свою голову к её лицу, и их губы сливаются в сладком поцелуе, который, к счастью или к сожалению, длится недолго: стоны, всё громче, неумолимо вырываются из их ртов, из её в особенности… Родин уже правда начинает даже не то что стонать, а рычать, как тигр под её ухом, что её только сильнее заводит. Они всё ближе к кульминации. Байонетта сейчас растает, словно кусочек масла на огне. Сколько бы не строила из себя доминантную самку, в глубине души, ей намного приятнее, когда доминируют именно над ней. Как он долбит её, особенно в этой позе, сверху вниз. Сама суёт один пальчик во влагалище, два… Аж, в напоре эмоций, уже дышит быстро только ртом, вытянув язык. Лучше уже и быть не может… — Ох… да… — стонет она. Для обоих, это словно транс. Каждый обожествляет друг друга, неважно, что было до всего этого. Никто не думает о том, что творит… лишь чувства имеют смысл. Ну и хорошо… Он начал жертвовать длиной своих толчков ради скорости после того, как вошёл в Байонетту так глубоко, как смог, уперевшись лобком в её большую задницу. Горячая и влажная плоть сильно обжимает мокрый член. Они оба на пике экстаза. Уже чувствует, как кипят его яички. Желание измазать все её кишки своим семенем нереально контролировать, он уже готов на всё ради этого… — Да, давай, мальчик мой! Жестче! Д… А-а-а! Она внезапно громко закричала от удовольствия. Вот он, чуть ли не триггер для Родина. Он толкается вперёд, входит внутрь до упора лобком об её попу в последний раз, и как зарычит яростным тигром, взорвавшись, от оргазма, уже лёжа на ней, слегка давя своим весом. Аж звёзды замерцали в глазах. Член, погружённый глубоко в её анальное пространство, пульсируя, заполняет её кишки горячей белой жидкостью, что растекается дальше вглубь… Буря эмоций – оргазм… невероятно сильный, крышесносящий, не сравнить ни с чем. Давно такого не было у обоих, особенно у Родина. Очень-очень давно… Но увы, оргазм со временем перестаёт бить в мозг. Родин, пытаясь отдышаться, смотрит на обессиленную после всего, что произошло, Байонетту: глаза закрыты, с довольной улыбкой также пытается перевести дух. Это не вызывает у него ничего, кроме гордости и радости, отчего целует её в губы. "Ты лучшее, что есть во всех трёх мирах… Венец всего женского…" Да, оргазм утих, но послечувствие… так и шепчет, его прямо-таки тянет к ней. Приняв свою человеческую форму обратно, Родин поднимается и встаёт на колени, делая два шага назад. С неохотой, сквозь желание подержать ещё чуть-чуть внутри, он всё-таки вытаскивает обмякший пенис. Смахивая с себя капли пота, взял в рот одну из своих сигар, зажёг пальцем и на весь вдох дунул. Глядит на неё, на то, как он нахулиганил: лёгшая на бок в попытке встать, она аж дрожит от переизбытка чувств, держась за попу. Из её пульсирующего разработанного отверстия хлынула напором обратно сперма. Аж попала капелька обратно на его пенис. А под тем местом, где, походу, была её влажная киска, осталась маленькая прозрачная лужица… "Нашкодничал так нашкодничал…" – подумал Родин, выдохнув дым, с сигарой меж пальцев. *** Неся обессиленную Байонетту на своих руках, Родин заходит в свои покои и укладывает её на свою кровать. Устраивает её поудобнее, укрывает её голое тело большим одеялком, а сам усаживается рядом с ней и смотрит на неё, как она теперь с улыбкой на лице засыпает. Снимает с неё очки, кладёт аккуратно на тумбочку и думает про себя. Теперь, когда вся похоть или ярость и любые на них намёки улетучились, он задумывается: "Минус один постоянный покупатель… М-да…" Прокручивая все события в своей голове, его осеняет, что, ну, кое-где, мягко говоря, очень некрасиво вышло. Он, положив свою руку ей на причёску, возвращает абсолютно все её силы, после чего целует напоследок её в щёчку, поглаживая волосы. Только собрался встать с постели, как почувствовал её руку, вцепившуюся в его руку. — Постой, на два слова… — она смотрит на него совершенно не злобно. Напротив, с лёгкой улыбкой. Родин поднимает одну бровь в недоумении, но всё же кивает, давая ей слово: — Я правильно поняла, что мне нужно отнять ещё десяток миллионов из популяции ангелов? Родин, посчитав это уже каким-то мошенничеством, пусть десять миллионов для Парадизо, как сама Байонетта и говорила, цифра небольшая (как для неё, так и для популяции), отвечает: — Нет… Нимбы сгорят, когда ты мне уже надерёшь зад, а не… хех, наоборот. — Что ж… — вздыхает она. — Технически, это было изнасилование… лично, это было потрясающе… Но… только одна просьба, Родин… не забирай у меня силы. Больше так не делай… В ответ Родин кивнул вновь, издав тихий глубокий смешок. Обменявшись с ней радостными взглядами, он оставляет Байонетту отдыхать, вернувшись за барную стойку, своего любимого "Gates of Hell". И сразу же взял очередную сигару в рот и зажёг, чтобы расслабиться, чтобы мысль о том, что он выебал свою постоянную клиентку, так ещё и в анал, не смела грызть… Сейчас глубокая ночь, если часы не врут… Глядит он на огромный мешок нимбов. И ещё слышит у входа в бар голоса озлобленных друг на друга Данте и Энцо. Да и ладно с ними: "Друг другу глотки не перегрызут, лишь потявкают, пока не успокоятся" – сказал бы Родин. Что его сейчас правда волнует, куда девать эту гору золота, особенно если она всё-таки победит…