Он и она

Время идёт, уже небо на улице краснеет от заката. Вернее сказать, время не идёт, а летит. Часы стали минутами. Данте и Энцо всё сидят за одним столиком и разговаривают о своём. Наевшиеся, напившиеся дотла. Ну, только Данте: Энцо лишь стакан да кусочек пиццы успел съесть, в то время как Данте допивал последние капли прямо из бутылки и уже был готов картонную коробку из-под пиццы съесть, потому что пропиталась запахом. Парень уже не погладывает с любопытством на ту барышню в тёмном. Поскольку она уже давно куда-то ушла. Сидит весь пьяный, покусывая себе локти за то, что таки не попробовал подкатить к ней, смотря на Энцо, который что-то говорит, говорит, покуривает свою гигантскую сигару, потом дальше говорит, а Данте всё слышит, как "Бла-бла-бла-бла…" — Скучновато… — пьяно проронил Данте, уже потихоньку вставая со стула, на котором уже отсидел себе зад. — Пойду-ка я, что ли? — А ну стоять! — громко возражает Энцо, чуть не выронив сигару изо рта. Не желает, чтобы тот так рано уходил. — Я придумал, чем можно развлечься! Из тёмных карманов своего кожаного пальто Энцо достаёт колоду карт и сразу же принялся демонстративно размешивать. — Не-не-не! Я на такое не куплюсь! — категорично возражает Данте, завидев карты. — Да давай! Немного поиграем. Ставками драть тебя не буду, — настойчивость Энцо всё не угасает. — Просто развлечься! Сам же говорил, что заняться нечем! Данте с неохотой сел обратно. Глядит на колоду в руках Энцо и вздыхает, морально согласившись поиграть. Что ж, делать-то пока нечего, да и стульчик удобненький. — Чё, в покер? — Ага! Классический. Без платы за карты. — Ну, давай! — отвечает Данте, глядя на карты и настраивая себя. — Ты это… ставку выложишь-то? — спрашивает Энцо, пока его ручки потянулись к новой сигаре. Данте лениво полез за своей скромной купюрой номиналом в доллар, которую смело кладёт на стол. — Скромненько, но пойдёт, — говорит Энцо, ставя также доллар. Пошла игра. Энцо раздаёт по пять карт себе и Данте. Ход за Данте. Он сбрасывает пару карт, чтобы взять другие. Глядит на обновлённую пятёрку карт, и на его улыбке вырисовывается улыбка. Ставит ещё два доллара. Ход за Энцо. Глядя на своё добро, отвечает тем же. Время раскрывать карты. У Данте аж стрит, а у Энцо – лишь пара королей. Раунд за Данте, он и забирает шестидолларовый банк, всё ещё не веря в такое чудо. — Хех, охренеть!.. — радостно объявляет Энцо. — Молодец… — спокойно говорит Энцо. — Давай ещё партейку… Вроде бы Данте тянет уже отступить с награбленным, но нет: жажда азарта взяла вверх. — Ну давай, — отвечает Данте, поставив на стол уже два доллара. — Вот и хорошо… — Энцо ставит столько же. Пошла игра. На этот раз Данте раздаёт. Нечаянно преждевременно раскрывает одну из карт Энцо. Тот просит другую, на что Данте даёт другую карту. Ход за Энцо. Сразу началось возмущение с его стороны: — Данте. А, Данте. Кто же так размешивает карты, а? — Да чё не так-то? — недовольно спрашивает Данте. — Я тебе потом объясню… Сбрасывает Энцо лишь одну карту, берёт другую. Ставит лишь ещё два доллара. Ход за Данте. Бросает четыре карты, берёт новые. Расслабленная ухмылка сменяется хмуром. Пасует, пробормотав что-то непонятное. Энцо забирает банк себе. Глядя на брошенные карты Данте сквозь табачный дымок, Энцо отмечает: — Приятель, у меня были твои карты… твой валет, десятка, девятка… твой стрит, короче… А у тебя – мои. — Ну поздравляю, что ты заметил, что не умею я мешать. Теперь снимай штаны и бегай… — вздыхает Данте, глядя на барную стойку, видя, как за игрой пристально смотрит тот чёрный бармен, медленно потирая тряпкой стаканчик. — Ладно, прости, что немного погорячился, — взаимно вздыхает Энцо, выдыхая дым, думая о том, как бы только парень не ушёл. — Короче, предлагаю немного правила нарушить: давай только я мешаю, чтобы не было подобного дерьма. Данте покивал головой, и оба так и продолжили играть. И так, партия за партией, час за часом, стакан за стаканом нового виски. Солнце уже село, но они не знают об этом. Спасибо вот настолько затонированным окнам. Да только их это как-то не особо волнует. Важно уже то, кто с кого больше поимеет. Оба, кажется, вошли в азарт, особенно Данте, которому спирт в мозгу уже шепчет не останавливаться. Сначала Данте больше выигрывал и выигрывал, пусть и раз в пару партий не везло, но всё же, азарт молодого охотника всё рос, как и ставки. Но затем, как снежный ком, пошли проигрыши. Всё чаще и чаще. А ставки даже и не думают уменьшаться. Подвыпивший и вторую бутылку Данте не может остановится. Спирт в мозгу уже кричит: "Нон-стоп!". А когда деньга у Данте вся пропала, в ставку пошли его вещи… Внезапно дверь распахнулась, а из неё вошла та дама в тёмном, вернувшаяся далее болтать с барменом и попивать, сделав все свои дела. Только зашла, а тут же видит следующую картину: тот белобрысый мальчик, пацан явно пальцем не деланный, сидит в одних трусах перед Энцо. А на плечах самого Энцо, помимо своего пальто, накинуто и то красное, а рядом с ним лежат меч да пара пистолетов. Оба уставились на даму, замерев, хлопают своими глазками. На что она, состроив невозмутимое личико, направилась к Родину. А сам Родин, оторвав свой взгляд от импровизированного казино, видит её с крайне весёлым выражением лица, прикрывающую свою улыбку. Ещё чуть-чуть и она взорвётся от смеха. — Уже планируешь открывать мужской стриптиз-клуб? Или, там, качалку? — острит она, видя пристальное, то ли холодное, то ли осуждающее наблюдение Родина за всем этим. Из её уст вырывается капли смешка. — Нет, серьёзно, Родин, чего это он в трусиках-то щеголяет? Разделся бы полностью – будет веселее! — А Энцо – наш хитрожопый ублюдыш, — отвечает Родин, переведя взгляд на неё. Уже по привычке наливает ей крепкого. — Хочет кэша поиметь со своего кореша… — Деньги тебе вернуть хочет или что-то другое в голову вдруг ударило? — Надеюсь, что это… — устало вздыхает Родин. Она выдыхает, таки тихонечко, но просмеявшись в руку. "Урод ебанный!" – тихо, но отчётливо слышится из уст молодого охотника. Дама стучит неспешно пальчиками по стойке, держа в другой руке шотик. Затем обращается к Родину внезапно, когда тот буквально секунду назад повернулся к импровизированному казино, сопровождающемуся трёхэтажным матом со стороны, мягко говоря, недовольного Данте: — Я же тебе несильно испорчу радость, если мальчика заберу? Необязательно с вещами… Клянусь, пытать не буду. — Приглянулся, что ль? Ты и сама чуешь… то ли в нём течёт демоническая кровь, то ли на нём… ещё не смытая… Хотя, хех, одно другому не мешает. — Не только. Не только… Он до безумия похож на Жанну… Только мальчик… — Ох, вот оно что… Ну ладно, Байонетта, забирай. Только, ты это… как приведёшь шкета в порядок, скажи ему, чтоб сюда почаще заглядывал. А я пока побазарю с нашим карланом… Картина в глазах опьянённого разъярённого голого Данте: как он, еле держащий карты в руках, смотрит сначала на хитрую, довольную рожу Энцо с сигарой во рту, затем на ту дамочку, к которой так и не подошёл – вдруг сменяется на то, как она сама подходит к столику и говорит: — Энцо, дорогой, не мучай мальчика, — она кладёт руку на плечо увлечённого итальяшки, уже готовая схватить пальто Данте. — Отдашь его мне. — Байонетта. На твой вопрос отвечу так – фигушки! Ни в коем случае… Я ж просил не вмешиваться! — недовольно повернул и поднял свой взор, насколько это для него возможно, на неё. — А это был не вопрос… Кокетливо улыбаясь, Байонетта спокойно смотрит молодому охотнику прямо в его голубые глаза, не обращая ни капельки внимания на возмущения и летящие в её сторону слюнки со стороны Энцо. — Пойдём, милый Данте, — тряхнула Байонетта головой в сторону выхода. Бабочки так и порхают внутри неё. Он встаёт и, как ни в чём не бывало, уже отбирает себе обратно свои штаны, меч, да пару пистолетов. И со всем этим добром на руках вместе с ней, идёт к выходу. — А-а, вы куда, изверги!? — Энцо уже собирался рвануть за ними, упав со стула. В ответ от них лишь средний палец. А Родин сзади, ухмыляясь со всей этой картины, подзывает к себе его: — Энцо… подойди-ка на секундочку…