Умри, любовью окружённый

*** Окончив трапезу я молча села боком, и подтянула вверх юбку. Из-под неё показались порезанные ноги. Во взгляде читалось многое, в его глазах хотелось тонуть всегда, но лишь сейчас стало неимоверно неловко. Без слов читалось — Ну зачем, маленькая? — Не смотря на всё что виднелось, Антон подошёл и сел на пол, поджав под себя ноги, положив голову мне на колени и держа за руку, согревая своим теплом, медленно поглаживая по костяшками и тыльной стороне ладони. Свободной рукой я поглаживала тёмные волосы, слыша всхлипы. Он редко проявлял яркие эмоции при мне, этот звук пробирал меня насквозь, вызывая невыносимую вину, стыд и разочарование в самой себе. Он был таким идеальным, каким был в моих глазах все эти годы — несмотря на, местами, жестокое поведение, он был самым любимым для меня, нежным, милым и добрым. Именно он окружал меня заботой, постоянно согревая своими словами, напоминая, что даже если весь мир будет против меня — он будет против мира. Даже если у меня не будет смысла жизни, то он будет рядом, становясь смыслом бытия, цветущей под окном яблоней, что была единственным ярким во дворе мелькающим просветом серости жизни. Даже в том случае, если сил не будет, он будет обеспечивать мне всё самое лучшее, лишь бы мне было хорошо. Несмотря не на что — мы любим друг друга. Пусть даже он пойдёт на убийство, я буду вместе с ним, я обязательно буду с ним, согласна на всё, лишь бы быть с ним, быть его. *** Он сидел на кровати, спиной опираясь на стену. Я сижу около него, голова моя лежит на его плече, его руки скрещены на моей талии. Разговоры не о чём продолжались, казалось, несколько минут, на деле же — не первый час. Мягкость его движений вызывала неистовые бабочки в животе, что порхали чуть ли не ежесекундно, как мы находились рядом. — Тоня, я так люблю тебя, пообещай, что мы будем вместе всегда — Вместе? — Да. Я хочу знать что между нами — отводя взгляд в стену, и уткнувшись ему в плечо, продолжила я — Я…