***
Они договорились ехать практически друг за другом, прячась в соседних комнатах, чтобы одеться так, что с первого взгляда было бы не узнать. Казалось, Хëнджин прямо-таки загорелся идеей, торопил даже через закрытую дверь. Долго ломаться не хотелось, потому Феликс согласился и собрался довольно скоро, выбрав в качестве наряда на вечер чёрные брюки с экстремально высокой лично для него посадкой и белую рубашку с оборочками и глубоким вырезом, которая уже несколько лет лежала в шкафу и ни разу не видела свет. Хёнджин уехал первым. Когда Феликс садился в такси, то только тогда подумал о том, что совершенно забыл про маску. Ему пришлось чуть сменить маршрут и заехать в магазин костюмов напрокат. Сожалея, что задерживается, Феликс спешно вошёл в отдел. Он намеревался за пару минут купить необходимое, однако взгляд случайно зацепился за отдельно стоящую стеклянную витрину, в которой, будто самое драгоценное сокровище коллекции на нейтральном белом манекене, выгодно подчеркивающем красоту изделия, красовался корсет. Глянцевый, словно литой витраж из самого Нотр-Дама, обрамлённый золотом и красными камнями, что ниспадали подобно алым каплям крови из ран. И в добавок к корсету чудесное украшение на шею, не менее привлекательное и символичное — два меча, «впивающиеся» в горло, из которого струятся капли кровавых рубинов. Предвкушающе улыбнувшись, Феликс с некоторым сожалением отметил свой шопоголизм и расплатился с продавцом довольно кругленькой суммой… Сумму, даже за суточную аренду, попросили не малую, но, в конце концов, он же в роли омеги, которые падки на красивые вещи и готовы их приобрести за все деньги мира. Феликс арендовал и маскарадную маску. Сотрудники отдела помогли ему зашнуровать корсет, и он вызвал второе такси за вечер. Сердце колотилось в груди быстрее обычного. Воодушевлённый, охваченный лёгкой эйфорией, Феликс зашёл в небольшое с виду здание и попал в совершенно иной мир — мир важных и в высшей степени респектабельных господ и госпож, чьи наряды блестели изяществом и помпезностью. Торжественная обстановка, живой оркестр, лакеи, искрящееся в бокалах шампанское... По коже пробежались мурашки. Феликс показал широкоплечему охраннику электронный билет, и его пропустили в зал. Да, это точно не тот бал, о котором идёт речь в их фильме, в постановочной исторической картине, однако от этого было не менее интересно. Большинство гостей кружило у бара и вскоре вокруг самого Феликса. Оно и ясно, он вырядился далеко не как альфа и сейчас почти задыхался в феромонах других альф, спешащих подцепить красавца себе. Феликс общался вежливо, старательно выглядывая среди толпы того самого. И взгляд упал на кого-то очень похожего — за барной стойкой сидел высокий мужчина в красно-белой маске, красном пиджаке, и, явно скучая, слушал лепет омеги на соседнем стуле. Этот омега явно не знал, как вести себя на подобной вечеринке: пусть и выбрал платье, впрочем, совершенно безвкусное, сидел на месте, постоянно закидывая ногу на ногу, ненароком поднимал юбку, пытаясь привлечь внимание к своей особе. «Как похабно...» — пронеслось в мыслях, и Феликс едва не рассмеялся последнему слову. Воистину, он в действительности проникся атмосферой вечера. В иной обстановке Феликс наверняка использовал бы слово «пошло» или что-нибудь более грубое, нецензурное. Простого внешнего вида было мало, чтобы сделать вывод, точно ли там сидел именно Хёнджин. Поддерживая непринуждённый диалог с незнакомым молодым альфой, Феликс продолжал наблюдать за парой у бара. Когда вдруг зазвучала музыка, знаменующая начало танца, кто-то, пышущий феромонами ягод, подхватил его и утянул в центр зала. Все выстроились в круг по парам. Бельгийка была проста в своём исполнении, но всё же не в эмоциях и возможностях. Раз — припрыжка, два — припрыжка, поворот, обмен партнёрами… Множество пар и множество запахов, улыбки — у кого-то растерянные, у кого-то по-настоящему радостные, что окрыляло, добавляло особенной доли реальности происходящему. Феликс концентрировался на движениях, стараясь поспеть за партнёрами, и позволил танцевать не только телу, но и душе. И вот, в самом конце, в его ладони оказалась слишком знакомая, окутанная кружевной перчаткой рука. Взгляд совсем не хотел фокусироваться, Феликс запыхался, потому сейчас силился отдышаться, нежели убедиться в верности своих предположений. Однако, когда вместе со вдохами на языке стал ощутим сладковатый вкус розы, он ошеломлённо уставился на партнёра. Минуты молчания, пока они оба восстанавливали дыхание, слились в вечность. Феликс вновь чувствовал, как уже полюбившиеся феромоны лезут под кожу, и млел. Из самозабвенного транса его вывело прикосновение к груди. «Незнакомец» провёл пальцем по узорам корсета и, поджав губу, сдерживая ухмылку, произнёс: — Что за разврат, Ëнбок? Снова выискиваешь себе компаньона на ночь в таком прикиде? Феликс растерялся, услышав не своё имя. Так и застыл безмолвно, как изваяние, пока не осознал, что Хёнджин обратился к нему по имени его персонажа из фильма. По имени омеги, чья роль досталась Феликсу. С уст сорвался выдох облегчения. Феликс улыбнулся и, не отпуская руку Хёнджина, повёл его в сторону. — Что Вы, мой принц, — вошёл в роль и Феликс, — я ни в коем случае не смею ловить себе никого, ведь моё сердце занято. Подхватив на одном из столов два бокала, он отдал один «принцу», отсалютовал своим и сделал глоток шампанского. — Ваше Высочество, не желаете найти какое-нибудь менее людное место, дабы перевести дыхание и остудить пыл тела? Строчки сценария, а может, и не они вовсе, сами всплывали в голове. Феликс старался контролировать ситуацию и роль, вспоминал, каким предстаёт Ëнбок в сценарии, и вёл себя соответствующе. Шампанское удивительно быстро ударило опьянением в голову, расслабляя мышцы и мысли, потому за односторонним разговором ноги на мгновение перестали слушаться. Принц Джинирет по сценарию не должен был показывать свою заинтересованность по отношению к лебезящему омеге, и по пути Феликс сам, как будто случайно оступившись, прильнул к широкой груди Хёнджина. — Ах, прошу простить моё фривольное поведение, Ваше Высочество, — прошептал он и быстро отстранился, потупил взгляд, а затем склонился в извиняющимся жесте. — Раз ноги не держат, значит, перепил, ты так не думаешь? Не пытайся столь откровенно меня добиться, не выйдет, — отрезал Джинирет. Феликс только в этот момент обратил внимание на то, что его спутник за всю прогулку по залу не сделал и глотка алкоголя и поставил на стол полный бокал. — Душа страдает, Ваше Высочество, поэтому и пью. Я безответно влюблён. — Это не повод топить боль в алкоголе. — Джинирет остановился, как-то скучающе облокотился о колонну. — Уверен, найдётся тот, кто утешит тебя. Только не впутывай в это меня. — Я... — Феликс замялся, прикусив едва дрожащую губу. — Не думайте обо мне в таком ключе. Позволю себе заметить, это оскорбительно. Ведь я сказал, что моё сердце занято, и принадлежит оно никому иному как Вам, Ваше Высочество. — Оставь эти грязные игры, Ëнбок. — Вы не верите мне? — Он положил руку к груди, взялся пальцами за крест, — Богом клянусь, я... В голове крутились варианты того, что он мог сейчас ответить, но мыслящий разум словно бы заволакивала туманная пелена. Ощущая, что сценарий полноценно не сохранился в памяти, Феликс решил для себя, что прибегнет к импровизации. И он думал об этом, пока не заметил, как Хёнджин отходит в сторону, к коридору, на стене которого был указатель «выход». В следующую секунду, не поворачиваясь, Хван поманил Феликса, не вполне понимающего ситуацию, за собой. Они прошли лестничный пролёт и оказались на балконе. Здесь было свежо, но, несмотря на это, в голове и теле разливалась какая-то странная томность. Вдыхая холодный воздух, Феликс поглядывал на Хëнджина и пытался отследить реакцию, понять, что делать дальше. Вот только из-за маски это представлялось невозможным. И Феликс решился действовать сам: — Ваше Высочество, Вы, похоже, вполне осведомлены о моих намерениях, но словно в насмешку игнорируете их. — Феликс облокотился о перила балкона и чуть склонил голову набок, взирая в глаза собеседника. — Неужели я совершенно Вам неинтересен? Если это так, то скажите сейчас, и я пресеку все свои попытки привлечь Вас. Не получив никакого ответа, кроме острого взгляда, Феликс приблизился к Хёнджину практически вплотную и даже через одежду ощутил тепло его тела. Ли не был уверен, что всё идёт по сценарию; им двигало нечто иное, нечто, природу чего он не понимал. Феликс поднял голову, попытался сквозь маску разглядеть эмоцию Хёнджина и произнёс затем вполголоса: — Так дайте же ответ: да или нет. Сейчас или никогда. Взгляд Феликса упал на нескрываемые маской пухлые губы. Не дожидаясь ответных слов, он приподнялся на носочках... Положил ладонь Хёнджину на шею... И осторожно накрыл его губы своими, вовлекая в нежный поцелуй.Глава 3
21 апреля 2024 г. в 17:46
Примечания:
приятного прочтения!!
Прикусив уголок нижней губы не по-омежьи острым клычком, Феликс поднял блестящие страстным задором глаза на Хёнджина. Намеренно прогнулся в пояснице ещё сильнее, выставляя своё тело напоказ — дразня и распаляя, увлекая в игру. Феликс бросил смешок и произнёс:
— Можем как раз отрепетировать интересующий нас отрывок.
Губы Хёнджина припухли и покраснели оттого, как он кусал, облизывал и сжимал их. Всё в его поведении выдавало нервозность, и Феликс в высшей степени довольствовался этим. Хёнджин крепко сжал кулаки — так, что костяшки побелели, а вены напряглись. Его взгляд перемещался с одного предмета на другой. Словно бы пол, люстра и шторы вдруг начали представлять для него небывалый интерес. Истина была очевидна: Хёнджин попросту избегал Феликса.
Впрочем, реакция тела обоих не заставила себя долго ждать — Феликс едва не расхохотался во всё горло, наблюдая за тем, как Хёнджин со стояком в свободных домашних штанах старательно делал вид, что происходящее его совсем не заботит. Прошла минута, вторая… Феликс уже опустил голову, подумав, что игру стоит прекратить, признаться, что это была лишь шутка, когда вдруг ощутил тяжёлую ладонь на своём плече. Хёнджин присел перед ним на колено, принялся с особой внимательностью всматриваться ему в глаза — от былой растерянности во взгляде Хвана не осталось и следа, на смену ему пришло абсолютно бесстрастное выражение лица. Новая доза феромонов передала уже совершенно другое настроение Хёнджина: отчётливо слышалась… похоть и злость? Феликс не понимал и в раздумьях не заметил, как рука с плеча переместилась на колено и постепенно продвинулась выше. Румянец залил щëки и уши, вместе с быстрым ритмом собственного сердца Феликс различал чужое тяжёлое дыхание. Мысли плавились одна за другой, варились в котле нарастающего возбуждения и страха от некой неправильности происходящего.
Когда ладонь оказалась на паху и Хёнджин слегка надавил ею, Феликс зажмурился, согнулся в спине и напрягся, словно разряд тока прошиб всё тело. В следующую же секунду его ухо обдало горячим дыханием:
— Раскраснелся весь. Как котёнок голову поджал. Ты боишься, Феликс? Девственник, что ли?
Феликс с силой сжал кулаки, прикусил губу, дышал шумно и часто. Ему хотелось провалиться под землю от это чёртовой прямолинейности Хёнджина. Нет, Феликс не был девственником, и в прелюдиях всегда брал инициативу; ему нравилось вести, нравилось иметь контроль над партнёром, однако сейчас всё было по-другому: хотя бы потому, что перед ним был альфа.
— С тобой надо медленно и нежно? — с лукавой полуулыбкой на губах вполголоса спросил Хёнджин.
— А ты чего медлишь? Только девственников и трахаешь?
В попытках отбиться от унизительной колкости друга Феликс не сразу осознал, что вылетело из его рта. Не то феромоны Хёнджина на него действовали, не то попросту возгорелось внутри буйное желание защитить, проявить себя. В подтверждение собственного второго пола Феликс был готов повалить Хвана на пол, устроиться сверху на нём, творить всё, что только взбредёт на ум. Однако, ощутив, как чужой горячий язык прошёлся по его мочке уха, Феликс совершенно неконтролируемо издал стон — настолько жалобный и протяжный, что сам удивился, покраснел ещё гуще и накрыл рот ладонью. Губы Хëнджина растянулись в улыбке, и он произнёс вкрадчивым тоном:
— То есть девственник?
Отвечать после такого провала казалось ещё большим унижением, теперь уже глаза Феликса бегали из стороны в сторону. И Хван явно не оценил это молчание — его ладонь на паху напомнила о себе очередным сдавливанием, только теперь пальцами прямо вдоль стояка. Феликс дёрнулся, сдавленно промычал что-то, так и не убрав руку со рта. Перед глазами заплясали звëзды от острых ощущений, пронзивших всё тело.
— Феликс... — выдохнул Хёнджин на ухо. — Феликс, Феликс, Феликс... — шептал он вполголоса так, словно бы пробовал имя на вкус, смаковал его.
Без тени сомнения, Хёнджин чувствовал власть и превосходство, которые имел, и это заставило кровь в венах Феликса забурлить. Его прямо-таки накрыла жаркая волна в самозабвении, в страстном порыве. Феликс поддался вперёд, толкнул Хёнджина так, что тот упал на пол. Только Хван успел приподняться, опёршись локтями, как Феликс сел на его бёдра сверху и прильнул к шее, принялся ласкать её языком.
Феликс молчал, зная, что если начнёт острить, то снова чудом окажется под Хваном, под его руками, однако альфья натура кричала о другом: не прогибаться, а прогнуть под себя. Он не просто облизывал шею, опаляя её горячим дыханием, а зализывал точки, области, выделяющие те самые феромоны, имеющие невероятный аромат розы, и сейчас казалось, что кожа в этих областях имеет сладостный вкус. И Феликс наслаждался этим, пока не ощутил ладонь на своём затылке. Он отстранился, взглянул в тёмные глаза напротив. Хёнджин просиял невинной и нежной улыбкой.
— Сначала покажи себя в кадре как профессионального актёра, а там, может, и зайдём дальше, — проговорил он мягким голосом. Затем, усмехнувшись, добавил: — И хватит меня слюнявить.
Феликс так и замер, лишь спустя десяток секунд протёр остатки слюны с губ, заторможенно анализируя, что успело случиться. Первая мысль, посетившая разум, была тотчас же реализована — уйти.
Закрыв за собой дверь, он застыл на месте в своей спальне. Хотелось выбросить всё произошедшее из головы и прочистить её. Взгляд случайно упал на расчёску, и тогда Феликс ощутил острое желание засунуть её под кости черепа. Однако всё-таки напряжение в штанах волновало куда больше.
Спустя недолгие полчаса Феликс переборол себя и вышел в гостиную. Сразу отметил чистый холодный воздух — феромонами больше не пахло. Хёнджин стоял у окна, всматриваясь в темноту ночи, и, услышав шаги, обернулся.
— Мы не будем об этом говорить, — сразу отрезал Феликс, избегая пытливого взгляда.
— Как скажешь, Феликс.
То, как чëртов Хëнджин произнёс его имя, заставило что-то внутри задрожать. Мотнув головой, Феликс прошёл к дивану, на котором уже лежали папки со сценарием. Хëнджин подготовился. И как он только мог думать о работе, когда между ними произошло такое?.. Феликс решил не спрашивать. Молча пробежавшись глазами по строчкам первых страниц, он снова вник в сюжет, работу, мысли вроде как встали на место. Феликс терпел все придирки режиссёра, однако же, если ещё возникнут вопросы по тексту, — немудрено и скандалу случиться.
— Ты смог сыграть влюблённость сегодня, — нарушил тишину Хёнджин, — но сможешь ли придерживаться её и дальше?
— Мне больше интересно другое, – Феликс полистал ещё несколько страниц, – кто, чëрт возьми, играет фаворита? Как его там…
— Миндже, — ответил Хëнджин, садясь в кресло напротив.
— О, ты уже его имя запомнил. — Он закатил глаза: — Актёрский состав вообще утверждён?
— Никто перед нами не отчитывается.
— Сука, ну а как нам репетировать, если мы не знаем друг друга и не можем поработать лично?
Хоть Феликс и был по-прежнему сосредоточен на чтении сценария, он уловил улыбку в голосе Хёнджина, когда тот произнёс:
— В этом нам с тобой повезло.
«На банкете объявляют о скором проведении бала в честь возвращения принца. Знать распространилась по помещению, обсуждая подготовку к мероприятию. Омега замечает отсутствие фаворита принца и подбирается к объекту своего желания, чтобы поговорить. В руках бокалы. Омега делает положенный этикетом поклон и увлекает принца в разговор».
Минуло полчаса и десятки попыток вжиться в роли, проговаривание одних и тех же реплик, чтобы «попасть в настроение». Феликс несколько раз просил начать заново, силясь передать в интонации эмоции и чувства момента, который они репетировали, но не получалось. Хёнджин, создавалось впечатление, тоже закипал. В голосе это было не так заметно, однако напряжение витало в воздухе, ведь он нервно постукивал пальцем о подлокотник кресла, не отрывая взгляда от текста перед собой. Глубокий вздох с его стороны ощущался как знак, что следует сделать паузу.
— Ни черта не выходит, я не могу сосредоточиться, — вполголоса проговорил Хëнджин с уловимым раздражением, после чего, небрежно бросив папку на пол, откинулся на спинку кресла и потёр переносицу.
Феликс безмолвно с ним согласился. Очень хотелось курить, и бороться с этим желанием было невыносимо. Феликс поднялся, направился в коридор, чтобы взять сигареты из куртки, затем уже по привычке, с абсолютно пустой головой, подошёл к открытому окну и закурил. Долгие тяжки позволили никотину быстро оказаться в крови, что разнесла его приятным расслаблением по телу, и даже голова закружилась.
— Можем глянуть фильм про принцев и принцесс, я, блять, не знаю… — донёсся из-за спины голос Хёнджина. — Я не понимаю, как это должно выглядеть и звучать.
Феликс проигнорировал эту реплику. В руках тлела третья сигарета, когда Хёнджин вдруг приободрился:
— Феликс, ты когда-нибудь ходил на тематические вечеринки?
— Нет, а что?
— Я тут кое-что нашёл. Может, это нам поможет, посмотри.
Потушив сигарету, Феликс выкинул её в окно и подошёл к Хёнджину. На экране протянутого телефона светилось яркое объявление о вечеринке в стиле XVIII-XIX веков. Настоящий бал, дресс-код соответствующий, танцы и маски. Феликс сперва бросил смешок, не восприняв идею всерьёз, однако затем, не увидев и доли сомнения на лице Хёнджина, задумался.
— Вечеринка идёт уже пару часов, — отметил Хван. — Осталось буквально три билета. Недешёвые, конечно, но, может быть, стоит попробовать сходить?..
— А тебе нравится?
— Вполне. Я не против пробовать что-то новое, тем более, если это поможет нам вжиться в роли. — Хëнджин повернул экран телефона к себе и, сделав пару действий, отложил его. — Давай сделаем так...
Примечания:
https://t.me/dumbhumanbeing — мой тгк💋