Стражи Невского проспекта

      В редакции газеты "Городские Хроники" о новостях Петербурга царила оживленная атмосфера, наполненная звоном телефонов, шорохом бумаги и беседами журналистов. В центре помещения находился редакторский стол, за которым суетились редакторы, корреспонденты и репортеры, обсуждая грядущие выпуски и распределяя задачи. На стенах висели карты города, расписания событий и графики работы. Здесь и там развешаны фотографии, зафиксировавшие ключевые моменты из жизни города.       Звуки клавиш клавиатур смешиваются с беседами и гудением принтеров, создавая атмосферу творческой активности и напряженной работоспособности. И среди всех этих шумных и творческих людей выделяется один.       Павел Личадеев — яркий пример того, как амбициозность, профессионализм могут превратить начинающего журналиста в одного из лучших своего дела. На первый взгляд, он кажется скептиком, предпочитающим рациональное объяснение любых явлений. Его статьи всегда отличаются глубоким анализом и логическим подходом к рассмотрению событий. Однако за кулисами его коллеги знают: Павел увлечён исследованием тайн и необычных явлений. Он не просто опровергает мистику, но и вникает в её суть, разбираясь в фактах и причинах, лежащих в основе явлений, которые многие считают загадочными. Его статьи часто являются балансом между скептицизмом и открытостью к неизведанным феноменом.       Паша с удовлетворением осматривает свою последнюю статью, словно проверяя каждое слово на предмет точности и выразительности. Его пальцы легко скользят по клавиатуре, словно танцуя на ней в ритме его мыслей. Он глубоко вздыхает, ощущая удовлетворение от завершенного труда. Взглядом, полным уверенности, он скользит по тексту, находя красоту в каждом слове, каждой фразе, каждом аргументе. Кивки головой свидетельствуют о том, что он доволен своей проделанной работой.       Последние штрихи и статья о псевдошаманах уже отправлена редактору, и Личадеев может с чистой совестью влить в себя чашку сладкого кофе, о котором он мечтал последние пару часов. Поднявшись из-за стола, он разминает затекшие мышцы и устало трет шею, прежде чем направиться к кофейне, которую все именовали — кухней.       На кухне оказывается удивительно немноголюдно, и это радует Пашу, который хочет просто побыть в тишине хотя бы несколько минут, но лицо друга и по совмещению фотографа Димы Вечеринина рушит планы мужчины.       — О, Пашка. Как статья? — интересуется с улыбкой Дима. — Разоблачил всех сектантов с бубнами?       — Отправил и разоблачил. Да это же бред. — закатывает глаза Личадеев и тянет руки кофемашине, нажимая нужные кнопки и наблюдая как наполняется подставленная чашка. — Не сектанты они были, а мошенники. Втирали бедным людям, что их мантры им помогут, а сами узнавали все, что надо и дерьмо делали. У одного шины прокололи, другую запугали мешками с куриными костями, лишь бы вернулись и еще заплатили. Так что вот такие хуевые шаманы.       — А сначала-то выглядело и правда, как мистика. Ну, а как тогда они потоп устроили тому мужику, который нам тут час доказывал, что это магия? — интересуется фотограф.       — Друг у них сантехник, совпадение сыграло. Не там подкрутил, не то докрутил, вот и потоп. — пояснил уставшим голосом Паша. — Хуйня это, Дим. Нет никакой мистики и магии. Люди любят верить в подобное, когда им лень подумать рационально и...       — Паша! Тебя шеф ищет! — раздался голос Анечки, которая влетела легкой походкой на кухню.       Анечка Смирнова была дизайнером, успевала и поработать и оказать ненавязчивое внимание Личадееву, будь то предложение проводить ее или же случайное угощение обедом, когда тот был по уши в работе. Паша не мог не заметить заботу и внимание, которые Аня проявляла к нему, хотя не всегда мог в полной мере выразить свои чувства. Его вежливая улыбка и отсутствие явного отказа были показателем не только его уважения к ней, но и некоторой симпатии. В душе он чувствовал прилив тепла при её присутствии, но не мог точно определить, что это за чувство.       — Спасибо, Ань. — искренне поблагодарил он девушку и кивнув Диме, мол потом, поспешил в кабинет шефа.       По пути Личадеев успел сделать пару глотков кофе, оставляя чашку на своем столе и дойдя быстрым шагом до двери, коротко постучал, заглядывая в кабинет.       — Игорь Борисович, искали?       — Искал. Дело есть. На Невском люди пропадают, говорят призраки похищают. — недовольно отозвался шеф. — Вот и узнай призраки там или маньяки. С шаманами же вышло у тебя. Вечеринина с собой возьми, пусть фотографии помрачнее сделает.       — Ну какие призраки, Игорь Борисович? — протянул журналист.       — Так. Я тебе задание дал. В почте вся информация, которая есть. Съезди, пообщайся с очевидцами. Паш, ну мне тебя работать учить? Руки в ноги и вперед!       Шутливо отсалютовав, он развернулся, покидая обитель главного, решая, что кофе он может допить и за работой, тем более, раз уж дело попахивает мистикой. Паша был вовсе не склонен верить в существование призраков или иных сверхъестественных явлений. Он скорее считал, что за всеми этими историями скрывается что-то более объяснимое. Однако, его работа требовала расследования любых необычных инцидентов, в основном, тех которые могли казаться сверхъестественными.       Личадеев изучил, все что прислал ему шеф и устало потер переносицу, допивая свой остывший кофе. Нестыковок было много, ровно, как и вопросов, которые он планировал задать очевидцу. Созвонившись с неким Виктором, Паша договорился о встрече, и выцепив скучающего фотографа отправился на место.       Машину пришлось оставить неподалеку от нужного адреса и Дима проклял эти узкие дворы, как и каждый раз, когда не мог остановиться рядом с нужным местом. Пройдя с Невского проспекта через арку, они попали в уютный дворик, окутанный атмосферой древнего Санкт-Петербурга. Старинные фасады трехэтажных домов окружали маленький участок земли, создавая ощущение уединения и покоя. Подвесные горшки с цветами висящие у каждого окна, добавляли яркие краски к серому камню зданий. В центре двора находился старинный фонтан, изрытый временем, но все еще излучающий нотки элегантности и романтики.       Виктор, с которым была назначена встречал был мужчиной средних лет. Его осанка была прямой, но несколько напряженной, как будто он немного встревожен и взволнован происходящим. Лицо мужчины выражало смешанные эмоции: в его чертах можно прочитать удивление и недоумение. Одет он был скромно в темную куртку и потертые джинсы, однако выглядел тот аккуратно и ухоженно.       — Виктор? — поинтересовался журналист, подходя к мужчине, который сразу же кивнул. — Добрый день, меня зовут Павел Личадеев, газета "Городские Хроники", я звонил вам на счет случившегося. Расскажите?       Не дожидаясь ответа, Личадеев достал диктофон, который всегда был с ним и сразу же включил запись.       — Да, здравствуйте, Павел. — Виктор немного замялся, но все же начал рассказ. — Неделю назад я шел домой по этой улице, когда увидел странное свечение вдалеке, думал, ну знаете, перебрал. И решил проверить, стало интересно. Я решил подойти ближе, а когда я рядом оказался увидел силуэты людей, как будто они были облаками пара. И тут они... они просто исчезли, словно растворились в воздухе.       — Понятно, и правда странно. Вы уверены, что видели их? Может быть, это был эффект от фонарей? — еле слышно вздохнув спрашивает журналист.       — Я уверен, что это было что-то необъяснимое! Я не сумасшедший! Я бы свет от фонарей с таким не спутал!       — Я верю вам, ведь поэтому здесь. Разбираемся в произошедшем. — поспешил успокоить мужчину Павел, бросая короткий взгляд на фотографа, который уже отснял улицу и теперь просто завороженно слушал их диалог. — А рядом был кто-то? Или там другие люди проходили, какие-то звуки или запахи?       — Да, была одна парочка, но кажется, ничего не заметили. И нет, не было никаких странных звуков или запахов, только тишина и этот пар.       — Что же. Спасибо Виктор, это очень ценная информация для нашего расследования. Может быть, у вас есть что-то еще, о чем вы хотели бы рассказать? — дежурная фраза срывается с губ Паши.       Очевидец покачал головой и подрагивающими пальцами достал пачку сигарет, выуживая из нее одну сигарету и прикуривая.       — Вы знаете, вам спасибо. Если все это вам поможет, я только рад буду. — выпалил Виктор и скомкано попрощавшись, направился к парадной.       Паше уже и самому захотелось закурить, поэтому он так и поступил. Затянувшись дымом, он выдохнул его наверх, закидывая голову назад.       — Пашок, да это же сенсация! — раздался голос Димы.       — Или он алкаш, которому что-то привиделось. В любом случае, покопаться в этом надо. — усмехнулся Личадеев. — Ты, что? В призраков веришь, которые людей похищают? Ладно бы еще инопланетяне.       — Иди в жопу, Паш. Ты вот работаешь в таком издании, все разоблачения пишешь, все объяснить пытаешься, а вот как египтяне пирамиды строили, а?       — Димон, при чем тут наши пропажи и пирамиды? — непонимающе посмотрел на друга Паша.       — Да при том, что это необъяснимо! Пошли уже. Я замерз. В машине поговорим. — с видом победителя сказал Вечеринин и пошел к припаркованному автомобилю. ***       Мужчина в черной кожаной куртке, уже, кажется, в сотый раз опускал взгляд на наручные механические часы. Последние события, связанные с исчезновением людей на Невском всерьез взбудоражили Орден Вечных - древнее и таинственное братство, посвященное защите города от потусторонних угроз.       — Блять, мне тут всю ночь стоять? — невольно спросил сам себя мужчина, доставая из кармана пачку сигарет и сразу же закуривая.       Щелчок зажигалки, яркая вспышка огня, обжигающая моментально, и тонкий столб дыма, поднимающийся вверх. Подняв сигарету к губам, мужчина зажигает ее, вдыхая первые витки дыма. Этот первый вдох наполняет легкие, вызывая особое ощущение тепла и удовлетворения. Дым медленно распространяется по всему телу, словно принося с собой моментальное облегчение от повседневных забот.       Юрий Музыченко, один из Стражей Вечности, выделяется среди своих собратьев не только своими боевыми навыками, но и внешним видом. Его тело украшено множеством татуировок, некоторые из них обладают своим собственным магическим или символическим значением. На его руках и корпусе вы можно увидеть татуировки, воплощающие различные образы и символы: от древних рун и символов знаний, которые кажется, что притягивают и отражают мистическую энергию до бессмысленных картинок, которые ему просто понравились.       И потому что он Страж, Юра вновь оказался в том же маленьком дворе, где каждую ночь в 00:13 происходило нечто непонятное. Он стоял у старого колодца, взгляд его упрямо был прикован к старым наручным часам, подсвечивающим бледным светом фонаря. Время тянулось медленно, словно само замедляло свой ход, увеличивая напряжение и ожидание. В его ушах звучало гулкое эхо, словно призыв из прошлого, предвещая что-то необычное и зловещее. Он знал, что каждую ночь в этот момент что-то меняется, что-то нечто выходит из тени и врывается в реальность.       Окурок сжимается между пальцами, еще тлеющий и испускающий легкое дымное облачко. Юра механически сгибает пальцы и отпускает потухающие остатки сигареты, которая падает на землю, после чего он привычно наступает на окурок носком ботинка, словно завершая этот маленький ритуал. Взгляд его мельком скользит по окурку, а затем он вновь уходит в свои мысли, уже не обращая внимания на происходящее под его ногами.       Звонок от Сани Анисимова, известного как Кикир и по совместительству лучшего друга, заставил Музыченко напрячься. Сашина неожиданная инициатива позвонить обычно вещь редкая, он чаще пишет. Юра медленно вытаскивает телефон из кармана, пока его вибрация становится все более настойчивой. Он чувствует смесь любопытства и некоторого беспокойства. Возможно, это срочный вызов и что-то серьезное, иначе Кикир не беспокоил бы его в такое время.       Мужчина нажимает на кнопку ответа и подносит телефон к уху, готовый услышать новости от своего напарника.       — Ну и хули? — вместо приветствия спрашивает он.       — Да нихуя! Не то место, блять! — кричит запыхавшись Кикир, будто бы он куда то бежит. — Сука! Стой! Орден Вечных! Хуй ты съебешь! Юрец, бля, минуту.       Музыченко, матерясь сквозь зубы, прикусывает губу, он осознает, что время — критический фактор, и его реакция должна быть быстрой и точной, как во время сложной операции. Он прощупывает энергию вокруг, пытаясь зацепиться за энергию напарника, и он почти ее чувствует, когда из телефона раздается отборный мат.       — Сука! Съебал! — слышится голос Анисимова из трубки и это отвлекает. — Кто-то снял всю защиту. Найду, лично засуну за Грань, чтобы этот мудак охуел от жизни.       — Ты уверен? Снять защиту это не пальцами щелкнуть. — хмурится Музыченко, пытаясь вспомнить, кто кроме высших на такое способен. — Кик, давай по последним местами проедем, проверим печати? Встретимся на Гороховой, пивка выпьем и обсудим?       — Уверен. Блять, Юр, я не первый год Страж, заметить такое смогу. — раздраженно отвечает другу Саша и через пару секунд вздыхает. — Ладно, давай там. Через пару часов в баре.       Юра быстро укладывается в заданный срок, вспоминая обстоятельства произошедшего. По пути к месту встречи он не забывает проверить три важных места, включая трещины Грани, чтобы убедиться, что защитные знаки на месте. Это его рутина, которая помогает ему быть уверенным в том, что все в порядке, и монстры, которые находятся на той стороне не вылезут.

***

      Бар на улице Гороховой всегда оставался особенным местом для Музыченко. Это было местом, где он мог расслабиться после долгого дня, где он чувствовал себя как дома среди друзей или просто мог побыть в одиночестве, поглощенный мыслями. Он помнит, как в свое время привел туда своего лучшего друга, чтобы поделиться с ним этим уголком своего мира. Веселое или же рабочее общение, холодное пиво и вкусные бургеры стали неотъемлемой частью их вечеров.       Музыченко занимает привычный столик в глубине зала, где он часто встречается с Анисимовым. Он успевает пролистать меню несколько раз, изучая предложения бара, и сделать заказ на напитки как для себя, так и для Кикира. Несмотря на то что он нагло выпивает два бокала, он сразу просит повторить.       Кикир появляется спустя 45 минут, уставший, злой и нервный. Он коротко кивает в приветствии и сев за столик, сразу же делает глоток холодного пива, которое его дождалось.       — Пиздец, Юр. — наконец, говорит он. — Я такой хуйни лет 200 не видел.       — Так ты столько не жил. — смеется Юра. — Хули тебе видеть-то?       — Да завались нахуй, и послушай. — нетерпеливо говорит кудрявый. — Юра, печати срывают. И кто-то пиздец умелый. Ты же сам знаешь, что проверяется все по несколько раз, что за каждую смерть человека нас иметь начинают.       От веселья Музыченко не осталось и следа, он тяжело вздыхает и макает картошку фри в соус, закидывая следом ее в рот, давая себе возможность подумать и другу выдохнуть.       — Серговна ездила уже? — интересуется негромко мужчина.       — Поехала. Сразу после меня, сказала, что и так знает, где нас искать если что-то пойдет не так. — кивает Анисимов, выпивая пиво одним глотком. — А еще этим делом уже газеты начали интересоваться, к одному уже приходили "Городские Хроники".       — Журналист скептик? Хороший парень. Все работу за нас делает убеждая всех, что мистики и магии нет. — усмехается Музыченко, жестом подзывая официанта, чтобы друг сделал заказа и замолкает.       — Да, он. — продолжает Кикир, когда официант ушел достаточно далеко. — Будем надеяться так дальше и будет, так что надо разобраться с разрывами и печатями, пока реальные идиоты не набежали.       Юра не отвечает, он задумчиво поглаживает усы и коротко хмыкает, прокручивая в голове все подробности их дела. Похищение призраками не что-то новое в его практике, но вот сорванные печати с Грани заставляют начать нервничать. Если призраков они могут поймать и упокоить с помощью пары знаков, то с печатями всегда было сложнее, сам учился несколько десятков лет, пока не стало получаться.       Телефон в кармане вновь отдает вибрацией и Юре не надо быть экстрасенсом, чтобы знать кто звонит.       — Да, Зай. — привычно отвечает он Ане, которая была и главой его отдела и по совместительству бывшей супругой.       Отношения между Юрием и Анной сложились весьма необычным образом, их брак оказался скорее результатом обстоятельств, чем взаимной привязанности. Несмотря на то что они разошлись, их прошлое не помешало им поддерживать хорошие и теплые отношения в рамках не только в рамках отдела Стражей Вечности. Аня, будучи главой отдела, и Юра, как опытный и уважаемый член этого отдела умело справлялись с работой, особенно после брака и взаимопонимания с двух сторон.       — И тебе привет. Саша с тобой? Поставь на громкую. — сразу переходит к делу женщина.       — Со мной, сама знаешь. — вздыхает Юра и включает громкую связь, двигаясь ближе к другу. — Говори.       — Саша был прав. Печати с Грани срывают. По всему городу в разных местах находят разрывы, поэтому мальчики, мы переходим к дежурствам. Юра, даже не смей возмущаться. — пресекает Музыченко бывшего супруга. — Все опытные Стражи патрулируют город. Сегодня Петроградский заступил, завтра мы. Советую выспаться, если не хотите держаться на знаках всю ночь.       — Бабурин даже приедет? — интересуется Юра про высшего, который стоял во главе их отделения в Санкт-Петербурге, и с которым был в неплохих, даже приятельских отношениях.       — Уже. Наводит в управлении порядки. Первым рейсом из Москвы сорвался. Так, я вам все сказала. Завтра в 5 встречаемся в отделе, введу в курс дела и расскажу детали, а теперь я поеду домой и посплю. Саша, ты за старшего. Целую. — на последних словах Анна смеется и сбрасывает звонок, оставляя своих Стражей в легком недоумении.       — И дежурство, и Бабурин. — тянет Кикир, принимая пиво, которое удачно принесли после звонка.       — Хуйня. Согласен. — кивает Юра. — Не нравится мне все это.       — А кому нравится, Юрец? Москва паниковать начала, а значит точно пиздец какой-то будет.

***

      Музыченко и Анисимов прибыли в отдел Центрального района одного из Питерских отделений Ордена Вечных, скрывающегося за фасадом здания на реконструкции. Орден Вечных был известен своими тайными операциями по защите мира от сверхъестественных угроз, поэтому местоположение его отделений было хорошо скрыто от простых людей даже внешне, вряд ли кто-то пойдет в центре Питера изучать строительные леса, но даже если и так обнаружить бы ничего не смогли. Здание было спрятано тенью Грани, ограждая от реального мира.       Юра помешивал в чашке сахар, бросая взгляды на друга, который, развалившись в кресле храпел, потому что всю ночь провел за играми в компьютер. Одна из тех немногих вещей, которые Кикир полюбил в современном мире и отдавался этому полностью в самый неподходящий момент.       — Кикир. Кик блять! — гаркнул Музыченко, чтобы разбудить друга.       — А?! — сонно испугался Саша, пытаясь собрать мысли.       — Хуй на! — засмеялся в голос усатый на свою примитивную шутку. — Кофе сделать? Анисимов шутку не оценил, но кивнул, зевая и усаживаясь в кресле удобнее.       — Мудак ты, Юр. Никакого сочувствия. — усмехнулся Саша, вставая и подходя к окну, чтобы закурить. — Пока ты спал я монстров убивал. Спасибо бы сказал.       — Да схуя ли?! Ты их в игре убивал, пока я спать пытался. Знаешь, Сань, для человека, которому больше сотни, ты пиздец задрот. — с наигранными нотками осуждения в голосе сказал Музыченко, протягивая другу чашку с крепким кофе. — Давай, бодрись.       В атмосфере, пропитанной ароматом кофе и непринужденными беседами, подошло время собрания. Все члены отделения Стражей Вечности Центрального района собрались в просторном кабинете Анны Музыченко, чье напряжение и серьезность не могли остаться незамеченными. Как лидер отделения, Аня была ответственной за координацию действий и принятие важных решений в отношении защиты города от сверхъестественных угроз. Ее напряженное состояние могло свидетельствовать о серьезности предстоящего обсуждения или об угрозе, которая требовала немедленного реагирования.       — Коллеги, ситуация действительно серьезна. Шесть случаев похищения людей призраками из-за разрыва Грани – это нечто невообразимое и мы можем не оставаться равнодушными. Переход в режим повышенной готовности – единственный выход. Проверка каждого разлома, даже залатанного, может быть критически важной мерой для предотвращения дальнейших инцидентов. — Аня продолжала не прерываясь, заставляя обратить все внимание на себя. — Нам необходимо быть бдительными и готовыми реагировать на любой признак нарушения Грани. Патрулирование города опытными Стражами также играет ключевую роль в обеспечении безопасности людей. Мы должны быть единой командой, готовой действовать согласованно и решительно в любой ситуации. Нам нужно использовать все наши ресурсы и опыт, чтобы защитить наш город от этой угрозы. Графики дежурств составлены, ответственные определены. За работу!       Музыченко хлопнула в ладоши, призывая всех засуетиться и бросила короткий взгляд на бывшего супруга, в глубине души переживая за него.       Юра не удивился, когда увидел свою фамилию и фамилию напарника в списке дежурств. Анечка пошла навстречу, знала, что вдвоем они справятся лучше, знала, что за эти полвека слишком они сдружились, да и энергию друг друга считать могут и спину без вопросов прикрыть.       Молча они покинули здание и так же молча сели в машину, дежурство начиналось, и работы было немерено.       — И всю ночь так кататься будем? — спросил Музыченко, сползая по сидению, чтобы дотянуться до магнитолы и переключить попсовую раздражающую песню.       — Если нужно будет, работа у нас такая. — усмехнулся Александр.       Несколько часов они кружили по Питеру, проверяя печати на Грани и каждый разрыв, пока их вновь не завело на Невский. На Невском оказались достаточно банально, Юра захотел есть, а Кикир просто устал крутить руль, поэтому с радостью вызвался сбегать за сигаретами и шавермой для друга.       В ожидании Анисимова, Музыченко вышел из машины, и закурил. Последняя затяжка от сигареты медленно тает в воздухе, а он чувствует, как адреналин начинает проникать в его жилище. Грань - это нечто. Он знает, что разлом вновь открылся. Юра знает, что он должен действовать быстро и решительно. Энергия Грани не терпит долгих задержек, и каждая секунда может оказаться решающей в этой борьбе между мирами.       — Да вот же сука. — Музыченко отключает все инстинкты, кроме чувств, он бежит по линии энергии, петляя между людьми, чувствуя нарастающую мощь, а значит разлом открыт.       Тот же вчерашний двор и он видит, как над этим несчастным колодцем просвечивает неровный шов разрыва Грани, а рядом человек, который зачем-то тянет руки к бездне.       — Стой! Блять! Стой! — он кричит, бросаясь на незнакомца и буквально валит его на землю, сразу же вскакивая и перебирая пальцами, будто зашивая и зажимая дыру, он накладывает печать.       Глаза Юры устремлены вперед и его внимание полностью поглощено внутренним миром. На его пальцах мерцает невидимое пламя, искры невидимого мира, которые свидетельствуют о его необычных способностях. Сосредоточенность, с которой он произносит каждое слово про себя, раскрывает его внутреннюю силу и решимость. С каждым произнесенным словом разлом, скрытый от человеческого глаза, постепенно закрывается. Вокруг Музыченко царит непроницаемая атмосфера напряжения и магии, словно он вступает в схватку с невидимыми силами. Но его лицо выражает не страх, а решимость и уверенность в своих действиях. В этот момент он не только исполняет свою роль Стража, но и становится невидимым защитником, борющимся с угрозой из параллельного мира.       Последние искры срываются с пальцев и он поворачивается, замечая взволнованное лицо друга, который тоже почувствовал и сорвался сюда.       — Кик, докладывай Серговне. — выдыхает Музыченко, чувствуя себя вымотанными после такой работы и вспоминает о мужчине, которого оттолкнул. — Эй, мужик.       Страж подходит к мужчине в бежевом пальто и опускается рядом, проводя невесомо пальцами по волосам, считывая энергиюи понимая, кто этот несчастный.       — Вырубился. Заебись. — бормочет под нос мужчина. — Кикирончик, у нас тут жертва обстоятельств.       Юра медленно опускает руки, поднимая тело журналиста, который лежит перед ним. В его внутреннем мире бурлит множество эмоций: от раздражения до сострадания, но Юра осознает, что даже те, кто не верит в магию, могут стать жертвами ее воздействия.       На мгновение Музыченко колеблется, внутренний голос подсказывает ему оставить журналиста на произвол судьбы. Но он знает, что это не тот путь, которым он хочет идти. В конце концов, они оба принадлежат одному миру, и его обязанность - защищать всех его обитателей, даже тех, кто не ценит его усилия.       С призывом внутренней силы и он начинает процесс исцеления Паши, направляя остатки своей энергии, чтобы вернуть сознание журналисту.       — Ну привет, Пашка. — начинает он, голос его спокоен, но с оттенком иронии. — Не мог бы ты наконец прекратить попадать в эти неприятные ситуации? Я уверен, что твои читатели устали от твоих расследований о "мистических происшествиях".       Юра делает паузу, придерживаясь, чтобы дать Личадееву время прийти в себя. Он ждет, наблюдая за тем, как тот медленно открывает глаза.       Личадеев медленно поднимает взгляд, его лицо выражает смешанные чувства изумления и недовольства.       — Ты даже не представляешь, как много людей интересует то, что происходит в этом городе, — отвечает он, поднимаясь на локтях. — И если ты думаешь, что я так просто брошу это дело, то ты ошибаешься.       Паша с трудом поднимается на ноги, а его глаза сверкают непоколебимой решимостью.       — Вы кто такие?! Что это нахрен было?! — воспоминая о странном светящемся нечто внезапно накрывают Личадеева и он невольно хватается за голову.       — Я Юра, а это Саня. А ты уебался головой. Самокатчики мать их. — врет Музыченко и пожимает плечами. — До дома подбросить?       — Не надо меня никуда подбрасывать. Какие самокатчики?! Не надо ко мне подходить! — Личадеев, делает шаг от парочки и почти срывается на бег, пытаясь сбежать и привести свои мысли в порядок.       Стражи провожают взглядом спину журналиста, переглядываются и громко смеются, каждый раз реакция на встречу с Гранью и Стражами была одинаковой. Люди пугались и сбегали, лишь единицы оставались, чтобы узнать подробности.       — Как думаешь, расскажет? — интересуется Анисимов.       — Скорее напишет разгромную статейку и обвинит во всем самокатчиков. Хотя, знаешь... Я когда ему энергию свою вливал почувствовал, что не совсем он человек. Есть в нем что-то, что скрыто. Надо бы еще раз с ним встретиться. — задумчиво говорит Юра.       — Уверен? Может, он к Грани успел прикоснуться?       — Нет, Сань, это не Грань. Это другое. Загляну днем в его газетенку, поболтаю. Извинюсь.       — Как знаешь. Ладно, погнали. Дежурство еще не кончилось, а у нас уже разрыв, надо остальные места проверить.