***
Редакция, наполненная обычной суетой и шумом, стала местом, где он всё глубже погружался в расследование странных исчезновений. Каждый рассказ очевидцев, каждая деталь исчезновения были для него как загадка, которую он пытался разгадать. Свет, дым и люди просто исчезающие без следа – эти истории казались слишком странными, чтобы быть правдой. Но даже в толпе одинокие голоса свидетелей воспроизводили один и тот же удивительный рассказ. В этих фактах Паша ищет какой-то закономерности, какой-то логики, которая помогла бы ему понять, что происходит. Он перебирает в уме все детали, пытаясь выцепить что-то, что могло бы пролить свет на это странное явление. Но чем глубже он копает, тем больше ощущает, что перед ним стоит загадка, которая может быть намного сложнее и запутаннее, чем он себе представлял или же наоборот все лежит на поверхности, а он просто не замечает этого. — Пашок, как дела? — голос фотографа выдергивает из размышлений. — Все еще считаешь, что это ерунда и пьяные бредни? — Дим, ты доебаться пришел? — немного грубо спрашивает журналист, переводя уставший взгляд на друга. — Я всему найду объяснение, даже если это бред. Может быть, все они наркоманы? Вот, смотри, девчонка пропавшая с парнем, скорее всего просто решили сбежать, а кто-то может хотел подшутить над родственниками. — Хуевая шутка, раз неделю на связь не выходят. — Да у многих юмор так себе. Да и место там такое, что можно все списать на свет от фонаря, вот тебе и дым и свет. — Дым от фонаря? — непонимающе переспрашивает Вечеринин. — Да не от фонаря. — вздыхает Паша. — Это иллюзия, обман зрения. Я думаю, что сам сегодня туда съезжу и посмотрю, что происходит, если происходит. — А если и тебя? Ну того. — нервно сглатывает Вечеринин. — Дим, хуйня это. — повторяет журналист. — Не будет ничего. Журналист погружается в работу, он поглощен написанием статей, поиском информации и составлением заметок на будущее. Это становится для него способом отвлечься, пока он не разгадает череду исчезновений на Невском. Личадеев чувствует, что время медленно тянется к вечеру, когда тьма начинает опускаться на город, окутывая его в свой покров. В его голове крутятся мысли и предположения, и он чувствует, что только личное присутствие на месте событий может помочь ему приблизиться к разгадке. Сердце его бьется сильнее, когда он выходит из здания редакции и направляется к месту, где, якобы, произошло нечто необъяснимое. Двор с колодцем встречает его тусклым светом фонарей и тишиной. На улице совсем нет людей и ему кажется, что сейчас он абсолютно один и ему ничего не помешает. Стрелки часов показывают 00:13 и над колодцем в воздухе начинает проглядываться тонкая, еле заметная линия, которая с каждой секундой становится ярче. Сердце мужчины бьется еще сильнее, с каждым мгновением линия становится все более четкой и разделяется на две отдельные части, словно ворота, открывающие путь в неизведанные миры. Его ум сражается между жаждой понять, что происходит, и инстинктом самосохранения, предостерегающим его от приближения к неизвестному. Но его любопытство и решимость берут вверх, и он протягивает руку к разрыву. Личадеев чувствует, что он стоит на пороге чего-то невероятного, и его руки трясутся от волнения, когда он слышит внезапный крик. — Стой! Блять! Стой! — в следущее мгновение его сбивают с ног и он проваливается в пустоту. Паша медленно открывает глаза, ощущая, как его сознание плавно возвращается. Перед собой он видит двух мужчин. Один из них - с темными глазами, короткой стрижкой и усами, поддерживает его над асфальтом, из-под рукавов его куртки проглядывают татуировки, и он произносит имя Личадеева. Второй – молчаливый, кудрявый, но в его глазах читается беспокойство. Смешанные чувства непонимания и недоверия овладевают Павлом, когда он осознает, что он находится в чужих руках, окруженный незнакомцами. Вопросы начинают снова всплывать в его сознании: где он находится, что произошло с ним и что за загадочное явление он видел над колодцем? Какие, к черту, самокатчики? Вопросы. Вопросов слишком много, но эти два мужчины его беспокоят сильнее, он не хочет находиться с ними рядом, поэтому он сбегает после странного короткого диалога.***
— Он назвал меня по имени. — говорит сам себе журналист, терзая между пальцами сигарету, сидя на своей кухне с бутылкой виски. — Сказал, что пора прекратить попадать в эти ситуации. Он знает меня. Знает чем я занимаюсь. Вспоминая момент, когда он вернулся в сознание, он понимает, что его память начинает собирать кусочки этого пазла. Паша начинает перебирать в уме возможные объяснения и сценарии, пытаясь понять, что же на самом деле произошло. Он осознает, что его любопытство и желание понять тайну этого невероятного явления могут привести его к расскрытию этого дела. Но он также понимает, что ему нужно быть осторожным, особенно после этой странной встречи.***
Перешагнув порог редакции, журналист ощущает знакомую атмосферу, коллеги весело болтают, смеются и занимаются своими делами. Как обычно, его приветствуют с улыбкой и не замечают его усталый внешний вид. Они хорошо знают Павла и его преданность работе, смешанную с трудоголизмом. Для коллег было обычным делом видеть его в офисе даже после того, как большинство уже ушло домой и не удивляться, если тот работал всю ночь. Личадеев рад возвращению в знакомую обстановку, где он может отвлечься хотя бы немного от событий ночи. Понимая, что кофе - это его спасение сегодня, мужчина направляется на кухню с надеждой на пробуждающий напиток. Он чувствует, что без этой чашки кофе его энергия просто иссякнет, и он не сможет продержаться до конца рабочего дня. Подходя к кофемашине, он наливает себе кружку ароматного латте и чувствует, как запах свежемолотого кофе оживляет его сознание. — Доброе утро. — звонкий голос Ани слышится в помещении и она оказывается рядом с журналистом, взволнованно оглядывая его. — Паш, ты в порядке? — Да, все в порядке, Анечка. — пытается уйти от ответа Личадеев. — Уснул поздно, ерунда всякая снилась. Ничего страшного, не волнуйся. — У меня есть чай, который помогает заснуть, хочешь, после работы зайдем ко мне и я с тобой поделюсь? Мне подружка из отпуска привезла. — ненавязчиво говорит Смирнова, ожидая положительный ответ. — Ну, Анют, не удобно как-то. — Личадеев, не спорь. После работы пойдем ко мне, как раз поужинаешь нормально. — Ну, вот как тебе отказать? Спасибо тебе. — искренне говорит Паша, негромко смеясь и берет хрупкие ладони девушки в свои. — Чтобы я без тебя делал? — Мучался от бы бессонницы и точно нормально не поел. — смеется рыжая и скрывает смущение от подобного жеста мужчины. — Паш, там тебя такой мужчина ищет! Просто нечто! Не была бы замужем уже бы разводила его на свидание. Кстати, он в маленькой переговорке. — на секунду показалась голова их офис-менеджера Иры в дверном проеме вываливая информацию. — Ладно, пора работать. — Личадеев отпускает руки девушки и напоследок улыбается ей, прежде чем покинуть кухню. Быстрым шагом Паша добирается до переговорной и привычно поправив рубашку, он открывает дверь и переступает порог. — Добрый день. — голос обрывается, когда он видит вчерашнего мужчину, кажется, его зовут Юра. При ярком освещении журналист может рассмотреть Юрия внимательнее. Его куртка висит на спинке стула, сам он в майке, из под, которой проглядывает часть татуировки на груди, а руки пестрят различными рисунками. Лицо вчерашнего знакомого невозмутимо и спокойно, лишь на губах играет легкая насмешка, которая придает ему загадочности. — Привет, Пашок. — тянет Музыченко, лениво рассматривая журналиста. — Поболтаем о вчерашнем? — Блять! Ты меня приследуешь?! Какого хуя ты тут делаешь?! — повышает голос Паша, а затем переходит на свистящий шепот. — Кто ты нахрен такой?! — Музыченко Юрий Юрьевич. — спокойно отвечает Страж. — Да вчера же знакомились. На Невском, в том милом, уютном дворике. Нам с тобой, Пашенька, многое обсудить надо. Юра вновь считывает энергию и снова ощущает что-то необычное в этом парне, словно его энергия имеет глубокие корни, уходящие в прошлое. Это нечто спящее, могущественное и загадочное, что привлекает его внимание. Подобно нитям, сплетенным в сложный узор, энергия Паши влечет его, как будто призывает разгадать тайну, скрытую за этим человеческим обликом и эмоциями. Музыченко понимает, что сам Личадеев, скорее всего даже сам не знает своего истинного потенциала или связи с чем-то сверхъественным. Интерес и любопытство пересиливают здравый смысл и Паша кивает, он и сам хочет разобраться в произошедшем прошлой ночью, а чутье подсказывает ему, что без этого странного мужчины ничего не получится. — Ладно. Допустим, я соглашусь. — наконец, говорит журналист. — Что дальше? Опять меня собьешь с ног? — Я сделал это ради твоей же безопасности. Заебал говнить, Пашок. — морщится Юра и ведет себя так, будто они старые друзья, позволяя себе некоторые вольности. — На Гороховой 7 бар есть, подваливай туда часикам к 6, поболтаем. Музыченко, поднимается со стула, берет куртку и мгновенно надевает её. Он плавно опускает руку в карман и извлекает оттуда прямоугольную визитку, которую с уверенностью кладет на стол перед парнем. — Наберешь, если что. — бросает напоследок Страж, покидая маленькую комнату и оставляя Личадеева наедине с мыслями. Журналист берет в руки визитку, на которой кривоватым подчерком по середине прямоугольника выведено имя и номер телефона, а в верхнем углу золотым контуром подсвечивается странная фигура, состоящая из двух переплетенных треугольников. — Интересно. — бормочет он себе под нос и убирает картонку в карман.***
Юра оказался в редакции "Городских Хроник" совершенно не случайно, он знал, что случившееся с Пашей пережить без последствий не выйдет, да и то что было скрыто в журналисте заинтересовало Стража. Попасть в здание для такого, как он труда не составило: пара знаков внушения, и вот он переступает порог шумного этажа. Его шаги были уверенными, словно каждый пройденный метр был предрешен судьбой. Взгляд его пронзал окружающее пространство, будто он искал что-то или кого-то конкретного среди царящей вокруг суеты. Несмотря на хаос царящий вокруг, Музыченко оставался спокоен, а пробегавшая мимо девушка, удачно подвернулась ему под руку. — Добрый день. Мне бы Павла Личадеева. — улыбнулся он своей самой обворожительной улыбкой. — Поговорить на счет статьи. — Пашу? Ой, вы простите. Чай, кофе? — девушка останавливается и неловко поправляет волосы. — Я провожу вас. Пойдемте. Меня Ира зовут. — Нет, нет, нет. Только Павла. — важно кивает Юра, чувствуя свою же наигранность, знает, что он не такой, но чего не сделаешь ради дела, поэтому приходится играть роль. — Очень приятно, Ира. Ира провожает его в небольшую комнату, и он снимает куртку, опуская ее на спинку стула и демонстрируя свои сильные руки, обрамленные россыпью татуировок. — Я позову Павла. А, как вас представить? — спрашивает она со смущенной улыбкой в попытке узнать имя, а ее взгляд скользит по его подтянутому телу, выделяя контуры черной майки, которая прилегает к нему идеально, подчеркивая его подтянутую фигуру. — Никак. Просто скажите, что его ожидают. — Юра улыбается ей в ответ, его глаза излучают уверенность и некоторую долю загадочности. Девушка испаряется за дверью, а сам Музыченко, наконец выдыхает и стирает с лица напускную вежливость. Разговор с Личадеевым выходит короткий, да и сам представитель Ордена не собирается разбираться с этим на работе журналиста. Он выходит на улицу и вдыхает весенний воздух Петербруга. Солнце пробивается сквозь тучи, радуя теплом и напоминая о приближающемся лете, и Музыченко невольно щурится, пока идет к машине Кикира, который ждал его на парковке. — Поговорил? — спрашивает Анисимов, опираясь на открытую дверь машины. — Сказал, чтобы в 6 в бар подъехал. Там нормально поговорим, если придет. — А если не придет? Ты же не собираешься ему правду говорить? — Собирался, но нахуй его втягивать в эту херню? Пусть живет и дальше свои статейки разоблачительные пишет. Меньше знает крепче спит. А если не приедет... Да хуй знает. Пришлю ему отчет какой-нибудь из управы Центрального района и пусть радуется. Придумаю что-нибудь правдоподобное. — Согласен. Посвящать в это дерьмо его нельзя, но если ты правда почувствовал в нем энергию, то неизвестно, как это отразится в будущем. — задумчиво говорит Кикир. — Без контроля сам знаешь, что будет. Ты себя долго контролировать учился. Юра морщится, вспоминая те моменты, когда он впервые осознал свою судьбу как Стража. Каждый его шаг был пронизан неуверенностью, а его сила, только начавшая пробуждаться была силишком большой, неуправляемой и опасной как для него самого, так и для окружающих. Каждый проявленный им знак или демонстрация его способностей приводили к непредсказуемым последствиям. Он часто ощущал, что его энергия выходит из-под контроля, приводя к несчастным случаям и опасным ситуациям. — Научился же. — недовольно буркнул мужчина, садясь в машину. — Научился, Юрец. — смеется Кикир и садится за руль. — Заедем пожрать? Я после этой ночи, пиздец, голодный. — Да, блять, понимаю. Хорошо разрыв был один и то если бы не этот придурок журналист проще бы все было. — вздыхает Юра. — Давай на Лиговский завернем в тот рестик грузинский? Вкусно же было. По бокальчику выпьем, шашлычка возьмем. — Погнали. — отзывается Кикир и заводит двигатель, чтобы выехать с парковки в нужном направлении.***
Личадеев все время до встречи с Юрой нервничает. Память услужливо подкидывет картинки их первой встречи и обстоятельств по которым она произошла, но все же приходит к выводу, что сегодня вечером им просто необходимо встретиться. У Паши много вопросов, он хочет убедиться, что все что случилось лишь игра его воображения, а не магия или мистика, да и стоит, наверное, быть с Музыченко помягче, чтобы точно узнать, то что ему необходимо. Павел стоит перед столом Смирновой с виноватым видом и извиняется перед ней за изменение планов из-за встречи с Музыченко. — Анют, прости, пожалуйста, сегодня никак не получится тебя проводить. Давай, на днях поужинаем? — неловко улыбается Паша, поднимая взгляд на девушку. Лицо Ани мгновенно меняется от раздосадованного к счастливому. Она давно ждала приглашения от журналиста на свидание и теперь, наконец, он решился на это. Улыбка появляется на ее губах, и она соглашается с удовольствием: — Конечно, Паш. Я все понимаю. Давай, завтра? Я знаю одно хорошее место. — рыжая легко касается его руки. Паше становится легче от того, что он смог уладить эту ситуацию с Аней, и он чувствует, как напряжение начинает спадать. Мужчина улыбается в ответ на ее радостное выражение лица и чувствует, что этот их вечер за ужином будет особенным. — Анечка, ты чудо! Правда! Спасибо! — Личадеев искренне благодарен, что она не задает вопросов, потому что он уже опаздывает, и все что ему остается это кивнуть Смирновой и поспешить по своим делам.***
Гороховая улица была всегда многолюдной, но бар, о котором говорил Музыченко, почему-то выделяется на фоне ресторанов и других заведений. Мужчина спускается по ступеньками бара, бросает взгляд на часы. Опоздал почти на 20 минут, лишь бы Юра не ушел. Паша быстрым шагом переступает порог и облегченно выдыхает, видя знакомую фигуру. — Прости, работа. — растеряно говорит он, попутно снимая с себя пальто. — Спасибо, что дождался. Личадеев выглядит уже не таким нервным, как в редакции, он выглядит спокойнее, будто обстановка заведения сбила весь его настрой разобраться в правде. Выглядит он так будто пришел на встречу к старому другу, а не совершенно незнакомому человеку. — Бывает. Догадался, что ты задержишься, поэтому заказал на свой вкус. — отзывается Юра, рассматривая Пашу и невольно вновь переплетается с его линиями энергии. — Все в порядке? — А? Да, да. Прости. Там обстоятельства просто. Не важно. — Личадеев тряхнул головой и улыбнулся, поднимая взгляд на Музыченко. Страж ловит его взгляд, их энергия все еще переплетена, и синие глаза прошибают своим цветом, и будто бы кажутся ярче, будто бы мир вокруг на секунду засиял. Юра резко разрывает их переплетенные линии, выглядя удивленным, такого в его жизни точно еще не было. — Юр, все хорошо? Ты о вчерашнем поговорить хотел, да и я тоже. Я тут думал. Прости, что психанул и в редакции еще повел себя не профессионально. — нерешительно начинает Паша, пока Музыченко пытается натянуть на лицо привычную маску. — Порядок, Пашка. — усмехается он, а в груди сердце стучит так будто он бежал очень быстро и очень долго, эмоциями прошибло так сильно, что впервые с таким столкнулся и все что мог это энергию в себе копить, выплеснет потом, когда будет один. — Ты нас с Саней тоже извини, пугать не хотели, просто так совпало. — А вы вообще кто? — задает первый вопрос Личадеев и обхватывает пальцами стакан с пивом. — Да из полиции мы, под прикрытием работали. А тут ты нарисовался. — оправдание полицией всегда работало идеально, в своем роде они и правда были полицией, правда сверхъественной, но пока знать это Паше не стоит. — Я раньше оказался на месте, Кикир позже подоспел, главное, что ты жив. Эта херня, Пашка, что ты видел, новый вид световых гранат. Сначала ослепляют, а потом газ выпускают в радиусе 50 метров, так что такие потом картинки мелькают, что не знаешь реальность или нет. Врет Юра уверенно. Десятилетия тренировок по успешной лжи и даже детектор не распознает в его словах фальшь. Музыченко понимает, что к правде Паша не готов, не сейчас, а лучше вообще никогда. Пусть лучше статьи свои пишет, но в потустороннее не суется. Опасно это, да и с его скрытой энергией еще более опаснее. — Я так и знал! Знал, что есть объяснение! — громко восклицает он, а затем смутившись говорит тише. — Ну, а жертвы? Похищенные? — Мертвы. — мрачно говорит Страж, отпивая свое пиво. — Официально еще не сообщали, но днях скажут. Личадеев поджимает губы и сам отпивает пиво, сжимая стакан пальцами. В голове журналиста крутятся мысли, он рад, что не сошел с ума, рад, что это не игра его фантазии, но жалость к людям все равно есть и эмоции проступают на лице. — Мудаков этих поймали? — негромко интересуется он. — Ищем. Пока ищем. Скрываются суки, все отделы на ушах стоят. — вздыхает татуированный и ведет плечами, сказал все-таки почти правду. — Ты в статье своей только нас с Кикиром не упоминай, а то все прикрытие по пизде пойдет, а за такое нас по головке не погладят. — Юр, конечно. Спасибо тебе, кстати. За спасение получается. — смущенно говорит Паша, не поднимая взгляда. — Вдруг бы и меня задело? Я правда думал, что с ума сходить начинаю, все пытался себе объяснить, что это могло быть. — Работа у меня такая. Людей защищать. — смеется Юра, чувствуя, что напряжение между ними ушло окончательно и это не может не радовать. Остаток вечера проходит за непринужденной беседой, оказывается, что тем для разговора у них очень много. С каждым брошенным случайно словом рождается очередной новый диалог, который становится увлекательней с каждой минутой. Мужчины совершенно теряют счет времени, выходят из бара далеко заполночь, и Юра уверен, что если не друзьями, то хорошими приятелями теперь их считать можно.