Разломы

Вот он я, в ожидании знака, Задаю вопросы, все время учусь. Это всегда здесь, всегда где-то там, Просто любовь и чудеса откуда ни возьмись.              Кофейню миссис Моргенбекер Винни любил за огромные, во всю стену, окна, выходящие на Грязную улицу. Ближе к выходным в Нижний город начинали стекаться шумные компании тусовщиков, и Винни нравилось, укрывшись в теплом помещении под неоновой вывеской TAKE AWAY, наблюдать за ними, как за героями реалити-шоу. По утрам эти люди, перебравшие и растрепанные, одиноко поджидали такси, плелись в обнимку к автобусным остановкам и устраивали на пустом месте скандалы в духе мыльных опер. Увлекательное зрелище, но сегодня оно впервые не интересовало Винни — его внимание целиком захватил Тейт, напряженно жующий зубочистку на диванчике напротив. Водрузив локти на стол и обхватив руками лицо, Винни смотрел на угрюмого крепыша влюбленными глазами и глупо улыбался. Не выдержав этого взгляда, Тейт перегнулся через стол и процедил сквозь зубы:       — Ты можешь не смотреть на меня так?       — Прости, — Винни заулыбался пуще прежнего. — У меня всегда такой вид, когда я волнуюсь!       Тихо выругавшись, Тейт прикрыл лицо рукой, непонятно от кого прячась. Винни бегло осмотрелся. Кафе было полупустым, а немногочисленным посетителям не было друг до друга никакого дела. За одним из столиков, подложив под головы парики, спали после смены две стриптизерши из клуба через дорогу. За другим Дилан потягивал через трубочку огуречный лимонад и искал глазами Агнес, которая куда-то запропастилась. Под комнатной пальмой в углу склонился над доской для игры в скрэббл мистер Грошек — заметив на себе взгляд Винни, он демонстративно раскрыл «Викли Хайлайтс», прячась за газетой.       — Никому ты не нужен, кроме меня, — поделился наблюдениями Винни.       Тейт повыше поднял воротник куртки, и Винни захотелось огреть его по голове сахарницей — просто поразительно, как некоторых может заботить всякая чепуха, когда в их жизни есть проблемы поважнее. Но Тейт как будто и не считал, что у него проблемы — для бездомного потеряшки он держался на зависть невозмутимо.       — Значит, ты не помнишь, откуда ты, чем занимался, кто твоя семья и так далее? — скептически спросил Винни.        — Не помню.       — И ты никогда раньше не бывал в Тихих Липах?       — Не уверен. Кажется, нет.       — Ну, хоть помнишь, как разговаривать, и то хорошо. Интересно, сколько тебе лет. Думаю, мы примерно ровесники. В полицию обращался?       Тейт отрицательно покачал головой.       — Почему?       — Ты не поймешь.       — А ты проверь меня.       Вздохнув, Тейт отвел взгляд и после небольшой паузы сказал:       — Просто у меня такое чувство, что не стоит связываться с полицией. Что вообще лучше не светиться.       — У него чувство! — по плечам Винни пробежала дрожь. — Не думал о том, с чем оно может быть связано? Может, ты сбежал из тюрьмы? Ну, знаешь, как это бывает. Нашел единомышленника, который раздобыл план здания, вы вместе изучили привычки охранников и как работают камеры видеонаблюдения. Потом в оговоренный день сбежали, по глупости ты привел напарника к месту, где зарыты деньги, а там этот предатель шлепнул тебя булыжником по затылку и скрылся! И вот ты здесь со мной.       Тейт отвернулся к окну с разочарованным видом человека, пожалевшего о том, что доверился недоумку. Его точеный профиль окрасился в золотисто-оранжевый — солнце уже взошло высоко над домами. На Грязную улицу хлынул поток машин и разорвал ее похмельную тишину воем клаксона и скрипом тормозов.        — Или! — у Тейта было такое лицо, что Винни не мог отказать себе в удовольствии поглумиться. — Возможно, ты наследник президента крупной компании. Отец хотел, чтобы ты пошел по его стопам и принял бразды правления, когда он отойдет от дел. Но ты всегда мечтал читать рэп — извини, я чисто по прикиду делаю вывод — и после очередной ссоры сбежал из дома. Укрылся в нашем квартале, попытался адаптироваться, но местная шпана тебя не приняла, потому что ты вырос в тепличных условиях. В итоге тебя избили и отобрали все деньги!       Тейт вынул изо рта зубочистку и закрыл глаза. Винни смерил его критическим взглядом и, осторожно потрогав рану на губе, заключил:       — Первый вариант, конечно, правдоподобней.       — Не сидел я в тюрьме, — сдержанно проговорил Тейт.       — Откуда тебе знать? Я читал про такие случаи. Потеряв память, человек может обрести новую личность. Стать добродетельным, уверовать в Бога. А потом вдруг вспомнить, что в саду, где он теперь выращивает розы, зарыты трупы убитых им людей.       Тейт посмотрел на Винни так, чтобы у него не осталось сомнений — для него в том саду припасено почетное место. Кашлянув, Винни пригладил прическу, безнадежно испорченную после недавней погони.       — Ладно, я понял, в полицию мы не пойдем, — поспешил он закрыть тему. — К тому же, там тебе вряд ли помогут. Если кто и может тебе помочь, Тейт, так это я.        — Неужели?       — Ну, разумеется. Никто, кроме меня, не поверит, что ты пришелец из параллельного мира.       Взгляд Тейта стал пристальнее, а на губах не появилось усмешки, какой заслуживало подобное заявление.       — О чем ты?       — Видишь ли, я кое-что знаю о параллельных мирах, — придвинувшись ближе, Винни понизил голос, хотя услышать их мог разве что крадущийся по подоконнику жук. — Когда человека швыряет из одного в другой, для него это не проходит без последствий. Почти всегда он теряет память. Правда, забываются обычно последние день-два, а не вся жизнь, но это все очень непредсказуемо. — Слова, произносимые Винни, звучали все так же абсурдно, но тон его голоса стал серьезным. — А еще человек, как бы это сказать, обнуляется. Через него проходит такой мощный поток энергии, что он становится невосприимчив к магическому воздействию, назовем это так. Совсем как ты.       — Ты пытался оказать на меня магическое воздействие?       — Безвредное, честное слово.       — По-моему, это тебя шлепнули по затылку, — припечатал Тейт.       — Не нравится моя теория?       — Тебя не смущает, что мы говорим на одном языке?       — А ты не замечал у себя легкого акцента? Соседние миры очень похожи, Тейт. Граница между ними настолько тонка, что уже вся в заплатках, взаимное влияние просто неизбежно. Это касается всего — истории, культуры, географии. И языка в том числе. За то время, что ты здесь ошиваешься, у тебя ни разу не возникло трудностей со сленгом?       — С чем?       — Вот я и говорю, — осклабился Винни.       Тейт закатил глаза, мол, ясно же, что я дурака валяю, но с Винни такие уловки не прокатывали. Про побег из тюрьмы и отца-бизнесмена Тейт слушал отстраненно, а тут вдруг заинтересовался, хоть и напустил на себя вид убежденного скептика.       — Не похоже, что я тебя шокировал. Уже думал о таком?       Тейт промолчал, и Винни ответил за него:       — Конечно, думал. У тебя было достаточно времени, чтобы смекнуть, даже с амнезией. Все вокруг знакомое, но не совсем. Те же доллары, только зеленые. Те же бренды, но дизайн логотипов отличается. Та же мелодия по радио, но другие слова...       Он бы продолжил перечислять, но увидел, что к их столику направляется Агнес с подносом под мышкой. Судя по сдвинутым к переносице бровям, она уже заметила его разбитую губу. Винни сел ровно и приготовился к обороне — неукротимое желание Агнес знать обо всем, что с ним происходит, часто бывало некстати. И как раз сегодня он бы предпочел, чтобы она держала свой курносый нос подальше от его дел.       — Кто это тебя так? — предсказуемо спросила Агнес, уронив поднос на стол и грозно скрестив руки на груди.       — Не лезь, куда не просят.       Показная строгость далась Винни нелегко — обычно один внешний вид Агнес вызывал у него улыбку. В двадцать один год она по-прежнему одевалась как подросток. С форменным платьем скучного коричневого цвета Агнес носила ярко-желтые кеды, руки ее всегда были облеплены переводными наклейками из жвачек, а на щеке красовалась серебристая пайетка-сердечко. Русые волосы Агнес собирала в два рожка, которые украшала заколками в виде цветов — сегодня это были бежевые розы. Запасные заколки — разноцветные звезды и ягоды — она крепила к накрахмаленному воротнику. Удивительно, что при всем при этом Агнес умела посмотреть так, что у иных по спине пробегал холодок. Но только не у Винни.        — Нечего сверлить меня глазами, лучше принеси нам кофе, — скомандовал он.       Агнес неодобрительно хмыкнула, а ее въедливый взгляд переметнулся к Тейту, который с момента ее появления будто одеревенел и смотрел на нее не отрываясь. Но стоило ей обратить на него внимание, как он тут же отвернулся и надвинул шапку на глаза, снова сунув в рот зубочистку.       — А с ним что стряслось? Явно не ты его так отделал.       Не замечая, как напряглось лицо Тейта, Агнес принялась беззастенчиво разглядывать его болячки.       — Отстань от него, он немного контуженный, — пришел Винни ему на выручку. — Дай нам хотя бы меню, ты официантка или кто?       — Как будто ты не знаешь, что в меню, не заговаривай мне зубы, — рассердилась Агнес. — Опять довыделывался? Я ведь тебя предупреждала!        «Я ведь тебя предупреждала!» — беззвучно передразнил Винни.       — Тебя послушать, так я сам всегда виноват, что меня избили.       — А что, не так?       — Ладно, не нуди, — вынув из кармана конфету, Винни протянул ее Агнес. — На, твои любимые.       — Я уже давно не ребенок. Ты больше не заткнешь мне рот карамелькой.       — У тебя розочки в волосах.       Аргумент был железобетонный. Вздохнув, Агнес взяла конфету и, обернувшись на призывный жест мистера Грошека, дала ему знак, что скоро подойдет.       — У вас теперь скрэббл? — мрачно спросил Винни.       — Ага. В сеги я выиграла на прошлой неделе.       — Записался бы уже в клуб любителей настолок. Ходит, глаза мозолит. Почему ему именно с тобой надо играть?       — Потому что я само очарование! — оскорбилась Агнес.       С этим было не поспорить. Многие приходили в кофейню Дейзи Моргенбекер ради Агнес — даже Винни, хоть ему и приходилось тщательно это скрывать. Но мистер Грошек был одним из немногих, кого она жаловала. Или, правильнее сказать, жалела. У старика не было ни семьи, ни друзей, и партии в настолки с сердобольной официанткой скрашивали его одинокие будни. Рубились эти двое до оговоренного количества побед, после чего игра менялась, а победитель получал право загадать желание. Мистер Грошек обычно загадывал что-то символическое вроде дополнительной чашки какао с маршмэллоу, а вот Агнес не стеснялась просить подарки посолиднее, от нового чехла для телефона до билетов на концерт.       Выгоду такого знакомства Винни мог понять, но вот проникнуться к старику сочувствием у него никак не получалось. Он слишком хорошо помнил, как много лет назад валялся у мистера Грошека в ногах, умоляя сказать правду. Но дело было даже не в гордости. Дело было в равнодушном взгляде мистера Грошека и его несгибаемой жестокости. Как научиться жалеть того, кто однажды отказал тебе в жалости?       — Сколько вообще на свете настольных игр? Вы когда-нибудь их все переберете?       — Да за что ты так на него взъелся? — Агнес сунула в рот конфету, а обертку в красно-белую полоску бережно сложила в четыре раза и убрала в карман фартука.       — Неважно. Тащи кофе и манговый пирог, и радио включи.       — Пирог жавно ражобрали.       — Мне наверняка отложено. Сама посмотришь, или пойти проверить?       Они оба знали — Дейзи не могла не припрятать что-нибудь на случай, если Винни зайдет.       — И за что только она тебя любит, — Агнес взяла со стола поднос.       — Ты сама мне любовные записки по всем карманам рассовывала. Думаешь, я не знал, кто мой тайный воздыхатель?       — Мне было девять, и я была не в себе. А ты бы, между прочим, не обломился, если бы хоть раз мне ответил. Мог бы написать, что женишься на мне, когда я вырасту.       — Я не раздаю пустых обещаний.       — Я же была маленькая.       — Особенно маленьким девочкам!       Показав Винни средний палец, Агнес отправилась на кухню. С Тейта будто спали кандалы — приняв расслабленную позу, он сдвинул шапку обратно на затылок и посмотрел Агнес вслед. Она шла, подпрыгивая, по пути собирая со столов пустые тарелки и мусор. Когда она поравнялась с Диланом — похожим на Кена качком в облегающей футболке и с напомаженными волосами, — тот поспешно отставил в сторону лимонад и попытался взять ее за локоть:       — Стой, надо поговорить!       — Я работаю, — Агнес вывернулась и заторопилась прочь.       Обогнув подсвеченный прилавок, заставленный тортами и пирожными, она плечом толкнула створчатые двери в кухню и спиной ввалилась в нее, чудом не разроняв посуду. Едва она исчезла из виду, как Тейт снова равнодушно отвернулся к окну.       — Ужасный выбор, — сказал Винни.       Сморгнув свои далекие мысли, Тейт устремил на него тяжелый взгляд.       — Я серьезно. Ты охренеешь, когда узнаешь ее получше. Она ест пиццу в ванной и жвачку на палец наматывает.       — Ты откуда знаешь? — холодно спросил Тейт. — Про пиццу?       — Да не оттуда, расслабься, — усмехнулся Винни. — Она пешком под стол ходила, когда мы познакомились. Уже тогда я задолбался собирать ее волосы со своего дивана. А как-то раз ее на меня стошнило. Короче, не рекомендую. А то будешь как вон тот бедолага.       Он мотнул головой в сторону Дилана, и Тейт обернулся. Дилан остервенело размешивал трубочкой лед на дне стакана и нервно притоптывал ногой под столом. Вид у него был чахоточный.       — Не о том думаешь, Тейт, соберись, — окончательно обрубил Винни еще не случившиеся поползновения. — Ты уже забыл, что потерял память? Так вот, своей версией произошедшего я поделился. Только она не объясняет, каким образом у тебя оказалась визитка моего магазина. Кстати, дай-ка ее сюда.       Пошарив в кармане куртки, Тейт вытащил из него картонную карточку. Винни выхватил ее и повертел в руке. Это была визитка старого образца, немного помятая и с потертыми уголками, адрес магазина на ней был аккуратно выведен прописными буквами и обрамлен ажурной золотой виньеткой.       «Магазин всякой всячины. Сквозной переулок, д.713, 2 этаж».       Сердце Винни глухо стукнулось о ребра, на мгновение в его голове поднялся гул, в котором исчезло все: и шум машин за окном, и дребезжание тарелок на кухне, и шелест переворачиваемых страниц «Викли Хайлайтс». Неизвестно, сколько бы он так просидел, бесцельно пялясь на собственный адрес, если бы одна из стриптизерш не всхрапнула, глубже зарываясь носом в фиолетовый парик. Наваждение тут же рассыпалось. Винни подобрался и изобразил улыбку.       — Интересное дело, — сказал он недрогнувшим голосом. — Это очень старая визитка, Тейт. Такие у нас были, когда Пайпер только открыла магазин. Позже я заменил их на новые.       — Кто такая Пайпер?       — Моя мать.       — Так это ее магазин?       — Был когда-то.       — А где она сейчас?       Вопрос на миллион. До сих пор Винни мог лишь предполагать, но теперь он был уверен в своей правоте, только радость по этому поводу не продлилась долго. Лучше бы он ошибся. Чувствуя, как раскачивается маятник в груди из-за противоречивых эмоций, Винни опустил глаза и постучал визиткой по столу. Золотая виньетка ехидно блеснула на солнце. Помедлив, Винни вынул из-за пазухи бумажник и сунул его под нос Тейту в раскрытом виде.       — Я знаю, ты ничего не помнишь, но посмотри на эту женщину. Вдруг она покажется тебе знакомой.       Тейт склонился к бумажнику, всматриваясь в полароидную фотографию за прозрачной пленкой. Ту самую. На ней совсем еще молодая Пайпер, с курчавыми темными волосами и в массивной джинсовой куртке поверх летнего платья, наматывала на вилку лапшу быстрого приготовления. Что-то в ней было до странности притягательное на этом фото. Возможно, так казалось, потому что она широко улыбалась, глядя прямо в объектив, и выглядела очень счастливой. В отличие от худого, тонко очерченного лица Винни, лицо Пайпер было округлым и розовощеким. Правда, теперь ни румянца, ни цвета глаз было не различить — за последние месяцы все краски на снимке сильно потускнели. Сквозь тело Пайпер начали понемногу проступать кусты багряника на заднем фоне. Поначалу перемены были незначительными, и Винни не сразу их заметил, а когда понял, что происходит, его будто отшвырнуло на десять лет назад. Он снова терял ее — женщину, однажды уже исчезнувшую из его жизни. Тот раз, как оказалось, был лишь репетицией.       — Это твоя мать? — спросил Тейт.       Винни кивнул.       — Она пропала, когда мне было тринадцать.       — Хороший снимок.       Хороший, если не знать о его пугающей особенности. Когда-то Пайпер очень его любила — наверное, потому, что это была ее единственная совместная фотография с отцом Винни. Пайпер постоянно носила ее с собой в рюкзаке, часто украдкой на нее смотрела и иногда даже плакала над ней, думая, что Винни спит на соседнем сидении машины и ни о чем не догадывается. Ему она запрещала притрагиваться к снимку. «Этот человек не достоин твоего внимания», — говорила она с презрением. Как-то раз, пока Пайпер стояла в очереди за тако, Винни залез к ней в рюкзак, собираясь втихаря рассмотреть фото, но Пайпер поймала его и так взбесилась, что раскричалась на весь фудкорт. А несколько лет спустя отца на снимке вдруг не стало. К тому моменту Пайпер уже давно о нем не плакала и думала, что Винни тоже все равно. Однажды ночью она без стука зашла в его комнату и молча протянула ему фотографию, на которой осталась одна, при этом у нее был такой взгляд, что Винни не осмелился ни о чем спросить. И вот теперь он расплачивался за свою трусость.       — Извини, — сказал Тейт, отстраняясь. — Если и видел, то не помню.       — Да я и не рассчитывал, — соврал Винни. — Это так, на всякий случай.       — Есть куча вариантов, как эта визитка могла у меня оказаться.       — Не так уж и много вариантов. Допустим, она просто завалялась у тебя в кармане, тогда твоей куртке должно быть лет десять как минимум. Но она совсем не тянет на поношенную. Гораздо больше шансов, что кто-то целенаправленно отправил тебя ко мне.       — Думаешь, это была твоя мать? — озвучил Тейт то, что Винни боялся произнести вслух.       — Ну, или кто-то в параллельном мире пользуется такими же визитками, — Винни натянуто улыбнулся. — Сомнительно, конечно. Не бывает настолько точных совпадений.       А если и бывают, то не в этот раз. Вселенная послала Винни знак, он чувствовал это сердцем, как чувствовал всегда. Но если Пайпер действительно пыталась связаться с ним, то почему не приложила к визитке записку? Не было времени? Как ни крути, все указывало на то, что она угодила в какой-то переплет.       — Тейт, ты обязательно должен отвести меня к месту, где впервые пришел в себя, надо все как следует осмотреть. Возможно, именно там образовался пространственный разлом.       — Разлом?       — Портал, если угодно. Те, кто в теме, редко употребляют этот термин. Вспомни, поблизости не наблюдалось загадочного свечения или чего-то в этом роде?       Над столиком повисло задумчивое молчание. Несколько секунд Тейт с застывшим лицом смотрел на Винни и вертел в зубах зубочистку, а потом вдруг опустил голову и засмеялся — тихо, почти неслышно, мелко встряхивая плечами.       — Что такое? — не понял Винни.       — Ты как будто всерьез, — в уголках глаз Тейта образовались морщинки, сделавшие его лицо неожиданно располагающим. — Про порталы и параллельные вселенные.       — Да уж какие шутки.       Во всяком случае, одна параллельная вселенная точно существовала, насчет других Винни не был уверен. Он не успел сообщить об этом Тейту, потому что тот вдруг резко посуровел. Подняв глаза, Винни подскочил на месте — к их столику незаметно подошла Агнес. Стараясь не выдать волнения, Винни поспешно положил визитку в бумажник и убрал его обратно в карман.       — Что ты там прячешь?       — Ничего, что касалось бы тебя.       — Хоть что-то в твоей жизни меня касается? — Агнес вручила ему стакан со льдом, и Винни, виновато улыбнувшись, прислонил его к разбитой губе, с видимым облегчением откидываясь на спинку дивана.       — Этот мир тебя не заслуживает.       — Дошло, наконец?       Выставив на стол тарелку с пирогом и две чашки кофе, Агнес устало рухнула на диванчик рядом с Винни. Тот с недовольным видом подвинулся, но вслух ничего не сказал — Агнес включила радио, и кофейня заполнилась убаюкивающими звуками саксофона, под которые совсем не хотелось конфликтовать. Запах крепкого кофе и сдобы тоже настраивал на миролюбивый лад.       — Ну, — подождав, пока Винни выльет сливки в кофе, Агнес кивнула в сторону Тейта. — И кто это такой?       — Понятия не имею! — признался Винни. — И он тоже не в курсе. Прикинь, чувак потерял память и не хочет обращаться в полицию, потому что… — Винни выдержал эффектную паузу. — У него дурное предчувствие!       — Ого. Где ты его откопал?       — Долгая история, — Винни помешал кофе ложечкой. — Но он уже несколько недель живет на улице и питается моими чипсами.       Глаза Тейта недобро сверкнули, но, как Винни и ожидал, заговорить в присутствии Агнес он не решился. Пришлось ему смириться с такой версией своей биографии.       — Круто! — Агнес бросила на Тейта заинтригованный взгляд.       — Кстати, посмотри на него внимательно. И не торопись. Может, ты его где-то видела.       Агнес охотно послушалась. Сложила на столе руки в переводных татуировках и вонзила в Тейта свой всепроникающий взгляд, которого бывало достаточно, чтобы отбить у грабителя желание обчистить кассу. Тейт нервно постучал кулаком по столу и огляделся, но спасению прийти было неоткуда. Никого не интересовал их столик, кроме Дилана, от которого помощи ждать не приходилось. Винни только посмеивался, с наслаждением жуя манговый пирог и потягивая кофе. В конце концов, Тейт сдался и посмотрел своему страху в глаза — светло-карие, бесстыжие, с россыпью переливающихся блесток на ресницах.       — Симпатичный, — сказала Агнес и улыбнулась.       Тейт зашелся в хриплом кашле, а Винни брякнул чашкой о блюдце.       — Да иди ты! Никакого проку от тебя.       — Ну, прости, — развела руками Агнес. — Я его не знаю. А ну-ка...       Привстав, она потянулась к Тейту, перегибаясь через стол.       — Эй, ты бы не трогала его…       Винни придержал Агнес за подол платья — он уже знал, что бывает, когда к Тейту прикасаются без разрешения. К его удивлению, Тейт лишь едва заметно вздрогнул, когда шустрые пальцы Агнес забрались ему за шиворот, и стал смиренно ждать, пока она закончит читать ярлычок на его куртке. Вид у него был такой, будто его загнала в угол банда парней с битами. Удовлетворив любопытство, Агнес упала обратно на диван, и Тейт заторможено потер шею.       — Ну, и что ты там вычитала? — вздохнул Винни.       — Подумала, вдруг вещь из лимитированной коллекции. Тогда мы бы быстро его вычислили. Но я даже не слышала про такую фирму. «Пигги рейдж» — ни о чем не говорит?       — Мозги у тебя лимитированные. Посмотри на него, он выглядит так, будто ограбил помойку рядом с цыганским табором.       Смех Агнес птицей пронесся над столами и, видимо, больно задел Дилана, потому что тот поднял свой давно опустевший стакан и громыхнул им по столу.       — Агнес! — позвал он так громко, что стриптизерша, спавшая на розовом парике, подняла голову и заозиралась. Но Агнес притворилась глухой.       Винни без капли сочувствия посмотрел на Дилана. Тот заслужил свою порцию страданий после того, как два часа не выпускал Агнес из машины, заставляя ее в чем-то сознаться. Вроде бы, ему показалось, что она флиртовала со знакомым парнем на заправке. А может, и не показалось. В любом случае, его реакция, как обычно, была несоразмерна ее проступку. Дилан всегда был несдержан в проявлении своих чувств, но хуже всего было то, что именно это Агнес в нем и привлекало. Иногда он заходил слишком далеко, и тогда она все же бросала его, но потом все равно прощала. Они расставались уже в третий или четвертый раз. Винни решил бы проблему, если бы она была в Дилане, но она была в том, что Агнес вечно выбирала неуправляемых и неприятных типов. Все ее парни были как на подбор. Дилан, по крайней мере, был не таким агрессивным, как другие — какой-никакой прогресс.       — Все не отстает? — уныло спросил Винни.       — Почти каждый день приходит, — Агнес повозила пальцем по краю блюдца. — Вот скажи мне, у тебя есть мечта?       — Мечта? Не знаю, может, и есть. Скорее цели. С чего вдруг спрашиваешь?       — У меня вот есть. Я мечтаю, что когда-нибудь проживу один спокойный день. В этот день я проснусь сама, а не от телефонного звонка, и без приключений доберусь до работы, не напоровшись ни на Люсиль, ни на алкаша, ни на кого-то из бывших одноклассников. До самого конца смены никто не припрется в кафе попить моей крови. Вечером никто не будет ломиться в мою дверь и орать под окнами. И по завершении этого чудесного дня я мирно усну, никем не потревоженная.       — Так себе мечта.       — Другой нет, — Агнес бросила на Дилана усталый взгляд. — Как же он меня достал.       «Так не мирись с ним», — подумал Винни, но вслух спросил:       — Может, я с ним все-таки поговорю?       — Ты-то? — Агнес скептически оглядела долговязую фигуру Винни. — Не стоит.       — Или он, — Винни указал на Тейта, — У него рука тяжелая.       Тейт одним лишь выражением лица дал понять, что если Винни не заткнется, то сам поближе познакомится с его тяжелой рукой. Но это только доказывало, что он бы вполне подошел на роль вышибалы. Агнес, усмехнувшись, подтолкнула к нему тарелку с остывающим пирогом.       — Ешь. Ты, наверное, голодный.       Тейт скривился, будто ему предложили выпить яду, и принялся нервно теребить язычок молнии на куртке. Откровенно разглядывая его, Агнес обвила руками плечо Винни и прильнула к нему щекой. Винни безысходно вздохнул, не найдя в себе силы отстраниться. Он редко жалел о том, что проявил к кому-то доброту, но в случае Агнес это стоило ему слишком дорого. Из-за нее в первую очередь его так изводили мысли о данном когда-то слове, так что лучше всего было бы вовсе с ней не видеться и не взращивать в себе новые сомнения. Но у Винни не хватало выдержки.       Опустив глаза, он с грустью посмотрел на улыбающегося робота Пиколя на тонком запястье Агнес. Жвачки «Робот Пиколь» она любила больше других и собирала вкладыши из них много лет. А потом потеряла альбом, в котором они хранились. Винни очень хорошо помнил день, когда это случилось — он все не мог понять, почему Агнес плачет из-за какого-то глупого альбома, хотя стойко переносит то, из-за чего стоило бы заплакать. Взять того же Дилана. Тот, как и следовало ожидать, все же вскочил из-за стола и быстрым шагом направился к Агнес, по пути избивая руками воздух.       — Я торчу тут уже целый час! — ничуть не смущаясь, он бесцеремонно уселся на диван рядом с Тейтом, скосившим на него неприязненный взгляд.       Не обращая на Тейта внимания, Дилан яростно тряхнул головой. Прядь нагеленных волос выпала из его прически и сосулькой нависла над носом.       — Тебе что-то принести или хочешь попросить счет? — спросила Агнес нарочито вежливо.       Винни привычным жестом заслонил ее рукой.       — Чего тебе, Дилан?       — Мне надо с ней поговорить. Пожалуйста, детка!       — Мы уже все выяснили, — замученно проговорила Агнес.       — Ничего мы не выяснили!       Поднявшись на ноги, Дилан с такой силой обрушил раскрытые ладони на стол, что чашки звонко подпрыгнули на блюдцах. Несколько капель кофе угодило на белую футболку Тейта, и он флегматично уставился на расползающееся по ткани пятно.       — Ты умрешь, если уделишь мне пять минут?!       — Я уже потратила на тебя гораздо больше времени!       — Может, хватит меня наказывать? Я же сказал, что сожалею. Хотя ты сама меня спровоцировала, так что не я один виноват! Хочешь довести меня до нервного срыва?       — Ты сам себя доводишь, мне и делать ничего не приходится.       — Скажи, чего ты добиваешься?       — Чтобы ты от меня отвалил!       Нижняя челюсть Дилана ходила ходуном. Он распалялся все больше с каждой секундой, и Винни, сосредоточившись на слюне, брызжущей из его рта, не придал значения тому, с каким интересом Тейт поглядывает на руку, которую Дилан то поднимал в попытке ухватиться за Агнес, то снова опускал на стол. Почему-то Винни совсем не насторожило, когда в какой-то момент Тейт потянулся к вазочке со столовыми приборами. Думая, как утихомирить Дилана, он успел только заметить боковым зрением, как Тейт широко замахнулся, а в воздухе сверкнуло что-то металлическое. В следующую секунду саксофонную полудрему кофейни прорвал душераздирающий вопль.       — А-а-а-а-а-а!!! Какого хера?!       Нечеловеческий крик Дилана окончательно разбудил стриптизерш, и даже мистер Грошек в испуге выглянул из-за газеты. Извергая нецензурные ругательства, Дилан расширившимися от шока глазами смотрел на свою руку, стремительно затекавшую кровью. Из его предплечья торчала вогнанная в него по самое основание зубцов вилка. Ноги Дилана подкосились, и он медленно осел на пол.       — Ты больной?! — вскричала Агнес, бросая на Тейта гневный взгляд.       Истошно вопя, Дилан вытащил из трясущейся руки вилку и отбросил ее в сторону. С противным скрежетом она прокатилась по плиточному полу и остановилась у ног стриптизерш — взвизгнув в унисон, они шарахнулась от нее, как от гранаты. Агнес метнулась к Дилану, опустилась рядом с ним на колени и прижала к его ране подол фартука.       — Придурок! — бросила она в Тейта, поднявшегося из-за стола вслед за подскочившим Винни.       Тейт отпрянул, будто его толкнули в грудь. Его лицо, секунду назад ожесточенное, теперь выражало досаду и что-то сродни недоумению по поводу поднявшегося хаоса. Поправляя шапку, он оглядывался с видом человека, не понимающего, почему на него кричат. Мистер Грошек, стриптизерши, Агнес, Винни и Дилан — все смотрели на него с ответным недоумением, приправленным щепоткой страха. Потом в колонке под потолком что-то заскрежетало, и все подняли головы.       «А теперь мы послушаем редкую студийную запись мини-оркестра Барри Перельмана», — объявил певучим голосом радиоведущий. И меланхоличный саксофон сменила бодрая фортепианная музыка.