***
После ещё нескольких (десятков) банок пива, разбавленным каким-то сладким ликёром и виски, группа из особенно активных баскетболисток во главе Сакурой решает поднять ставки и сыграть в бутылочку на поцелуи. Юна, Рэй и Дживон уходят сразу. Казуха выталкивает Ынче и сама собирается уйти, но Юнджин (уже слишком пьяная, чтобы думать о последствиях) неожиданно зовёт её по имени. – Эй, роботам что, нельзя целоваться? – Хихикает она. – Или ты думаешь, что чья-то слюна навредит твоему интерфейсу? – Я не хочу участвовать, потому что это глупо. – Ты же уважаешь правила? – Причём тут… – В них сказано «участвуют все, кроме тех, младше шестнадцати, и тех, у кого есть девушки». Тебе семнадцать, и ты свободна. – Я не соглашалась с этими правилами. – Ты не сказала ничего, когда мы это обсуждали, а это считается знаком согласия. Сакура касается пальцами запястье Казухи. – Не факт, что бутылочка укажет на тебя. Давай, просто посиди с нами. – Ладно, – с явным раздражением Накамура усаживается рядом и закатывает глаза. Юджин крутит первой, и бутылочка останавливается Хёнсо. Их поцелуй быстрый: короткое, – всего на секунду, – прикосновение губ к губам и гримаса отвращения на лице обеих. Юнджин их понимает. Наверное, если бутылочка остановилась на Чэвон, она вела бы себя также. Затем промоткой идут такие же стремительные поцелуи Хёнсо и Чэён, Чэён и Сакуры, Сакуры и Ынби. На ходе Ынби бутылочка останавливается на Чэвон, и та уже достаточно затуманенным от алкоголя взглядом обводит лица всех, кто её окружается. – Вы целуетесь как дети, – наконец заключает она. – О, у нас здесь эксперт, – хихикает Сакура. – Когда я закручу бутылку, она попадёт на тебя, и я покажу, как надо целоваться. Спорим? – На что? – На новые кроссовки. Хочу «Найк ЛеБрон». – 19? – Да. И в той расцветке, которую они делали к прайду. Девушки издают коллективный вздох. – Это лимитка, выйдет не меньше трёхсот долларов за пару. Ты должна очень хорошо целоваться. Чэвон ухмыляется одной половиной губ. – Тебе понравится. Горлышко бутылки указывает на Сакуру, и Ким встаёт со своего места, чтобы опуститься перед ней на колени. Она кладёт руки на её лицо, поглаживая большими пальцами скулы, медленно подаётся вперёд, слегка замедляясь, когда до поцелуя остаётся лишь пара сантиметров. Он действительно не короткий и совсем не нежный. Ладони Мияваки ложатся на край футболки Чэвон, заползая под ткань. Юнджин клянётся, что слышит стон, и щёки Сакуры за секунду становятся такими же красными, как и малиновое пиво в руках Юджин. Она слегка приоткрывает рот, чтобы вздохнуть, и язык Чэвон скользит внутрь, углубляя поцелуй. Даже Казуха теряется, отводя взгляд от них куда-то в сторону окна. – Ладно, Чэ, ты уже заработала на эти чёртовы кроссовки, – Хо дёргает её за футболку, и только после Ким отстраняется с громким чмоком. Сакура проводит пальцами по опухшим губам. – Вау, – выдыхает с явным удовольствием. – Просто… вау! – Я заслужила свои кроссовки. – Более чем. Поиграв бровями, Чэвон тянется к своей банке пива, пока Сакура неловко ёрзает на своём месте, не зная, что говорить. – Моя очередь! – Юнджин касается бутылки. Она крутит её не глядя и едва касаясь пальцами, но та, запнувшись где-то около Чэён, указывает горлом на Казуху. Капитан пытается сдвинуться, – первая и самая очевидная реакция, – но все мгновенно впиваются в неё странными взглядами. Чэвон кашляет, давясь пивом, Ынче отвлекается от мобильного. Хо кажется, что даже музыка на первом этаже начинает звучать немного тише. Когда Накамура наконец поднимает на Юнджин глаза, взгляд становится прямым и жёстким, полным раздражения. Она прикусывает губу. – Ну? – Просто жду твоего согласия, – отмахивается Хо. – У тебя оно есть. Или ты только и можешь, что болтать? – Ого, у кого-то полезли клыки. Не откуси мне язык от удовольствия. Кстати, Сакура, а я получу кроссовки за хороший поцелуй? Не дожидаясь ответа, Юнджин подползает к Казухе. Часть её рубашки снова скользит вверх по красивому телу, обнажая подтянутые мышцы и аристократически-бледную кожу. Хо притягивает её к себе так, чтобы расположить на коленях, и кладёт руку на затылок, слегка цепляя пальцами длинные чёрные локоны. Губы капитана бледно-розовые, с тонким слоем клубничного блеска, нежный аромат которого Юнджин чувствует, когда оказывается достаточно близко. Уже прикоснувшись к ним, Хо чувствует их почти волшебную мягкость. Мягче, чем у Гаын. Мягче, чем у всех других девушек, с которыми Юнджин целовалась до этого. Убедившись, что Казухе комфортно, она опускает вторую ладонь на её талию, почти вплотную прижимая к своему телу. Ткани на них слишком мало, и Хо может ощущать твёрдость кубиков пресса капитана в районе своего живота, который теперь пульсирует жаром, сравнимым с температурой лавы в центре вулкана. В первые несколько секунд Казуха не двигается, но затем её руки опускаются шею Юнджин. Что-то внутри лопается, разливая по грудной клетке настоящий огонь, пока капитан наклоняет голову, чтобы углубить поцелуй и слегка прикусывает нижнюю губу. Хо слышит нечто, напоминающее мурлыкание, прежде чем Казуха снова подаётся вперёд, сжимая её талию своими длинными ногами. Она хочет большего… Юнджин понимает это по тому, каким рваным становится дыхание, как углубляется поцелуй. Их языки соприкасаются, танцуя странный танец. Казуха явно не эксперт в поцелуях, но Хо нравится, с каким жаром и желанием она отвечает на каждое её движение. Она почти готова скользнуть пальцами под рубашку капитана, когда кто-то оттягивает её за ткань футболки. – Так можно было? – Спрашивает Чэвон, поворачиваясь к Сакуре. – Чёрт, если да, то я бы попросила кроссовки подороже. – Заткнись, – отмахивается Юнджин, возвращаясь к ней. – Полегче! Я вообще-то спасла тебя от возможного публичного секса. – Секса? – Хо смеётся, но щёки Казухи приобретают ярко-красный оттенок. – За кого ты меня принимаешь? У меня есть самоконтроль и вкус. Взгляд Чэвон говорит красноречивее любых слов, и Юнджин хочется закатить глаза. Да, один раз она облажалась, и что? Даже лучшим иногда не везёт. – Просто крути бутылку, Ким!***
Юнджин просыпается со вкусом смерти во рту и ненавистью к миру в сердце. Она лежит поперёк кровати Чэвон без ботинок и футболки, но в узких чёрных джинсах, которые подчёркивают красоту её ног, и с какой-то нелепой плюшевой игрушкой в руках. Учитывая, что в комнате Ким нет ничего подобного, можно предположить… – Чэ, – тихо зовёт Хо, с трудом поднимая голову. – Что? – Голос Чэвон звучит бодро. Это бесит. – Я украла у Сакуры игрушку? – Ага. Ты сказала, что она выглядит мило и напоминает тебе Сакуру, поэтому что хочешь всегда носить её с собой. – Сколько я перед этим выпила? – Больше, чем за весь прошлый вечер. – Чёрт. Она с трудом открывает один глаз, чтобы увидеть перед собой средних размеров голубое нечто с чёрной проволокой вместо усов и пуговицами на тех местах, где должны быть глаза. Ругательство само срывается с губ. – Что это? – Кажется, кролик, хотя Сакура сама не уверена. – Пожалуйста, скажи, что это единственная странная вещь, которую я успела сделать. – Ну… в некотором роде. Юнджин переворачивается и поднимает голову. Чэвон сидит в кресле перед компьютером, просматривая какие-то клипы, и выглядит так хорошо, как не должен выглядеть человек на следующее утро после вечеринки. Какого хрена?! Она же тоже пила! Почему плохо только одной?! – Что это значит? – Кажется, ты сказала Казухе, что до поцелуя с ней не думала, что тебя могут привлекать роботы. Юнджин вскакивает с кровати, тут же закрывая глаза от дикой головной боли. Тошнота подступает к горлу. С видом матери Терезы, привозящей людям лекарства, Чэвон протягивает ей тарелку с горячим сэндвичем с сыром и большую кружку горячего травяного чая. – Лучшее лекарство от похмелья от моей мамы. – Боже, я люблю эту женщину. – Если хочешь, чтобы и она тебя любила, не подходи к ней со спины ночью, чтобы сказать, что восхищаешься её навыками готовки. – Я это сделала? – Да. Она просила передать, что ей приятно, но в следующий раз, чтобы сделать комплимент, лучше дождись утра, а не жди её у двери в туалет. Она едва не ударила тебя книгой. – Могла и бы ударить, я заслужила. – Да, я сказала ей то же самое, – пожимает плечами Чэвон. – А Казуха? Я действительно сказала ей эту херню? – Да, но я не уверена, что она слышала, хотя Сакура могла ей передать. – Сакура тоже слышала? – Юнджин закрывает лицо руками. – Да, и Ынче. – Чёрт… – Если тебя это успокоит, то они не любительницы сплетен. Казуха может и не узнать, но мы всё ещё должны поговорить об этом. Тебе нравится капитан? – Она привлекательна. – В каком смысле? – В том, что физически она в моём вкусе. Она прекрасна, хотя и выглядит косплеем на Уэнсдей Аддамс или Эмили из «Трупа невесты», но это просто влечение. – То есть ты хочешь с ней переспать? – Да, но ничего серьёзнее. Ты знаешь, какие девушки мне нравятся, и Казуха не подходит ни по одному критерию. Я не хочу встречаться с чуть более загорелым зомби. – Твои метафоры меня поражают, – она умолкает, чтобы подобрать слова. – Слушай, не в моих правилах лезть в чужую жизнь, но тут речь идёт о команде. Казуха отличный капитан и одна из лучших игроков, а у тебя большие шансы попасть в список лучших, и я не хочу, чтобы всё это рухнуло. – Не рухнет. Даже если бы я и попыталась затащить мисс робот в постель, она наверняка мне откажет. Взгляни, мы же ненавидим друг друга. – И по чьей вине? – Её, конечно. Не я же не даю себе играть из-за каких-то нелепых правил. – Я уже объясняла тебе, почему Казуха так поступает. Нам нужна сыгранная команда. – Но мы хороши в связке! – Я не в настроении спорить с тобой об этом. – Я добьюсь своего, Чэ, – Юнджин скрещивает руки на груди. – Я попаду в основной состав в этом семестре. – Как? Убьёшь Казуху? – Ну… – Юнджин! – Расслабься, я просто шучу. Я покажу ей, как хорошо сыгралась с командой. Ты это признаёшь, Сакура тоже, осталось убедить Юджин и Рэй, и вместе мы сможем как-то добиться того, чтобы меня взяли хотя бы в качестве основного игрока. – Как друг я должна тебя поддержать. – Ты не просто друг, ты лучший друг. – Тогда я честно скажу, что у тебя ничего не выйдет. Казуха принципиальная, она даже Сакуру в основной состав включила только через семестр, а они лучшие друзья лет с пяти. – Я особенная, Чэ, и докажу это, даже робо-зомби в баскетбольной майке. – Удачи, – с ухмылкой отмахивается Чэвон. – Когда у тебя ничего не выйдет, я приготовлю для тебя фруктовый чай. – Спасибо, но это не потребуется. У меня всё получится. Я уверена.