Туз червей

Неровный свет огней на арене то и дело моргал и менялся – световик выбирал лучший цвет, эффект и движение софитов. Где-то в стороне кривлялись два клоуна, перебрасывая друг другу мячи, а в центре репетировал фокусник. Как будто зайцем из шляпы до сих пор можно было удивить. За кулисами нервно топтался факир – он придумал новое шоу и теперь не был уверен в том, что сможет его выполнить. На нижних зрительских скамьях разместился дешевый оркестр из синтезатора, контрабаса, двух труб, тубы, саксофона, флейты и барабанов. С их стороны периодически раздавались непонятные звуки настраиваемых инструментов, а неизвестный дирижер размахивал откуда-то вытащенной палкой, даже не пытаясь делать это правильно. Только саксофонист с флейтистом находились в стороне и играли какую-то одним им известную мелодию, отдающую застарелой печалью. — Гало! Сахара! Вы, блять, совсем от рук отбились! Решили мне все атрибуты переломать нахуй?! Молодой человек, обвязанный толстыми нитями, тянущимися от всех конечностей вниз и сложенными на полу в большие круги, испуганно подпрыгнул и потянул на себя девушку в голубом восточном танцевальном костюме, вскрикнувшую и споткнувшуюся о собственные ноги. Раздался грохот, и на упавшую танцовщицу свалилось металлическое кольцо, рядом с которым они и находились, пока Сахара дергала за веревки, кружась в неизвестном танце по кругу. — Сáхар! Ты в порядке? — Гало немедленно поднял большую железку и, откинув её в сторону, протянул руку Сахаре. Девушка с длинными черными волосами, забранными в две пышных косы, загорелой кожей и темными карими глазами мягко улыбнулась и приняла чужую помощь, поднимаясь: «В порядушке!». На тонком и грациозном женском теле уже расцвело два красных пятна от обруча – на правом плече и левом предплечье. Наверняка, на спине тоже будут синяки. — Гало! Молодой человек недовольно скривился и обернулся, бросив учредителю в ярком красном сюртуке недовольное: «Уже иду, отец!». Светло-русые волосы кудрями вились на голове, слегка оседая под собственной тяжестью. Яркие голубые глаза цвета зимнего неба вцепились в грузную фигуру руководителя цирка. Отряхнув белый костюм-тройку и поправив свисающие нити на запястьях, Гало медленно подошел к недовольному мужчине с лысеющей головой, сейчас не спрятанной за шляпой. Чужая толстая рука тут же схватило его за плечо, болезненно сильно сжав и притянув ближе к телу в ярко-алом. — Я тебе не отец! Как был приютским выкормышем, так и остаешься, ясно?! Ты просто марионетка, кукла в коллекции, не более. — Угрожающий голос раздавался у самого уха, но он был вовсе не тихим. Учредитель цирка хотел, чтобы эти слова слышал каждый в помещении. Гало задержал дыхание, замерев на две секунды, и, когда хватка ослабла, понятливо закивал головой: «Я помню». Внезапно со стороны входа раздалось вежливое покашливание, и молодой человек отскочил от отчима, оборачиваясь. Дышать сразу стало легче – он не мог не бояться насильника, которому не менее, чем чудом удается избегать ответственности за все свои действия до сих пор. Вдоль трибун уверенно, но легко шагал молодой человек в бежевом пальто, на вид чуть старше его самого – 23 или 24 года?.. Подождите. Он слышал те слова? — Здравствуйте, я от Сергея Верховского. Евгений Германович, пришел передать документы на подпись. — Не менее уверенно, чем шаг, раздался приятный мягкий голос. Неизвестный в бежевом пальто с чуть волнистыми каштановыми волосами, убранными в элегантную прическу с чуть нависающей челкой, вытащил из квадратного портфеля папку и протянул её учредителю цирка, едва заметно вежливо улыбаясь. Ни одним жестом он не выдал того, что мог услышать что-то неприятное. — Роман Константинович, приятно познакомиться! Прошу, пройдемте в мой кабинет, выпьем чаю, и я всё подпишу! Вы же родственник уважаемого руководителя управления? Евгений всё же не смог скрыть мелькнувшего недовольного взгляда – оказывается, его глаза серые. И Гало это заметил. Как и заметил чужое внимание, на секунду перескочившее на его вид. «Кукла» широко улыбнулся, тут же входя в роль, хотя серьезные глаза были направлены на толстые нити, тянущиеся от его рук, ног, талии и шеи вниз и волочащиеся по полу, а не на выражение лица. Ощущение давления не давало ему расслабиться, его как будто прижимали за плечи к земле. Вроде не то предчувствие беды, как с отчимом, но…что-то далекое, из воспоминаний о приюте – не слишком приятных. — Что ж, раз уж Вы настаиваете… Не расскажете немного про ваш цирк? Если что-то можете, конечно. — Конечно, конечно! По секрету Вам расскажу, наш, так сказать, «гвоздь программы» – Гало. — Роман махнул рукой в сторону молодого человека и так заискивающе улыбнулся, что вкупе с масляным взглядом маленьких алчных глаз, который тот бросил на него, «кукле» стало действительно страшно. И только приклеенная искусственная улыбка не желала сползать. — Мы несколько лет готовились к шоу с марионеткой, и Гало дебютирует именно в вашем городе. Это так волнительно! Мою замечательную куклу наконец увидит публика! Весь свет будто поблек и выцвел после этих слов. Даже саксофон стих и остался не более, чем воспоминанием о чем-то далеком. Гало медленно перевел взгляд на незнакомца. Внимательные серые глаза смотрели так холодно, будто покрылись инеем, тонкие иглы которого резали ещё живое тело. Опасно. Но смотрели они не на него. Всё так же на нити. И на потемневшие, едва заметные пятна там, где веревка соприкасалась с запястьями. Он долго не мог привыкнуть к ним и перетирал кожу, а на новые сотни метров нитей денег не хватало. Этот пришелец был слишком внимательным – он как будто пришел в логово опасных зверей, а не на цирковую площадку. Разве это адекватная реакция? — Интересный псевдоним. Пройдемте в ваш кабинет? — Внезапно краски вновь ослепили вместе с раздавшейся речью. Молодой человек медленно моргнул, а руководитель цирка уже залебезил о чем-то, сопровождая Евгения в кабинет. Только когда они ушли, «кукла» позволил себе выдохнуть. Шея покрылась мурашками – незнакомец почему-то пугал, хотя он понимал, что не было никаких поводов. Но было что-то такое, будоражащее кровь внутри, давящее на плечи. Статус? Поведение? «Эй! Кто это был?» — к нему подбежала Сахара и, бросив взгляд в сторону, куда ушли двое, навалилась на Гало, обнимая за шею. Молодой человек тихо охнул и подхватил девушку, едва не свалившись. Губы растянулись в наконец искренней усмешке. — Документы какие-то принес на подпись. Мальчик на побегушках? Брось, забудь про это. Пойдем, покажешь мне ещё раз тот танец! Танцовщица рассмеялась, словно перезвон маленьких колокольчиков в росе, и утянула «куклу» обратно в их угол, где совсем рядом стоял саксофонист с флейтистом. — Можете ещё раз сыграть ту мелодию, пожалуйста? Мне так нравится под неё танцевать! — Ради такой девушки грешно не играть! — Отозвался мужчина с флейтой за двоих музыкантов. — «Слёзы любви», для вас! Гало медленно отошел в сторону, ногой подпихивая волочащиеся веревки поближе к себе, и вслушался в приятную восточную мелодию флейты. Восток – вот чем жила танцовщица. Сахара встала, слегка отклонившись в сторону, и вытянула руки вверх вдоль головы. Кисти элегантно двигались вокруг своей оси, словно падающий первый снег в декабре, и девушка наклонялась всё больше, прогибая спину и поворачивая туловище боком. Мягко улыбнулась молодому человеку, провела тыльной стороной ладони по своему лицу от виска до челюсти и поднялась, скрещивая руки на уровни груди в жесте птицы. В мелодию включился саксофон. Одна нога Сахары оказалась чуть за второй, и она плавно задвигала бедрами, шагая вперед и назад, напоминая грациозную кошку. Левая рука элегантным движением была протянута в сторону, и тонкие длинные пальцы медленно распрямились, как крылья бабочки. Легкий жест обратно, и уже правая рука повторяет изящное движение. Девушка поворачивается спиной и вновь прогибается, ладони над головой движутся, словно танец утренних ласточек, до самых кончиков пальцев собираясь в причудливый узор. Замерев, она складывает руки над головой в молящемся жесте и начинает танец живота – медленный и чувственный. Постепенно поднимается, не прекращая движения, и оборачивается через плечо с легкой улыбкой. Точеные движения бедрами, едва слышимый перезвон монеток на поясе, и Сахара, повернувшись, прикрывает глаза, полностью отдавшись музыке. «Она великолепная» — думает Гало и не может отвести взгляд, потому что это не просто танец. Это стихия. Кто дал этой девушке псевдоним пустыни? Это Нил – безбрежная водная гладь, сливающаяся воедино с жизнью и смертью. Звучит последний аккорд, молодой человек даже не замечает, когда, просто в один момент мир замер, а затем двинулся с новой скоростью, пошатнув магию момента. «Кукла» как-то механически пошатнулся и повертел головой, оглядываясь. И неожиданно замечая Евгения, стоящего у трибун рядом с учредителем цирка. Тот продолжал что-то говорить пришельцу, судя по размашистым жестам рук, но внимательный взгляд парня был устремлен только на Сахару, и он даже не кивал головой в ответ – не слушал. — Сахар, у тебя новый почитатель. — Не сдержал ухмылки Гало и обернулся на уже пришедшую в себя девушку. Та задорно улыбнулась и, обдумывая что-то ровно секунду, резко дернула молодого человека за руку и побежала в ту самую сторону. Даже пискнуть не было времени. — Здравствуйте, я Сахара! Вам понравилось? Если честно, я очень переживаю из-за своего выступления, не могли бы вы оценить, где были ошибки? Я танцую под другую музыку, конечно, но под живую всегда такое вдохновение! — Танцовщица затараторила, как только приблизилась к незнакомцу, и даже Роман не успел её остановить. Евгений лишь улыбнулся уголком губ, и его взгляд сместился на «куклу». Вновь. — Мне кажется, всё просто идеально. Я обязательно приду на концерт, чтобы увидеть это ещё раз. — Заходите в любой момент! Мы будем Вас ждать, я даже заставлю Гало со мной станцевать. На самом деле он замечательный танцор, но просто боится. Гало нервно обернулся на Сахару и дернул её за руку, всё ещё вцепившуюся в его предплечье. Девушка незамедлительно ойкнула и слегка покраснела. Они обещали не распространяться об этих танцах, но… Девушки. Молодой человек медленно вздохнул и, покачав головой, с улыбкой посмотрел на Евгения – лживой улыбкой. Тот скептично выгнул бровь, и уверенность «куклы» в своих актерских способностях тут же поугасла. «Полагаю, у Вас нет таких полномочий, но…мы действительно были бы рады Вас видеть здесь в любое время» — медленно отозвался Гало, краем глаза следя за реакцией руководителя цирка. Главное не промахнуться. Едва заметный кивок подсказал – не промахнулся. — Тебя. — Сказал незнакомец, и молодой человек невольно переспросил: «Что?», искренне не поняв смысла фразы. И Евгений милостиво пояснил, — Не нужно мне выкать, кажется, мы ровесники. Я не настолько важная шишка, чтобы кланяться мне в ноги, это смущает. Я обязательно зайду, если можно? И серые глаза метнулись в сторону учредителя театра. Несмотря на вопросительную интонацию, во взгляде просьбы не было – «кукла» точно мог сказать, что этот человек не привык получать отказы. Недалеко от правды, если он родственник местного управления культуры. Роман Константинович тут же закивал головой, как болванка, приговаривая: «Заходите, конечно, Евгений Германович, будем рады Вам!». И, когда пришелец ушел, тут же обернулся на них с Сахарой. Взгляд не обещал ничего хорошего. — Если я услышу от вас хоть одно нелестное слово в сторону внука Сергея Верховского, я вас выпотрошу и повешу на крест церкви рядом. Гало, репетируем через пять минут, ты должен быть лучшей куклой, какую видели эти люди. Быть лучшей куклой в моей коллекции. Улыбка на лице исказилась, и молодой человек незамедлительно кивнул, тут же отворачиваясь – если бы его выражение лица было замечено, простыми ударами это бы не закончилось. Перед выступлениями отчим всегда был особенно нервным и жестоким. Гало припоминал, что даже в детдоме местные хулиганы были спокойнее – они, как минимум, не позволяли себе сексуального домогательства. Сбоку раздалось тихое: «Ты уверен, что всё будет хорошо? Тебе уже давно не шестнадцать, тебе двадцать, ты можешь уйти от него», на что «кукла» лишь покачал головой и легко улыбнулся, оборачиваясь на Сахару: — А почему ты не уйдешь, Сахар? Такая невероятная танцовщица, в этом гребаном цирке. Потому что некуда идти. И мне тоже некуда. И Гало отошел на центр площадки, расправляя нити вокруг тела и поправляя узлы. Не хотелось свалиться с высоты в пять-десять метров в неудачный момент.