Туз червей

Гало не видел толпы. Он даже почти не слышал аплодисментов – только послушно поднялся, когда его особенно сильно дернули за руку, и механически поклонился, тут же исчезая за кулисами. И только там позволяя себе неровно выдохнуть сквозь зубы. Было безумно больно, было тяжело дышать, было больно просто быть. Молодой человек не обратил внимания на подбежавшую Сахару, проигнорировал протянутую кем-то бутылку воды. Зато услышал ненавистный в этот момент голос Манекенщика, выбегающего из помещения, где крепились веревки: — Гало! Всё в норме?! И Вадим не стал сдерживаться. Развернулся и с удовольствием врезал кулаком по скуле не ожидавшего этого мужчины. Толкнул на пол и навалился сверху, не дав даже секунды осознания. Горло обжигал кислород, руки болели, как будто их всё ещё ласкал огонь, но он продолжал, лишь бы выплеснуть хоть куда-то невыносимое чувство. «Ты, блять, с ума сошел. Какого хуя перерезал веревку?! А поджег её?! Ты, блять, думаешь, что я слепой нахуй?!» — молодой человек пытался не кричать, но злость всё больше выжигала сознание. Это была договоренность на то, чтобы убить его. — Вадим! Хватит! — Внезапно он услышал голос Сахары позади. Тонкие женские руки схватили его за локоть и потянули назад. Гало резко развернулся, вырываясь из хватки, и хотел было–…сделать что-то, но лишь вскочил на ноги и сделал несколько шагов назад, пронзительно и с долей угрозы смотря на девушку. Танцовщица бросила недовольный взгляд на Манекенщика, со стоном поднимающегося с пола, и попыталась подойти к молодому человеку, но тот тут же отскочил назад. — Вадим, ты?.. — Хватит. Я больше не собираюсь играть в этом театре одного актера. — Гало опустил взгляд на собственные руки – костяшки были разбиты, и по ладоням вниз к локтям стекала кровь. Его и чужая смешались в одну, окрашивая рукава пиджака в розовый. Он даже не обратил внимание на Манекенщика и развернулся, идя по коридору, пошатываясь. Но уже на следующем повороте всё тело окончательно ослабело, и молодой человек привалился к стене, медленно оседая. Он терялся во всполохах боли и бессмысленной злости, накатывающей волнами, мысли цеплялись одна за другую и путались, перед глазами то темнело, то виделся невыносимый сине-красный, и неизвестный смех в ушах прерывался криками боли – Гало не знал, кому принадлежат эти звуки. Внезапно всё вокруг стихло. Кто-то как будто щелкнул тумблер, и молодой человек медленно выдохнул, оборачиваясь на чей-то голос, но не видя его обладателя. —…им, приходи в себя, пожалуйста, я тебя не дотащу-... — Гало нахмурился, пытаясь различить речь, и слепо потянул руку в сторону. Наткнулся на плечо и, схватив его, дернул на себя. Почувствовался тонкий аромат стирального порошка и амбры – Женя. — Что ты здесь делаешь? — Кое-как хрипло спросил молодой человек и лишь крепче вцепился в чужое плечо. Запах знакомого одеколона не давал упасть обратно в пучину неизвестности и темноты. Пальцы медленно начали различать ткань – хлопок, судя по всему, рубашка. Перед глазами рассеивалось, и он всё же увидел чужое бледное лицо. Серые глаза смотрели тяжело и обеспокоено. Самым верным сейчас казалось не отпускать человека, которого он уже впустил в свою жизнь. Впустил в то самое болезненное и не обжегся. — Нашел, что спросить. Друга спасаю. Поднимай жопу, Вадим, я тебя не утащу. Я программист с музыкальным образованием, а не спортсмен. — И с художественным. — И с художественным. Евгений так послушно повторил, что Гало стало смешно. Он криво ухмыльнулся, но всё же не сдержался и рассмеялся, несмотря на боль. С помощью чужих рук поднялся, но не дал парню отстраниться, вцепившись в рубашку, как в последний оплот разума. Возможно, так оно и было. Молодой человек просто чувствовал, что сейчас так правильно. Это противоречило устоявшейся модели поведения Гало, но именно Гало повесили посреди полного зала, именно Гало должен был быть послушной марионеткой в руках кукловода, именно Гало должен был терпеть, терпеть и ещё раз терпеть. А Вадим больше не собирался носить эту маску – маску, которую уже надорвал Женя. Быстрым жестом, будто срывают пластырь с кожи, сдернул декорации его сцены и вывел в реальность. — О чем задумался? — Тихо спросил Женя, перекидывая руку молодого человека через плечо и придерживая за талию, чтобы помочь идти. Вадим в ответ таинственно улыбнулся и скосил взгляд, не отвечая несколько секунд, а затем пространно произнес: — О всяком. — Знаешь, мне кажется, у тебя раздвоение личности. — Это называется «защитный рефлекс», идиот. Евгений перевел на него удивленный взгляд и странно фыркнул, но напряженные плечи расслабились – молодой человек был в порядке. *** — Женя. — М? — Парень протянул Вадиму черную толстовку и вопросительно хмыкнул, отстраненно рассматривая потемневшие от воды кудрявые волосы и перебинтованную спину. На покрасневшую шею он старался не смотреть. — Я хочу напиться. — Молодой человек обернулся и, надев переданный элемент одежды, серьезно уставился на Евгения. Скептично выгнутая в ответ бровь не убавила его желания. Вадиму было откровенно хуево, и он был в полном праве хотеть надраться. Ему удалось несколько успокоиться и прийти в себя, но решимость закончить эту главу жизни только росла, и в голове вырисовывался план. План, для которого он уже был достаточно безрассуден. Не хватало только огонька. — Пойдем со мной в бар. Вечером. Или в клуб. — Я не пью. — Тут же открестился мистер-я-пью-вино-на-каждом-ужине. — Тогда не пей. Просто смотри, как пью я. — Усмехнулся молодой человек и завалился на старый пыльный диван, не отрывая взгляда от Жени. Больше тут и не на что было смотреть – старый диван, вешалка с костюмами, дверь в душевую и туалетный столик с отныне не нужным гримом и прочей косметикой. Самым интересным объектом в поле зрения оставался другой человек. Евгений потер переносицу с усталым вздохом и сквозь пальцы глянул на Вадима: — Ты не хочешь заняться чем-то реально важным, а не пить и веселиться? — Неа, я хочу пить и веселиться. Давай, будет интересно. — Вадим, ты едва живой. Кто мне говорил, что у циркачей нет денег? — Парень пытался быть убедительным, но Вадим знал – он уже поддается. И поэтому широко улыбнулся, щуря нос: — Не будь занудой, Жень! Я вот-вот исчезну из твоей жизни, а в тебе просыпается злобная старушка. Женя раздраженно цокнул и отвернулся, но до слуха молодого человека донеслось его недовольное: «Хорошо, засранец». Вадим победил. Задел за больное своим «вот-вот исчезну», но победил. Даже если соврал. *** Время уже приближалось к двенадцати, когда Женя подошел к клубу. Вадим с неудовольствием отметил, что ночью гораздо холоднее. Он стоял в черных джинсах и небесно-голубом свитшоте с черными разводами и искренне жалел, что именно сегодня не взял свою куртку. Женя же удивил тем, что пришел не в рубашке и брюках, а в светло-голубых джинсах и черной водолазке, поверх которой накинул оверсайз джинсовку в цвет низа. В свете уличных фонарей он казался каким-то новым, незнакомым человеком. — У тебя есть одежда обычных обывателей? — Пошутил молодой человек, с ног до головы оглядывая подошедшего, и рассмеялся, когда тот смерил его хмурым взглядом в ответ. — Тебе не холодно? — Спросил в свою очередь Евгений. Вадим на это загадочно хмыкнул и достал из старого рюкзака, висевшего на одном плече, полупустую бутылку джина с довольным: «Сейчас не будет!». Открыл бутылку и одним большим глотком опустошил сразу половину от оставшегося под испуганным взглядом серых глаз. Следом донеслось, — Ты нормальный вообще?! — Хочешь? — Молодой человек призывно потряс оставшимся содержимым и удивленно вскинул бровь, когда Женя взял бутылку и сделал небольшой глоток прямо с горла. — Ого, а я думал, что ты аристократская неженка. — Хватит думать обо мне невесть что, я свою личность не скрываю. Что видишь, то и есть. — Скривившись от крепкости алкоголя, ответил парень и протянул бутылку обратно. Вадим тут же допил оставшуюся жидкость и, выкинув бутылку в урну, пошел в сторону входа. Он купил этот джин ещё днем, но та половина пошла на слишком благое дело, поэтому молодому человеку так и не удалось выпить. Теперь он точно собирался потерять сознание от концентрации спирта в крови. Евгений тут же нагнал его, бросая странный взгляд на…друга? и всё же спросил, — Зачем пить перед тем, как идти пить? — О, сейчас я тебе всё расскажу, малыш! — «малыш» оскорбленно скривился, всё же не сдержав улыбки, и следом начал подниматься по лестнице. Вадим продолжил говорить, — Алкоголь в ночных клубах стоит гораздо дороже, чем в магазине. Многие люди, чтобы их торкнуло, пьют перед самым походом – ещё пока не пьян, да и не несет спиртом, поэтому пускают без проблем. А там уже…что есть, то есть. — Короче профессиональный способ быть вытолканным охранниками. — Именно! Уже на подходе они услышали громкую музыку, прорывающуюся через длинный коридор и стеклянные двери. На удивление, до сих пор целые. У входа стояли два охранника и девушка, ставящая печати на запястье. И тут Женя, притормозив, спросил: «Погоди, то есть ты боишься прикосновений и идешь в клуб, где все тебя лапают?». Молодой человек в ответ согласно угукнул и, когда они прошли паспортный контроль и оплатили вход, пояснил свои мысли: — Я надеюсь, что ты будешь отгонять от меня всех. К тебе я привык и не боюсь. Это было не совсем то, что на самом деле хотел сказать Вадим. Но это было то, что более или менее передавало суть. В клубе уже была толпа людей. На сцене за аппаратурой стояла девушка-диджей в неоновом топе с двумя тонкими косами, напротив находилась барная стойка. Все столики были заняты, и молодой человек, обхватив запястье Евгения, потянул его к двум свободным барным стульям. Музыка била по ушам, в центре на танцполе уже танцевал какой-то не очень адекватный мужчина. Судя по взглядам находящихся внутри охранников, танцевать ему оставалось недолго. — Два шота на ваш вкус! — Наклонившись над барной стойкой, попросил Вадим и уже вытянул из кармана джинс карту, оплачивая. Бармен с низким хвостом закивал головой и отвернулся, подбирая какие-то баночки и две стопки. Рядом укоризненно покачал головой Женя, и молодой человек наклонился к самому уху того, чтобы перекричать музыку, — Не нуди, ты мой друг, а не охранник! Слово «друг» как-то удивительно легко легло на язык, и Вадим даже несколько раз беззвучно перекатил его на языке, задумавшись. Мог ли он назвать этого человека другом? Он определенно за этот месяц впустил его в разряд близких людей, так близко к сердцу, как могла находиться раньше лишь Сахара. И это было странно. Странно, но чувствовалось правильным – всё же он доверился этому чудаку с бескорыстным желанием помочь другим. Два шота оказались перед ними, и Вадим, приглядевшись, пододвинул тот, что с розоватой жидкостью, Жене. А второй, ярко-голубой, оставил себе. — Ты обещал, что я буду смотреть, а не пить. — Боже, Жень, один раз! — И молодой человек буквально впихнул в чужую руку стопку, наклоняясь ещё ближе и едва не касаясь уха губами. — Если я не совсем тупой, тот этот с клубникой, послаще должен быть. Евгений ничего не ответил, но выражение его лица говорило само за себя. Вадим не сдержал усмешки и, подняв стопку, чокнулся ею с чужой, откидывая голову и вливая в себя содержимое. Что-то с сиропом голубая лагуна, как он и думал. Через секунду рядом с его стопкой оказалась ещё одна пустая. «Угадал, клубника» — громко произнес Женя. А затем огляделся и наклонился чуть ниже, добавив: — Почему мы пошли сюда? Лиля пыталась меня затащить сюда, но у неё не очень получилось. — К слову о Лиле! — Вадим тут же с интересом подхватил диалог, проигнорировав вопрос – он вообще не знал, куда идти, и загуглил самое популярное место. — Она тебе нравится? — Она моя-… — Я помню, что вы встречаетесь! Я спросил, нравится ли она тебе. — Молодой человек тут же перебил начавшего говорить друга и с интересом уставился на серые глаза, в которых отблескивала светомузыка. Зрачок был немного расширен, и ресницы несколько раз дрогнули. Наконец Евгений выдохнул, и теплый воздух коснулся щеки, когда тот ответил: «Нет». Коротко и ясно. Вадим слегка отстранился, кивнув, и медленно произнес, — Ясно. И позвал бармена, чтобы повторить заказ.