Туз червей

Вадим проснулся неожиданно – одним рывком, как будто кто-то щелкнул выключателем. Обрывки прошедших суток медленно оседали в голове, а мозг уже начал обрабатывать новую информацию: тепло, мягко, светло. Молодой человек медленно вздохнул и пошевелился, тут же замерев – до него дошло. Он практически полностью лежал на ком-то, чьи руки обхватили его вокруг талии и невесомо поглаживали спину, не тревожа бинты сквозь одежду. — Твою мать… — Не сдержал гневного шепота в плечо в мятой водолазке Вадим и попытался откатиться, но чужие руки тут же напряглись и удержали от этого жеста. У самого уха раздался хриплый ото сна голос, заставивший кожу пойти мурашками: — Ты сейчас свалишься. Мы вырубились на диване. Молодой человек на секунду зажмурился, а затем выдохнул и всё же повернул голову, оценивая ситуацию. Они действительно лежали на отнюдь не широком диване в светлой гостиной. Солнце уже светило сквозь окно, и через приоткрытую форточку слышалось пение птиц, шум проезжающих мимо машин и шелест листвы. Вадим лежал в своем свитшоте, но почему-то чужих черных шортах, почти полностью навалившись на Женю. Тот, кажется, и вовсе не переодевался – только голубая джинсовка висела на спинке дивана. Молодой человек попытался привстать, и аналог подушки под ним зашипел от боли, протянув: «Блять, Вадим, локоть!». — Извини. — Без сожаления бросил Вадим и сел на чужую ногу, но тут же привстал, чтобы отпихнуть её и сесть нормально на диван. Мозг упорно молчал на требование пояснить, как произошло то, что произошло. Он помнил, что они сели в такси, помнил, что Женя пытался разлечься на нем, но совершенно не помнил, как они оказались в квартире и что было потом. Молодой человек хлопнул по чужой коленке и спросил, — Ты помнишь, что было? — Что было? — В свою очередь сонно отозвался парень, даже не пытаясь подняться. — Последнее, что я помню, это то, что я написал сообщение Лиле с просьбой расст-… Я что?! Евгений тут же подскочил, обшаривая карманы в поисках телефона, и Вадим обернулся, разглядывая обстановку. «А говорил, что всё помнишь» — недовольно цокнул и, заметив чужой телефон на кофейном столике рядом, протянул его другу. На удивление, комната вовсе не выглядела так, как могла бы выглядеть гостиная богатого холостого парня. Стены были покрыты бежевой краской и наполовину отделаны темно-зелеными деревянными панелями. С потолка свисала малозаметная люстра, поблескивающая на темном паркетном полу. Бежевый бархатный диван, на котором они проснулись, был приставлен к стене, напротив которой стоял не телевизор, который ожидалось бы увидеть, а большой книжный шкаф из темного дерева с расставленными внутри книгами, красивыми вазами и какими-то фигурками. Рядом со шкафом стояло два кресла из одного набора с диваном, между которыми на небольшом кофейном столике из темного стекла стояла настольная лампа, сделанная под винтажный масляный светильник, и несколько бежевых ажурных салфеток под кружки. — Я помню, когда не напиваюсь водки с джином и нахожусь на ногах хотя бы меньше суток. А ты явно подбил меня на нарушение этих двух правил. — Резко ответил Женя и тяжело вздохнул. — Три часа дня. И она уже успела ответить… — Что ответила? — С интересом обернулся молодой человек и поймал брошенную в него в приступе ярости джинсовку, мысленно веселясь. От Сахары он уже знал о коварности Лили и её планов – было совершенно ожидаемо, что рано или поздно они разойдутся. — Не нужно кидаться в меня вещами. — Она согласилась! — Возмущенно воскликнул парень и перевел нечитаемый взгляд на Вадима. — И спросила, как у тебя дела. Молодой человек не выдержал – рассмеялся, уткнувшись локтями в колени и пряча лицо в джинсовке, которую до сих пор держал в руках. Спину тут же потянуло болью, бинты опасно надавили на грудную клетку, и он неровно выдохнул, слегка поморщившись. Поднял взгляд на Евгения и произнес: «У вас же всё равно отношения были фиктивными, чего ты бесишься? Они с Сахарой уже давно это обговорили, так что…», но не закончил, испуганно прижавшись к спинке дивана, когда парень слишком резко наклонился к нему. — В смысле они с Сахарой? — Вкрадчиво поинтересовался Женя, подозрительно сощурив глаза. — То есть ты знал о том, что Лиля ищет повод официально расстаться со мной, и не сказал? — А я знал? — Вадим вскинул бровь, слегка оттолкнувшись от дивана и таинственно улыбнувшись, а затем привалился обратно – чужой взгляд стал ещё более подозрительным. — Я должен был лезть в ваши отношения? Вы же знали, что это произойдет рано или поздно. Но мне жаль, что повод такой идиотский, честно. — Дело не в поводе. — Вздохнув, покачал головой парень в ответ и отстранился, вновь включая телефон. Уголки губ дернулись в едва заметной улыбке, и молодой парень выдохнул, поднимаясь с дивана и поднимая рюкзак, валявшийся совсем рядом. Евгений что-то напечатал и обернулся на Вадима. — Ванная там, спальня там, можешь брать из моего шкафа, что захочешь. Если нужно помочь с мазью, скажи, мне не сложно. Что ты будешь на з-…обед? — Мне без разницы, съем всё. — Пожал плечами молодой человек и, уже отойдя в коридор, остановился и обернулся на друга. — Спасибо большое. За всё. Я должен. Женя махнул в его сторону рукой и, уткнувшись в телефон, пробормотал: «Да ничего ты не должен, иди уже», но Вадим заметил, как слегка покраснели чужие щеки. Тихо усмехнулся сам себе и завернул в спальню – нагло перерывать чужие вещи. *** — Женя! Вадим ворвался в кабинет, не постучав, и подлетел к большому письменному столу, за которым сидел парень в наушниках. Клавиши на клавиатуре компьютера звонко кликали в тишине полутемного помещения – единственным источником света была напольная светодиодная лампа рядом с узким шкафом с учебниками и тетрадями, которая светила сейчас неоновым фиолетовым. За окном хлестал дождь, и почти барабанная дробь тревожно стучала по подоконнику и стеклу. Женя медленно поднял взгляд на взволнованного молодого человека в черной толстовке и шортах – его шортах, хотя все вещи Вадима они давно перевезли – и вздохнул, кликая на паузу и снимая блютуз-наушники на шею. — Что случил-… — Смотри! Как только Евгений проявил каплю внимания, молодой человек подскочил к нему, присев на ручку игрового черного кресла на колесиках и протянув телефон с открытой вкладкой. Парень бросил искренне недоумевающий взгляд на непривычно возбужденного Вадима и, вскинув бровь, пробежался глазами по тексту. По огромной новостной статье об аресте одного из руководителей цирка за многочисленные нарушения закона. Женя, застыв на долю секунды, быстро пролистал до конца статьи и открыл фотографию заключенного – Роман Константинович. Секунда, и парень подскочил с места, едва не спихнув Вадима на пол, подхватил свой телефон и набрал номер, взволнованно ходя кругами. — Почему не сообщили, что возбудили уголовное дело?.. Мы больше не нужны?.. Всё решено?.. Это точно?.. Угу, понял. — Евгений замер у окна, прислонившись к нему и рассматривая молодого человека, усевшегося на его кресло. Несколько раз кивнул, хотя его собеседник не мог видеть этого жеста, и попрощался, бросая трубку. Убрал телефон обратно в карман и смерил Вадима странным взглядом, пространно спрашивая, — А когда я разрешил тебе разваливаться на моем кресле? — Что адвокат сказал? Это точно всё? Его посадили? — Проигнорировав укол в свою сторону, спросил молодой человек и сложил руки на столе домиком, уперев локти в гладкую поверхность. Бросил искренне встревоженный взгляд на Женю, не моргая, и тот тихо вздохнул, всё же позволив губам растянуться в улыбке. — Да. Всё разрешили, к нам вопросов нет. Только после этих слов Вадим облегченно выдохнул и, оттолкнувшись от стола, проехался на кресле до стенки. Оперся локтями на колени и уронил голову, сгорбившись и прикрыв глаза. Две недели они угробили на полицию, заявление и допросы с доказательствами, и то лишь благодаря фамилии Евгения и количеству денег, потраченных на адвоката, дело удалось возбудить так быстро. Казалось бы, теперь он должен радоваться, но растущее с каждым днем чувство пустоты внутри становилось тяжелее и висело дамокловым мечом над всем остальным. Он четыре года жил в том постоянном стрессе, думая лишь о том, как выжить и избавиться от опасности. Теперь же, когда её нет, молодой человек не знал, чем ему жить. Разговоры с Сахарой, теперь уже с Заряной не помогали – девушка была увлечена новой работой и никак не могла понять, в чем именно проблема её ближайшего друга, хотя и пыталась. На все предложенные ею идеи он понимал, что просто не сможет так работать или жить. — Вадим. — Женя присел на корточки перед ним и слегка коснулся чужих рук, убирая их от лица. Встревоженные серые глаза испуганно округлились, когда заметили тонкую мокрую полоску на щеке – Вадим не позволял себе плакать, но слёзы всё равно так и норовили потечь. Молодой человек покачал головой, прерывая все следующие слова, и откинул голову назад, с силой жмурясь. — Он всё ещё мой отчим, который вытащил меня из детдома и дал возможность посмотреть мир. — Сипловато произнес и, медленно вздохнув, опустил уже спокойный взгляд обратно. — Всё нормально. Я просто пока не понимаю, как мне теперь жить. Пятнадцать лет угрохал на выживание, думать о мечтах особо времени не было, знаешь ли. Ответа не было. Вадим закусил губу и отвернулся, сдерживая какое-то внутреннее разочарование, когда его дернули за руку и стянули с кресла. Пискнув, он навалился на усевшегося на полу Женю и удивленно уставился на того. Чужие руки мягко обхватили за плечи и притянули к себе в объятия, и молодой человек тихо охнул, секунду колебавшись, а затем положив голову на чужое плечо и прикрыв глаза. Привыкнуть к касаниям было проще, чем научиться доверять. До слуха донеслось тихое «Значит, будем учиться мечтать вместе», и Вадим неожиданно понял, что это действительно так. Евгений тоже умел лишь существовать, а не жить до их встречи. Они оба жили в серой рутине правил и ограничений, но по разными причинам. Быть идеальным ребенком известной влиятельной семьи мало чем отличается от того, чтобы быть идеальной куклой в руках озлобленного циркача. — Конкретно сейчас я мечтаю об огромной сырной пицце. Что думаешь? — Негромко спросил молодой человек, и Женя, фыркнув, рассмеялся, согласившись: — Это отличное начало.