Капитан Леви, Вы умираете?

Открыв глаза, я услышал шум вне палатки. Повернувшись на бок, не увидел Оруо, и решил выйти. Когда-нибудь я не буду просыпаться от разного шума и просто смогу выспаться. Не увидев никого, я прошелся по лагерю, не понимая, как солдаты могли в таком количестве пройти мимо меня. Я не просыпался от каждого шороха, но спал чутко. Жизнь привила такие привычки. Эти провалы в сон начинают напрягать. Подойдя к часовым, я был в полном недоумении, что происходит. – Эй, где все? – Доброе утро, Капитан Леви, – отдал честь новобранец. Вспомнить бы имя его еще, – Командир Оруо направил всех на тренировку. – У нас не была запланирована тренировка, – говорю я, все еще не понимая. – Так точно, Капитан. Под утро произошла драка в лагере, и командир отвел всех на тренировку вне расписания, чтобы они «выпустили пар», как сказал командир. Оставили только охрану лагеря, – четко проговорил солдат, будто заготавливая речь. Я спросил в каком направлении они ушли, и побрел в лес. Ситуация разворачивалась забавной. Но что еще больше радовало – Оруо перенял мои методы воспитания. Усмехнувшись, я продвигался по тропинке дальше в лес, прислушиваясь к звукам тросов от УПМ. Но их не последовало. Рассвет наступил незадолго до моего пробуждения, и явно лагерь еще не был готов к новому дню. Интерес захлестывал, и через несколько минут, я дошел до поляны, где солдаты без конца отжимались, а несколько человек пытались залезть на дерево своими силами без УПМ. Выходило у них скверно. Заметил Оруо, который руководил солдатами. – Что происходит? – поинтересовался я, вставая рядом с командиром, и наблюдая, как солдаты отжимаются. – А, Леви. Доброе утро, – потер глаза Оруо, защищаясь от солнца – Крепко же ты спал. Кирштейн и Аккерман драку устроили. А там и пол-лагеря подтянулось. Теперь вон выпускают пар, – усмехнулся мужчина, проходя мимо солдат. – Спрингер, ниже опускайся, не развалишься, – крикнул он, заметив, как тот начал халтурить. – Полторы тысячи отжиманий или залезть на дерево без УПМ, – сказал Оруо на мой немой вопрос, – Как видишь, немногие умники выбрали дерево. – Очень даже неплохо, – похвалил его я, оценивая жесткость задания, – Из-за чего драка была? – Да кто их разберет? Как я понял, Кирштейн снова пытал подкатить яйца к Микасе, она ему что-то ответила про Йегера, а тот принялся оскорблять его, и пошло-поехало, что и остальные подтянулись, – сказал Оруо, махнув на тех двоих. – Кто бы сомневался. Не хватало нам Йегера и Кирштейна в корпусе, они и сюда переместились, – закатил глаза я, не понимая, почему девушка так рвется защищать честь своего ненаглядного. Представив эту картину, неожиданно накатила злость. А вместе с ней и кашель. Клааааасс. Несколько раз кашлянув в руку, я спросил у Оруо, долго ли он собирается держать их тут. – Да нет, мы на вылазку после завтрака, так что сейчас начну отпускать тех, кто отработал свое, – сказал Оруо, и в лицах солдат проскочили улыбки, что они будут свободны. Как бы не так. – Хорошо. Аккерман и Кирштейн еще от меня наряд получат, – сказал я, и прошел мимо солдатов, поднимая тех двоих с земли. – Капитан Леви, – оба встали по струнке, отдавая честь. – Оба сегодня на ночное дежурство, и от каждого жду объяснительную, как прибудем обратно в замок, – холодно проговорил я, отпуская их. Казалось бы уже выросли, но нет, все еще вытворяют глупости. Кашель снова пришел, и стараюсь сдержать его до леса. Как только я скрылся за деревьями от солдат, упал на колени, заходясь в сильном кашле. Казалось, что я смогу легкие свои выблевать от этого. Давление на горло отдалось по всему телу, и содрогаясь, я продолжал кашлять. Из глаз выступила влага от напряжения. Приступ не прекращался несколько минут, и я успел подумать, что так и останусь на дорожке валяться, задохнувшись. Пора начинать вести счетчик от чего я чуть не умер. Уже был чай, мясо, вода и кашель. Но только не титан. Забавно. Как только кашель прекратился, я отполз к дереву, и привалившись спиной к его стволу, судорожно вдыхаю воздух, не насыщаясь им. Кислород в легких начал казаться роскошью, а не обычным течением процессов в организме. Я просидел так довольно долго, и как только дыхание восстановилось, а сердце перестало отстукивать по ребрам в бешенном ритме, я направился обратно в лагерь. Сегодня у меня, можно сказать, выходной. На вылазку отправляется Оруо со своей командой, и я могу отдохнуть и восстановиться. Это все от накопленной усталости. По возвращению спрошу у Ханджи о ее отраве-настойке, которую дает при болезнях. В голове не было никаких мыслей, что это что-то, что способно погубить меня. Интересно, какой был бы мой конец. Пока что я склонялся к тому, что как буду старше, однажды, перестав быть проворным, совершу ошибку и окажусь в пасти титана. Уходить из разведкорпуса я не собирался до самого конца, и вариант «встретить старость в городе с чайной лавкой» не представлялся возможным. А если мы успеем истребить всех титанов, то у нас есть марлийцы, которые тоже предоставляют угрозу. Не скажу, что мне есть дело, кого убивать. Что титаны, что марлийцы, одна херня. Эрвин готовит вылазку туда, как-то рассказывал на очередном бесполезном совете, но я не представляю, как мы сможем что-либо сделать без достаточной разведки. Надеюсь Эрвин в курсе, что он делает. В раздумьях, я дошел обратно в лагерь, и умывшись принялся за завтрак. Здесь было так тихо. Солдаты начали возвращаться обратно, постепенно заполняя лагерь. Последними, как я и предполагал, Оруо отпустил Аккерман с Кирштейном. Выглядели они уставшими, зато сил пререкаться больше не будет. После завтрака, собрав Оруо и еще несколько лейтенантов, мы устроили совещание, расставляя солдат на ближайшие дни по позициям. Такие разговоры любит Эрвин разводить, у меня же все быстро и четко, кого, когда и почему его. Наша расстановка прошла быстро, и Оруо отправился на вылазку со своей командой. Мне же досталась скучная участь сидеть в лагере. Детишки, услышав, что сегодня выходной успели достать вина, и (откуда только взяли?) наклюкавшись, уселись играть в карты. Поймав мой недовольный взгляд, что я прекрасно вижу их помутневшее состояние и молчу, постарались отсесть от меня подальше, чтобы не нарваться на праведный гнев. Мое состояние оставляло желать лучшего. И желания затирать нравоучения после утреннего не было. Зато было явно понятно, что Оруо не смог вбить в их головы, что нарушать дисциплину не стоит. Хотя за какую-то потасовку они получили с полна, а за протащенное вино нет? Так не пойдет. Но я запомню это, и использую, когда мне нужно будет. Обведя взглядом детишек, я поднял свою чашку с чаем, намекая, что я все вижу, и чтобы ни у кого не осталось сомнение, и кинув ближайшему «подвинься», уселся в кружок с ними для игры. Делать было нечего. Они конечно не Эрвин, с которым было интересно играть в азартные игры, но сойдет. Я вообще не знал, что можно делать в выходные. Обычно старался загрузить себя максимально, а на базе и так работы хватало, но сейчас тратить силы не хотелось. В какой-то степени я даже начал бояться, что придется возвращаться раньше из-за моего состояния. Такого в моей карьере еще не было. Наблюдая, как Спрингер играет с каким-то новобранцем в 21 очко, невольно заинтересовался, и придвинулся поближе. – На что ставили? – спрашиваю я, не придавая интереса голосу, но мне было любопытно. – Играем на желание, Капитан, – отвечает новобранец, и дергается, когда я, сидя близко к нему, заглянул в карты. – На деньги уже не интересно что ли? Тц. Молодежь, – проворчал я, и ткнул пальцем в карты паренька, подсказывая ему ходы. Почему бы и нет. Желание на проигрыш Спрингера можно было придумать забавным. С Ханджи было невесело играть в такие игры, она постоянно придумывала глупые задания, вроде «залезть на рассвете на башню и прокукарекать», но и выигрывала она крайне редко. У нас с ней и Эрвином было больше «кто незаметнее смухлюет, что другой не заметит», а не честные игры. После такой жизни хоть что-то может быть честным? Паренек, конечно же с моей помощью, быстро обставил Конни. И мы начали придумывать задание. Ребята, еще неискушенные такими играми, предлагали простые задания, я же решил не вмешиваться. Изначально предложения были безобидными, и возникли споры между командами, насколько достойное задание. Кто-то стоял на том, чтобы тот пробегал по лагерю голым или пришел на тренировку в таком виде. Я обернулся на голос, поднимая бровь, что они серьезно решили передо мной дать ему такое задание. Подумали, что раз я тут, то ничего тому не будет? Как бы не так. Дальше кто-то предложил, чтобы тот подкатил к Микасе. Зная ее характер на такое, тот точно не выйдет сухим из воды. Я пару раз кашлянул в руку. – Если начнется драка – наряд получите все, – сухо проговорил я, вставая, и отходя от играющих. Кашель вновь начал подкатывать к горлу, мешая нормально дышать. Отойдя достаточно далеко, я позволил себе привалиться к дереву, и подставив руки ко рту, прокашляться. Боль разрывала внутри, а ритм сердца резко поднимался. Когда приступ стал стихать, я убрал руки, посмотрев на ладони. На них виделась кровь. – Б л я я я т ь. – протянул хрипло я, усаживаясь под деревом, и чуть ли не ударяясь затылком о ствол. Хуже уже не будет. Горло болит, кашель не принес облегчения, и все больше стал ощущаться комок. Расчесывая руку, ощутил, что кожа там стерта в кровь. Отлично, теперь я истекающий Леви. Что дальше? Я не понимаю. Абсолютно ничего. Но точно знаю, что никто не должен знать об этом, кроме Ханджи. Как вернемся, она должна быть уже в замке разведкорпуса после поездки. Мои шутки в ее сторону больше не казались такими смешными, ситуация давно вышла из-под контроля. Я начал кашлять кровью. Твою ж мать. Кашель стал отпускать, и еще раз посмотрев на руки, я начал спускаться к озеру, чтобы умыть руки и лицо. Можно еще раз сказать, что ситуация пиздец? Поток воды быстро смыл кровь, и, обдав лицо брызгами, я направился обратно, чтобы завалиться в спальник. К черту все. Лучше высплюсь и возьму ночную вахту. Ночью не хватает старших, а там и за детишками провинившимися присмотрю. Когда я взошел по горе к лагерю, увидел, как недалеко от столовой сидит Конни, и Блаус ему прикладывает травы к глазу. Я усмехнулся, видимо действительно получил от Аккерман кулаком в глаз. Рука у нее все же тяжелая. Проходя мимо, я молча потрепал Спрингера по плечу, и зашел в свою палатку. Погода была теплой, и сбросив с себя форму, я остался в футболке и белье, и провалился в сон. Удивительно, как всего за пол дня я вновь был уставшим. Скорее всего это проблемы с горлом так выматывают. Проснувшись второй раз за день, я встал как раз незадолго до приезда Оруо с его командой. Выглядели они потрепано. Прямо за Оруо я увидел, как на лошади ехали двое, и они везли раненного солдата. Хотя бы одного. Пока они привязывали лошадей, я подошел к мужчине. – Что случилось? – спрашиваю я и киваю на раненого. Благо живой. – Не заметили титана, пришедшего слева, и тот схватил мальца. Еле вызволили его, – устало отвечает Оруо, – Сегодня 8. – Хорошо, отдохните, – говорю, и возвращаюсь обратно. Детишки тоже начали собираться возле столовой для ужина. Уселся вместе со всеми. Я никогда не был привередлив к еде, но сейчас смотря на еду хотелось только пойти проблеваться. Может из-за того, что в горле все еще ощущался вкус крови. Водя ложкой по тарелке, я несколько раз кашлянул, хотя бы без красных телец. И задумавшись, я ушел в свои размышления до конца ужина. Напряг принес головную боль, и я потер виски. Оставив еду, я прошелся по лагерю. Пора готовиться к ночному дежурству, которое я сам себе поставил. Одевшись потеплее в палатке, я проверил УПМ, и заранее направился сменить солдата. Все равно было делать нечего. – Том, твоя вахта закончена, я сменяю тебя, – говорю я пареньку, сидящему на ветке. – Так точно, Капитан, – отдает он честь, и уходит со своего места, – Спасибо. – Тц, – цокаю и усаживаюсь вместо него, смотря на деревья леса. Место оказалось хорошим, здесь просматривался лес, озеро и лагерь с разных сторон. Могу даже понаблюдать за солдатами, если кому-то будет не спаться. Ах да, самые любители не спать сегодня тоже будут со мной. И видимо мои мысли были услышаны, эти двое пришли сами. – Аккерман тут остается, Кирштейн через пару веток, – командую я, направляя их на отслеживание территории. – А Вы, Капитан, куда? – спрашивает девушка, глядя слегка сверху вниз на меня. Меня раздражают ее вопросы. Казалось бы, безобидные, может быть ей интересно, в какую сторону направлюсь я, и это раздражает. Отчитываться о своих действиях я могу максимум с Оруо, но никак не с ней. – Останусь здесь, – отвечаю я быстрее, чем осознаю. Сам же хотел полетать вокруг, ой дурааак, – Нужно присмотреть за вами, пока чего еще не натворили. Микасе мой ответ явно не понравился, и со взглядом великих мучеников, они с Жаном разошлись по своим местам. Я остался вместе с Аккерман, голова стала болеть меньше, и в принципе ночь должна пройти хорошо. Мы сидели в полной тишине много часов. Меня радовало, что состояние стабилизировалось, и кровь в горле ощущалась все меньше. Я размышлял о марлийцах, придумывая план, по которому мы сможем попасть туда и уничтожить угрозу. Мы ездили туда, и наши УПМ будут куда лучше использоваться на их домах, что несомненно было преимуществом. Вспоминая расположение главных улиц и домов на небольшом клочке Марли, я неожиданно засмотрелся на Микасу, которая сидела по правую руку и вздыхала уже какое-то время. – Аккерман, прекрати вздыхать по своему Йегеру, – раздраженно бросаю я, смотря на нее. Девушка явно не ожидала такой резкой перемены, и сначала стушевавшись, тут же взяла себя в руки. – Вы просто ничего не знаете о любви, Капитан, – говорит она, вскидывая голову к небу, и глядя на звезды. Я усмехаюсь. Действительно. С этим сложно было поспорить, – И Вы сами не взяли Эрена в лагерь. – Ну давай, расскажи мне, что же такого прекрасного в нем? Посидим вместе повздыхаем, – говорю я, и уже не могу остановиться от подколок. Йегер с каждым упоминанием бесил все больше, – Только не говори, что его член такого же соотношения, как и у титанов, – улыбаюсь я, но в темноте ей не должно быть этого видно. – Капитан Леви! – чуть повышает голос она в возмущении, а я продолжаю смеяться про себя, позволяя ей эту оплошность. – Да ладно, не будем говорить о члене Йегера, а то меня стошнит, – поворачиваясь, говорю я, видя, как ее лицо стало пунцовым даже в темноте, забавное наблюдение. Стоит почаще что-то подобное говорить, чтобы осадить ее. – Вернемся к тебе. Хоть расскажи, как зацепил. Всему разведкорпусу интересно, как к тебе подступиться. – Даже Вам, Капитан? – Мне? – я удивленно поворачиваюсь к ней, – Мне-то ты зачем сдалась? Она пожала плечами и замолчала. Я было подумал, что на этом наша перепалка закончилась, как она неожиданно продолжила. – Когда я была маленькой, нашу семью лечил отец Эрена. И одним днем мы ждали его прихода, когда пришли незнакомые люди. На отца напали. Его убили сразу. Мама пыталась защитить меня, как я сейчас понимаю - мы нужны были обе им, но они решили убить и ее. Не знаю, какая участь ждала бы меня, если бы не появился Эрен, пришедший раньше своего отца, и не убил двоих. Третий же схватил его, и тогда я убила его как и четвертого вошедшего. Не знаю, что на меня нашло. Мне было страшно. Когда пришел Гриша, они вывели меня на улицу, был вечер. И Эрен повязал мне этот шарф на шею, – она коснулась его, чуть оттягивая от шеи, – И этот жест что-то открыл. Я благодарна ему за спасение. Я слушал молча, и зная ее историю, я даже не представлял, через что ей пришлось пройти. Так же, как когда-то и мне. Это проклятье Аккерманов? Может поэтому мы такие сильные, что начали жрать дерьмо еще с самого раннего возраста? – Ты убила двоих из четверых. И это Эрен спас тебя? – задаю вопрос я, стараясь, чтобы голос не сильно звучал удивленно, – Он помог тебе, ты ему. Без тебя вы оба были бы сейчас не здесь. – Возможно… – тихо говорит она, уходя в размышления. Я решаю передвинуть тему от этих событий. – А влюбилась в него почему? – Я же только что рассказала, – недоуменно говорит она, переставая теребить шарф. – Ты рассказала, как он спас тебя. – Тогда и влюбилась, – пожимает плечами она. – Тебя надо спасти, чтобы ты влюбилась? Замену сильнейшему воину человечества? – удивленно спрашиваю я, понимая, что уж сильнее ее в разведкорпусе есть только я. Но Эрен не был сильнее ее. Не состыковка. – Тогда ни у кого нет шансов. – Не знаю… – отвечает она, а потом добавляет, – Возможно просто нужно быть Эреном. Я начинаю смеяться, понимая, как девчонка потеряна в своей «любви» к этому недотитану. Ее даже становится жалко. Еще можно было бы порадоваться их такой искренней и детской любви, но все вокруг видели, что это односторонняя история. Она непонимающе смотрит меня, и я успокаиваюсь. Ее хочется обнять, чтобы снять этот грустный шлейф нашего разговора. Хочется. Обнять. Я замираю в ступоре, расширяя глаза, и не понимаю, КАК мне это пришло в голову. Все думали, что я не особо тактичный, но за неимением нормальных диалогов с людьми – тактильность, это единственное, как я могу поддерживать людей. В разведкорпусе мы все были травмированными, и поддержка была важной частью нашей жизни. Может быть поэтому Микаса так зацепилась за Йегера? – Ты чувствуешь себя слабее с ним? – спрашиваю я, не желая анализировать, зачем я это спрашиваю. Слишком много мыслей возникло. – Не думаю, – отвечает Микаса, немного погодя, – Я нигде не чувствую себя безопасно, – тихо отвечает она, и тихо всхлипывает. Ну все. Довел девочку до слез. Леви, господи, ну как ты умудряешься? Из шутливого разговора мы пришли к философии нашей жизни. Я глубоко вздыхаю, и отключая голову, потому что я определенно точно пожалею об этом, придвигаюсь к Микасе, осторожно приобняв за плечи. Девушка начинает еще больше плакать, закрывая лицо руками, и утыкается мне в грудь, явно не против моих действий. Я обнимаю ее, поглаживая по спине, и пытаясь успокоить. Говорю ей какой-то бред, в который сам не верю, что все мы выживем, что будет она со своим Йегером растить детишек в доме, Сигансину отстроем, и нам будет безопасно. На нее подействовало, и через несколько минут она успокоилась. Мне показалось таким правильным, что сейчас я утешал ее, и ощущение полного спокойствия в организме упало как гром среди ясного неба. Боль не исчезала ни на секунду за время нашей поездки, а сейчас пропала, будто ее и не было. Я отпустил девушку, когда та успокоилась, и она тихо проговорила: – Простите, Капитан Леви. – Все в порядке, – отвечаю я, и отсаживаясь от нее на прежнее место. – Спасибо, – сказала она, утирая с лица капли от слез. Оставшуюся ночь я анализировал, что сейчас произошло. Микаса вздыхала, иногда хлюпала носом и молчала всю оставшуюся ночь. Рассвет никогда не казался таким долгожданным, как сегодня. Я снял с ней маски, и день обязывал обратно стать серьезным капитаном и не нужно будет объясняться с девушкой. Как только показался сменщик, я тут же встал, передав информацию, что все было в порядке, и направился к своей палатке, не оглядываясь на Микасу. Она была свободна, и могла делать, что захочет, а я хотел лишь спать.