And I, I have so many questions
Oh, I don't want the answers
You, I think I want to know you
I think I want to fear you
Kat von D "Fear you"
— Убить. — прошипел Воланд ещё раз. Впервые за долгое время Коровьев почувствовал накатившую волну страха. Ранее хозяин отвергал идею ритуала, словно добровольно соглашался на истязания. В разное время и Фагот, и Азазелло и даже Гелла пытались настоять на том, чтобы все это прекратилось, но Мессир каждый раз запрещал и неизменно проходил через этот нескончаемый круговорот страстей и страданий. Сейчас, когда он наконец согласился положить конец божественным истязаниям, свита замерла в необъяснимом трепете. С одной стороны, появился шанс избавить Воланда, а значит и себя от периодических мучений, но как он примет то, что все случилось и божья кара в виде женщины больше не вернётся? Первый удар получила Гелла. Она замерла и испуганно уставилась на Воланда. Он посмотрел прямо ей в глаза и в эту же секунду голову пронзила жгучая боль. Вампирша застонала и осела на пол, но он одним движением пальцев поднял её словно невидимой рукой. Боль утихла и она машинально принялась массировать больное колено Мессира, боясь поднять на него взгляд. Воданд откинулся в кресле и устало заговорил: — Веками вы убеждали меня провести ритуал, а теперь сомневаетесь? Мне противна Ваша слабость. Азазелло! Демон встрепенулся, вырванный из собственных раздумий он выпрямился как солдат перед командиром. — Азазелло, ты же убийца. Ты был создан для этого. — слова Воланда балансировали на грани едкого сарказма и неприкрытой злости — И где же теперь этот убийца? Воланд сжал руку в кулак и тяжело опустил её на подлокотник кресла. Азазелло почувствовал, как вокруг шеи вьются холодные невидимые цепи. Резкий приступ удушья свалил его с ног. Демон-убийца извивался у ног Воланда неразборчиво хрипел, пытаясь вымолить у хозяина прощение. Наконец, Мессир разжал кулак, и Азазелло с сиплым кашлем поднялся на ослабшие ноги. — Азазелло, задача понятна? — не теряя спокойствия спросил Воланд, на что Азазелло коротко кивнул. Металлический взгляд упал на Фагота. Обычно непроницаемо дурашливое лицо исказила гримаса смиренного страха. Колени словно взорвались изнутри, адская боль заставила Коровьева упасть на землю с громкими стенаниями. Наконец, Воланд посмотрел на Бегемота. Кот вжался спиной в угол, прижал уши и боялся открыть глаза. Мессир хмыкнул и кошачью голову накрыла ещё одна тяжёлая волна тревоги и страха. Едва справляясь с крупной дрожью он завалился сначала набок, а потом и вовсе повернулся пушистым животом вверх. — Готовьтесь к ритуалу — холодно сказал Воланд тяжело поднимаясь из кресла. Он подошёл к окну и жестом приказал свите удалиться.***
Бегемот неслышно зашёл в комнату Варвары, запрыгнул на кровать и уставился на неё. От пристального взгляда кота женщина проснулась. — Бегемот? Что-то случилось? — Госпожа, Мессир принял решение. — Какое? — Варвара взволнованно села. — Он хочет… — кот замялся и продолжил почти шепотом — провести ритуал… — Ритуал? Что за ритуал? — Чёрный ритуал тысячи цветов — это способ избавить его от, скажем так, Вашего периодического присутствия в его жизни. — Вы хотите меня убить? — спросила Варвара севшим голосом. — Лично я не хочу, но Мессир… Он не признается в этом, но он очень страдает каждый раз, когда Вы появляетесь. Веками продолжается эта пытка и наконец он согласился избавиться от этого бремени. — Бегемот зажмурился и прижал лохматые уши. Варвара уставилась в пустоту. Ещё несколько дней назад она в красках представляла как её на огромной скорости сносит локомотив в метро, или как она летит с моста в воду, но сейчас, когда ей заявили, что она непременно должна умереть, от чего-то страшно захотелось жить. Конечно она знала, что она из многих смертных, посланых помучать Воланда на потеху Богу, знала, что ни сам Воланд, ни свита не испытывают, да и не могут испытывать к ней искренние чувства, однако именно здесь она впервые за долгое время ощутила твёрдую почву под ногами и странное чувство спокойствия. «Любовь» Воланда окутывала её словно тёплый плащ в холодную дождливую ночь. Сердце сковала ледяная цепь отчаяния, она поняла, что даже если она сейчас сбежит, спасется от гибели, она никогда больше не испытает этого тягучего, почти болезненного чувства. Никто и никогда не будет обходиться с ней так же как он и она просто вернётся к своей жизни, отравленной рутиной и одиночеством. — Я согласна. — твердо произнесла Варвара, глядя прямо в глаза Бегемоту. — Госпожа? — Я согласна умереть для него. Кот печально кивнул спрыгнул с кровати и поманил Варвару за собой.***
В тяжёлом молчании Коровьев и Гелла занялись приготовлениями. Бесчисленные горшки с разнообразными растениями заполнили величественный мраморный зал. От смешения ярких ароматов становилось дурно, пестрота лепестков резала глаз. Для чёрного ритуала нужно было много живых цветов, которым предстояло моментально засохнуть и отдать все силы тяжелому, обоюдоострому мечу, который старательно натачивал Азазелло, сидя на мраморной ступеньке. Именно этим клинком ровно в три часа после полуночи Мессир должен пронзить сердце Варвары. Азазелло придирчиво осмотрел результаты своей работы. Блестящее ледяное лезвие запросто могло рассечь летящую пчелу или отрубить голову всаднику, идущему галопом. Изящная рукоять была искусно украшена кожаными вставками и роскошным растительным орнаментом, обрамляющим руны, понятные только демонам. «Да уж, время идёт, а меч все так же хорош» — про себя усмехнулся Азазелло. Обычно демона- убийцу развлекали такие события, но сейчас он неосознанно поддавался общему унынию и чистка оружия стала его способом отвлечься.***
Воланд смотрел в окно, заложив руки за спину. Голова все ещё гудела. Он смотрел на снующих внизу людей и никак не мог взять в толк, зачем Бог, наделил их чувствами и страстями. От чего каждая из этих мелких душонок содержит в себе целый мир, обладающий бесконечным количеством граней и вечно изменяющийся. Воланд закрыл глаза. В своих мыслях он чувствовал, насколько он жалок. С собой он всегда был исключительно честен и сейчас правда состояла в том, что он в очередной раз разбился как фарфоровая ваза. Он ненавидел себя. Ненавидел за то, что не может справиться с любовью. С этой чёртовой, затягивающей любовью, который каждый раз словно зажимала его в тиски. Перед глазами пронеслось лицо Варвары. Воланд вздрогнул и открыл глаза. Встряхнув головой он отогнал тревожное наваждение и вновь уставился в окно. Потеплевший взгляд снова заволокло ледяной пеленой. Люди, снующие по улице вновь стали лишь марионетками, скачущими по городским декорациям. Лицо Воланда приняло привычное выражение холодного, непоколебимого спокойствия: в этот раз Дьявол одержит победу над человеком. Воланд взял в руки трость и уверенным шагов вышел в коридор.***
Бегемот вёл Варвару по длинному коридору. Ее разум все ещё не мог вместить эти пространства в площадь квартиры в сталинке, но сейчас ей было не до этого. С каждым шагом ей становилось все страшнее, но в какой-то момент накатила абсолютная апатия. Она решилась. Единственное, чего она боялась — мучений. Глаз дёрнулся и она спросила у Бегемота: — Бегемот, а что происходит во время ритуала? Меня будут пытать? — Госпожа, — кот немного замялся — мы же не живодеры. Вы… кхм… умрёте мгновено. Чтобы завершить ритуал, Мессир должен одним ударом пронзить Ваше сердце мечом, впитавшем в себя живую силу тысячи цветов. — Тысячи цветов… Есть в этом что-то красивое… — задумчиво протянула Варвара — А остальные? — Остальные? — С предыдущими женщинами вы сделали то же самое? — Нет. — нервно отрезал Бегемот — Ритуал нужен для того, что бы эти… женщины — Ваши воплощения больше не возвращались. — А почему же Вы не сделали этого раньше? — Госпожа, прошу Вас, не спрашивайте меня об этом — Бегемот остановился, его глаза сверкнули непривычно тревожно — Честного ответа не в силах дать никто. Варвара кивнула и они пошли дальше. У неё осталось столько вопросов, но ответов на них не находилось. Тишина, нарушаемая лишь глухим топотом кошачьих лап сводила с ума, поэтому она все же решилась задать ещё один вопрос. — Бегемот, расскажи мне о них. — О ком? — О предыдущих… воплощениях. Кем они были? Как закончились их жизни? — Ох, госпожа, это были печальные истории. Один из кошмаров вечной жизни — видеть, как проносятся жизни смертных, особенно когда привязываешься к ним. Если Вам интересно, могу припомнить парочку. — Припомни, прошу — взмолилась Варвара, слушать тишину стало невыносимо. — Ну что ж, в 1415 году мы встретили Беатриче. Кажется, она была связана с кем-то из династии Медичи. Она уже была беременна своим первенцем и жила в уединении в дальней резиденции. Конец её был довольно прозаичен: юная Беатриче умерла при родах. Мессир был очень опечален её смертью и на следующий день произошло полное солнечное затмение. — Затмение? Это тоже в его силах? — Госпожа, затмение — одно из множества вещей, подвластных Мессиру. Вот например при Людовике XIV мы столкнулись с Эдой. Казалось бы, дочка простого, очень набожного пекаря, но согласилась бежать от отца и прожила в лесу вместе с Мессиром целых тридцать лет! И даже научилась колдовству и травничеству. Она умерла мирно, от старости. После этого в Европе снова разгорелись костры тяжелых религиозных войн. — Религиозные войны… Звучит страшно. — Госпожа, горе творит с любым существом страшные вещи, а когда существо обладает такой силой, страшные вещи происходят с целым миром. Вот например припоминаю историю с Кларой. На излете пышных эдвардианских времён, она едва достигнув 16 лет, уже слыла лучшей куртизанкой всей Британской империи. Чувства Мессира вспыхнули ранним утром, когда он увидел её выходящей от модистки. Уже ночью Клара была мертва. Кто-то из богатых клиентов возомнил себя Джеком-потрошителем. — Бегемот нервно усмехнулся и почти шепотом продолжил — Мессир был раздавлен. Целую неделю он пролежал молча, глядя в потолок, а ещё через неделю в Сараево убили эрцгерцога и… — …и началась Первая мировая война. — тихо закончила Варвара. Мысли в голове спутались. Теперь от собственной незавидной участи её отвлекали размышления о грандиозных событиях, вроде бы знакомых из учебника истории, оказавшихся делом рук Воланда. — Госпожа, мы пришли. Вы готовы? — Да.***
Воланд медленно шёл по коридору. Дьявольской сущности все же удалось обуздать одолеваемые его чувства и сомнения. Бледное лицо не выражало ничего, кроме уверенности. Сегодня все закончится. Тяжёлые деревянные двери отворились перед Воландом. Лёгкой, пружинящей походкой он прошёл в мраморный зал, аляповато украшенный бесчисленными живыми цветами. Он придирчиво окинул взглядом и зелёную листву, и набухшие бутоны, и распустившиеся цветки. Идеально. Его ритуал должен сработать. Улыбнувшись хищной, удовлетворённой улыбкой, Воланд поднялся на небольшое возвышение. Перед ним предстало ложе из белого мрамора, также убранное цветами и чёрным бархатом. Мысленно он примерился, куда должен попасть меч. В сознании мелькнула белая грудь Варвары и его передернуло. Голова едва заметно дёрнулась, лицо снова приняло непроницаемо серьёзное выражение. По сторонам от ложа возвышались трое фигур в черных шелковых балахонах. Их лица были скрыты капюшонами, но Воланд знал, что их одолевает печаль. И он ненавидел их за это. Ненавидел в них свою печаль. Противоположная дверь отворилась с тихим скрежетом, до дрожи пробирающим всех присутствующих. Варвара вошла первой. Фигуры в плащах поклонились ей. Бегемот помог женщине устроиться на ритуальном ложе, накинул балахон и занял свое место в стройном ряду свиты. Варвара лежала глядя в потолок. Краем глаза она заметила какое-то движение. Она попыталась осмотреться, насколько это было возможно и едва не ахнула вслух. Словно из стен со всех сторон выходили полупрозрачные, абсолютно белые женщины. Среди них Варвара увидела юную девушку с распущеными косами. Она была одета в залитую кровью белую нательную рубаху. «Беатриче» промелькнуло в голове. Поодаль от неё плыла морщинистая старушка с измождённым болезнью лицом. «Эда» про себя проговорила Варвара. С другой стороны от ложа она выцепилила взглядом совсем молодую девушку со смазанным ярким макияжем и всклокоченной пышной причёской. Из одежды на ней была только нижняя сорочка, украшеная игривым розовым кружевом и такой же нежно-розовый корсет, надорваный в районе груди. От уха до уха тянулось кроваво алое ожерелье. "Клара" заключила про себя Варвара. От чего-то призраки прошлого Воланда не только не пугали её, но и придавали ощущение тягучего, почти загробного спокойствия. Она чувствовала, что они стоят рядом с ней в эту ночь и держат её за руку на каком-то другом, паранормальном уровне. Наконец, Варвара столкнулась взглядом, с нависшим над ней мрачной тучей Воландом. Уверенность в своём решении пошатнулась, когда она наткнулась на абсолютно холодные, непроницаемые глаза. По коже пополз холодок, но она стиснула зубы и смотрела на него абсолютно уверенно. Он поднял глаза на часы. Без десяти три. Воланд обеими руками поднял меч так, что рукоять оказалась на уровне его глаз, а остриё целилось прямо в сердце Варвары, всё еще бьющееся под светлой кожей в обрамлении фигурного выреза бордового платья. Низким, глухим голосом Воланд начал медленно проговаривать неизвестные Варваре слова. Время от времени свита повторяла за ним. Варвара вдруг поняла, что ничего не чувствует. Над ней сейчас стоял человек, которого она любила больше жизни, который не был человеком вовсе. Над грудью нависал тяжёлый меч. Все уже было решено и она была согласна на это. Огромные часы на стене встали ровно в положении на три часа. Окружающие цветы начали быстро засыхать, буквально гибнуть на глазах, зеленоватое свечение «стекало» с них, собиралось в рукояти меча и обволакивало лезвие. Воланд закончил свою тираду на древнем языке, свита повторила за ним последние слова, затем он рывком поднял меч и обрушил его на Варвару. Женщина едва успела зажмурить глаза и резко вздохнуть.