Прости, что люблю тебя

Пов: Тэхен       Я помню это 5 сентября. Этот день перевернул мой мир с ног на голову, одна встреча как глоток свежего воздуха, как чудо, к которому я никак не был готов, привнесла столько смысла в мое жалкое существование.       Я правда не знаю, как описать его, потому что не уверен, что могу подобрать подходящие слова, чтобы хоть как-то донести, насколько он прекрасен, и чтобы достаточно описать то, что я почувствовал, когда он в первый раз зашёл к нам в класс. Такой уверенный в себе, жизнерадостный, загорелый, с широкой яркой улыбкой… Его красота ослепляла… и внутри меня сразу же что-то восторженно откликнулось, подскочило, замерло.       Я никогда не испытывал ничего подобного. Он весь светился изнутри. Он будто бы был из другого мира.       Я не мог отвести глаз. Раньше я не осмеливался так открыто смотреть на кого-то, а сейчас будто бы на пару минут забыл, кем являюсь. Я просто смотрел и не мог поверить, что такой человек действительно существует. Он был не просто красив, каждая черта его лица, каждое движение, его взгляд, походка… всё это… отзывалось во мне, буквально стучало в моих висках, учащало сердцебиение.       Когда он случайно посмотрел в мою сторону, и наши взгляды на секунду встретились, мое сердце сжалось, подпрыгнуло и как сумасшедшее поскакало вскачь.       Я тут же опустил глаза и уставился в свой учебник, потому что в ту секунду что-то внутри меня вспыхнуло, мне стало так жарко изнутри, что я не знал, что делать и куда себя деть. Мне хотелось выйти, чтобы умыть пылающее лицо, но я побоялся привлекать к себе лишнее внимание, ведь зайти в кабинет, когда все уже сидят за партами - значит, поймать на себе лишние взгляды одноклассников. Этого я точно не хотел.       Вместо этого я достал из рюкзака бутылку с водой и, сделав пару глотков, посмотрел на затянутое облаками небо за окном и прикусил себя за внутреннюю часть щеки.       Чонгук… Красивое имя, и голос тоже красивый… он весь, с макушки до кончиков пальцев, идеальный.       Я украдкой снова посмотрел на него - он уже принял приветствия и наставления учителя и нашёл себе место на второй парте рядом с Дженни, школьной красавицей. Наблюдая за тем, как они мило общаются, обмениваясь взглядами, я снова чётко осознал собственную никчемность.       Чонгук новенький в нашем классе и ещё не знает, какой я изгой. Со мной никто не общается, да и если честно, я и не хочу, меня вполне устраивает, что моего присутствия никто не замечает. Только иногда Чимин, проходя мимо, со злостью пинает мой рюкзак. Я уже привык к этому. Я знаю, что я не такой, как они. Я ничтожество, мне самому стыдно за то, как я выгляжу, как одет, как веду себя. Я ненавижу это, однако не могу ничего с этим поделать.       Между нами пропасть. Я понял это с первого же момента, поэтому больше не смотрел на него так открыто, лишь украдкой, пока никто этого не видел.       На большой перемене, когда все возвращались со столовой (я не ел в столовой, чтобы экономить деньги, вместо этого просто перекусывал булочкой с водой), я случайно заметил, как Чонгук кивнул в мою сторону, что-то спрашивая у Чимина и Джина, которые кажется стали его новыми друзьями. Чимин тоже стрельнул на меня взглядом, ухмыльнулся и начал что-то рассказывать ему, активно жестикулируя и разводя руками. Я примерно представлял, что именно Чимин рассказывал ему, поэтому мне сразу же стало паршиво на душе.       Опустив глаза, я поплёлся к своей парте. Вытащил из затасканного рюкзака учебники, начал чиркать что-то ручкой на последней странице тетради. И вдруг боковым зрением увидел, что Чонгук направляется ко мне! Он целенаправленно шёл между рядов к моей последней парте! Зачем? Его взгляд был на мне, поэтому я не осмеливался поднять глаза. Мое сердце кажется остановилось. - Тебя Тэхен зовут? - Добродушно, но как-то слишком серьезно спросил Чонгук, облокачиваясь о мою парту. Он был так близко, что у меня перехватывало дыхание. Я едва не начал хватать ртом воздух, потому что голова шла кругом от запаха его одеколона.       Я так занервничал, что не знал, куда себя деть, поэтому не нашёл ничего лучше, чем отвернуться к окну и как страус спрятать голову под учебником.       Если бы я только был из другой семьи… если бы мама не пила… если бы не это уродство на моем лице… тогда возможно я осмелился бы поговорить с ним сейчас. - Тэхен? - Чонгук легонько коснулся моего плеча, и я больше не мог выносить его пристального внимания на мне, я дернул плечом, скидывая его руку с себя. Чонгук отстранился.       Мне тут же стало мерзко от самого себя, но я просто не мог сделать иначе. Прости. Прости. Прости меня. - Я же говорил - он больной, - хохотнул Чимин, - припадочный.       Я мечтал лишь о том, чтобы Чонгук поскорее ушёл. Я молил об этом всех богов, и наконец они услышали меня - Чонгук развернулся и медленно пошёл к своей парте. Я осторожно выдохнул и закрыл глаза. Это было правильным. Таким, как он, нечего делать с такими, как я.       После того случая Чонгук больше не пытался подойти ко мне, он даже не смотрел в мою сторону. И я отчасти выдохнул - теперь я мог украдкой любоваться им из своего дальнего уголка, будучи незамеченным.       Однако сколько бы я ни смотрел, никак не мог привыкнуть к его красоте. Он продолжал светиться в моих глазах, как если бы позади него всегда был включен прожектор. И каждый раз, когда он улыбался, что-то внутри моего живота приятно сжималось.       Однажды мне захотелось запечатлеть его образ, и я начал рисовать его портреты.       Уже давно рисование стало для меня своего рода отдушиной, потому что, когда рисовал, я не чувствовал себя таким убогим, я мог отключиться от всех проблем, которые были дома. И тем более, для этого не нужно было много - просто чистый лист бумаги и карандаш.       А теперь, когда я стал рисовать его, это приобрело для меня новый смысл - я мог соприкоснуться с этим божеством хотя бы так, через бумагу. Я много комкал, чиркал, выбрасывал, потому что мне не нравилось, как получались пропорции или какие-то определенные черты его лица, но я был упорным, и в конце концов у меня стало получаться лучше.       Его красивые пухлые губы, темно-карие глаза из-под густой челки, чуть вздернутый кончик носа… мне даже удалось пару раз запечатлеть его широкую обезоруживающую улыбку.       Я так часто рисовал его, что стоило мне закрыть глаза, и передо мной всплывало его жизнерадостное непростительно красивое лицо, эти сияющие темно-карие глаза.       Ночью я часто ворочался в кровати, представляя, что было бы, если бы я выглядел нормально, если мне не было бы так стыдно за себя. Я бы очень хотел подружиться с ним, открыто выражать своё восхищение, чтобы он знал, насколько он потрясающий, а ещё поддерживать, помогать, чем смогу, всегда быть на его стороне.       Возможно, мы бы вместе гуляли или занимались спортом. Иногда я представлял даже, какого это было, если бы он пригласил меня к себе домой, и возможно его родители приняли бы меня. Чонгук был из полной семьи, я слышал, что его папа бизнесмен, и они часто путешествуют всей семьей заграницу, а ещё слышал, что мама его очень добрая и любит готовить.       Я представлял себе идеальную семью, какой у меня никогда не было. Я был искренне счастлив за него, я желал, чтобы у него всегда было все хорошо, чтобы ничто не затмевало его сияние. Потому что он правда заслуживает этого. Он прекрасен.       В моих глазах он действительно сиял. Особенно я любил моменты, когда он от души смеялся, его смех был таким приятным и искренним, что казалось мог мигом разогнать все темные тучи, сгустившиеся надо мной. Стоило мне только его увидеть, как настроение сразу поднималось. Да и просто от одного факта, что он здесь, совсем рядом, только через каких-то три парты от меня, у меня на душе теплело. Мне стало легче выносить то, что происходило дома.       Я приходил, видел лежащую посреди пустых бутылок маму, накрывал ее одеялом. Когда она спала, она была так спокойна, почти как обычная мама, разве что под глазом всегда красовался фингал. Зато она перестала приводить мужчин к нам, уже две недели никто не избивал меня, и я про себя молил, чтобы так продолжалось как можно дольше.       В холодильнике как всегда было пусто - только бутылка пива на завтра и открытая банка шпрот. Я знал, что их лучше не трогать, поэтому поужинал конвертиком с творогом, который спрятал в столе, а потом достал из рюкзака мои эскизы. Портреты Чонгука - разложил их все на старом деревянном столе и просто улыбался, рассматривая и иногда касаясь их. Как ни старался, найти его страничку в соцсетях не смог, поэтому хотя бы вот так мог смотреть на него, когда его не было рядом.       А ещё я начал потихоньку сходить с ума. Знаю, что это возмутительно, неправильно, невозможно, но я очень хотел почувствовать его прикосновения на себе, хотел держаться с ним за руки, переплетать пальцы, чувствовать, как он сжимает меня в своих крепких тёплых объятиях… а ещё я очень хотел его поцеловать… я еще не знал, как это чувствуется, когда целуешь кого-то, но когда представлял, как его губы накрывают мои, мне сразу же становилось жарко, внизу живота скручивался болезненный сладкий узел, и будто бы становилось нечем дышать.       Я стал одержим им. Чонгук буквально стал смыслом моей жизни - я засыпал с мыслями о нем и просыпался с предвкушением побыстрее увидеть его снова, снова нарисовать его. Мне не нужно было ничего больше - лишь бы просто видеть его счастливым каждый день.