My best summer ever

      Нил давно начал осознавать, что его жизнь нельзя назвать чем-то хотя бы немного похожим на то, чем она должна быть, и даже сейчас продолжал рассуждать над тем, почему он все еще жив. Благодаря дяде его существование налаживалось, но это вовсе не означало, что все демоны прошлого перестанут подкрадываться к нему из темноты, являться во снах и вновь отбрасывать его назад.       Нил Абрам Джостен – Натаниэль Веснински. Отец Натаниэля был влиятельным человеком в одной из компаний, Нил уже забыл, в какой именно, мог грести деньги лопатами, если не еще больше, благодаря этому они жили в достатке, в большом особняке, полном дорогих и роскошных вещей, мебели и отцовских примочек, коими тот увлекался. Про его отца часто говорили в новостях, чуть ли не ежедневно упоминая, насколько быстро тот взлетает по карьерной лестнице, что он обязательно добьется еще большего. Его отца любили в новостях, любили в сплетнях, любили в его делах, но никто не смотрел дальше этого. Когда Нил еще был Натаниэлем и встречался с кем-то из других детей во время прогулок, многие их родители узнавали в нем и его матери жену с сыном Натана Веснински и заставляли своих детей пытаться сблизиться с ним, от чего тошнило не только его, но и Мэри. Мэри любила Натаниэля, невероятно любила и желала ему хотя бы друзей иметь нормальных, раз с семьей уже не вышло. Хотя «не вышло» слишком мягко сказано. Никто не видел, что происходит в их доме, и видеть не должен был. Натан был человеком агрессивным в сторону своей семьи, нередко выпуская весь гнев на сыне. Натаниэль почти с самого рождения знал, что присутствие отца рядом в любом случае принесет боль, независимо от того, сотворил он что-то или нет. И с этим абсолютно ничего нельзя было поделать. Шрамы, с которыми Натаниэль ходил, скорее всего, почти с рождения, никогда не сойдут с его тела и будут напоминать о себе при каждом взгляде в зеркало, при каждом походе в душ и во взглядах людей, что даже видят не все, а лишь малую часть, которую одеждой, увы, не скроешь. Нил не мог вспомнить о своем отце ничего хорошего, хотя в нем такового и не было вовсе, в чем можно быть уверенным. А вот мать Нил вспоминал каждый день, если не каждый час. Та пыталась защищать сына, старалась брать удар на себя, заботилась о нем в отсутствии отца, гуляла, старалась отвлекать от всего, что с ним происходило. Ее Джостен любил всем своим сердцем, бережно храня в воспоминаниях ее мягкую улыбку, крепкие надежные руки и твердный, но одновременно мягкий голос, повторяющий «Абрам, милый мой». Смерть матери – единственное, о чем Нил по-настоящему грустит.       — Абрам, тебе что-нибудь нужно?– дядя Стюарт старался поддерживать его жалкое существование, каждый день задавая этот вопрос и получая на него отстраненное:       — Нет.       Когда Натаниэлю исполнилось шестнадцать лет, возраст согласия, Лола, любовница его отца, привязала того к кровати, раздела и насильно вступила в половой акт. Малкольм постоянно кидала в его сторону похотливые взгляды, похабные словечки и сравнивала с отцом, мол, вырастет, и будет у нее два одинаковых Натана, каждый по настроению. Нил вспоминал, как его тошнило от ее прикосновений к нему, от ее отвратительного голоса и присутствию где-то рядом, и его вновь начинало тошнить. Мэри воткнула нож в грудную клетку Лолы, вероятно, попав в сердце, как раз тогда, когда та уже успела с ним наиграться, от чего Нил по сей день более не прикасался к себе в интимном жесте, для собственного комфорта называясь асексуалом. И в тот день, прямо на глазах Натаниэля, чуть ли не терявшего сознание от продолжительной истерики, его отец убил Мэри и забрал его, запирая в подвале. Отец приходил лишь тогда, когда у него в голове появлялась идея для пыток, он спланировал и растянул убийство сына на неделю, но на предпоследнем дне, когда Натаниэлю должны были перерезать сухожилия на ногах, в особняк ворвались люди клана матери, Хэтфорды. Дядя Стюарт знал, что Натан был тем еще подонком, но когда перестал получать ответы на сообщения в секретном телефоне без прослушки, то сразу поспешил узнать причину. Прежде чем Натан Веснински был убит тремя выстрелами в грудь, голову и живот, обессиленный Натаниэль выдохнул, отчаянно, сам не хотел признавать это реальностью, что Мэри, его мать и сестра Стюарта – мертва.       Стюарт забрал Натаниэля Веснински с собой.       Нил,– Стюарт предложил сменить фамилию на его, но Натаниэль молча начиркал то, что пришло в голову, особенно аккуратно и медленно добавляя к этому второе имя, данное матерью,– Абрам Джостен перешел с выживания в существование.       — Хорошо,– Стюарт сделал внушительную паузу, пытаясь разглядеть в его глазах хоть что-нибудь, но сдался и продолжил,— может, ты бы хотел сменить обстановку? Я как раз недавно приобрел дом загородом.       — Мне все равно,– Нил не врал, теперь ему было абсолютно все равно, где и с кем он будет.       Ему семнадцать, и это лето не станет чем-то особенным, как это и бывало всегда.