Не у всех ангелов есть крылья

Воскресенье. Джун толком не спал ночью, душевная тревога ни на миг не отступала и лишь от усталости удалось под утро погрузиться в глубокий сон. Первая половина дня протекает не как обычно, а очень скудно и в терзаниях совести. Не уберёг, хоть и не виноват. После обеда Наму звонит неизвестный номер, и он конечно же поднимает трубку, понимая что это возможно офицер полиции. - Добрый день, Ким Намджун? - уточняет грубый мужской голос на том проводе. - Да, по какому поводу? - Вашу заявку рассмотрели и приняли, сохраните номер в контактах, будем сообщать об изменениях - без особого энтузиазма обьясняет мужчина, чём-то щёлкая на фоне. - Спасибо, буду иметь ввиду - отвечает парень и сбрасывает трубку, особо уже не надеясь на полицию. Она толком не заинтересована в расследовании, он понимает, что это все чисто из-за связей друга, которые звучат более убедительно, чем его жалкие уговоры о принятии заявы. Он тяжело выдыхает, опираясь локтями на кухонный стол, тыкая голову в раскрытые ладони. Сейчас так и хочется стоять, ни о чем не думать, но не может. Не может, когда знает, что причина всех его улыбок и звонкого смеха сейчас в опасности. Но и не может понять, что ему делать. В телефоне ни одной зацепки, Джин по своему желанию поставил на собственный гаджет отпечаток Джуна, полностью доверяя ему. А тот и без спроса не брал телефон даже в руки, не говоря уж чтобы разблокировать ради своего интереса. Там действительно ни одной странной переписки, никаких посторонних звонков. Пока он задумывался об этом, в его голову пришла ещё одна догадка, пока ещё не доказанная ничем. Чонгук. Именно он мог не давать покоя, как бы ему не объясняли. Предположения строятся в ряд, и ни одно из них не нравится совсем. Ким быстро одевается в серый спортивный костюм и выходит из квартиры. Он помнит, где находиться дом одногруппника Джина, потому без проблем ориентируется по нужному маршруту без чьей либо помощи. Через двадцать пять минут он уже находиться под дверью, постучав ровно три раза, терпеливо дожидаясь хозяина дома, чтобы поговорить. Хотя, это как ещё получится. У него нет доказательств, но лицо бы ему с радостью разукрасил его собственной кровью. И не жалко, давно глаза мозолит. В скоре на пороге появляется Чон, поправляя на себе фиолетовую футболку с парой пятен на ней. - Чего тебе? - интересуется он, недовольно глядя в лицо напротив. И в душе становится то ли приятно от вида больших кругов под глазами Намджуна, то ли гадко от того, что он вообще в наглую приперся. - Когда ты последний раз видел Джина? - переходит сразу к делу, не теряя времени на пустую болтовню с неприятной личностью, по крайней мере, для него. - А, ты про своего ангелочка? - он специально насмехается, видя как сжимаются кулаки собеседника. А сам внутри бушует лишь от одного упоминая этого прозвища. Своей игрушке он даст новое, более достойное. - Не видел, мне не до него - врет, но кто не поверит? Он уверен, что ему будет проще простого прятать у себя парня, тот ведь как мышка ведёт себя, хоть и не удивительно, большую часть просто спит. - Ясно, спасибо - уже разворачивается и собирается уйти, как ему в спину кидают ядовитую фразочку, от которой сводит все внутри, оставляя лишь желание разбить лицо Чону. - Буду рад помочь тебе в поисках ангелочка, правда - откровенно давит улыбку, не скрывая фальша в голосе. Сарказм так и сочится из его фраз. Намджун одергивает сам себя, четко понимая что нельзя вот так взять и наброситься с кулаками на человека, а уж тем более размазать его лицо об асфальт. А было бы славно. - Я ещё выведу тебя на чистую воду, Чонгук - он из-за плеча показывает средний палец и уходит прочь, жалея что вообще пришёл и пытался что-то спросить. Только нервы потратил, которые, между прочим, не железные.

***

Джин в сознании с утра, но к сожалению сам не знает, сколько времени, однако на столе появилась красивая настольная лампа, освещая тусклую комнатушку пуще прежнего, становясь явным облегчением для глаз. Их не приходиться напрягать как до того, чтобы разглядеть хоть что-то. Он расхаживает по комнате, цепляясь взглядом за каждую деталь, которая поможет ему в удобном случае свалить. Примерно за полтора часа не такого внимательного обзора комнаты, он подмечает для себя то, что дверь железная, но открывается судя по всему не защелкой, а ключем и его можно будет подделать, как минимум попытаться это сделать. Следующее, это то, что при кромешной тишине, возле той же двери можно услышать звуки сверху, но пока ещё не настолько чётко. И можно уже лучше слышать, если кто-то спускается сюда. Что он и заметил, потому быстрым шагом направляется к матрасу, присаживаясь на нём более свободно. С каждым более громким звуком, становящимся все ближе, его сердце бьется быстрее, а страх резко ударяет в виски. То же лицо, что и вчера, но бесит куда сильнее с каждой минутой. Вот это одна из самых неприятных особенностей у Чонгука. Он принёс с собой поднос еды, что удивило Сокджина. Не мог отрицать, что очень голоден, но и сомневается, что есть с рук этого человека безопасно. Чон молча проходит и расставляет все на столе, и как парень мельком замечает, то приборов пара, напрягаясь сильнее. Закончив с этим, старший кидает недоуменный взгляд на юношу, поправляя свой стул. - Иди ешь, проголодался же - быть заботливым у него выходит плохо, но это лучше, в сравнении с прошлым днём. Джин ещё с подозрением мнётся пару минут, но желудок урчит, выдавая с потрохами. Чон хмыкает, когда тот все таки поднимается и подходит к столу, изучая. Две тарелки с аппетитной лапшой, кимчи, аккуратно нарезанные фрукты и судя по всему апельсиновый сок. От такого вида все больше начинают течь слюни, заставляя юношу гулко сглотнуть. - Садись, не укушу, пока что - довольно тянет уголки губ вверх, снова видя как замялся младший после таких слов. Но все же садиться, берясь за две палочки, начиная уплетать за обе щеки в меру острую лапшу. Он быстро и практически полностью опустошает тарелку под тяжёлым взглядом Чона, который не сулит ничего хорошего. Он даже не прикоснулся к еде, из-за чего Ким начинает сомневаться, было ли это правильным решением. - Ты её отравил что ли? - не церемонясь интересуется, предполагая что правды не скажут. Джин готов в любую секунду вызвать рвотные позывы, как только почувствует что-то неладное. Он откладывает палочки и уставляется на Гука, который сидит с невозмутимым выражением. Чонгук лишь берет в руки свои палочки и утягивает немного лапши из тарелки младшего, съедая без каких-либо лишних слов и эмоций. Прожевав, закидывает в рот кимчи и запивает соком, опустошая чашку до дна. Сокджин следует примеру, выпивает свой сок и больше не касается еды, молча буравя взглядом свои пальцы под столом, которые всячески выкручивал из-за нервов. Тяжело расслабиться в такой обстановке, если это вообще возможно. - Сокджин, ты ведь уже не маленький мальчик, правда? - начинает Чон, блуждая пальцами по столу. Парень не может понять, что в голове у этого чертового психа и в какой момент его милость треснет по швам. Он и не собирался испытывать его терпение, стараясь вести себя максимально тихо, строя в голове самые разные вариации того, как бы отсюда по тихому свалить. - Знаешь, в какие игры играют взрослые мальчики и девочки? От этих слов по позвонку приходится неугомонная дрожь, Джин недоуменно уставляется на спокойное выражение лица напротив, которое с каждой секундой становится все более непонятным и устрашающим. Чонгук поднимается со своего стула и начинает преодолевать краткое расстояние между ними, Сокджин встаёт и пятится к стене, с ужасом понимая что бежать некуда. Он даже не представляет, что сейчас с ним будет, но морально готовится по максимуму защищаться от этого похотливого чудовища. - Не подходи ко мне, я буду кричать - тыкает указательным пальцем в лицо Чону, а тот лишь усмехается, понимая что это заводит лишь ещё больше. - Кричи, иногда будешь прерываться на стоны, нас все равно никто не услышит тут. Я сделаю хорошо нам двоим, тебе понравится Юноша упирается лопатками в стену, метая взгляд по комнате, куда ему бежать и что сделать. Он сжимает кулаки, ведь старший настигает его быстро. Без особого замаха, Джин целиться четко в нос, с надеждой разбить этому уроду переносицу и отвлечь внимание. Попадает четко туда, куда и планировал, а Чону хоть бы хны. Он лишь откинул немного голову назад, возвращая её в обратное положение, пока из носа течёт густая кровь. Зрелище ужасное, и пока Джин тупит своё внимание на лицо Гука, тот быстро хватает за запястья и поворачивает парнишку на сто восемьдесят градусов, заставляя опереться щекой об холодную стену. Чонгук вжимается в ягодицы младшего своим пахом, с коим-то облегчением выдыхая. Своей ладонью он обхватывает кисти Джина, а тот всеми силами пытается их вырвать из лап чудовища, начиная заливаться слезами. Ему стыдно. Стыдно за себя, стыдно перед своим будущим женихом, который наверняка бы посмотрел на это с нескрываемым отвращением, недовольно поджимая губы. Он винит себя во всем, навзрыд захлебываясь в горьких слезах. Чон на это не реагирует, его безусловно интересует сейчас только одно - его тело. Он смотрит на длинные, стройные ноги юноши, переступающего с ножки на ножку и гулко сглатывает, поднимаясь жадным взглядом выше, замирая на аппетитной заднице, присвистывая. - Ты уверен, что ты нужен Намджуну как муж? Думаю, его так же как и меня манят твои пышные бёдра. А в прочем.. я ведь люблю тебя не только за это, ты же знаешь? - не слыша ответа, Чонгук хорошенько шлепает ладонью по одной из половинок, жалея что не видит как сладко она покраснела. Он собирается это исправить, тянет свободную руку к кромке шорт парня, до нельзя медленно стягивая их, наслаждаясь зрелищем. -Ты урод, Чонгук. Ненавижу тебя - Джин снова предпринимает попытки высвободиться из мертвой хватки и ему наконец-то приходит идея. Он не уверен, хороша она или плоха, но ему не хочется стать окончательно грязным и мерзким, унизиться ниже плинтуса перед всеми. Сокджин напрягает ноги и левой бьет прямо в пах, попадая в него пяткой. Хватка моментально ослабилась, Чон хватается за собственный член и шипит от жуткой боли, которая сопровождается неприятной пульсацией внизу. - Чёрт, чёрт, чёрт. Чёрт! - вопит старший, срываясь на крик. Юноша вжимается в стену, смотря как тот корчится от пронзающей боли, оседая на колени. Из его рта льётся весь словарный запас матов, а гневный взгляд пронзает паренька. Когда боль медленно отступает, он поднимается и подходит вплотную к Джину, оставляя на его щеке увесистую пощёчину. - Мы ещё поговорим, паршивец - и быстрым шагом уходит, позабыв о том, чтобы закрыть двери на ключ. Сокджин оседает на пол, пытаясь прийти в чувства, понимая насколько абсурдная ситуация сейчас вышла. Он все ещё жалобно всхлипывает, но понимает, что никто не спасёт его, кроме него же. Поднявшись, парень берет в руки палочки со стола, чтобы в случае чего обороняться хоть ими. И вот уже хочет выйти, как дверь наглухо захлопывается, а в ней проворачивается ключ. Твою ж мать, не успел. С каждым новым днём у него все больше нет надежд, не выдерживая такого отношения к себе жалких два дня. - Хочу к Джуни - жалобно тянет в слух Сокджин, садясь на ледяной пол, поджимая к своему лицу колени и обхватывая их руками, обнимая. Дышать по прежнему трудно, пальцами он поглаживает собственные предплечья, стараясь успокоить самого себя.