Вампирская жатва

      Мне всегда говорили, что красный цвет идеально подходил к моим зелёным глазам и каштановым волосам с отливом рыжего на солнце. Возможно, так оно и было, но красного цвета я избегала с тринадцати лет. В моём гардеробе было невозможно найти что-то подобных цветов и оттенков. Даже от бордового у меня скрежетали зубы.       Красный ассоциировался с кровью. Даже перед днём рождения я просила маму и друзей ни в коем случае не добавлять в декор элементы этого цвета. Ни при каких обстоятельствах. Даже если бы в мире остались только красные шарики, я обошлась бы с радостью без них.       Как только прошло семейное застолье, нас с друзьями ближе к ночи понесло в клуб. Я накрасилась, завила волосы и надела чёрное платье. Покрутилась возле зеркала, приложив руки к слегка полным бёдрам. Они никогда мне не нравились, особенно в сочетании со слегка мягкими руками. Мне говорили, что с животом у меня всё более чем в порядке. Я напоминала самой себе грушу, от чего хотелось взвыть, несмотря на комплименты от друзей.       Возле открытой двери показалась моя мама. Мимо неё прошёл мой пятнадцатилетний брат, который уже был выше меня на голову. Он резко остановился возле окна, прилипнув к нему руками. Будь его воля, он прилип бы к нему полностью.       — Это к кому? — спросил он громко. Я покосилась на Мичи, взъерошевшего каштановые волосы. — Сора, это к тебе такая машина приехала? Нифига он кочка.       — Там господин Фушигуро приехал, — сказала негромко мама, стоя у дверного проёма. Её голос слегка сипел, был тихим.       — Опять? Мы же виделись недавно. Сейчас выйду к нему.       — Сора… — Мама посмотрела на меня, и я увидела, насколько уставшими и красными были её глаза. Неужели снова плакала? — Уже темно. День кончается. Ты же понимаешь…       — Ну, не заберут же они меня сегодня, мам, — обняла её и посмотрела опустевшим взглядом перед собой.       Я понимала, что за мной могли прийти в любой день, как только наступило двенадцать ночи моих именин. Я лишь пыталась успокоить свою мать. А сама переживала так сильно, что чувствовала, будто внутри тряслись органы и кости. И хотелось забиться в угол и плакать так громко и истошно, чтобы на мои вопли слетелся весь мир и защитил меня. Но этого никогда не произойдёт.       — Так, мам, телефон у меня всегда с собой, звук включен на полную. Я буду с друзьями, их номера у тебя тоже есть. Я сейчас поговорю с господином Фушигуро и сразу же поеду с ними в клуб. И будет всё хорошо, да? — я снова крепко обняла её, стараясь смеяться. — Я буду писать тебе каждый час. Обещаю.       — Одних обещаний мало, ты же знаешь, — сказала мама. — Ладно, езжай. Пожалуйста, будь осторожна. Сразу едь домой, если почувствуешь неладное.       — Обещаю, — я поцеловала её в щёку. — Эй, Мичи! — отходя от мамы, крикнула я и подошла к младшему брату. Чуть задрала руку и потрепала его по голове. — А ты береги маму, понял? Не дай ей скучать!       — Ты странная сегодня, — хмыкнул Мичи, не моргая глядя на меня.       — Просто хотела сказать, что люблю тебя. Ясно? — не сдержавшись, я крепко обняла его. Я давно не говорила ему этих слов. И от удивления Мичи не смог ответить мне тем же, будто не верил, что перед ним стояла его прежняя старшая сестра.       Сегодня меня могли украсть из дома навсегда. Невесты никогда не возвращаются домой. Их навсегда отрывают от семей, обрубая с ними любую связь. И я боялась уйти из дома, не сказав никому хоть каких-то слов прощания, пусть это и выглядело со стороны глупо. Зато я смогла попрощаться. Только вот родные не смогут сделать того же. Это убивало меня.       — Я люблю тебя, мам! Я ушла! — крикнула я и сжала руку Мичи, шепнув ему: — Я надеюсь на тебя.       Он удивлённо моргнул. Я не дала ему ответить, просто отпустила брата и ушла от него быстрым шагом.       В прихожей я под внимательный взгляд матери накинула на себя джинсовую жёлтую куртку, надела чёрные туфли на невысокой платформе и вышла из дома, даже не глянув на неё. Я боялась оставить её одну, но в то же время не хотела тратить оставшуюся свободу на затворничество. Ноги тянули меня назад. Особенно когда я увидела Тоджи Фушигуро, что стоял у нашего дома, повернувшись спиной к своему байку. Он так и не поменял свою кожаную куртку за пять лет.       — Добрый вечер, — сказала я ему и неторопливо подошла. Я подняла голову и посмотрела в его глаза. Он улыбался. — Приехали забрать меня? Я не планирую прямо сейчас ехать к чудовищам и портить себе вечер. Меня ждут друзья.       — С днём рождения, — игнорируя мои слабые возмущения с долей смирения, Фушигуро протянул мне маленькую синюю коробочку с милым розовым бантиком.       Я не ожидала подобного жеста от жнеца. Я улыбнулась от удивления и от того, насколько приятно мне было получать от него подарок.       Из всех жнецов я знала только Фушигуро, потому что он был моим наставником, как бы странно это не звучало. Мы виделись с ним редко, но каждая встреча оставляла после себя тяжёлый груз и мерзкий осадок. Фушигуро снова и снова напоминал мне о предназначении, о том, кто я есть на самом деле, каким трусливым был мой отец. И рассказывал о вампирах и о том, как они связаны с миром людей. Он обучал меня, передавал поверхностные знания и просто морально пытался подготовить меня к участи невесты.       — Что там? Надеюсь, это что-то, что сейчас убьёт меня, — я посмеялась. В последнее время я слишком часто шутила о смерти и самоубийстве.       — Открывай давай, юмористка, — фыркнул Фушигуро, кивнув на коробочку.       Я вздохнула и напряжёнными из-за нервов пальцами распаковала подарок. Тоджи забрал у меня упаковку.       — Бантик я себе заберу на память. Красивый, — я взяла у него бантик от коробки с подарка и положила его в карман.       Вместе со странным юмором в мою жизнь пришло постоянное желание собирать на память всякую мелочь: фантики, коробочки, чеки, монетки, билеты, камушки, бижутерия… Теперь и лента от подарочной упаковки.       Я открыла коробку и увидела там милый кулон в виде двух полумесяцев, в центре которых, в виде глаза, сверкал синий ромбовидный камень.       — Я хотел вставить туда красный камень, но вспомнил, что ты ненавидишь этот цвет.       Я подняла на него взгляд.       К Фушигуро я относилась нейтрально. Во мне всё ещё играла обида за то, что он поставил на мне метку, хоть эта и была его обязанность.       — Спасибо. Это очень красиво. И символично, — я ухмыльнулась.       — Помочь?       Я отодвинула в сторону волосы, которые почти доросли до лопаток, и встала спиной к Тоджи. Улыбаясь, ждала, когда его пальцы коснуться моей кожи и закрепят на шее цепочку.       Взгляд упал на окно, и я резко перестала улыбаться. Мама приложила ко рту руку, вздыхая и печально глядя на меня. А Мичи стоял рядом с ней и смеялся.       Холодные руки Тоджи коснулись меня. Он осторожно убрал в сторону мои волосы, замочек щёлкнул под его пальцами, и цепочка засияла серебряными бликами на моей шее.       — Спасибо. А теперь мне пора вызывать такси, — я повернулась к Тоджи и снова глянула в его глаза всего на секунду, так как не могла задержать на его лице взгляд из-за смущения.       — Садись. Возможно, это и наша последняя встреча, — он надел на голову шлем и натянул на руки перчатки. Я широко распахнула глаза, когда его широкие руки, на которых скрипнула чёрная кожа, обхватили второй шлем.       Я надела его на голову и неуверенно закрепила ремни, чтобы шлем не слетел с головы. С трудом забравшись на чёрный, блестящий мотоцикл, будто он был только что из магазина, скатилась слишком близко к спине Тоджи и обхватила руками его талию. Я снова глянула на окно.       Мичи прилип к нему, чуть не открыв рот от удивления. А мама, увидев, что я повернулась к ним, махнула со слезами на глазах рукой и отошла от окна, будто разочаровалась во мне.       Я вздохнула, и байк загудел, завибрировал подо мной. Этот звук пугал и завораживал одновременно. В крови кипел адреналин, и она начала требовать больше.       Мотоцикл рванул с места, скользя по асфальту. Колёса чертили шлейф по нему, а мотор рычанием закладывал уши. Я вжалась в Фушигуро крепче, наблюдая за тем, как мы обгоняли автомобили, как сотни фар мелькали перед глазами, сливаясь друг с другом. Мы стремительно разрезали ночь, холодный воздух задувал под натянувшееся, задравшееся почти до неприличного платье.       Мы остановились возле ночного клуба, где я почти сразу же увидела друзей: Юту, Нобару, Маки, Тоге и Юджи. Последний энергично помахал мне рукой, широко улыбаясь во все зубы. Я помахала ему в ответ и отдала Тоджи шлем.       — Спасибо. Было весело. Может быть, ещё увидимся, — мои слова вышли сухими.       — Веселись, Сора. Помнишь, о чём я говорил тебе?       — Никогда не убегать. Иначе вы убьёте меня. Или меня насмерть сожрут кровососы. Я помню.       — Не называй их кровососами при них же. Они этого не любят. Помнишь ещё кое-что?       — Вы о чём?       — Я о первой ночи. Помнишь, чего тебе нельзя будет делать под шатром?       — Убегать, кричать и сопротивляться, даже если сильно хочется, — будто заученную фразу сказала я. — Я всё помню, вы говорите об этом каждую нашу встречу. Мне нужно идти. Позволите? — Его очередные наставления портили и без того ужасное настроение. Мне захотелось поскорее уйти.       Фушигуро молча надел на голову шлем, покрутил ручку, нажал на газ. Он повернул голову в мою сторону. Мне показалось, будто на секунду я увидела его глаза через чёрное стекло шлема. По телу пробежались мурашки от лёгкого, необъяснимого мне ужаса.       — Ещё раз с днём рождения! — кричали друзья вокруг меня, обнимая.       Я посмеялась и снова кинула взгляд на мотоцикл, который тут же скрылся во тьме за очередным поворотом.       — Пошли давай, — Нобара потянула меня за руку ко входу в ночной клуб.       На входе на нас уже пялился охранник. Мы показали удостоверения, доказывающие, что мы уже все достаточно взрослые, чтобы посещать подобные места. Мне наконец-то исполнилось восемнадцать. В нашей компании я была самая младшая, поэтому часто пропускала громкие тусовки. Приходилось терпеть и в то же время бояться этого дня, будто я ждала собственную смерть.       Сегодня я решила дать себе отдохнуть по полной.       У нас была вип-зона на шестерых. Тоге очень долго отнекивался, он пошёл сам в клуб только ради меня, он ненавидел слишком шумные места. Я и не пыталась заставить Инумаки идти с нами, раз он не хотел, его уговорили Юджи и Маки.       В клубе грохотала музыка. Нас освещало неоновыми, мигающими лампами, к которым я не сразу привыкла. На танцполе уже собрались люди, возле бара их было не меньше. На квадратных сценах за высокими металлическими перегородками танцевали девушки в кислотно-розовых купальниках и элегантных туфлях на высоком каблуке, в которых они двигались лучше, чем я в кроссовках.       Их танцы немного смущали меня. Я невольно представила себя на Жатве. Она могла состояться когда угодно, даже сегодня ночью. Я буду в таком же положении, как эти стриптизёрши. Возможно раздетой на глазах у всех, только против моей же воли.       — Зависла? — крикнула в моё ухо Маки. Я оторвала взгляд от стриптизёрши и посмотрела на подругу.       — Да задумалась просто.       — Так и скажи, что понравилась, — она посмеялась, а я не стала с ней спорить. Лучше ей думать о том, что эта девушка у шеста мне понравилась, чем знать о моих настоящих мыслях.       — Вперёд в бар, — Нобара схватила нас за руки и потащила в сторону барного столика, где активно работали бармены.       Мы заказали по коктейлю, причём достаточно крепкому, чтобы у меня закружилась голова. Я пила всего пару раз, сегодня был третий. И я безответственно налегла на алкоголь. Коктейль за коктейлем, и моё тело постепенно расслаблялось, превращалось в ходячую груду мяса и костей.       Мир постепенно приобретал хоть и яркие, но расплывчатые краски. Танцы становились смазанными, плавными, слишком смелыми. Я танцевала то с девчонками, то с парнями, то со всеми сразу. Я и не заметила, как мы с Юджи вдвоём ушли в нашу вип-зону, спрятанную фиолетовой сетчатой тканью со всех сторон, кроме выхода с нашей платформы. Это вышло совершенно случайно.       Выход вёл на танцпол, в центре которого были стриптизёрши, а ещё дальше — бар. И именно в вип-зоне музыку было слышно чуть меньше.       Юджи сел, широко расставив ноги и вытирая пот со лба. Он взъерошил вверх волосы, и я невольно подумала о том, как бы мне хотелось, чтобы он делал так почаще.       Меня пугали мои же мысли в сторону Итадори уже второй год. Я каждый раз отдёргивала себя только при мысли о чём-то большем, чем стать просто друзьями.       В носу защипало от несправедливости. Я увидела, как Маки и Нобара в шутку зажали между собой бедного Тоге. И они скрылись с наших глаз в толпе людей, продолжая беззаботно веселиться.       Они могли ощутить вкус жизни целиком. Они не знали о существовании чудовищ, не знали о том, что прячется в глубине ночи. Поэтому и спали крепче, поэтому могли меньше беспокоиться о своей жизни, отдаваясь ей полностью. У меня же были запреты и ограничения. Меня скоро не будет в обычном мире, душой я сгину, останется лишь тело, отданное на пропитание грязным, извращённым чудовищам.       От обиды и огромного количества алкоголя во мне я взяла Итадори за руку. Он резко повернулся ко мне.       — Сора, ты как? — спросил он. Я тяжело задышала через нос. Как бы мне хотелось поцеловать его, почувствовать, какого это… Хоть я и вряд ли вспомнила бы эти ощущения на следующее утро в полной мере.       Юджи, словно умел читать мысли, поддался ко мне. Его ослабленная рука сорвалась с диванчика, он чуть не упал, но успел ловко выпрямиться. Я глубоко вздохнула, его горячие губы накрыли мои. Они были мягкие, влажные, с привкусом мятного коктейля и спирта.       Алкоголь разгонял кровь по организму. Я тяжело задышала через нос, издала неслышный стон в губы Итадори. Я вжалась в его ногу, щёки покраснели от переизбытка чувств.       — Сора, — протянул он, разорвав поцелуй. Я чуть поддалась к нему и остановилась, глядя в его глаза. Оба глубоко дышали. — Я не хочу оскорблять тебя, но… не хочешь отойти… куда-нибудь.       Я огляделась по сторонам, словно боялась, что за мной наблюдал Фушигуро Тоджи.       Лучше умереть, побыв счастливой хоть какое-то время, чем остаться живой и страдать всю свою жизнь, думала я. Юджи встал, приняв моё молчание за согласие. Где-то глубоко внутри меня кричали остатки разума: «Остановись, дура! Тебе нельзя! Ты всё испортишь!»       Но ноги понесли меня вперёд. Юджи тянул меня за собой, а я шла за его пьяным телом, как заколдованная кукла под нитями кукловода. Я хотела забыться, хотела оставить в этом клубе всю себя и уже была готова даже принять казнь, который исполнил бы Фушигуро.       В туалете, где мы никого не увидели, музыка играла будто из бочки. Её вибрация ощущалась ногами.       Юджи прижал меня спиной к стене и прильнул к губам, смелее и жёстче, так страстно и отчаянно, будто сам желал этого давно. Алкоголь уничтожил нас обоих, лишив рассудка.       — Мужской туалет не место девушкам, — услышали мы чужой спокойный голос, когда рука Юджи открыла одну из кабинок.       Мы отскочили друг от друга. Я плечом ударилась в стену, поправляя волосы. Чуть шатаясь, я делала вид, что трезвая и якобы могу ровно стоять на ногах.       Я посмотрела на парня, который помешал нам. Он спокойно мыл руки. На его носу блестели тёмные очки, на которые иногда падали белые пряди. В отражении зеркала я увидела, насколько насыщенными и яркими были его голубые глаза.       — Парень! — вскрикнул второй, непонятно откуда взявшийся. У него были собраны в короткий хвост тёмные волосы, а на лоб свисала одна причудливая прядь. — Тебе плохо, да?! — он неожиданно подбежал к Юджи.       — Что? Мне?.. — начал спрашивать он у Юджи, который, как мне казалось, выглядел бодрым. Парень взял его за плечи, и Юджи тут же скрутило к полу. Незнакомец повёл его в туалет, и я осталась одна наедине с беловолосым парнем.       — Неудачный секс? — спросил он, глядя на меня в отражении. Он вытер руки сухими полотенцами. Я услышала, как Юджи ругнулся и начал блевать в туалет. Я постаралась абстрагироваться от этих неприятных звуков. Из-за них я начинала переживать за Юджи, я хотела сорваться и зайти в кабинку, чтобы помочь ему.       — Несостоявшийся, — ответила негромко я и опустила вниз голову. Щёки горели и от смущения, и от стыда.       — Ты сама еле на ногах стоишь. Тебя угостить коктейлем?       — Ну, если ты так хочешь, — я пожала плечами. Я понимала, что идти с незнакомцем не пойми куда и принимать от него напитки — это было последнее, что нужно было делать в клубе. Но я будто нарочно искала приключений. Мне не хватало адреналина.       Парень усмехнулся и протянул мне руку, предлагая подержаться за неё.       — Твоему другу лучше станет нескоро, с ним мой приятель. Пошли пока к бару, выберешь что хочешь. Я ведь угощаю.