Стены

Через силу вспоминая свой визит в Лёшину палату, Нурлан понимал, что он медленно и основательно тонет, теряет свои базовые моральные ориентиры, которые вырабатывались в его сознании с детства. Он попросил два дня отгула, заперся в своей комнате в корпусе для персонала и занялся самобичеванием. Нурлан сначала думал поехать домой, чтобы побыть подальше от давящих на него стен Казематов и подальше от Лёши, но, представив, что придётся перед женой делать вид, что всё нормально, решил, что лучше побыть в одиночестве. Не нужно будет врать и недоговаривать, играть чужими чувствами. Выходил он из своей комнаты всего несколько раз, чтобы быстро перекусить в корпусе для персонала и свести своё общение с другими людьми к минимуму. К корпусам для пациентов он вообще не приближался. Оба дня он пытался упорядочить свои мысли, чтобы хотя бы для себя понять, что происходит, насколько далеко он зашёл в своем «общении» с Лёшей, и какой из этого всего был выход. Будучи приверженцем научного подхода в медицине, Нурлан начал с того, что сам прошёл ряд тестов, которые обычно предлагал своим пациентам. Отвечал на вопросы, чтобы выявить признаки психопатии, расстройства личности и прочих психических отклонений. Ни один из тестов не показал конкретных клинических результатов. Возможно, проблема была в том, что Нурлан знал механику этих тестов и понимал, что нужно было отвечать в том или ином случае, и неосознанно или специально мог исказить результаты, чтобы защитить свою психику от неутешительных выводов. Когда тесты не помогли, он решил тезисно записать Лёшины слова и свои действия, которые являлись их следствием. Затем попытался абстрагироваться от эмоций и повторного проживания воспоминаний, и сделать вывод о том, что было допустимо, а что — нет в их взаимодействии «врач — пациент». Как минимум в двух случаях Нурлан повёл себя категорически неприемлимо по отношению к пациенту, и, если бы об этом узнал главврач или другие медицинские работники, Нурлана сразу бы отстранили не только от лечения Лёши, но и, скорее всего, от врачебной практики в целом. В тот день, когда Нурлан позволил себе оральный секс с пациентом, он ждал, что его вызовут к Кратту и либо отчитают со строгим выговором, либо вообще выгонят пинком под зад из больницы. Но никто к нему не приходил и выгонять никуда не собирался. Лёша никому ничего не рассказал, и это тоже заставляло задуматься. Нурлан не раз пытался оправдаться перед самим собой и убедить себя, что всё, возможно, не так и ужасно. Лёша сам этого хотел, провоцируя его, и говорить об изнасиловании и насильном принуждении его к тем действиям было неправильно. Нурлан помнил, что давал Лёше передышку во время безумного минета, и тот мог бы отказаться, оттолкнуть его, но вместо этого, Лёша уверенно дал ему понять, что ждёт продолжения. Да, Нурлан перешёл все рамки дозволенного врачам, но Лёша ведь сам хотел этого. И Нурлан прекрасно понимал, что такие аргументы были совсем неубедительными. Отношения с психически нестабильными пациентами были строгим табу. Он ругал себя ещё и за то, что, достигнув оргазма, кончил Лёше в рот и оставил его на полу, даже не удосужившись спросить, всё ли нормально, помочь ему подняться, вытереть его, в конце концов. С зафиксированными рубашкой руками Лёша вряд ли смог нормально привести себя в порядок. В тот момент Нурлана это вообще не интересовало, и он чувствовал себя подонком. Возвратиться же к Лёше в палату через некоторое время после содеянного, чтобы проведать его, было уже поздно и, честно говоря, безумно стыдно. Ко всему прочему, стоило ещё разобраться с гомосексуальным окрасом всего с ним происходящего. Нурлан задумался о своём отношении к нетрадиционной ориентации и о своём сексуальном опыте в целом. С детства его воспитывали в традиционных семейных ценностях, постоянно говоря ему, что он должен вырасти мужчиной. Должен учиться и заниматься спортом, боксом, чтобы мог постоять и за себя, и за тех, кто ему был дорог. Должен быть ответственным. Должен получить образование. Должен построить карьеру. Должен работать и заботиться о своей семье. Должен, должен, должен… У него за всю жизнь было не так много друзей, и, ко всему прочему, с несколькими одноклассниками, с которыми он часто гулял во дворе, родители запретили ему общаться. По их мнению, они могли оказать на Нурлана нездоровое влияние. Когда он привёл домой девушку для знакомства, родители настояли на том, чтобы он женился. Она была привлекательной и из хорошей семьи, и Нурлану она нравилась. В их отношениях не было страстной любви, но «страсть и не нужна в семейных отношениях». «В семье должно быть спокойствие, уважение, терпение, ответственность, понимание…», — слова родителей звучали в голове так отчётливо. Нурлан вспоминал близость с женой, которая случалась не так часто, особенно в последний год, когда они часто жили порознь. Да, он испытывал к ней сексуальное влечение, и ему нравилось, когда она его целовала и обнимала, но чтобы он страдал от того, что у них редко был секс, так это вряд ли. До знакомства с женой у него было несколько коротких отношений, но страсти в них тоже не было. Нурлан вспоминал слова Лёши, его недвусмысленные намёки и с неудовольствием был вынужден признать, что они не были ему неприятны. Скорее наоборот. Они будоражили воображение и заставляли что-то внутри него вспыхивать и гореть. За безумием и сумасшедшими поступками он видел в Лёше страсть и живые эмоции. Нурлан закрыл глаза и попытался представить Лёшу, чтобы оценить его внешне. И даже внешне он не был ему неприятен. Ему нравились его светлые волосы, которые были в постоянном беспорядке, светлые глаза, в которых загорались огоньки, когда Лёша общался с ним, было приятно смотреть на подтянутое тело, пусть Лёша и был намного ниже него. Нурлан открыл глаза и выругался, потому что осознал, что сидел и оценивал внешность другого парня совсем не из простого интереса. Промучавшись в подобных раздумьях до конца второго дня отгула, Нурлан решил, что самым правильным будет полностью перестать общение с Лёшей и попытаться избегать его в общественных местах. К своей странной головной боли Нурлан тоже решил подойти научным путём. Намеревался на следующей неделе во время выходного поехать в больницу в городе и пройти полное обследование. Ничему из этого не суждено было случиться. Утром в первый рабочий день Нурлана сразу же вызвал главврач, что сильно его напрягло. — Как Вы себя чувствуете? — Кратт был непривычно дружелюбным. — Делали что-то полезное во время отгулов? — Отдыхал в основном, — Нурлан натянуто улыбнулся, предвкушая, что сейчас будет что-то неприятное. — Вот и замечательно. Я хотел извиниться за свою слишком поспешную реакцию, когда я Вас обвинил в недосмотре за пациентом. Это была оплошность вспомогательного персонала. Они не закрыли дверь в мой кабинет после уборки. Нурлан молчал, пытаясь переварить услышанное извинение. — И ещё я хотел бы попросить Вас продолжить терапию и лечение этого пациента. Он категорически отказывается общаться со мной и с несколькими другими врачами. Сказал, что будет говорить только с Вами. Вот оно что. Нурлан постарался скрыть сильное удивление. — Вы были правы, говоря о том, что он проявляет к Вам интерес. У Вас получилось найти к нему подход, — главврач снова дружелюбно улыбнулся. — Возьмёте дополнительную нагрузку? Нурлан молчал, размышляя о возможных последствиях, если он согласится. — Если пациент согласен говорить, нельзя упускать такой момент. Если он снова закроется, то мы можем его потерять. Подумайте. Это непростой случай, но я в Вас верю. Нурлан сдержался, чтобы не улыбнуться с иронией, вспоминая все прошлые слова главврача. — Я попробую. — Вот и замечательно. — Можно ему отменить меры физического стеснения? — Нурлан хотел освободить Лёшу, чтобы тот меньше его провоцировал. — Давайте пока обойдемся без этого. Когда я увижу, что он начал вести себя спокойнее длительное время, мы снова поднимем этот вопрос, — Кратт встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен, и Нурлан может идти работать.

+ + +

Лёша появился в кабинете Нурлана с привычно сопровождавшим его санитаром и в смирительной рубашке. — Заходите, — врач улыбнулся чересчур доброжелательно, будто пытаясь ослепительной улыбкой стереть свои прошлые отвратительные поступки. — Мне можно присесть в кресло, доктор? — Лёша еле дождался, пока санитар пересечёт порог кабинета, и саркастически улыбнулся. — Или сразу встать перед тобой на колени? Он засмеялся, заметив, как лицо Нурлана чуть перекосило. — В кресло присаживайся, — врач постарался взять себя в руки и кивнул на кресло напротив стола. Нурлан думал извиниться за своё поведение, но решил не поднимать щекотливую тему. — Главврач сказал, что ты отказываешься разговаривать с ним и с другими врачами, и что ты просил продолжить сеансы терапии со мной, — он начал осторожно. — Почему? — Вы мне нравитесь, доктор. У Вас ебало посимпатичнее и хуй покрепче, — Лёша снова рассмеялся, увидев, как помрачнело лицо врача. — Ладно, шучу. Я не все хуи там видел, так что расслабься, — он подмигнул Нурлану. — Ты мне действительно нравишься. Несмотря на твои загоны о традиционной ориентации, ты лучше всех остальных. — Тебе нравится, когда тебе делают больно? — Нурлан решил задать вопрос в лоб, чтобы тоже посмотреть на Лёшину реакцию. — Не особо, — Лёша перестал улыбаться. — Я не мазохист, если Вы об этом. — Тогда зачем ты провоцируешь меня и остальных? Ты же знаешь, что за этим последуют не очень приятные для тебя последствия. Лёша молчал долго, смотря в тёмные глаза Нурлана. — Иногда по-другому не получается достучаться, — он на удивление выглядел совершенно серьёзным. — Просто скажи мне сейчас словами, что тебя беспокоит, — Нурлан наклонился над столом вперёд и внимательно посмотрел на Лёшу. — У меня всё заебись, доктор, — Лёша беззаботно улыбнулся и откинулся назад на спинку кресла. — Ещё не время. — Не время для чего? И когда будет время? — Нурлан понял, что нащупал что-то, но пациент по-прежнему уходил от ответа. — Вы сами всё поймёте. Не сейчас. Нурлан смотрел на Лёшу в надежде, что он всё-таки разговорится, но тот молчал. — Ты считаешь себя психически здоровым? — Я, блять, этих ваших ебучих универов не заканчивал. Это Вы у нас тут доктор. Вы мне скажите, что со мной не так, — Лёша с улыбкой посмотрел на Нурлана и положил ногу на ногу. — Мне кажется, что у тебя нет серьёзных психических отклонений. Всё твоё поведение — это просто игра на публику или некий бунт. Почему ты не попросишь выпустить тебя отсюда? В больницах уже давно никого насильно не держат. Я не видел в документах, чтобы ты кого-то убил или сильно покалечил. Нет серьёзных оснований держать тебя здесь против твоей воли. — То есть прокушенная шея и разорванное ухо Вас, блять, доктор, вообще не смущают? — Лёша с интересом в глазах склонил голову набок. — Я не видел этого своими глазами, поэтому ничего не могу сказать. Из нашего общения я вижу, что ты ведёшь себя как подросток, который пытается или отчаянно привлечь к себе внимание, или протестовать против чего-то. Ты мог бы вести себя нормально, и через время тебя направили бы на выписку. — Меня уже вряд ли выпустят отсюда, — Лёша покачал головой и перевёл взгляд за окно. — Почему? — Нурлана удивил такой ответ и его формулировка. — Так получилось, доктор. — Кратт сказал, что ты пытался сбежать из больницы. — Пытался, блять, — Лёша снова покачал головой, а потом хитро улыбнулся, поворачивая голову к Нурлану. — Хочешь расскажу, как я сбежал? Тоже отсосал одному из санитаров, а он за это вывел меня за ворота Казематов. Но только потом эта конченная мразь настучала Кратту, и меня привезли обратно. — Ты поэтому и мне решил отсосать? — Нурлан не знал подробностей побега и снова удивился. — Тоже хочешь, чтобы я помог тебе бежать? — Нет, ты мне понравился. И бежать мне больше некуда. Там меня никто не ждёт. Я им не нужен. Нурлану почему-то стало неприятно от этих слов, и он больше ничего не спрашивал. — Пока я не вижу достаточных оснований, чтобы держать тебя здесь всю жизнь. — Вы меня, блять, плохо слушаете, доктор? — Лёша опустил ногу на пол и нахмурился. — Меня не выпустят отсюда. — Давай мы попробуем наладить общение, и ты перестанешь вести себя, как… — Нурлан попытался подобрать подходящее определение. — Как псих? — Как псих, — он согласился на Лёшину подсказку. — Хотя бы месяц-два, и я поговорю с главврачом о твоей выписке. Договорились? — Я подумаю. Я могу идти? — Лёша поднялся из кресла и широко улыбнулся. — Или хотите, чтобы я снова ртом поработал? Оральная терапия в обмен на психологическую, — он засмеялся, видя, как Нурлан снова эмоционально отреагировал на его недвусмысленную шутку. — Иди и подумай над своим поведением. — Всенепременно, — Лёша направился к двери и пнул её ногой, перепугав санитара, который стоял снаружи.

+ + +

Через несколько дней перед обедом в кабинете Нурлана внезапно появилась жена. Она не предупреждала о визите, и своим появлением очень его удивила. Он как раз заканчивал заполнять журналы после обхода пациентов. — Привет, доктор Сабуров. К тебе можно на приём? — она подошла к столу и, наклонившись, поцеловала его в щёку. — Как ты здесь оказалась? — в его голосе не было слышно радости. — Решила тебя навестить. Ты уже три недели не появлялся дома. Я соскучилась. Подумала, что мы можем вместе пообедать. Даже привезла тебе кое-что, — она кивнула на сумку и улыбнулась. — Там отличная погода. У вас здесь можно где-то сесть на улице? Нурлан посмотрел на улыбающееся лицо жены, потом на её сумку, а потом на часы на стене. Как раз приближалось время обеденного перерыва, и всех пациентов уже загоняли в столовую. — Пойдём. Здесь возле корпуса есть скамейки и несколько столиков, — он кивнул за окно, поднимаясь с кресла. На улице уже практически никого не было, и они сели на одной из скамеек недалеко от корпуса для персонала. Жена достала из сумки несколько коробочек с едой и термос с чаем. — На выходных приезжает Аня с мужем. Помнишь её? Из моей группы. Ты нас провожал домой после какого-то праздника в общаге. Мы с ней ещё жили в соседних домах. Нурлан кивнул, вспоминая худенькую блондинку, которую иногда видел с женой. — Они остановятся у её сестры на несколько дней. Мы могли бы все вместе поехать на речку в субботу. Нурлан слушал щебетание жены и отстраненно смотрел, как она накладывала ему еду и наливала чай. Она перечисляла, что им нужно будет взять, рассказывала, чем они смогут там заняться, и как это будет весело. Звучало всё интересно, но только вот совсем не радовало. Он повернул голову из-за странного ощущения и увидел недалеко от них Лёшу. Тот всё ещё прогуливался в сопровождении крупного медицинского работника. Нурлану стало не по себе от того, как Лёша смотрел на него. На них обоих. Жена спросила его о чём-то несколько раз, но он не слышал. Продолжал краем глаза наблюдать за приближающимся пациентом и нервничать из-за того, что тот может выкинуть. — Нурлан. Нурлан. Нурлан! — жена повторила несколько раз его имя, а потом коснулась его руки, чтобы он обратил на неё внимание. — Что? — Так что, поедем? Будет весело. — Я пока не знаю, — он посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Лёшу, который остановился недалеко от них и склонил голову набок. — Возможно, будет много работы. Нурлан замолчал увидев, как Лёша шаловливо улыбнулся, завёл язык за щёку и начал медленно тереться им о внутреннюю сторону, демонстрируя совсем недвусмысленное действие. Хоть Нурлан и пытался всеми силами не выказывать никаких эмоций, но, наверное, на его лицо что-то промелькнуло, и жена тоже посмотрела в сторону Лёшу. К облегчению Нурлана, тот уже отвернулся от них и медленно пошёл дальше. — Всё хорошо? — жена посмотрела вслед удаляющемуся парню в смирительной рубашке, а потом перевела взгляд на мужа. — Да, просто много работы. — Понятно. Тебе нужно отдохнуть, — она погладила его по тёмным отросшим волосам. — Если хочешь, мы можем никуда не ехать в субботу и просто остаться дома. Посмотрим какой-то фильм, побудем вместе, — она кокетливо улыбнулась и погладила его руку. Нурлан посмотрел на жену, потом на силуэт вдалеке и поднялся со скамейки. — Пойдём ко мне в комнату. Я хочу побыть с тобой вместе сейчас, — он начал в спешке закрывать расставленные на столе коробочки и быстро вылил недопитый чай на траву. — Не понимаю, — жена смотрела на него в недоумении. — Ты же совсем не поел. — Я не голоден. Пойдём, — он поторапливал её, помогая складывать всё в сумку, а потом взял за руку и повёл за собой в корпус для персонала. Зайдя в комнату и закрыв дверь на ключ, Нурлан отставил сумку на пол и притянул жену к себе, начиная её целовать с напором. Она сначала поддалась на его решительные действия, а потом попыталась отстраниться. — Мы никогда не делали это вне дома. Нас тут могут услышать. — Не услышат. Сейчас все на обеде, — он снова притянул её к себе и стал расстёгивать на её платье молнию. — Ты мне нужна. Я очень скучал. Жена прикрыла глаза, подставляясь под его требовательные поцелуи, покрывавшие её шею. — Я тоже скучала. Почему ты не приехал на выходные? — Было много работы, — Нурлан снова кинул удобную отговорку и потянул вниз бретельки платья, начиная гладить пальцами обнажённую кожу на спине. — Я хочу тебя сейчас. Она посмотрела на него испытующе и положила руки ему на грудь. — Ты никогда не был таким. Всё нормально? — Да, всё хорошо. Мне это очень нужно сейчас, — он отодвинул вниз чашечки лифчика и сжал пальцами небольшую привлекательную грудь, пытаясь понять, что же он чувствовал. Ощущения были приятными, но возбуждения он не испытывал. Он поцеловал жену ещё несколько раз, при этом продолжая сжимать и гладить её грудь — мало что изменилось. Нурлан чуть отстранился и посмотрел на неё, пытаясь сформулировать то, что уже долго крутилось у него в голове. — Ты можешь?.. Можешь отсосать мне? В глазах девушки читалось недоумение и растерянность. — Что? Я никогда раньше не делала… Нурлан притянул её снова к себе и поцеловал несколько раз в шею, пытаясь настроить на нужную волну. — Я знаю. Знаю. Просто попробуй. Я очень скучал и давно хотел этого. Она снова посмотрела ему в глаза, а потом перевела взгляд на его брюки и начала медленно их расстёгивать. Опустилась вниз и неуверенно спустила его бельё чуть ниже, открывая вид на расслабленный член, который и не думал подниматься. Посмотрев вверх на Нурлана и его подбадривающую улыбку, она накрыла член небольшой рукой и стала неспешно поглаживать. Нурлан прикрыл глаза и попытался настроиться на приятные ощущения, попытался абстрагироваться. Обхватив мягкую плоть пальцами, девушка оставила на ней несколько робких поцелуев и провела языком по всей длине. Нурлан сдержался, чтобы не положить ей руку на голову и не навязать более активные движения. Через некоторое время он почувствовал, как его член в конце концов обхватили губами и начали неспешно скользить ими вперёд-назад. Он посмотрел на жену, прислушался к своим ощущениям и с раздражением понял, что у него не встаёт. — Я что-то делаю не так? — через некоторое время она остановилась и посмотрела на не реагирующий на её ласки орган, а потом на мужа. — Всё так, просто я устал, наверное, — он закрыл глаза и выматерился про себя. — Что с тобой не так? — она встревоженно посмотрела на него и поднялась. — Что со мной не так? Всё так, я же уже сказал. Много работы и я устал, — Нурлан вспылил, злясь на себя, на Лёшу и на всю эту абсурдную ситуацию. — Мне это всё не нравится, — жена отодвинулась и начала натягивать обратно платье. — Я не против удовлетворить тебя орально, но ты ведёшь себя странно. Эти психи здесь плохо на тебя влияют. — Они не психи, — Нурлан машинально натянул свои брюки. — Давай ты попробуешь устроиться куда-то психологом? Должны же быть варианты пойти в частную клинику или в учебные заведения, — она застегнула платье, подошла к Нурлану и положила снова руку ему на грудь. — Мы будем жить как раньше, вместе, ты не будешь находиться постоянно в этом забытом всеми месте. — Я врач-психиатр, а не психолог, — Нурлан опустил её руку и подошёл к сумке с продуктами. — Мне кажется, скоро будет автобус до города. — Посмотри на меня, — она забрала из его рук сумку и потянулась вверх, чтобы поцеловать в щёку. — Я люблю тебя. Я буду ждать тебя на выходных. Хорошо? — Да, хорошо. Нурлан провёл жену до ворот Казематов и некоторое время смотрел, как она шла к остановке, находившейся недалеко от больницы. В голове с грохотом и гулом рушились стены, защищавшие его традиционные ценности и размеренную семейную жизнь. И самое ужасное, что он не мог и не хотел останавливать это разрушение. Он стоял рядом и наблюдал за началом катастрофы.

+ + +

Нурлан оттягивал следующую встречу с Лёшей сколько мог. Надеялся, что сможет противостоять своему влечению. Постоянно повторял себе, что он должен продемонстрировать профессионализм и только проводить психотерапию с Лёшей, а не пользоваться его уязвимым положением, но его к нему тянуло невыносимо. В один из дней ближе к вечеру Нурлан и сам не понял, как снова оказался возле Лёшиной палаты. Санитара у его двери не было, и Нурлан беспрепятственно зашёл внутрь, на этот раз закрывая за собой дверь принесённым ключом. — О, доктор, — Лёша увидел его и широко улыбнулся. — Вы снова только поговорить? Или трахнете меня в рот и разбежимся, как будто ничего и не было? — он засмеялся, видя нахмурившееся лицо врача. — Ты каким-то образом влияешь на меня. Я не могу понять, — Нурлан подошёл к Лёше ближе, осматривая его с ног до головы. — Как Ваша жена, доктор? Хоть она и симпатичная, но мне почему-то кажется, что она совсем тебя не удовлетворяет. — Это не твоё дело, — Нурлан снова начал заводиться. — Я угадал, — Лёша с интересом наклонил голову, и на его лице появилась кривая ухмылка. — Я уже выиграл один спор. Может, еще один? Спорим, твоя жена никогда тебе не отсасывала и не разрешала драть её в задницу? — Не смей… — Нурлан подошёл к нему вплотную и взял рукой за горло, пока ещё не сжимая пальцы с силой. — Я бы тебе всё разрешил. И в задницу тоже, — Лёша облизнул губы и снова улыбнулся. — Ты был когда-то в постели с мужчиной? Знаешь, насколько внутри может быть узко? Как у девственницы. Обещаю, доктор, Вам понравится. Ну же! Я вижу, что ты хочешь. Я никому не скажу. Это будет только наш секрет, — Лёша смотрел на него снизу-вверх, продолжая раззадоривать. — Я — не пидор, — Нурлан чуть сильнее сжал пальцы, но так, чтобы Лёша всё ещё мог нормально дышать и даже говорить. — Ещё какой, доктор. Ещё какой. Хватит себя держать на цепи. Разреши себе то, что всегда было под запретом. Спрошу ещё раз. Нравится моя задница? Трахнул бы её? — Ты спал с другими врачами? — Нурлан не ответил на его вопрос и задал свой. Он его мучал с недавнего времени. — Не хочешь делиться своим персиком? — Ответь на вопрос, — на лице Нурлана вспыхнула безумная ярость. — Тебя кто-то ещё здесь трахал? — Люблю, блять, собственников, — Лёша вывернулся из его руки и чуть отстранился назад, всё ещё сидя на кровати. — Ты как думаешь, — он неожиданно вскочил на колени, а потом развернулся к Нурлану спиной и опустился грудью вниз, выпячивая задницу вверх и упираясь головой в матрас. Его руки были связаны и из-за этого поза получилась немного странной, — можно пройти мимо такого? — Лёша призывно подвигал ягодицами из стороны в сторону и тихо рассмеялся. Нурлан снова не соображал, что делал. Быстро подошёл к койке и, задрав смирительную рубашку, вцепился в резинку больничных штанов, стягивая их вниз. Белья на Лёше не было, что подстегнуло его возбуждение ещё больше. Он с силой сжал упругую светлую половинку, а потом ударил по ней несколько раз. Ярко-красное пятно расплылось по обнажённой коже. Пальцы судорожно расстёгивали брюки и стягивали их вниз, высвобождая уже полностью возбуждённый член. К нему даже не нужно было прикасаться. Достаточно было одного взгляда на Лёшу, его услужливо предоставленную задницу, чтобы у Нурлана встал окончательно и бесповоротно. Предвкушение удовольствия растекалось по телу, нагнетало жар в паху и заставляло сердце биться быстрее. — Рассказать, что нужно делать? — голос Лёши доносился приглушённо, но издёвку в нём всё равно можно было различить, и это раззадоривало ещё больше. Чуть ли не с рычанием Нурлан быстро облизнул свои пальцы и небрежно провёл ими по темнеющему отверстию заднего прохода пациента. Оно приковывало его взгляд и заставляло пульс гулко шуметь в ушах. Сделав несколько рваных движений кистью по своему члену, Нурлан коснулся влажной головкой упругих мышц и надавил. Они не сразу поддались неуверенному напору. Тогда он схватился рукой за Лёшино бедро и надавил сильнее. Возбуждённая плоть вошла внутрь совсем на чуть-чуть, и Нурлан почувствовал, как Лёшино тело непроизвольно напряглось. Он остановился — возбуждение и неконтролируемое желание ещё не польностью перекрыли весь здравый смысл. Подавшись назад, он увидел, как мышцы сомкнулись обратно, и замер. Плюнул на свои пальцы и снова начал гладить ими розовые складки. Смотрел на еле заметно подрагивающие края и впадал в помешательство. — Доктор, Вам, блять, нужно выписать особое приглашение? — Лёша придвинулся к нему тазом ближе и потёрся ягодицами о его стояк. Нурлан ухватился крепче за его бедро и снова толкнулся вперёд, направляя член второй рукой. В этот раз крепкий ствол прошёл дальше, тараня с напором круговые мышцы, растягивая их больше. Мышцы обхватывали член плотно, доставляя непередаваемое удовольствие. Нурлан никогда раньше не наблюдал за движениями своего члена, и это сильно будоражило фантазию. То, как он проникал почти на всю длину внутрь, а потом выходил наружу и увлекал за собой растягивающиеся и краснеющие края. Как они цеплялись за него, пытаясь удержать и доставить острое удовольствие. Он увеличивал темп, наблюдая, как края заднего прохода блестят с каждым толчком всё больше от его естественной жидкости, которая распределялась внутри Лёши. Схватившись обеими руками за его бёдра, Нурлан вдалбливался в податливое тело с напором и хорошей скоростью, где-то на периферии сознания слышал чужое тихое мычание и одиночные стоны, не особо интересуясь, как Лёша себя чувствует. Нурлану сейчас было до безумия хорошо. Он чувствовал, что с каждым толчком не только приближает долгожданный оргазм, но и всё больше ощущает свободу, выпускает наружу то, что давно томилось взаперти. Он остановился, находясь полностью внутри уже прилично растянутого заднего прохода, и резко потянул Лёшу на себя, заставляя его подняться и остаться стоять на кровати на коленях. Нурлан был рад, что не видел его лица. Прижав Лёшу к себе одной рукой за живот, вторую руку Нурлан положил ему на горло и не сильно сдавил, с наслаждением отмечая тихий хрип. Потом всё понеслось как на безумной карусели. Нурлан двигался быстро и жёстко, задвигая максимально напряжённый член в сжимающее горячее пространство и с шумом ударяя бёдрами по красным ягодицам. Плотно прижимал Лёшу к себе и чувствовал пальцами второй руки бешеный пульс на его шее. Лёша не сопротивлялся, только хрипел и всхлипывал время от времени и выгибался в пояснице сильнее. Нурлан неосознанно сжал с силой чужое горло, когда удовольствие обрушилось на голову неподъёмным грузом. Хорошо, что он вовремя сообразил разжать пальцы, когда тело у него в руках начало подёргиваться. Он отпустил Лёшу, и тот упал вперёд на кровать, начиная хватать ртом воздух и сдавленно кашлять. Его лицо снова было кроваво-красным, а на лбу выступила пульсирующая вена. — Я, конечно, ожидал, что будет штормить, но чтоб по моей заднице прошёлся ураган нахуй, — Лёша выговорил это тихо и попытался засмеяться, но снова закашлялся. Нурлана понемногу отпускало, и внутреннее освобождение постепенно сменялось стыдом и виной. Он достал из кармана халата платок и начал оттирать Лёшины ягодицы и ноги от своей спермы. Натянул на него штаны и снова хотел сбежать, даже не обернувшись, но Лёша окликнул его, когда Нурлан уже был у двери. — Доктор, Вы мой. Уже почти полностью, — Лёша довольно улыбнулся и подмигнул ему. Нурлан посмотрел на него с непониманием и вымелся из палаты, стараясь не думать, что именно значили эти слова.