***
Тэхён заходит в свой офис, перебирает бумаги на столе, которые сегодня в полном беспорядке. Пытается понять, что уже подписано, что прочитано, а что ещё нет, но он так резко покинул свой кабинет перед совещанием, что даже не запомнил, где остановился. Он устало плюхается в кресло. Ощущение, будто Ким перепил энергетика на голодный желудок — обычно после них у него такая острая реакция, так учащённо бьётся сердце, и жутко подташнивает. Но нет. Честно говоря, он даже не помнит, чтобы завтракал. Всё как в бреду. Он сидит в своём кресле, смотрит куда-то в одну точку перед собой и вдруг слышит мелодию звонка, исходящую из ноутбука. Принимает вызов. — Привет, Юнги, — с натянутой улыбкой говорит Тэхён, смотря на друга. — Как ты... — лицо Мина кривится, пока его взгляд бегает вверх и вниз по картинке Кима на экране, — рад меня видеть. Так и знал, что звонок без предупреждения — хорошая идея, — Тэхён отпускает ленивую усмешку. — Что, уже с утра заебался? — Да нет, — отмахивается альфа, — просто много всего на уме, — и проводит пальцами сквозь волосы в попытке стряхнуть нервозность. — Ты как? Как тур? — Всё круто, брат. В двадцатых числах июня будем уже в Сеуле, — успевает сказать Мин, прежде чем за ним в кадре появляется менеджер и начинает что-то говорить, заставляя альфу обернуться. — Здравствуйте, председатель, — кланяется мужчина, когда понимает, что его тоже видно, и Тэхён вежливо кивает в ответ. Спустя минуту Юнги кивает менеджеру и поворачивается обратно на друга: — Слушай, я сейчас быстро приду. Никуда не уходи, — не даёт выбора Юнги и выходит из кадра, оставляя Кима одного. Слышно, как хлопает дверь в номере Мина, и Тэхён неосознанно тяжело вздыхает. Осматривает номер на экране, потом, когда уже всё изучено, опускает взгляд на кнопки компьютера, рассматривая их. Но друга всё нет. Ким думает, что ещё было в его списке дел на сегодня, чтобы не терять время зря, и наконец вспоминает, что хотел сделать. Рука тут же тянется к столу, хватает телефон и набирает нужный номер. А внутри зарождается злость. — Добрый день, председатель Ким. Рад Вас слыш... — Засуньте любезность себе в задницу, директор Чо. Уверен, вы знаете, почему я звоню, — и Киму даже не стыдно. — Что-то... случилось? — голос мужчины на том конце становится тише, словно тот догадывается, но пытается до последнего оттянуть неприятный момент. — Будете играть в дурачка? Хорошо, если вам так нравится, — выплёвывает Тэхён с шумным выдохом. — Как так получилось, что снимки, которые я выкупил, оказались в чужих руках? Я думал, мы работаем на взаимном уважении, директор Чо. Но, видимо, вы уже и забыли, что это слово значит. — С-с чего, — мужчина запинается, — вы взяли, что снимки были наши? Мы продали вам фотографии и удалили со всех носителей. Может, это сделали другие папарацци? И Ким даже не пытается сдержать свой смешок. Кого этот придурок пытается обмануть? Чонгук прислал ему те фотографии, которые были переданы его отцу, и выглядят они идентично с теми, которые всё ещё лежат на почте у альфы. — Вы меня за дурака держите? Я лично видел эти снимки, и там даже ракурс один, высота камеры, можете на досуге по пикселям сравнить, если это поможет вам уснуть ночью, но это ничего не изменит. Так что давайте промотаем ту часть, где вы пытаетесь сделать вид, что ни при чём, и сразу перейдём к сути. Мужчина на том конце замолкает, и Тэхён воспринимает это как согласие. Он встаёт со своего кресла и начинает расхаживать по кабинету. — Раз дело уже сделано, и вы нарушили нашу сделку, предоставив доступ к выкупленной, а следовательно, конфиденциальной информации третьему лицу, ситуацию уже никак не исправить. Но можно предотвратить подобное в будущем, — и мужчина начинает поддакивать в трубке, понимая, как сильно облажался, на что Ким лишь криво улыбается. — Я позвонил сообщить, что вашему издательству с этих пор запрещается использовать облик артистов KTH и упоминать их имена в своих статьях, так как это товарный знак, который принадлежит напрямую компании. И раз мы с вами больше не будем сотрудничать, чтобы не влететь на крупные штрафы, советую вам придерживаться данного запрета... — Но, предсе... — Я не закончил, — с рыком в трубку. — Потому что если наша команда увидит хоть одно упоминание нас или наших артистов на ваших информационных каналах, мы не побоимся подать на вас в суд. Поверьте, судимся мы красиво, — с усмешкой. — Председатель Ким, — запыхаясь встревает мужчина. — Это всего лишь недоразумение... — Недоразумение — это опечататься в названии статьи. То, что сделали вы, подорвало моё доверие ко всей вашей компании. Если бы это случилось с кем-то из моих артистов, меры были бы куда жёстче. Вся индустрия могла бы узнать о вашей некомпетентности. Так что советую вам принять то, что есть сейчас. — Председатель, давайте не будем спешить, — звучит таким голосом, будто разговор ведётся с ребёнком, а не с владельцем одной из крупнейших компаний страны. И Тэхён закатывает глаза. — Я уволю того, кто это сделал, и мы забудем об этом инциденте. Ничего же не всплыло, широкая публика не знает... Ким начинает хохотать в голос. — О-о, — сквозь недобрый смех. — Не переживайте, эти фотографии уже нашли своё применение — в шантаже. Ваш покупатель не теряет времени зря, директор Чо. А ваши попытки замять эту ситуацию просто смешны. Скоро с вами свяжутся наши юристы. Прощайте, — и Тэхён сбрасывает трубку. — Пиздец... — зачёсывая рукой волосы и тяжело вздыхая. Альфе тошно от того, что у Чонгука проблемы из-за такой подлости мелочных людей. Неизвестно, каким образом Сонхо захочет надавить на Чона и его семью, и если бы Тэхён изначально удостоверился, что фото никуда не сольют, то этого бы не случилось... Ким устало открывает глаза, садится обратно в своё кресло и вспоминает про звонок, когда видит на экране своего ноутбука Юнги, заинтересованно смотрящего в ответ. — Давно ты пришёл? — Достаточно, чтобы начать аплодировать, — раздаётся тихий смех и звуки хлопков. — Не хотел бы я переходить тебе дорогу. Тэхён скатывается на кресле, закидывает голову назад, прикрывая глаза, и тихо мычит. Лежит так некоторое время молча и возвращается в сидячее положение, упираясь локтями в стол и приближаясь к камере. А друг не может не заметить его синяки под глазами и бледный вид. — У тебя всё нормально? — Ты же сказал, что слышал разговор, — Ким тянется за водой. — Всё улажено. — Я не про это... Там-то я в тебе не сомневаюсь. — Юнги... — и альфа делает глубокий вдох, чтобы отпустить всю ту злость, которая всё ещё сидит в нём после неприятного разговора. — Всё в порядке, — и делает глоток воды. — Ты не выглядишь как тот, у кого всё в порядке, — не сдерживается старший. Но продолжает уже мягче: — Ты же знаешь, что можешь всегда на меня положиться? Тэхён трёт глаза и поднимает на него хмурый взгляд, будто прощупывает, ищет искренность в словах друга. — Знаю. — Боишься рассказывать? — и Ким замирает с округлёнными глазами и полузакрытой бутылкой в руке, потому что хён словно читает его мысли. Почему-то правда страшно рассказать обо всём Мину. Да, они давно знакомы, Юнги всегда относился с пониманием, если вопрос серьёзный, но сейчас страшно услышать неодобрение ещё и со стороны ближайшего друга. Ким и так слышит достаточно от себя самого, и сейчас хочется поддержки, а не: "Я же говорил быть осторожнее". Тэхён тяжело вздыхает: — Это так очевидно?.. — на что Юнги по-доброму усмехается. — Мне уже около месяца кажется, что ты ходишь на цыпочках около меня, и я никак не мог понять, мне это только кажется или это правда, — Мин заинтересованно наклоняется ближе к камере, и его голос начинает звучать мягче. А Тэхён замолкает, потому что отчего-то чувствует себя провинившимся ребёнком перед родителем. Странно это осознавать, но Юнги и парни — ближайшее, что у него есть от слова "семья". — Не хочешь рассказывать? — аккуратно подступается старший. Ким накрывает лицо руками, устало трёт виски и делает несколько глубоких вдохов. Он хочет. Но в то же время понимает, что скорее всего даже лучший друг не сможет оправдать его действия. И будет прав. — Я совершил ужасную ошибку, хён. И одна эта фраза отсылает Юнги к событиям двухлетней давности: — Хён, — Ким смотрел на него жалобными глазами, которые еле сдерживали слёзы. — Кажется, я совершаю ужасную ошибку, хён... В тот день Мин и сам не мог поверить, что присутствует на свадьбе, потому что настроение у него и самого жениха было как на похоронах. Юнги зашёл тогда к нему в комнату, оглядел с ног до головы и горько улыбнулся, потому что за всей этой обречённостью Тэхён выглядел великолепно: чёрный костюм тройка, в тон ему галстук, волосы уложены лёгкими волнами, а на лице немного макияжа, чтобы подчеркнуть яркие черты. И Мин смотрел бы на него с восхищением и гордостью, если бы за тенями не видел пустых, стеклянных глаз. Старший подошёл тогда к нему, разгладил лацканы и стряхнул невидимую пыль с плеча Кима, чтобы хоть как-то отвлечь себя от захватывающих с головой тяжёлых эмоций. — Только не теряй надежду, Тэ, — сказал он тогда. — То, что произойдёт сегодня, — и Юнги взял паузу, чтобы подобрать нужные слова, — это всё не настоящая свадьба. Ты её не выбирал, ты не выбирал жениха, так что пусть это будет... репетицией. Игрой. Ты же хороший актёр, — попытался подбодрить его Мин. Но по лицу Кима лишь скатилась безэмоциональная слеза. — Кажется, этой игре нет конца... — Есть, — отрезал Юнги даже с долей агрессии. Агрессии на несправедливость, на мир, в котором вынужден жить его донсен, на себя — за то, что не может ничего с этим сделать. — И у тебя обязательно будет своё счастье. И любовь. Только не теряй надежду... — Думаешь, я смогу когда-то из этого выбраться? — Уверен, что сможешь. Мин даже не представлял, насколько жестоким может быть индустрия и высшее общество до встречи с Тэхёном. Юного парнишку просто мотали от одного задания до другого, помыкали им, говорили, каким быть, каким не быть, постепенно затыкая его желания и волю. А Мину оставалось только наблюдать за этим со стороны и надеяться, что тот не потеряет себя в этом водовороте. Но Ким лишь черствел с годами. Всё легче воспринимал такое отношение как должное, привыкал к беспрекословному выполнению всех велений общества в лице родителей. Да, в личном общении казалось, что он остался прежним, но понимание себя и своих желаний было совершенно выбито из его головы. И только такая крайность, как насильный брак, смогла надавить на те остатки собственного "Я", которое едва живым огоньком мелькало жизнью внутри него. И когда подпись на документе была проставлена, а на безымянном заблестело кольцо, Тэхён понял, что вот он — край. Да, может, он и заложник ситуации, но это совсем не означает, что он намерен ещё и улыбаться, пока его кормят всем дерьмом, что попадётся под руку. С вступлением в должность Тэхён осознал свою силу, понял, что к нему больше не прикопаться: учёба длиной в жизнь закончена, пост председателя перешёл к нему, и даже брак заключён. Поэтому он пообещал себе, что больше никаких "просьб" он выполнять не будет. Не будет слушать отца по вопросам бизнеса, не будет слушать "советы" по управлению, не будет прогибаться. Достаточно. Прогнулся уже. Но как ни странно, отец был доволен по большей части, никаких крупных требований с его стороны не было после заключения брака, претензий особых тоже. И возможно это потому, что его давно не посвящают во все детали. Как например то, что Тэхён ни ночи не провёл с своим мужем в одной комнате. Не то что в одной постели.***
Среда, утро. Чонгук просыпается непривычно рано. Но так же, как и каждое утро, быстро умывается и бежит открыть входную дверь, чтобы увидеть там бумажный пакет и вдохнуть приятный запах свежеприготовленной еды. На лице тут же появляется улыбка. Сверху приклеена записка, и Чон разворачивает её, надевая по пути тапки, чтобы добраться до квартиры напротив. Но когда читает содержимое, замирает на месте: "Доброе утро, цветочек. К сожалению, тебе придётся позавтракать сегодня без меня. Уехал на работу. Но вечером, если ты не против и не занят, я зайду к тебе. В любом случае напиши мне, что ты решишь. И уверен, ты как всегда прекрасен с утра.Люблю, Тэ".
Чонгук невольно дуется, когда читает первые строки, но на заветном слове из пяти букв поджимает губы в скромной улыбке. А по всей груди разрастается тепло. Он пишет Тэхёну простое: "Жду тебя вечером", а потом не сдерживается и дописывает: "Тогда и вернёшь все поцелуи, которые я не получил с утра". И сам же тихо смеётся со своих слов. "Люблю, Тэ". Омега берёт пакет с завтраком, скидывает тапки и закрывает входную дверь, задумчиво прокручивая у себя в голове эту фразу. Каждый раз из уст Тэхёна она звучит как в первый. В ней всегда столько же искренности и тепла, как и тогда на их скамейке, когда альфа впервые не сдержался и сказал это вслух. "Прошёл всего месяц, Тэ... Какая любовь?" — спросил его тогда Чонгук. А сейчас от одних воспоминаний на его щеках появляется румянец, потому что глупо. Вопрос этот звучит глупо. Чон садится за стол, достаёт свой американо из пакета вместе с любимой курочкой — Тэхён запомнил слабость омеги к мясу в любое время суток — и сразу ныряет в пластиковый контейнер палочками, пока в голове продолжает крутиться голосом альфы тихое "Люблю". А любит ли Чонгук?.. Омега пережёвывает куски, задумчиво смотря на диван с другом конце комнаты, и правда не может ответить. Да, ему нравится проводить с Тэхёном время. Нравится, как он улыбается и тихо посмеивается со своих же шуток. Нравится разговаривать с ним обо всём подряд ночи напролет и гулять вместе под луной. Нравится его игривость и лёгкость, нравится, что он так открыт в своих эмоциях с ним и всегда говорит то, что думает. Даже если постоянно смущает этим самого Чонгука... Тэхён совершенно точно любит заставлять его краснеть. Нравится, что Тэхён внимательный и чуткий. Нравится, что он ответственный и профессионал своего дела — Чон только сейчас признаётся себе, что председатель Ким — его отельный фетиш, который всегда заставляет пах жалобно ныть. И работать с ним одно удовольствие. Чонгуку нравится дразнить Тэхёна, потому что тогда он совершенно не по-взрослому возмущается и с азартом присоединяется к "игре". А потом совершенно беспощадно целует мелкими, короткими касаниями щёки, нос, ладони, пальцы, губы... Чонгуку очень нравятся его поцелуи. И нравится дарить такие же сладкие в ответ. Как минимум чтобы увидеть полный наслаждения взгляд на красивом лице альфы. Ему нравятся те ночи, когда они засыпают в обнимку. Нравится, как Тэхён бормочет во сне, иногда даже мурлычет песни и складывает на него свои ноги и руки, оплетая тело Чона как подушку. Нравится начинать своё утро с совместного завтрака, продолжать лежанием на диване и прогулкой с собаками во дворе, а завершать день душевными разговорами, темы для которых никак не иссякнут. Чонгуку нравится, как он чувствует себя рядом с Тэхёном. Нравится та безопасность и комфорт, который окутывает его рядом с этим альфой, нравится чувство полного спокойствия. Говорят, бабочки — это внутренний сигнал организма, что нам некомфортно с этим человеком, мы чувствуем опасность, и Чон с этим согласен. И поэтому его поначалу ещё больше смущала истинность — ему долго казалось, что это бабочки, умноженные на сто: ты не контролируешь свою тягу к человеку, тебя просто влечёт, и ты ничего не можешь с этим сделать. Но вот, прошло уже достаточно времени, чтобы Чонгук увидел разницу между истинностью и своими чувствами. Первые недели истинность и правда брала над ним верх. Чонгук не понимал почему, но безумно хотел быть рядом. Как помешанный вдыхал пьянящий лайм и никак не мог насытиться. Особенно, когда тот спасал от кошмаров — кто не поддастся этому? Но чем дальше, тем спокойнее они оба относились к своей тяге. Со своей стороны Чонгук может точно сказать, что научился её контролировать, научился не вестись на поводу у своих инстинктов. А Тэхён словно с первого дня видел эту линию и чётко отделял природу от своих чувств. Чонгуку нравится чувствовать поддержку, видеть понимание и заботу в чужих глазах, которую Тэхён всегда дарит так легко, безвозмездно и безусловно. Омеге хочется верить, что он дарит не меньше в ответ. Что Ким тоже чувствует его заботу и поддержку. Чувствует же? Чон моргает, опуская взгляд на курицу и закуски. Перебирает палочками куски и хмурится. Тэхён же знает, что нужен Чонгуку так же сильно? Если не сильнее. И нужен не потому, что омега без него пропадёт или будет снова страдать от своих кошмаров, нет. Он как-то дожил до своих лет, точно прожил бы и дальше. Чонгуку просто нужен Тэхён. Нужны его взгляды, нужен его смех. Нужна его квадратная улыбка и медвежьи объятия. Нужно чувствовать его тепло, жизненно необходимо знать, как прошёл его день, и безумно хочется дарить ему под вечер в тягучих поцелуях всю свою... Любовь. Чон кладёт палочки и поднимает свои круглые глаза от стола. Впускает в лёгкие воздух, а губы медленно расплываются в улыбке. Да, любовь. Именно её. Чонгук хочет дарить Тэхёну всю свою любовь. Хочет, чтобы альфа знал о его чувствах. Хочет каждый день дарить ему улыбку своими признаниями точно так же, как это делает Ким. Хочет, чтобы Тэхён услышал, что его любят.***
Чонгук смотрит на сообщение от Кима, в котором тот говорит, что будет минут через десять. Внутри поднимается лёгкое волнение, потому что утреннее осознание снова напоминает о себе. Омеге стыдно признаться, но он не может перестать улыбаться от одной мысли, что любит. На самом деле любит, искренне и всем сердцем. И чувствует себя непослушным мальчишкой, скрывая это от виновника своей любви до самого вечера. Но Чонгуку хотелось пожить с этой мыслью, с этим осознанием. А ещё больше хотелось увидеть реакцию живьём, хоть и волнение от этого никуда не уходило. Последние полгода брака Чонгук чувствовал себя обманутым. Его всегда смущало то, как он впервые признался бывшему: омега сказал ему, что ни разу в жизни не говорил эти заветные слова, а Сонхо будто взял его на слабо — признался, словно это пустяковое дело, и с азартом смотрел на Чона, ожидая ответного. Но Чонгук ещё не любил. Точно помнит, что не любил. А ещё помнит, как тяжело ему далось сказать это. Он буквально говорил по слогам... И из-за того, что сам альфа, казалось, сказал это в шутку и несерьёзно, последующие "люблю" от мужа иногда воспринимались не совсем искренне. Особенно, когда это слово использовалось вместо извинений: — Ты снова не посвящаешь меня в свои планы, а я должен на ходу обзванивать кейтеринг, гостей, менять рассадку и... — Я люблю тебя, Чонгук, — с поцелуем в шею. — Куда мне твои "люблю", Сон? Ты так делаешь уже не в первый раз! Совсем меня ни во что не ставишь! — Я люблю тебя, — снова поцелуй. — Ты же всё исправишь. — Будто у меня есть выбор. Да, бывали и такие моменты. Поэтому Чонгук не всегда рад был слышать слова о любви. Сам он знает, что говорит их только искренне. Но Сонхо часто использовал их, чтобы добиться своего. В чём тогда был смысл?.. И когда-нибудь, когда это всё перестанет быть таким свежим, пройдет время и раны полностью заживут, Чонгук обязательно перестанет сравнивать Кима со своим бывшим, а тот перестанет всплывать в голове как навязчивое воспоминание, которое никто не звал. Но пока что это происходит само. Будто все голоса в голове твердят в унисон: "Смотри. Так оно должно быть. Этого ты заслуживаешь, а не того, что получал все эти годы". И поддаваясь этому надоедливому сравнению: от признаний Тэхёна чувствуется искренность. Чувствуется, что каждое "люблю" сказано от души. И Чонгуку даже больше нравится слышать такие признания реже — это показывает, что каждое из них сказано обдуманно и намеренно. Именно в тот момент, когда приходит осознание: "С ума сойти, как же я его люблю". И в голове Чонгука сейчас эта фраза крутится без остановки. "Больше жизни", — прозвучало из уст Тэхёна после его первого "люблю" в адрес Чонгука. И омега до сих пор не понимает, как можно любить настолько сильно. Да, он любит. Очень любит. И пока не может сказать такого же в ответ, но очень хочет почувствовать то состояние Кима — когда ты любишь больше жизни и вкладываешь смысл в каждое слово. Чонгук тоже хочет так любить, и сейчас ему кажется, что он отчасти сдерживал себя всё это время. Но после признания перед самим собой, что это правда любовь, что между ним и Тэхёном не только истинность, а настоящие, сильные чувства, хочется однажды позволить себе полюбить настолько, что "Больше жизни" сорвутся с его языка так же бездумно и искренне. Потому что по-другому описать свои чувства просто не получится. И глаза Чонгука закрывает слёзная пелена, а губы бесконтрольно тянутся в улыбке. Тэ: "Впустишь?" Омега тут же соскакивает с дивана, подбегает к двери и открывает её, повиснув на ручке и отклоняясь вместе с ней. — Привет, — с широкой улыбкой еле слышно говорит Чон, и хмурые морщины на лице альфы вмиг разглаживаются, когда взгляд падает на радостного омегу. — Привет, цветочек, — получается с шумным выдохом. Чонгук тут же прячет зубы за смущённой улыбкой на обращение и встаёт прямо, отпуская ручку двери. Делает шаг к Киму и обнимает его за талию, смотря в глаза. Он рассматривает уже давно родное лицо, но сейчас в голове всё повторяется: "Да, именно его я люблю. Люблю каждую клеточку. Люблю Ким Тэхёна". Омега приближается к Киму, тянется выше, слегка вставая на носочки, и прижимается к губам альфы своими, тут же прикрывая глаза. Чмокает и снова касается своими влажными его сухих, нежно мнёт розоватую кожу, тяжело вдыхая общий аромат. Тэхён слегка теряется, но тоже подаётся вперёд и целует в ответ. Сначала мягко и ненавязчиво, а потом позволяет внутреннему отчаянию взять над ним верх. Ким кладёт свои руки на щёки омеги и аккуратно греет кожу в своих ладонях. Целует сладко, тягуче, сплетаясь языком с Чонгуком в медленном, чувственном танце. Целует как в последний раз. И отрывается первый: — Нам... Нам нужно поговорить, — не выдерживает Тэхён и, прикрыв глаза, виновато склоняет голову. — Я тоже хочу тебе кое-что сказать, — и улыбка тут же садится на порозовевшее лицо омеги. Чон поднимает глаза на альфу и только сейчас обращает внимание на его хмурое выражение лица. Он за своими эмоциями и радостью даже не заметил, каким уставшим и вымотанным выглядит Тэхён. Чонгук проводит рукой по щеке Кима, заглядывая тому в глаза, когда он решается всё же посмотреть на омегу. И Тэхён кладёт свою ладонь поверх пальцев Чона. — Давай пройдём, — и Чонгук кивает, пропуская альфу в свой дом.