***
Двадцать три пропущенных от Чимина, которые по-прежнему висят ещё с той ночи, когда состоялся разговор с Кимом, сообщение от отца с просьбой перезвонить и бессонная ночь — набор Чонгука с самого начала дня. Кто мог подумать, что кошмары вернутся так скоро? Один день без близкого контакта, и Чон уже просыпается несколько раз за ночь и вспоминает, каково это — смотреть триллеры и ужасы ночь напролёт. Сегодня Чонгук был заперт в машине с маньяком, который игрался с ним, как хищник со своей добычей — переключал кнопку блокировки так, чтобы дать омеге ложную надежду на спасение, но чтобы он не смог выбраться. Пристёгнутый Чонгук бился в истерике о сидение и ждал, когда же ему перережут горло. Кожи коснулось острое лезвие, по шее потекла первая бордовая капля, и в этот момент его разбудил влажный нос добермана, который уткнулся ему в руку, когда заметил, как хозяин извивается на кровати. Вчерашний вечер, довольно быстро перетёкший в ночь, тоже не был особо продуктивным: Чонгук сидел над проектом часами, пытался из себя выдавить что-то стоящее, но мысли всё равно сводились к Тэхёну и их разговору. Хотелось поскорее всё прояснить ещё раз, увидеть альфу, обнять... Сердце ныло от разлуки. Просилось к любимому. И сегодня он его увидит. Чонгук нарезает зелёный лук: пальцы левой руки придерживают пучок листьев, пока правая быстро и бездумно режет, постепенно сдвигаясь в сторону. Чона сегодня ближе к полудню ждут в офисе KTH, там-то он и поговорит с Тэхёном после закрытия всех рабочих вопросов. Там точно... Чон надеется, что там не будет Юджина. Омега моргает пару раз, фокусируется на разделочной доске, а взгляд невольно переводится на левое запястье, поблёскивающее серебром. Язык пробегается по нижней губе, которая тут же прикусывается зубами. Чонгук помнит тот день, когда Ким вручил ему этот браслет... Он тогда принёс на прогулку сундук, чтобы помириться с соседским альфочкой Мингю, усердно копал, помогал заталкивать ценные мальчику безделушки внутрь ровно до тех пор, пока не был пойман с поличным Тэхёном. Уже сидя на скамейке, альфа молча протянул ему продолговатую коробочку и с нескрываемой улыбкой на лице ждал, когда Чонгук её откроет. Чон никогда до того дня не носил браслеты, но в тот самый момент понял, что пора начинать. Как отказать альфе, который так влюблённо смотрит в ответ и буквально сияет перед ним? Вот и Чонгук не смог. Да и не хотел — ему понравился браслет, но омега не знал, куда его надевать... В вечер своего запланированного признания надел. И так и не снял. Чонгук усмехается с долей грусти, потому что вечер пошёл не то чтобы по плану. Но от одних воспоминаний, как Тэхён дарил ему этот браслет, как бережно зацеплял на запястье и как восторженно смотрел, на груди становится тепло, и остатки грусти выходят с шумным выдохом. Лук летит на сковородку.***
Дверь машины открывается, и прямо в глаза светит палящее июньское солнце. Чонгук жмурится и выставляет руку козырьком. Берёт свою сумку, телефон из подстаканника и видит уведомление. От "Тэ"... Омега замирает, а сердце начинает предательски частить. Тэ: "Доброе утро, цветочек. Да, знаю, уже два часа дня, но мне очень хотелось пожелать тебе доброго утра. Вчера сдержался, сегодня не смог. Уверен, ты выглядишь прекрасно, как и всегда..." И Чонгук шумно выдыхает через нос, поджимая губы и отворачиваясь. Сообщение пришло минут десять назад, а омега оглядывается по сторонам так, будто прямо сейчас за ним наблюдают. Надеется, что наблюдают... Но на парковке пусто. Читает дальше. "... Эта тишина.. сводит меня с ума. Возможно, эгоистично с моей стороны писать тебе, но я безумно скучаю. Тяжело просыпаться с утра, когда я не знаю, увижу ли тебя. Надеюсь, тебе больше не больно. Ну или больно, но хотя бы меньше, чем в тот вечер. Я не устану повторять, как сильно я виноват... А ещё я никогда не устану говорить, что всегда был единственным для меня. И это не просто слова. Чистая правда..." Чон поднимает глаза к небу и широко открывает их, позволяя собирающимся слезам вкатиться обратно. Глубоко дышит, кусает губу... Он тоже скучает. И ужасно уже хочет, чтобы всё это разрешилось. Желудок сводит от этой неприятной горечи разлуки, недопониманий и печали. "... Хорошего тебе дня, Чонгук. Знаю, ты придёшь сегодня в офис, но если ты не хочешь меня видеть, скажи об этом моему секретарю, он тебя встретит на входе. И если ты не хочешь, чтобы я тебе писал, тоже скажи. Я перестану. Не хочу, чтобы тебе было некомфортно". Чонгук не выдерживает, и слеза срывается с щеки, падая под ноги. Внутри все органы словно сжимаются в тугой узел от этих слов. От того, что Тэхён пишет ему такое, что он правда думает, что Чон от него так откажется. Да, ему понятно, из каких побуждений исходит Ким, и он, наверное, даже делает всё правильно, но Чонгуку больно. Больно слышать такое от любимого человека. Больно, что между ними такое происходит, и омега позволяет себе ещё пару минут постоять около машины и отдышаться, чтобы потом решительным шагом войти в здание. Встреча проходит, как обычно, хорошо. Скорее всего это финальная встреча на данном этапе работы, так что Чонгук не знает, когда в следующий раз приедет к Тэхёну в офис, что немного огорчает. Чон время от времени посматривает на часы на стене, бросает короткие взгляды за стеклянную перегородку, высматривая альфу, но там никого. Чонгук ничего не стал говорить секретарю при входе — гордо зашёл, поприветствовав коллег в поклоне. Как ни странно, когда встреча заканчивается и все начинают расходиться, секретарь Тэхёна по-прежнему стоит снаружи переговорной. И когда они остаются одни, Чонгук подходит к нему и начинает уже говорить: — Секретарь Чхве, Вы не могли бы отвести меня... — как его перебивают. — Привет, — слышится из-за спины. Секретарь кланяется и уходит, а Чонгук медленно оборачивается и сам не замечает, как с груди отступает тяжесть. Как же омеге его не хватало... — Привет, — скромно в ответ, а Ким теряется, неловко отводя глаза в сторону и почёсывая затылок. — Ты... ничего не сказал секретарю Чхве, так что я решил... — Давай поговорим, — и альфа тут же кивает. — Пошли в мой кабинет.***
Чонгук оглядывается по сторонам, рассматривая интерьер. Тёмные стены контрастируют со светлой кожаной мебелью, широкий рабочий стол, диван, кресла, а вместо левой стены — панорамное окно, из которого открывается вид на необъятный Сеул. Роскошно, под стать самому альфе. — Кофе? — спрашивает Ким, внимательно рассматривая омегу. — Ты же обедал? — И Чон переводит свой потерянный взгляд на альфу. — Прости... — Всё, — Чонгук жмурится, чтобы прийти в себя, — всё хорошо. Нет, я ещё не обедал, — отчего-то стыдливо признаётся омега. А внутри смешиваются в один водоворот непонятные чувства: с одной стороны это же Тэхён, его альфа... Насколько Чонгук знает, всё ещё его, ведь так?.. А с другой стороны, сейчас безумно неловко даже задерживаться на нём взглядом. — Я могу заказать нам обед, — предлагает Ким, на что омега лишь скромно кивает, отведя взгляд. Потому что живот уже урчит, до боли слипаясь стенками. И когда Ким передаёт просьбу своему секретарю и отпускает кнопку интеркома, между ними повисает неловкая тишина. Альфа садится в кресло напротив Чонгука. — Я, — начинают они враз. — Говори, ты первый, — уступает Тэхён, и омега кивает. — Я много думал обо всём, что ты сказал мне, — начинает Чон, даже не смотря в глаза альфе. Но очень хочется. Хочется избавиться от этой дискомфортной неловкости между ними. Она для них совершенно неестественна. — Я успокоился, множество раз прокрутил всё у себя в голове, и честно говоря, уже не вижу смысла дальше сидеть с этими мыслями наедине, — взгляд поднимается на застывшего в кресле и внимательно рассматривающего его альфу. — Я тоже безумно скучал, Тэ... — уже тише срывается с языка. А Тэхён облегчённо выдыхает, жалобно сводя брови вместе. — Я всё ещё не до конца всё это понимаю, но... Я знаю, какой ты человек. Знаю, что ты не стал бы мне изменять, а наше общество... Их общество, — выплёвывая эти слова, — правда беспощадно, — голос подрагивает от волнения. В горле сохнет. Но с каждым словом, с каждой секундой рядом с Кимом становится легче. Становится на свои места. — Я верю тебе, Тэ... И хочу, чтобы мы разбирались с этим вместе, а не друг против друга. — Цветочек, — Тэхён поджимает губы, не веря тому, что слышит. Подрывается с места, но тут же замирает, смотря на омегу. Как бы спрашивая его. А Чонгук лишь жалобно дуется, чувствуя подступающие слёзы, и мелко и часто кивает, желая как можно скорее почувствовать родное тепло. Тэхён садится рядом с ним и крепко прижимает к себе, держа как самое ценное сокровище, бережно, близко к сердцу. Его рука зарывается в волосы омеги, а вторая обхватывает поперёк спину, нежно поглаживая. — Любимый, — шепчет Ким, целуя холодный лоб. — Родной, — со всхлипами в волосы. — Спасибо... А Чонгук не выдерживает и плачет, отпуская всю тревогу и неопределённость, которые держали его в напряжении все эти дни. Он зарывается носом в сгиб шеи альфы и глубоко, рваными вдохами впускает в лёгкие лайм, который чувствуется в разы лучше глотка свежего воздуха. Кому нужен этот воздух, когда есть Тэхён?.. Поджатые губы Кима дрожат, пока сердце постепенно приходит в себя, осознавая, что вот он, Чонгук. Он рядом. Грудь высоко вздымается от глубоких вдохов, которыми альфа пытается вернуться в нормальное состояние, но всё тело покалывает от радости, потряхивает от переполняющей энергии, которая постепенно растекается внутри. — Спасибо, цветочек, — как в бреду повторяет Тэхён, пока омега тихо всхлипывает ему в шею, касаясь своим прохладным носом нежной кожи. Чонгук отстраняется первый, тут же поднимая взгляд на альфу. Глаза мерцают от остатков влаги, а зрачки слово подрагивают. Внутри всё переворачивается лишь от того, как он смотрит. — Я не хочу, чтобы между нами были секреты, Тэ, — прокашлявшись на первой фразе, начинает Чонгук, и альфа кивает, продолжая слушать. — Если мы с тобой оба выбираем эти отношения, я хочу быть всегда в тебе уверен. Чтобы больше не всплывало... ничего подобное. Больше же ничего нет? — робко спрашивает омега. — Такого больше нет, но, — отвечает Ким и тут же ловит на себе хмурый взгляд, — есть ещё одна вещь, о которой я тебе не говорил, — и альфа уже чувствует, как Чонгук физически слабеет рядом с ним, поэтому тут же обхватывает его руки и некрепко сжимает, заглядывая в глаза. — Там ничего страшного. Обещаю, — и целует подрагивающие костяшки. Один раз, два и ещё парочку, пока не чувствует, как Чон расслабляется в его руках. — Кажется, я поседею раньше времени... — бормочет себе под нос омега, на что Ким легко усмехается. — Не буду тянуть. Чонгук, — омега смотрит на него с волнением, а Тэхён не может сдержать улыбку, когда говорит, — ты — моя первая любовь. Чон шумно выдыхает в облегчении и отворачивается. — Говорил же, не страшно, — успокаивает его Ким. — А теперь поподробнее, — и он уже не может сопротивляться навязчивому желанию улыбаться, пока Чонгук внимательно смотрит на него в ожидании. — Я влюбился в тебя ещё... — задумчиво отводит взгляд. — Пять? Шесть лет назад. Да, где-то так, — и на этом моменте у омеги уже не получается сохранять спокойное лицо. — Шесть лет?? — Да... — Как это возможно вообще? Мы даже не были знакомы, — брови Чонгука удивлённо приподнимаются. Тэхён не сдерживается и тихо смеётся себе под нос. — Ты меня не знал, но я приходил на приёмы только ради тебя, — Ким боялся всё это время раскрывать эту информацию, но глядя на реакцию Чонгука сейчас, ему уже не так страшно. Отчасти даже весело. — Ты меня потерял здесь, Тэ... — Чон в смятении хмурит брови. — Хочешь сказать, ты знал меня столько лет? Как я тебя ни разу не заметил за это время, если мы были на одних приёмах?.. — Тебе было не до меня, цветочек, — Чонгук отводит взгляд, впитывая эту информацию, и задумчиво кивает. Тэхён рассказывает ему, как впервые услышал его нецензурный разговор по телефону с того балкона, рассказывает об их первой встрече, которую Чон вспоминает, но смутно, говоря, что помнит сам случай с пиджаком, но не восстановил бы в памяти лицо незнакомца, которым оказался Ким. А Чонгук, кажется, никак не может отойти от шока, но в нём уже нет тревоги. — Подожди, — чуть отсаживаясь. — Так в тот день, когда ты услышал мой разговор с балкона, — акцентируя внимание на последнем слове, потому что Чон был уверен, что хорошо конспирировался на приёмах, — тебя привлёк... мой мат? Ким начинает безудержно смеяться, потому что искренне озадаченный вид омеги разрывает от умиления и безумно веселит. — Нет, — сквозь смех говорит Тэхён. — Дело не в самом мате, а в том, что ты сильно выделялся на фоне происходящего, — Чон тоже не отказывает себе в ответной улыбке. — Меня привлекло то, что ты был живой, Чонгук, — глаза в глаза, и у омеги тут же бегут мурашки. — Да, ты хорошо научился вливаться в общество, но те моменты, когда прорывалась твоя настоящая натура, были моими любимыми. Ты светился ярче всех, цветочек. — Так... Я тебе нравился уже тогда? — голос омеги вдруг звучит с лёгкой грустью, Тэхён кивает. — Это, должно быть, было больно... Ким по-доброму улыбается и снова приобнимает омегу за плечи. — Мне не было больно любить тебя, — по телу бегут маленькие заряды от одних воспоминаний. — Да, я понимал, что между нами вряд ли что-то выйдет, но эта любовь долгое время делала меня счастливым. Ты, — отстраняется, снова заглядывая в глаза, — ты делал меня счастливым просто своим существованием. Губы Чона жалобно поджимаются, совершенно не подвластно ему самому. — Нечестно, — бурчит себе под нос. — Что "нечестно"? — склонив голову интересуется Тэхён. — Ты и так признался мне в любви раньше, так ещё и влюбился шесть лет назад... Ким тихо смеётся. — Я поэтому первый и признался, Чонгук. Внутри меня эта любовь уже не помещалась, — Тэхён ведёт носом по виску омеги, доходит до скулы и оставляет невесомый поцелуй на порозовевшей щеке, всё ещё не веря, что Чонгук с ним, что он принял решение остаться рядом. А сам Чон прикрывает глаза и льнёт ближе. — Моя тоже больше не помещается, — так же с прикрытыми веками шепчет Чонгук, пока альфа продолжает мелко целовать его щёку. Тэхён оставляет поцелуй на уголке губ и чуть отстраняется, но омега по-прежнему чувствует горячее дыхание истинного. — Я не мог поверить, что ты правда сказал это, — разглядывая разомлевшее лицо Чона вблизи, утопая в его нежности. — Что я люблю тебя? — Чонгук улыбается с закрытыми глазами, а у Кима спирает дыхание. — Да, — альфа облизывается и чувствует, как по телу растекается жар. Чон лениво открывает глаза и смотрит на Тэхёна из-под опущенных ресниц. — Я люблю тебя, Тэхён. Безумно. До сумасшествия... Хоть ты и забывчивый идиот, — не сдерживается Чонгук и начинает смеяться в ответ на возмущённое выражение лица альфы. Но Ким тоже заражается этой улыбкой и уже через мгновение кусает довольного омегу за нижнюю губу, заставляя замереть и тяжёло выдохнуть от неожиданности. Внизу живота Чонгука собирается приятное напряжение, пальчики невольно сильнее сжимают руку альфы. Чон послушно приоткрывает рот, позволяя Тэхёну ещё раз подцепить зубами его губу, и тихо мычит, когда чувствует влажный язык, заглаживающий укус. — Я тоже люблю тебя, цветочек, — чмок в самые губы. — Любил и буду любить, — и Чонгук уже тянется сам, увлекая Кима в нежный, чувственный поцелуй. От коротких прикосновений он постепенно перетекает в сладкие, тягучие ласки, в которых каждый из них растворяется и оживает заново. Тэхён аккуратно сминает губы омеги, тянется к нему ближе, одной рукой придерживая талию, а второй приподнимая подбородок, и не замечает, как Чонгук уже лежит на диване, а сам альфа нависает над ним, углубляя поцелуй. Чон сладко мычит, цепляется пальцами за плечи и шею Тэхёна, прижимая к себе, и не может насытиться. Альфа спускается губами на подбородок, целует под кадыком и легонько засасывает кожу, а Чонгук невольно закатывает глаза за прикрытые от наслаждения веки. Он тяжело дышит, рисует круги пальцами по голове Кима и прижимает его ближе к своей шее, отчего тот тихо рычит ему в кожу, сходя с ума от такой отзывчивости и требовательности. Крышу сносит от одного осознания, что Чонгук выбрал его, выбрал их. Тэхён проводит языком по пахучей железе и низко стонет от медовой сладости лилий, пока Чонгука мелко потряхивает от интимности ласк. Горячее дыхание щекочет влажную кожу, и по всему телу расходятся мурашки прямо от того места, где альфа сейчас касается его губами. — Тэ... — на выдохе. — Да, цветочек? — два коротких поцелуя в шею, и Тэхён отрывается от манящей кожи, возвращая свой горящий взгляд на омегу. — Думаю, это не самое лучшее место, — всё так же не открывая глаз. — Для чего? — с ухмылкой интересуется Ким и ловит на себе смущённый, поплывший взгляд. — Что вы уже себе напридумывали, сценарист Ли? — и Чонгук утыкается ему в плечо, прячась от пытливых глаз и тихо смеясь. — Ничего, председатель Ким, — садясь ровно на диване и поправляя одежду. — Ничего, о чём стоит говорить в этих стенах, — и кидает хитрый взгляд в сторону альфы. Чонгук встаёт и берёт свою сумку. — Как председатель, я совсем не возражаю, — Тэхён встаёт следом и кладёт руки на талию омеги. Чон улыбается, но его взгляд вновь становится серьёзным. — Я рад, что мы поговорили, — начинает он. — Я тоже. — Ты.. сможешь зайти вечером? — интересуется Чонгук, переступая с ноги на ногу, а Тэхён слегка хмурится. — Я бы с удовольствием, но я сегодня улетаю в командировку в Токио. Вернусь только через пару дней, — Ким обвивает руками талию погрустневшего омеги и прижимает к себе. — Но я тебе обязательно буду звонить, хорошо, цветочек? И Чонгук приподнимает свой поникший нос, кивая: — Хорошо. Тогда звони, как будет время, — говорит омега с надутыми губами и большими, оленьими глазами, которые каждый раз вызывают в Тэхёне неконтролируемый приток любви... Хоть что-то он не пытается контролировать. — И куда ты так сразу засобирался? — забирая из рук омеги сумку, шепчет прямо в губы Ким. — Думал, у тебя много дел... — Много, — невесомое прикосновение губами к носу. — Но сначала пообедаем. Ким целует Чонгука снова и вкладывает в эту ласку все чувства, которые томились и не могли найти выхода все эти дни. Дарит всю свою любовь, а омега дарит не меньше в ответ: в нежных прикосновениях губ, в незамысловатых узорах, которые его пальцы рисуют на загривке Тэхёна, в каждом взгляде. Они справятся. Бережно соберут себя и друг друга по песчинкам.