Ловец снов

Тэхёну тяжело дышать. Воздух не успевает дойти до лёгких из-за сковывающего всё тело напряжения, которое сводит с ума. Чонгук сводит с ума. Его невинное личико, пока он сладко сопит в гнезде, собранном из одежды альфы. Его надутые губки во сне, его подрагивающие ресницы и хрупкие пальцы, крепко сжимающие в руке потное полотенце Кима. Он старается дышать. Правда старается, но по венам бежит мёд лилий, и никакой кислород до мозга не доходит. Сам Тэхён не смеет потревожить омегу. Сидит в кресле неподалёку от кровати и чувствует себя помешанным сталкером, который пробрался в чужую квартиру, но Чонгук же его звал. Просил к нему прийти. Ким утопает в своих мыслях, пока взгляд ласкает разомлевшего во сне омегу, скользит по изгибам тела, возвращается к умиротворённому лицу. Но не проходит и пяти минут, как брови Чона хмурятся, а веки медленно приоткрываются. Тэхён невольно хмурит брови в ответ. — Тэ..хён? — несколько раз моргая, чтобы окончательно проснуться, бормочет омега. — Я тебя разбудил? Прости, цветочек, — Ким встаёт со своего кресла и делает пару шагов ближе к кровати. Но Чонгук лишь мотает головой с закрытыми глазами и вытягивает руки в стороны, выпрашивая объятия. Тэхён не может сдержать улыбку. Он послушно подходит к постели, но продолжает стоять, не желая стать непрошенным гостем в чужом гнезде. Так что он лишь осторожно нагибается, не касаясь сложенной бортиком одежды, и скользит руками по рёбрам омеги на спину, притягивая его к себе в крепких объятиях. Чонгук тут же делает глубокий вдох, утопая в любимом аромате, и всё ещё сонный зарывается в шею альфы. — Залезай ко мне, — надуто ворчит омега и тянет Кима на себя всё ещё в полусне. — Подожди, малыш. У меня сердце сейчас из груди выпрыгнет, — с лёгкой усмешкой шепчет Тэхён, покрываясь мурашками от чужого горячего дыхания на своей коже. Его руки нежно поглаживают спину омеги через ткань футболки в попытке успокоить самого себя. Это всё слишком. Чонгук — слишком. Слишком домашний, слишком родной. Слишком манит. — Мм? — Чон отстраняется, снова предпринимая попытку отрыть тяжёлые веки, и жмурится от яркого солнца. — Почему? Тогда Тэхён заглядывает ему прямо в глаза и отвечает: — Ты построил гнездо из моих вещей. Вот почему, цветочек. Грудь Кима часто и высоко вздымается, пока он пытается усмирить своё непослушное тело и сердце, а глаза Чонгука тут же округляются. Омега замирает в его руках. — Я... — он оборачивается по сторонам, вспоминает, что натворил вчера, и виновато опускает голову, упираясь лбом в грудь альфы. — Прости... Я, — снова поднимает на него свой взгляд, полный ярких вспышек, — я очень скучал по тебе... — Я не ругаю тебя, Чонгук, — Ким ласково поглаживает волосы омеги, даже не пытаясь отвести от него взгляд. Знает, что проиграет. — Ты сделал самое прекрасное гнездо на свете... Искусанные губы Тэхёна в любовном порыве ложатся на поджатые омеги, и тот уплывает, когда впервые за несколько дней чувствует самый ласковый, самый сладкий язык, скользящий по краю его зубов. Чонгук тихо стонет в поцелуй и так жадно посасывает чужие губы. Влажно чмокает, слизывает их общую слюну, пока щёки горят от долгожданных касаний, плавятся от близости их тел. А Тэхён голодно мнёт его губы, целует как в первый и последний раз и растирает большим пальцем жар на чужих щеках, второй рукой прижимая за спину ближе. — Тебе, — поцелуй, — правда нравится?.. — и Чонгук ненасытно успевает урвать ещё парочку, пока альфа не даёт ответ. Ким отпускает нервный смешок, утопая в поплывшем взгляде омеги, засматриваясь на его розовые щёки. Наклоняется к уху и не контролирует рвущийся рык, когда говорит: — Мне безумно нравится, цветочек, — и Чон прикрывает глаза в наслаждении. — Омега, — целует в уголок губ, — которого я люблю каждой частичкой своей души, — горячее касание под подбородком, — мой истинный омега, — язык скользит по шее, а затем губы жадно присасываются к коже, оттягивая её, — так сильно хотел меня рядом, что обложил себя моими грязными вещами, — Чонгук дрожит в чужих руках, тяжело дышит от таких нужных ласк, пока голос альфы спускается по тонам всё ниже, звучит грубее, — надел на себя мою футболку и уснул, вдыхая мой запах... — широкий мазок языка проходится по запаховой железе, и дрожащего Чона удерживает в сидячем положении только крепкая рука Тэхёна на спине. Но альфа резко останавливается, поднимается взглядом к глазам омеги, и Чонгук приоткрывает рот, когда видит красные отблески в тёмных радужках. Он сильно прикусывает губу, смотрит прямо в чужие глаза и скулит, чувствуя силу Тэхёна, когда тот шепчет прямо в губы: — Не удивляйся, Чонгук, что я уже считаю тебя своим, — взгляд альфы опускается на его губы. — Мой. Омега, — и Чон не выдерживает. Он сам прижимается к Тэхёну в поцелуе, хочет ощутить всю эту силу на себе, просит своего альфу отдать ему всё. Подарить своё тепло. Себя. Чонгук дёргает Кима за плечи и обхватывает ногами чужие бёдра, когда альфа падает на него сверху, упираясь рукой в кровать. Он мнёт губы омеги, прикрывает глаза в попытке хоть немного успокоиться, но всё тщетно. Тэхён впервые ощущает такое сильное, животное желание, чувствует, как его феромоны душат их обоих, но не может не поддаться Чонгуку, который с такой силой прижимает его к себе, давит ногами на бёдра и ёрзает на одеяле, углубляя поцелуй. Мычит, стонет в его губы, трётся своим явным возбуждением о грубые джинсы, скрывающие не менее явный стояк самого Кима. — Тэ, — едва слышно за тяжёлыми выдохами, — твои глаза... Они красные... Тэхён поднимает взгляд на омегу и смотрит прямо в душу своими алыми. Его рука так бессовестно опускается ниже и властно накрывает возбуждённый член под тонкой тканью боксеров, заставляя Чонгука громко вскрикнуть и тут же с силой закусить губу. Ким сам впервые с этим сталкивается, но чувствует, что так и должно быть. У них так всё и должно быть. — Тебе страшно? — брови Тэхёна чуть хмурятся, но рука продолжает мучительно массировать член через ткань, и Чон уже не контролирует то, как подбрасывает его тело от наслаждения при каждом касании к чувствительной коже. Омега мотает головой: — Нет, — протяжный стон срывается с его губ, когда Ким начинает быстро стимулировать одну головку, зажимая её ладонью и массируя по кругу по мокрой ткани. — Мне не страшно с тобой, — и снова глаза в глаза. Алые в поблёскивающие от подступающих слёз глубоко-чёрные. — Потому что я тоже это чувствую... мой альфа. И Тэхён не контролирует свою безумную улыбку в этот момент. Его язык скользит по мягким губам, и альфа не останавливает себя — наклоняется ниже и снова впивается поцелуем, с прикрытыми глазами наслаждаясь мелодичными стонами Чонгука. Рука Кима ласкает его член через ткань, ноги омеги мелко потряхивает, он выгибается в спине, пытаясь избежать такой острой стимуляции головки, но альфа не даёт. Продолжает мучить Чона своими приятными ласками, вылизывая его любезно приоткрытый рот, пока тот шипит, извивается. — Если я перегибаю... — Ой, заткнись, — и Чонгук выгибается в пояснице, с громким, сдавленным стоном кончая в свои трусы под мучительным давлением чужой горячей ладони. Он чувствует влажные поцелуи на своей шее, слышит, как тяжело альфа дышит в его кожу, и отчаянно хнычет, опуская руки на ладонь Тэхёна, которая продолжает ласкать его чувствительный член, хлюпая спермой. Чонгук тяжело дышит и сводит трясущиеся колени вместе, даже не пытаясь открыть глаза. Его руки прикрывают беспорядок, словно это не Тэхён довёл его до оргазма минутой ранее. Ким шумно выдыхает в смешке: — Всё хорошо? Но омега лишь молча кивает, морщится, чувствуя глоток сухим горлом. — Ты такой красивый, цветочек, — Тэхён сидит бёдрами на своих пятках и смотрит на Чона сверху вниз, пытаясь угомонить свой запал. — Я не умытый, с нечищеными зубами, вокруг меня грязная одежда, а мои трусы все мокрые от спермы и смазки... — Чонгук лениво приоткрывает глаза, всё ещё мелко подрагивая всем телом. — Ты явно заработался за эти дни, если для тебя это красиво, — и тихо смеётся себе под нос. Но Тэхён лишь ухмыляется, поднимая глаза в потолок в неверии. Снова смотрит на Чона, когда разводит его колени в стороны и рывком притягивает его за бёдра к себе. — Поправка: ты самый красивый на свете. И то, что происходит дальше заставляет Чонгука заскулить в кулак и жалобно захныкать. Потому что Тэхён делает то, чего так долго ждал: наклоняется к паху омеги и проходится носом по ткани с довольным стоном наслаждения. От утопленной в сперме головки, вниз по обмякшему члену и до текущей дырочки, из которой тут же так невовремя выделяется новая порция медовой смазки. Щёки омеги горят жарким пламенем. Альфа трётся лицом о промежность Чона, покрывая себя его запахом, утопая в его лилиях. Губы ложатся на ткань и с нажимом касаются сжимающейся дырочки, пока по лицу Чонгука тихо текут слёзы. Он плачет. Сильно. Без остановки, сходя с ума от того, насколько близко Тэхён хочет к нему быть. Насколько он любит. Хочет. Искренне и всем сердцем в нём... И у Чонгука внутренности сворачиваются от этой мысли. Ким рычит, плотнее притягивая к себе омегу за бёдра. Целует, целует, целует. Трётся щекой, носом, вдыхает полной грудью аромат своего омеги и помечает им себя. Он поднимает глаза на Чонгука, а тот всё никак не может перестать плакать. Слёзы тихо скатываются по щекам, а когда Тэхён забирается выше и нависает над его лицом, Чон смотрит прямо в его снова карамельно-карие и улыбается, всхлипывая в последний раз. — Ты точно в порядке, любовь моя? — а с ресниц снова срывается слеза от одной этой фразы. — Мгм, — Чонгук чувстсвует, что если скажет сейчас чуть больше, то разревётся сильнее. Поэтому просто мычит. Но от этого Тэхён только растеряннее смотрит на него в ответ. И прежде чем альфа успевает что-то сказать, Чон притягивает его к себе и крепко обнимает за шею, прижимая непонимающего Кима к своей груди. Он глубоко дышит, успокаивается под самый приятный лайм и поглаживает подушечками пальцев голову Тэхёна. — Я люблю тебя, Тэ... — альфа на мгновение замирает, а затем прижимается ещё ближе, кладя подбородок на плечо Чонгука и приобнимая его за плечи. — Очень сильно, — он ведёт носом по волосам Кима и судорожно вдыхает его аромат. — И я тебя люблю, цветочек. С каждой минутой всё сильнее, — хриплым голосом куда-то в шею омеги. Но в следующую же секунду Чонгук отрывает Тэхёна от себя и, обхватив его щёки ладонями, заставляет посмотреть на себя. — Поэтому перестань. Я серьёзно, — Чон хмурится и неосознанно сжимает щёки альфы своими руками. — Я прямо сейчас даю обещание, что обязательно скажу тебе, если мне будет некомфортно. Клянусь, — а ладони всё сильнее сжимают щёки, от чего Ким еле сдерживает улыбку, сосредоточенно кивая. — Так что всё! Вопрос закрыт! Никаких больше, — и Чонгук понижает голос, пародируя альфу: — "если я перегибаю..." или "скажи, если перехожу черту...". Хватит! — а у Тэхёна уже не получается скрыть свой смех, но он всё так же продолжает кивать. — Может, я хочу, чтобы ты перешёл черту?! — Я тибвя уфлыфал, — губы альфы уже зажаты рыбкой, и Чонгук смеётся, тут же отпуская чужие щёки. — Осторожного Ким Тэхёна больше нет. Остался только его злобный брат-близнец, — и альфа строит рожицу коварного злодея и лезет с поцелуем, вызывая в Чоне только больше смеха. Он нежно чмокает Чонгука, даря незатейливые ласки. Чувствует, как приятно покалывает наслаждением каждый миллиметр тела, которым он соприкасается с омегой, и не хочет, чтобы этот момент когда-либо заканчивался. Но в его штанах по-прежнему сильно тянет, а Чон всё ещё весь мокрый. И как бы сильно эта мысль ни заводила, Тэхён решает, что для первой близости этого достаточно. Потому что прекрасно понимает, что его собственному сердцу нужна небольшая передышка. И время привыкнуть к такому новому ощущению всеобъемлющего счастья.

***

— Чем так вкусно пахнет? — Чонгук выходит из ванной и вытирает волосы полотенцем, проходя глубже в гостиную. — Я решил сделать нам кимчи поккымпаб, пока ты был в душе, — омега подходит к Киму сзади и, проведя носом по вкусно пахнущей шее, оставляет на сгибе лёгкий поцелуй. Руки Чона скользят по талии альфы и сцепляются в замок спереди, и Тэхён невольно напрягает пресс, когда чувствует тепло на своём животе. Омега кладёт свой подбородок ему на плечо и любопытно заглядывает в сковородку, в которой помешивается рис. — Ты приехал меня баловать? — с улыбкой, такой лёгкой и непринуждённой. — Предупреждаю сразу: я к такому слишком быстро привыкаю, — и ещё один поцелуй ложится на кожу альфы, пуская заряды по всему телу. Тэхён всё никак не может привыкнуть к таким незамысловатым, но полным чувств ласкам со стороны любимого омеги. — Тогда придётся готовить тебе каждое утро, — насмешливо в ответ, и Тэхён выключает плиту, поворачиваясь в чужих руках. Оставляет поцелуй на выпяченных губах. — Где будем есть? — На полу, — между поцелуями, не открывая глаз и прижимаясь всё ближе к телу альфы. — Как скажешь, — Тэхён скользит рукой по талии омеги и в ответном поцелуе притягивает его к себе, в другой держа сковородку. Чонгук неохотно отрывается от сладких губ и берёт подставку под горячее, контейнер с кимчи из холодильника, палочки, ложки и пару банок колы, следуя за альфой к дивану в гостиной. Они укладывают всё на низкий столик, садятся, сложив ноги, на ковер и упираются спиной в диван. — Приятного аппетита, — стреляя глазами в сковородку, говорит Чонгук. И Тэхён отвечает тем же, тихо посмеиваясь с голодного взгляда омеги. Они молча едят только первые минут пять, пока Чон жадно закидывает в пустой желудок первые ложки, но уже спустя какое-то время омега вспоминает, что не один, шумно выдыхая в смешке. — Очень вкусно, — с набитым ртом бубнит Чонгук и не сдерживает улыбку, когда замечает на себе ласковый взгляд в ответ. — Рад слышать, — Тэхён тщательно жуёт один и тот же кусок уже полминуты, заглядевшись на омегу. — Я не думал, что ты приедешь уже сегодня, — Чон тянется к маринованной капусте и кладёт её на ложку поверх жареного риса. — Я же сказал, что буду стараться, — Тэхён берёт в руки салфетку и тянется к омеге, стряхивая рисинку с уголка его губ. Чонгук неловко отводит взгляд. — И я очень хотел поскорее увидеть своего омегу. Чон вдруг давится кашлем и отворачивается, прикрывая рот кулаком. Слышать это, когда разум не затмевает возбуждение, гораздо тяжелее и непривычнее. И не потому, что не нравится. Наоборот, потому что слишком сильно сводит с ума. Ужасно приятно слышать это от Тэхёна... Ким тянется к руке омеги и подносит его пальцы к губам, покрывая их мелкими поцелуями. А Чонгук смотрит на это с замиранием сердца, с подрагивающими ресницами и блестящими в восхищении глазами. — Скажи, что я могу называть тебя своим, — умоляюще, шёпотом, снова припадая к нежным костяшкам и самозабвенно целуя. Чонгук делает судорожный вдох, молча кивает, когда взгляд альфы устремляется на него, и облизывает пересохшие губы, глазами пожирая чужие. И на лице Тэхёна быстро мелькает улыбка, но альфа буквально за доли секунды становится вдруг серьёзным: — Мы договорились быть честными друг с другом, поэтому я хочу прояснить сейчас то, что мы не успели обсудить из-за моего отъезда, — Ким нежно придерживает двумя руками ладонь согласно кивающего Чонгука и смотрит прямо в глаза. — Мой адвокат вчера отправил бумаги Юджину, так что скоро я буду официально свободным человеком, — с нервным смешком. Тэхён чувствует, как омега слегка напрягся. — А Юджин... — с губ Чона впервые с того дня срывается это имя. — Он точно даст тебе развод? — Мы с ним всегда были в нейтральных отношениях, он сам не был в восторге нашей договорённости, так что думаю, проблем не возникнет, — на лёгкой улыбке говорит Ким и касается губами костяшек. — Я это говорю, чтобы ты не гадал, не думал, что я решил всё оставить, как есть. Хочу, чтобы ты знал, что я сделаю всё ради нас. Ради тебя, цветочек, — и Чонгук снова лишь кивает, тяжело выдыхая. — Сонхо звонил... — раз уж зашла тема. Альфа невольно хмурится, а Чонгук опускает взгляд, нервно выдыхает в смешке и забирает свою ладонь из рук Тэхёна, чем вызывает ещё больше непонимания на лице напротив. — Он угрожает передать фотографии журналистам, если до дня суда мы с отцом не передадим все акции их компании, которыми мы владеем. И при этом он отказывается передавать акции нашей компании, — Ким лишь сосредоточенно и внимательно слушает. А Чонгук виновато заламывает брови, когда говорит: — Тэхён, прогнозы неутешительные. Я не думаю, что отец согласится на это, да и не могу этого требовать — он и наша компания никак не связаны с моим разводом. Но в то же время... — голос омеги вдруг ломается от эмоций, и он прокашливается. — В то же время слив фотографий навредит тебе и твоему бизнесу. Прости... Чонгук смотрит на него, взвалив на свои плечи всю вину за эту премерзкую ситуацию, пока Тэхён задумчиво чешет подбородок. А затем выдаёт: — Я могу чем-то помочь? — альфа говорит это, совершенно игнорируя ту часть, где речь шла о возможном ущербе ему. Говорит это так, словно не его пытаются втянуть в этот скандал против его воли и словно единственный, кто пострадает в этой ситуации, это Чонгук. Омега непонимающе хмурится, склоняя голову в вопросе. — Чем я могу помочь тебе, Чонгук? — лишь повторяет Ким. — Хочешь, я поговорю с крупными издательствами, чтобы они... — Ты совсем меня не слышишь? — в недоумении перебивает его Чон. — Тебя могут втянуть в этот скандал. Все увидят фотографии, где мы целуемся, и точно поверят словам Сонхо, что я ему изменял. С тобой, — Чонгук не замечает, как повышает голос, пытаясь донести мысль. — Ты станешь альфой, который спал с замужним омегой. На тебя польётся шквал обвинений, Тэхён. — Ну, чисто фактически, мы ещё не спали. Тут они поспешили, — ухмыляется Ким, на что ловит строгий взгляд исподлобья. Он делает глубокий вдох, наклоняется над столиком, опираясь локтями, и заглядывает в напуганные глаза, когда видит, что омегу его шутка не развеселила: — Чонгук, я видел эти снимки задолго до Сонхо. И я их сразу выкупил, как только мне о них сообщили. Но, к сожалению, редактор в издательстве оказался недобросовестным и перепродал эти фотографии, — непонимание на лице омеги только усиливается. — Я это к тому, что я изначально знал обо всех рисках наших отношений. С тех самых пор, когда застал ваш с Сонхо разговор на улице и увидел, какой он человек, я понимал, что могу оказаться в заголовках. И это мой выбор. Я осознанно пошёл на это, зная, что такое может произойти. Но я не хочу, чтобы ты справлялся с этим в одиночку, поэтому повторяю свой вопрос: чем я могу помочь тебе, Чонгук? А Чонгук, кажется, теряет дар речи. По непонятной причине, внизу живота начинает собираться приятное тепло, а губы вдруг слишком стягивает от сухости. Омега скользит по ним языком и не сдерживается: нервно усмехается себе под нос, отводя взгляд. — Что-то не так? — переспрашивает Ким и склоняет голову в попытке прочитать чужое лицо. — Я, — и Чон сжимает губы, которые так и норовят растянуться в улыбке. — Нет, всё в порядке, — мотает головой. — Просто это прозвучало.. очень горячо, — и старательно избегает взгляда альфы, тут же хватаясь за палочки. Тэхён тихо смеётся в ответ. — Что именно? — его голос звучит уже не так, как минутой ранее, соблазнительно. Чонгук готов поклясться, что альфе это нравится. Слишком сильно. — Ничего, — улыбка предательски прорывается на лицо, заставляя Чона усерднее делать вид, что он очень занят вот этим вот листочком кимчи прямо сейчас. — Не-ет, Чонгук, — рука альфы обхватывает его пальцы с палочками, останавливая, но омега всё так же избегает его хитрых глаз и самодовольной улыбки. — Я хочу знать, — Тэхён на четвереньках подбирается ближе и садится совсем рядом, шепча в ухо. — Хочу знать, что заводит моего омегу, — и Чонгук тонет в мурашках, тяжело выдыхая. Губы Тэхёна касаются его за ухом, ласкают мочку и ложатся влажным поцелуем на шею, пропуская между собой язык. Чон прикрывает глаза и держится за запястье альфы, как за своё спасение, медленно плавясь в его руках. — Ты, — так же еле слышно в ответ. — Мм? — вибрациями по мокрой коже над медовой венкой. — Ты меня заводишь, — и Тэхён прижимается к его губам, ловя шумный выдох омеги. Чонгук впускает язык альфы и нетерпеливо лижет его в ответ, когда сладкие губы с желанием мнут его собственные. Рука Кима скользит по его талии, ласково сжимает бока, наслаждаясь их мягкостью, и заставляет омегу послушно прогнуться в пояснице, чтобы быть ещё ближе. Тэхён чмокает его ещё несколько раз, уже без языка, как бы успокаивая их обоих. А затем отрывается одними лишь губами, соприкасаясь лбом с Чоном: — Я серьёзно, Чонгук, — всё ещё восстанавливая дыхание. — Скажи, чем я могу тебе помочь, и я всё сделаю. Пусть выкладывает и говорит, что хочет. Поступай так, как считаешь нужным, не давай ему власти над собой, — и губы альфы мягко касаются виска. — А как же ты?.. — Я со всем разберусь. Не впервой. Тем более правда на нашей стороне. Мы что-нибудь придумаем, да? — Чонгук поджимает губы, кивая в ответ, и обнимает альфу, позволяя себе облегчённо выдохнуть. Он в этом не один. Они справятся. Завтрак всё затягивается, но через ещё минут двадцать им всё же удаётся доесть свой жареный рис с яйцами и овощами. Они лениво убирают со стола, ловя короткие поцелуи друг друга, пока один моет посуду, а второй складывает её по местам. А затем снова тяготеют к дивану: Тэхён отклоняется на спинку и придерживает руками ноги омеги, когда тот садится рядом, устраиваясь боком, и упирается спиной в мягкий, широкий подлокотник. Чонгук ставит локоть на спинку дивана и накручивает короткие пряди альфы на свои пальцы: — Тэ? — Да? Омега кусает нижнюю губу по привычке, когда нервничает. — А что скажут твои родители?.. На развод, — как-то боязливо, с неуверенностью в голосе. И Тэхён это замечает. — А что они скажут? — с улыбкой возвращает ему его же фразу, пока рука ложится на бедро омеги и успокаивающе поглаживает. — Кое-кто мне сказал, что только я решаю, как мне жить. Чонгук хихикает себе под нос, вспоминая тот их разговор на балконе. — И что, ты решил следовать совету этого отчаянного безумца? — с ответной улыбкой. — Не знаю, по мне этот "безумец" знает, о чём говорит, — и Ким подмигивает омеге, который тут же закатывает глаза. — Я просто поставлю их перед фактом. Они достаточно решали за меня в этой жизни. Больше никогда, — улыбка сходит на нет, а тон голоса становится серьёзнее. — Я буду бороться за своё счастье. И ты — его неотъемлемая часть. Эти слова трогают самое живое, и брови омеги заламываются под эмоциями. Чонгук хотел это услышать — что Тэхён выбирает их, что уже чётко расставил приоритеты и знает, чего хочет. Это успокаивает и даёт ту опору, которая так была нужна. Опору, которая способна забрать хотя бы малую часть груза с плеч омеги. С такой опорой совсем не страшно падать: в неизвестность, в любовь, в новую жизнь. По спине Чона бегут мурашки. Он встаёт со своего места и перебирается к Тэхёну на колени, тут же крепко обнимая за шею и шепча на ухо: — Спасибо. Ким от неожиданности потерянно смотрит на стену перед собой, но тоже приобнимает омегу за талию, когда со смешком говорит: — За что?.. — Что появился в моей жизни, — Чонгук крепче сжимает руки вокруг шеи альфы и зарывается носом в его волосы, размеренно вдыхая. Уголки губ Тэхёна медленно растягиваются в улыбке, пока до него постепенно доходит, как же ему повезло быть здесь и сейчас. В этом моменте жизни. И именно с этим человеком рядом. Судьба работает совершенно немыслимым образом. — Это тебе спасибо, цветочек, — Ким тоже обнимает его крепче в ответ и пододвигает ближе к груди, утопая в этой нежности. — Спасибо, что впустил меня в своё сердце. Они ложатся вместе на диван: Тэхён сзади на боку, а Чонгук перед ним, отклоняясь спиной на крепкую грудь альфы. Включают первый попавшийся фильм, потому что им совсем неважно, что смотреть. Хочется просто провести время рядом друг с другом, в тёплых объятиях и ни о чём не думать. Ким бездумно поглаживает живот омеги, обнимая его за талию, а Чонгук млеет от таких естественных ласк и в какой-то момент, совсем забыв про фильм, поворачивается лицом к альфе и обнимает его в ответ, утыкаясь носом в открытые ключицы. — Кажется, — Тэхён щупает свой карман, — кажется, мне звонят, — неохотно нарушая идиллию. Но Чонгук лишь мычит ему в шею и дальше лежит, прижимая альфу к себе за талию. Ким тихо смеётся и берёт трубку. По брошенным фразам омега понимает, что это кто-то из друзей, и когда разговор быстро заканчивается, поднимает голову, перекатываясь на руке альфы и заглядывая ему в глаза. — Тебя пустить? — и уже начинает отстраняться, чтобы дать Тэхёну встать и нормально поговорить, но его за талию притягивают обратно. Так, что Чонгук от неожиданности выставляет руку перед собой, которая тут же прижимается к чужой груди. — Нет, — с улыбкой в ответ. — Это был Юнги. Потом поговорим, — и уже такой привычный, но всегда такой желанный поцелуй в губы одним лёгким касанием. — Кстати, — Чонгук чуть отклоняется, а Ким приподнимает бровь в вопросе. — Что там происходит в туре? — А что там происходит? — Чимин во время нашего прошлого разговора назвал его хёном, — альфа не сдерживает смешок. — Ага, я о том же. Юнги тебе ничего не говорил? — Нет, — задумчиво тянет Тэхён, пытаясь вспомнить. — Кажется, нам не договаривают, — прищурив глаза. — Хотя мы тоже многое не договариваем, — и губы растягиваются в соблазнительной ухмылке, а затем так по-хозяйски и бесцеремонно ложатся на тонкую кожу шеи, нежно посасывая её. — Да? — с тяжёлым, шумным выдохом. — Например что? — Чонгук отклоняет голову назад, позволяя горячим губам оставлять еле заметные следы на своей коже. Поддаваясь мокрым ласкам языка. — Например то, что ты теперь мой, — и тихий стон слетает с губ омеги от сводящих с ума электрических зарядов по всему телу. И нет, Тэхён не владеет им, не ставит себя выше Чонгука, заявляя свои права. Нет. Он называет своим, тем самым говоря: "Ты теперь для меня всё. Ты — моё начало, моё продолжение и мой конец. Ты — мой. Ты — часть меня, и без тебя я уже не буду прежним. Ты мой свет, мой воздух, мой друг, мой мужчина. Ты — весь мой мир. Ты — мой". — А ты — мой.