Тонкости ухода за цветами

— Поувольнять бы всех, — сообщает Цзин Ци телефону перед тем, как злобно его заблокировать. Водитель понимающе на него смотрит, поэтому приходится дружелюбно улыбнуться, мысленно припоминая все известные проклятия. Через пару минут злобного существования он пишет Хэлянь И, что ему по-прежнему платят недостаточно, получает в ответ три смайлика с разводящей руками девушкой и выходит на новый виток проклятий. Разумеется, именно в день, когда их компания решила расширить штат сотрудников и взять на работу нового фотографа, эйчар, до этого благополучно протиравший на рабочем месте штаны, заболел. Разумеется, именно Цзин Ци предстоит его заменить. Молясь всем языческим богам, чтобы новый фотограф оказался адекватным, и они сумели быстро все обсудить, Цзин Ци называет таксисту нужный адрес. И понимает, что он переусердствовал с молитвами, когда видит, что за столиком, где они договорились встретиться, сидит У Си. У Си. Из всех миллионов людей на планете, которые могли бы решить стать их фотографами, это именно У Си. Старше на ожидаемые семь лет, но все такой же, каким Цзин Ци его помнит, а помнит он его, черт возьми, слишком хорошо для влюбленности, в которой наперекосяк пошло примерно все: с длинными, заплетенными в тугие косы волосами, в которых что-то серебряно звенит на солнце, с татуировками на предплечьях (но теперь он спокойно их оголяет, в прошлом, чтобы увидеть их, Цзин Ци пришлось… ах, ну да, с его стороны не пришлось делать ничего, потому что в их общении все делал У Си, но для этого потребовалось правда много времени и несколько визитов в дом вечно мерзнущего и живущего в обнимку с обогревателем Цзин Ци), в темных одеждах — сейчас на нем майка и полупрозрачная кофточка, — с кольцами на руках, но теперь он не вертит ими, пытаясь скрыть нервозность. Внутри что-то колет от понимания, как сильно У Си изменился, оставшись при этом таким знакомым. Для того, чтобы У Си заметил его в ответ, требуется еще пара минут. Он поднимает голову, смотрит в его сторону, и его глаза чуть удивленно расширяются. Цзин Ци посылает финальное проклятие в сторону Хэлянь И, а потом подходит ближе, потому что ну а кто знает — может, У Си им потом гневный отзыв настрочит из-за того, что их эйчары только и могут красиво светить лицом, а потом позорно сбегать. — Цзин Бэйюань, — мягко кивает У Си. Эти слова рушат все, что успел подумать про У Си Цзин Ци за это время — его голос совсем другой, спокойный, уверенный, чуть ниже, чем запомнил Цзин Ци, и уже больше нет никакой ласковой суетливости и хрупкости, какие он запомнил, и теперь ясно видно, что дело не только в том, что выглядит он старше. Цзин Ци кажется, что встретил совершенно иного человека. Чертовски красивого человека. И, если бы не стайки виноватых мыслей, курсирующих по его голове, он бы правда задумался о том, какой У Си великолепный. Ну, либо Цзин Ци давно ни с кем не спал. И вообще давно не спал. — Здравствуй, — он неловко улыбается. Обычно его улыбки мгновенно располагают к нему людей, но на У Си они не действовали никогда, потому и выходит неловко, мгновенно говоряще, что Цзин Ци помнит все, что между ними случилось. Он прокручивает в голове диалог, который подготовил, пока мучился в пробке, понимает, что половина вопросов от неожиданности выветрилась из головы, и выпаливает первое, что приходит в голову, — А биологию ты забросил? У Си сдержанно приподнимает брови, явно выражая свою мысль — какого черта. Цзин Ци дарит ему еще одну неловкую улыбку. — Нет, — коротко отвечает У Си в итоге. Ну, это радует — хоть его немногословность осталась на месте. — А почему тогда занимаешься фотографией? — Захотелось. — Если бы ты так отвечал на собеседовании, тебя бы не взяли, — беспомощно ехидничает Цзин Ци. — Ты думаешь, я бы согласился работать с тобой в одной фирме? — в этом тоне столько невыразимой сухости, что Цзин Ци становится почти физически больно. — Даже если бы я пообещал обходить тебя по дуге? — пытается пошутить он и мгновенно ощущает, как плохо это звучит. Что невероятно, кстати, раздражает, потому что ни один человек за эти семь лет не смог настолько выбить его из колеи. У Си равнодушно качает головой. — Дело не в этом. — А в чем? — В том, что я не хочу напоминаний о том, что произошло тогда, — как всегда, поразительно прямой, отчаянно прямой, всаживающий слова как ножи. Прямо под сердце. — Даже если бы я попросил тебя встретиться как-то попозже и нормально поговорить? — Цзин Ци сам немного удивляется тому, что это пришло ему в голову, а У Си, хоть, наверное, и удивляется, но виду не подает. — Говори, — только и произносит он. Цзин Ци вздыхает. — Чем ты сейчас занимаешь вообще? Как твои дела? — в итоге спрашивает он. Звучит жалко. Так, будто он считает, что разрушил У Си жизнь. Такая чушь. Им обоим под тридцать, почему они жмутся как дети и не могут обсудить какую-то чепуху, произошедшую кучу лет назад? — Фотографирую. Репетирую детей по биологии, — У Си пожимает плечами. Ах, нет. Это он, Цзин Ци, не может обсудить. У Си этого и не нужно, он просто не хочет Цзин Ци видеть и, наверное, имеет на это право. — А я помирился с Хэлянь И, — ужасное начало. — Точнее, нас помирила Су Цинлуань, она сказала, что не может больше терпеть наши кислые лица, — он улыбается чуточку более открыто. — Сейчас мы работаем вместе. — Нужно было читать имена руководства, — иронично соглашается У Си. — У Си, — выдыхает Цзин Ци, но тот мгновенно качает головой. — Не нужно ничего говорить. — Я пытаюсь извиниться, между прочим. У Си улыбается — сухо, чуть насмешливо, чуть печально. — Но мне не нужны твои извинения. — Если ты пропадешь прямо сейчас, у меня остался твой номер из резюме, — а вот на этих словах У Си искреннее, но коротко смеется. — Я правда о тебе думал. — Ладно. — У Си! Он вздыхает. — Как там Чжоу Цзышу? — Сошелся со своим шумным ужасом. У них все отвратительно хорошо, — У Си спокойно кивает. — Можешь передать, что я рад за него. После этого он встает и правда уходит — высокий, Цзин Ци почему-то думается, что даже выше, чем он помнил, серебряные колечки в косах звенят, обтягивающая одежда открывает всю красоту его тела, всю статность, и Цзин Ци может понять людей, которые начинают засматриваться, он сам мог бы засмотреться, если бы внутренности не самоуничтожались в желании просто стереть из памяти все, что было связано с У Си. Странно, но, пусть это и было тяжело, отторжения и боли, как было с Хэлянь И, это не вызывало. Цзин Ци был расстроен, но не был подавлен, был обижен, но не был растоптан, чувствовал себя задетым, но не хотел спрятаться в темноте на всю жизнь. Он хотел увидеть У Си еще раз и что-то изменить, он хотел поговорить с ним, хотел снова заставить его улыбаться или осуждающе качать головой. Он хотел перестать чувствовать все, с У Си связанное, но не хотел, чтобы эти эмоции пропали навсегда, потому что осознавать их было слишком важно. Почему-то слишком важно. Смешно даже. У Си, с которым они не виделись семь лет, неожиданно оказался так ему важен, а он ведь прекрасно знает, что даже не влюблялся ни в кого за это время. И очень хотелось верить, что тогда, в прошлом, тоже не был влюблен, хотя едва ли это было целиком правдой. Просто У Си почему-то вызывал слишком много чувств, громадный их всплеск, который всегда выбивался из привычного для Цзин Ци мира. И это произошло снова — сейчас. Цзин Ци уже пишет Хэлянь И, что придется искать нового кандидата, когда У Си замирает — спокойно, степенно, но одновременно в этом движении ощущается что-то нервно-неустойчивое, и Цзин Ци сам поражается тому, как тонко чувствует эти перемены. У Си оборачивается. Между ними — пара метров, но он не пытается приблизиться. — Я правда рад тебя сегодня увидеть, хорошо, что у тебя все нормально, — говорит он в итоге. — Ты согласишься встретиться как-нибудь потом? У Си открывает рот, а потом закрывает, и Цзин Ци понимает — тот придумал какую-то колкость, но решил не говорить. — Ладно, — соглашается У Си в итоге. — У тебя есть мой номер, напиши. И тогда Цзин Ци понимает, что значит это молчание — ему дают время подготовиться и придумать, какую роль сыграть в этот раз, — внутри все сжимается от понимания, как хорошо его знают, но одновременно это приносит успокоение — наверное, следующая встреча пройдет легче. После этого У Си уходит насовсем. Цзин Ци пролистывает пару резюме, пока ждет такси, строчит в их с Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсином чат несколько сообщений о том, что он явно исчерпал свою удачу, потом стирает сообщения, а потом, когда уже садится в машину — понимает, что в том чате есть еще и Гу Сян, которая явно успела все прочитать, и хочется просто надеяться, что она не разболтает это Вэнь Кэсину. Гу Сян стала неприятным бонусом, идущим вместе с Вэнь Кэсином. Если сначала Цзин Ци думал, что более шумного и невыносимого человека найти невозможно, то потом прекрасно понял — существовала еще Гу Сян. Громкая, язвительная, такая пугающе-яркая, что Цзин Ци было почти физически тяжело находиться слишком близко. Чжоу Цзышу тоже не сильно ее любил и считал, что девушкам нужно быть скромнее, впрочем, Гу Сян довольно быстро заткнула его, просто переспорив несколько раз, поэтому в дальнейшем Чжоу Цзышу предпочел быть недовольным тихо, зато Вэнь Кэсин любил ее всей душой, что, на самом деле, не могло не восхищать — люди редко привязываются к кому-то так сильно и проносят привязанность через годы: от детства к взрослости, — и было чудом, что эти двое сохранили свою, учитывая, какими вздорными и темпераментными оба были. Еще больше Цзин Ци удивился, когда она умудрилась найти себе парня — тихого, мягкого, такого, какие обычно плачут при виде котят, и даже не удержался и спросил как-то, не держит ли Гу Сян его в плену. Оказалось — не держала, но сомнений по поводу того, кто в их паре главный, не возникало тоже. Вэнь Кэсин, кстати, этого парня не любил и при любой возможности намекал, что Гу Сян достойна большего, они драматично грызлись, а потом, словно по щелчку, успокаивались, но только после того, как на них начинало коситься пол-улицы, а Чжоу Цзышу пытался придумать, как слиться с асфальтом от стыда. Демоница, 17:45 Слушаю подробности Это Гу Сян пишет в личный чат буквально мгновенно. Лорд, 17:46 никаких подробностей не будет. Цзин Ци проверяет свой аккаунт и понимает, что Чжоу Цзышу снова переименовал его в «Лорда», после чего закатывает глаза, но обратно на нормальное имя не меняет. Шутка пошла с какого-то их похода по барам, тогда Чжоу Цзышу заметил, что Цзин Ци похож на вампира из-за своей бледности, ему бы отдыхать побольше, а Цзин Ци съязвил, что это аристократическая бледность. Чжоу Цзышу долго смеялся, а на следующий день проследил, чтобы Цзин Ци пропал как минимум до полудня (Хэлянь И был в бешенстве, потому на работу Цзин Ци не пошел, но его никто не спрашивал). Демоница, 17:47 Тебе не повезло, я на маникюре Мне скучно А брат ушел куда-то с этим своим Поразительная степень отрицания: те двое вместе уже семь лет, а Гу Сян по прежнему не называет Чжоу Цзышу по имени, предпочитая «этот его» и «чахоточный», а также стабильно закрывая дверь прямо перед его носом, если они куда-то ходят вместе. «Чахоточный» возникло случайно, потому что впервые они встретились, когда Чжоу Цзышу сидел на кухне Вэнь Кэсина, больной, надевший первую попавшуюся одежду, потому что срочно должен был извиниться, и Гу Сян решила, что за братом увязался бездомный. Лорд, 17:50 я встретил У Си. После этих слов Цзин Ци несчастно стукается лбом о дверцу машины. Демоница, 17:50 Пиздец Гу Сян знала про У Си, потому что об этом знал Вэнь Кэсин, это была абсолютно прямая логическая цепочка. Ну и потому, что надо же было как-то объяснить ей, почему он ни с кем не встречается. Как-то она сказала, что Цзин Ци ждет своего принца на черном коне, и Цзин Ци, хоть и разозлился, сейчас подумал, что, может быть, она и не была совсем неправа. Или то, как сильно его выбила из колеи встреча с У Си, можно объяснить как-то еще? Лорд, 17:52 ага. Демоница, 17:53 Ты же предложил ему нормально поговорить? Лорд, 17:55 возможно. Демоница, 17:55 Ну и молодец Главное преимущество общения с Гу Сян было в том, что она казалась бесчувственной и циничной, но одновременно невероятно остро чувствовала людей, поэтому рассказывать что-то ей казалось проще всего — она все понимала сразу, но никогда не жалела и не пыталась смягчать фразы. Цзин Ци закрывает глаза и откидывает голову на спинку сиденья. Ему кажется, будто внутри бушует море — громадное, злое, полное отчаяния и желания что-то сделать прямо сейчас. Будто встреча с У Си перетряхнула внутри все. Он столько лет старался наладить свою жизнь, укрепить общение с людьми, которое еще не разрушил, доказать себе, что еще имеет право на счастье, но та ситуация с У Си постоянно сидела где-то глубоко внутри, а сейчас резко всколыхнула только успокоившиеся воды, и Цзин Ци совершенно не понимал, что нужно делать теперь. Чего У Си от него ждет? А ждет ли вообще чего-то? Может быть, он давно забыл произошедшее тогда и перестал придавать этому значение? Может быть, и Цзин Ци давно ему не нужен? Ну конечно не нужен, он-то нормальный, и эти семь лет потратил на то, чтобы заниматься своей жизнью. Кто же виноват, что знаком он именно с Цзин Ци, не умеющим отпускать ситуации, и что Хэлянь И, что сам У Си, это прекрасно показывают? Цзин Ци жмурится и чувствует, как по щеке ползет слеза.