не откладывай на завтра

К тому времени, Джисон сидит за маленьким столиком в опустевшем круглосуточном магазине рядом со своей квартирой, прихлебывая мягкую лапшу рамена. Он понятия не имеет, сколько времени прошло с тех пор, как они ушли из бара, с тех пор, как он убедил Чана и Чанбина, что справится сам, и отправился в веселый путь. Честно говоря, он просто хотел побыть один. К тому же, он уже достаточно доставил им обоим неудобств сегодня вечером. Он позволил своим друзьям вызвать ему такси и подождать с ним, пока приедет машина, оказавшись внутри, он спросил водителя, не возражает ли тот остановиться перед круглосуточным магазином. Джисону не привыкать к выпивке, он довольно часто ходит с Чаном и Чанбином в бары и пабы, и на протяжении многих лет он обнаружил, что рамен по какой-то причине помогает ему справиться с похмельем на следующее утро и сохранить все, что он переварит сегодня до конца ночи. Он догадывается, что еще не утро, потому что на улице все еще темно. Он живет в Сеуле, но ни за что на свете не смог бы позволить себе квартиру недалеко от центра города со всеми этими мигающими лампочками, которые никогда не гаснут, поэтому в этом уединенном месте, где находится его квартира -обувная коробка, единственным источником света на улице в это время ночи является вывеска круглосуточного магазина прямо перед автоматической дверью. Пережевывая очередную порцию лапши, Джисон мысленно возвращается к сцене в баре. Он отчаянно хочет забыть это, забыть то, что сказал ему незнакомец с рыжими волосами, но он просто не может. Можно было бы подумать, что в этот момент в его голове должно быть совершенно пусто, но похоже, что паника частично прояснила его разум, но в то же время оставила его в тумане, поэтому он не может перестать думать, а также не может понять, о чем он думает. Посмотри на себя, ты должен сначала помочь себе постоянно звучит в его голове, и то плачевное состояние, в котором он сейчас находится, ничуть не помогает. Чего Джисон достиг на самом деле? Он сидит за столиком в круглосуточном магазине, единственная компания вокруг него - двое других пьяниц на разных стадиях бодрствования, единственная еда, которую он может переварить - это упакованная лапша быстрого приготовления. И все это после того, как он разревелся, как гребаный ребенок, перед Бог знает сколькими людьми. Как только он съест лапшу, он доковыляет до своей маленькой, грязной, разваливающейся квартиры, чтобы вырубиться на кровати, не меняя одежды, которая воняет дешевым пивом, затем он проснется с чертовой головной болью и отвратительным привкусом сухости во рту, и он потащится в университет по переполненным улицам, пытаясь выровнять дыхание, только для того, чтобы сесть и послушать, как его профессор ворчит по поводу его трека, который он неизбежно должен изменить к ебаному выпускному. Он знает, что его жизнь полный отстой, ясно? Но ему не нужно напоминать об этом, ему не нужно знать, что его существование вызывает жалость даже у совершенно незнакомых людей в барах, которые, скорее всего, выпили полбутылки водки, если бы ему пришлось угадывать, что за прозрачный алкоголь был в рюмке парня. Он доедает свою тарелку лапши, его живот покачивается взад-вперед, когда он встает. Перекидывает рюкзак через плечо, выбрасывая бумажную миску в мусорное ведро у входа. Он не утруждает себя прощанием с человеком у кассы. Поздно вечером все, кто находится в круглосуточном магазине, автоматически соглашаются на молчаливый отказ, отчасти поэтому это одно из немногих общественных мест, где Джисон не прочь перекусить. Холодный октябрьский ветер на улице заставляет его плотнее затянуть шарф на нос. Он быстро проверяет время на экране своего телефона, но когда обнаруживает, что не может разобрать цифры, и натыкается на баннер возле магазина, он понимает, что, должно быть, слишком пьян или просто слишком не в себе, чтобы попытаться сориентироваться. Его ноги все еще нетвердо стоят, и весь мир, кажется, наклоняется вправо и влево, когда он пытается посмотреть вперед, поэтому в итоге он опускает взгляд в землю, он знает, что может пройти путь от круглосуточного магазина до своего многоквартирного дома с закрытыми глазами. Абсолютная тишина, окружающая Джисона, прерывается чем-то похожим на быстро приближающиеся шаги, интервал между каждым звуком пугающе короткий, как будто кто-то бежит. Вероятно, это должно заставить его волноваться, но его разум зашел так далеко, что концепция беспокойства не переходит в физическую реакцию. Затем что-то хватает Джисона за плечо, хлюпающее содержимое в его животе - единственное, что дает ему понять, что его тело поворачивают против его воли. Кто-то тяжело дышит совсем рядом с ним, кажется, он запыхался, и звук шагов прекратился. Веки Джисона не хотят слушаться его, его зрение размыто, затемнено ресницами и какой-то непонятной влагой. Он пытается прищуриться, сморгнуть это, он отдаленно осознает, что перед ним что-то есть, кто-то, вероятно, отсюда давление на его плечо. Кажется, что человек сделан из черного и серого. И ярко-оранжевого. Посмотри на себя, ты должен сначала помочь себе сам звучит в ушах Джисона, словно наполненные ватой… Или так и есть? Человек открывает рот, не так ли? Он? Да, он. Он разговаривает с Джисоном? Снова принижает его? Одного раза было недостаточно? Внезапно хватка, которую он держит за плечо Джисона, обжигает его насквозь. Джисон отталкивает его и сожалеет, что зашел так далеко, что не может как следует разглядеть без сомнения несчастное выражение на лице незнакомца, когда тот спотыкается о его ноги, падая на холодный тротуар, выглядя, возможно, даже более жалким, чем Джисон чувствует себя сейчас. — Ты должен…помочь себе...сначала... - с горечью думает Джисон, оценивая глазами определенно потрясенного мужчину. Когда алкоголь затуманивает мозг, приятно смотреть на того же парня, который унизил его перед его друзьями, перед кучей других незнакомцев. Незнакомец, скорчившийся на асфальте, пытается открыть рот, но Джисону больше не хочется потакать ему или самому себе. Ему нужно вернуться в квартиру, его глаза уже закрываются, подождать одну-две минуты, и он будет практически на ногах. Джисон оборачивается, сглатывая подступающую к горлу желчь. Спустя неопределенное количество времени он достигает своей входной двери. Роясь в карманах куртки в поисках ключа, он винит в этом звон в ушах, когда что-то похожее на “...оги мне!” пронзает медленно просыпающийся Сеул.

⏩

Что самое ужасное в пробуждении с похмельем? Тошнота? Раскалывающая головная боль? Чувствительность ко всем звукам и запахам? Или, может быть, отвратительно пахнущее дыхание? Для Джисона - сухость во рту. Ему нравится алкоголь, хотя он немного легковесный, но он абсолютно ненавидит сухие пятна на своей коже на следующее утро, такое чувство, что он мог бы их почти отшелушить, или они могли бы отшелушиться сами по себе, застрять в его столь же сухом горле и задушить его, и... Ладно, вау. Это не кажется слишком хорошим; день только начался, а его разум уже рисует сценарии его неизбежной смерти. Джисон сглатывает от отвратительного ощущения песка во рту и послевкусия пива, которое он забыл почистить, когда прошлой ночью, спотыкаясь, вошел в свою квартиру. Боже, сколько было времени, когда он вернулся домой? Он думает, что солнце еще, по крайней мере, не взошло. Если подумать, сколько сейчас времени? Он пытается разлепить веки, склеенные коркой от сна, вслепую хватаясь за телефон. 9:30. ...Блять! Его первое пятничное занятие начинается в 10:20, а он уже пропустил его второй раз! Еще одно, и ему конец. Движимый страхом опоздания на урок, Джисон быстро приводит свои конечности в нечто, напоминающее вертикальное положение. Ему немедленно напоминают о похмелье, когда в голове пульсирует острая боль. Вот и все, что нужно для улучшения похмелья после тарелки рамена. О, верно, он действительно зашел в круглосуточный магазин, прежде чем вернуться домой, не так ли? Джисон смотрит на то, что на нем надето, это та же одежда, что была на нем вчера, от нее, должно быть, все еще пахнет баром… О да, он пошел в бар с Чаном и Чанбином, потому что… Джисон чувствует, как у него дергается глаз, к нему все возвращается. Профессор отказывается от их трека, он идет в бар со своими хенами, дерется с Чанбином, дерется с... прекрасным незнакомцем, ест свой рамен в круглосуточном магазине, сталкивается с прекрасным незнакомцем возле круглосуточного магазина. Подожди. Это... кажется неправильным, да? Определенно был некоторый временной разрыв между тем, когда они вышли из бара, и тем, когда Джисон вышел из круглосуточного магазина. Рыжеволосого там не было. В этом нет никакого смысла. Что, он пошел бы за Джисоном домой? Или даже не домой, а в круглосуточный магазин рядом с его домом? Когда он более чем ясно дал понять, что не хочет, чтобы Джисон находился поблизости? Да, нет, это чушь собачья. Пьяный разум Джисона снова сыграл с ним злую шутку, как однажды убедил его сделать онлайн-заказ на сотню замороженных чизкейков. Он смутно припоминает, что парень что-то сказал ему в баре. Что-то, что вызвало весь их спор, но из-за чего вообще был спор? Телефон Джисона жужжит у него в руке, и это пугает его настолько, что он стряхивает все фрагменты воспоминаний, которые пытается собрать воедино. Он включает экран, замечает 20 пропущенных звонков от "Чанни-хена" и 5 от "Чанбинни-хена", а также несколько текстовых сообщений. Однако больше всего его внимание привлекает время – 9:37. Черт возьми, ему действительно нужно шевелить задницей, если он хочет успеть вовремя. Джисон начинает, спотыкаясь, пробираться по своей квартире, пытаясь выполнить свою обычную утреннюю рутину с рекордной скоростью; почистить зубы, умыться, принять таблетки, переодеться, он не может прийти на лекцию в том, в чем пахнет, как в чертовом баре. Он беспорядочно разбрасывает содержимое своего шкафа по полу в спальне, наконец выбирая простые джинсы и рубашку с длинными рукавами, поверх которых можно накинуть толстовку. У него нет времени бриться, поэтому сегодня он с небольшой щетиной. Он достает простой тост, последний оставшийся кусочек. Нет времени запихивать его в тостер или намазывать маслом, ему просто нужно чем-нибудь набить щеки по дороге в университет. Он скрывает свою утреннюю шевелюру черной шапочкой, проверяет, на месте ли телефон, и выбегает из квартиры с наполовину развязанными конверсами. Его университет находится примерно в получасе езды на поезде, поэтому Джисон мчится в метро с набитым хлебом во рту. Он почти давится, когда пытается проглотить его прямо перед приходом поезда. Когда, наконец, садится в транспорт, он так яростно пытается отдышаться, что человек, сидящий рядом с ним, пересаживается. После того, как он отправляет короткое сообщение Чану и Чанбину, сообщая им, что пережил ночь и направляется на учебу, он позволяет себе максимально расслабиться на довольно неудобном сиденье, откинувшись на спинку и вставив наушники. Он прокручивает панель уведомлений, находит Spotify и нажимает play на том треке, который слушал в прошлый раз. Как раз в тот момент, когда он готов выключить экран телефона и провести всю дорогу до университета в дремоте, его внимание привлекает другое уведомление. НОВОСТИ: тело студента университета (М 25) найдено в районе Канбукку. Джисона прошибает холодный пот, рука, в которой он держит телефон, начинает дрожать так сильно, что ему приходится поддерживать ее другой. В горле снова пересохло, неприятное напряжение сдавливает желудок. Там… По соседству с ним произошло убийство? Подожди, это...это обязательно должно быть убийством? Здесь сказано только "найдено тело", что не должно означать убийство, не так ли? Он знает, что выхода сейчас нет. Если он проигнорирует статью, то в конечном итоге будет думать о ней весь день, если он прочтет ее, будет то же самое. Ему вообще не следовало видеть этот гребаный заголовок. Блять. Любопытство убило кошку, и Джисон надеется, что оно не убьет Хан Джисона в следующий раз, когда он нажмет на уведомление. В его браузере открывается статья с одного из новостных сайтов Сеула. Затаив дыхание, он начинает читать. НОВОСТИ: тело студента университета (М 25) найдено в районе Канбукку. В пятницу, 13 февраля, местные власти сообщили об обнаружении тела студента университета мужского пола в Унсо-донг, одном из районов Канбукку, Сеул. Молодой человек был идентифицирован как 25-летний Ли М. По словам судмедэксперта, жертва получила смертельное колото-резаное ранение в живот и истек кровью почти мгновенно. Все указывает на убийство; однако рядом с телом не было найдено никакого колющего средства. Полиция отказалась разглашать дополнительные подробности о состоянии тела или о месте преступления. Дело будет передано в SMPA. Весь мир расплывается перед глазами Джисона, он едва может разобрать буквы к концу статьи, его сердце колотится где-то в горле, он чувствует, что оно всего в нескольких секундах от того, чтобы выпрыгнуть из груди. Да, район, в котором он живет, дешевый, но убийство? Как ни странно, ему почти хочется рассмеяться. Неужели его жизнь превратилась в драму-расследование? Что?…что, черт возьми, это должно значить? Как будто у него и без того на тарелке было мало дел, вишенкой на вершине оказалось ебучее убийство почти прямо возле его квартиры. О боже. О боже, что, если это действительно было прямо возле его квартиры? Что, если по зданию, где живет Джисон, разгуливает убийца? Джисон прокручивает остальную часть статьи, больше не утруждает себя чтением, его руки настолько вспотели, что он едва может держать телефон. Ткань его рубашки и толстовки внезапно начинает давить на грудь, сдавливая легкие, затрудняя приток воздуха. Джисон лихорадочно оглядывается по сторонам, понимает, что поезд уже в движении, он не может убежать, он не может выйти. Боже, куда бы он, блять, побежал вообще? Как бы это помогло? От того, что он теперь знает, никуда не деться. Он хочет выключить экран навсегда, если не может на это смотреть, тогда, может быть… может быть, он не будет думать об этом. И именно тогда он видит картинку в самом низу статьи. Рыжие волосы, разделенные почти на прямой пробор, но не совсем посередине, обрамляют его лицо – идеальное сочетание резких и мягких черт. Несколько прядей падают на его кошачьи глаза. У него темно-карие глаза, такие темные, что, кажется, почти поглощают свет. У него острый нос с маленькой родинкой с левой стороны. Губы сжаты в идеально прямую линию. И Джисон вспоминает. Рука на его плече прошлой ночью, паника в глазах, которую он едва мог разглядеть из-за того, насколько затуманенным был его разум. Рыжие волосы. Он помнит, как оттолкнул его, смотрел на него сверху вниз, разговаривал с ним. Сначала ты должен помочь себе. ...оги мне! Помоги мне! Джисон вскакивает на ноги, отстраненно замечает, как его телефон падает на пол поезда. Люди, без сомнения, смотрят на него, точно думают, что он сошел с ума, и они были бы правы. Он должен…блять, он должен блять убежать. Он должен убежать! Должен сбежать! Но поезд все еще движется, дверь закрыта. Он не знает как, минуту назад он был на своем месте, но теперь он колотит кулаками в дверь со всей силы, на какую способен, его горло исцарапано до крови, он хочет…ему нужно убраться отсюда! Вон! Вон! Пожалуйста! Пожалуйста! Выпустите меня, пожалуйста! Его окружение вращается в последний раз. Затем все становится блаженно черным.