***
Лениво бились о берег волны, уносили с собой песок и снова накатывали, довольно урча. В лагере за чёрным в густых тенях пролеском было оживленно: потрескивал огонь, звякали бутылками, говорили, смеялись, ритмично отстукивал бонг, но звуки эти, приглушенные дыханием моря, были едва слышны. У горизонта раскинулись темные кучевые облака, и плоский диск солнца, неохотно опускающийся к западу, подсвечивал их изнутри золотыми отблесками. Глаза ещё пекло от недавней жары, только-только начавшей спадать, и было как-то непривычно прозрачно на душе, словно в груди тоже мерцали солнечные блики. Стид опустился рядом с Иззи на песок и протянул на раскрытой ладони жемчужную ракушку. Глаза у него были блестящие и ясные, он улыбался, а в его растрепанных волосах дрожали, переливаясь на солнце, радужные капли. В порыве нежности Иззи прикрыл его пальцы поверх ракушки и прижал к губам. — Тебе стоило пойти с нами, — убеждённо, с нескрываемым восторгом сказал Стид. — Мы нашли медузу размером с мою голову, и потом Эдвард отвёл меня в маленький кармашек между скалами с той стороны, — Стид махнул рукой за спину, туда, где с другой стороны от пролеска вырисовывался тёмный силуэт каменной гряды. — Оказалось, там есть природный колодец, с такой чистой водой, что можно даже не погружаться в воду, чтобы увидеть тысячи рыб! А я думал, сезон нереста уже прошёл… Хотя, если честно, я никогда особенно в этом не разбирался. Кто захочет быть простым рыбаком или натуралистом, если можно покорить океан? Если о чем-то и мечтать, то только о нём. Он болтал и болтал, не отнимая руки, которую Иззи лениво целовал, поглаживая кончиками пальцев горячую, сухую от соли кожу. Стид стал центром вселенной, и Иззи больше не слышал ни шелеста волн, ни приглушенного веселья, ни пронзительно кричащих над головой чаек — только его голос. Он давно не видел Стида таким беззаботным: груз ответственность за команду, за корабль, необходимость постоянно думать о чувствах окружающих, учитывать все потребности — всё это осталось на палубе, с которой они сошли прошлым вечером. Иззи не задумывался, что даже солнечная энергия Стида могла быть ограничена в таких условиях, пока не увидел, каким он может стать после целого дня отдыха. — ...и тогда говорящая рыба сказала нам, что обычно они светло-серые, потому что им нужно компенсировать уровень уникальности. — Что?.. — встряхнул головой Иззи и уставился на хихикающего, как мальчишка, Стида. — О, Иззи, ты меня совсем не слушаешь, — пожурил его Стид и, осторожно сдвинув руку, снова раскрыл ладонь. Иззи усмехнулся, нисколько не пристыженный, и забрал у него ракушку. Тёплый свет вспыхнул на жемчужной поверхности и пропал между пальцев, когда он повернул её, чтобы разглядеть получше. — Если бы я тебя не слушал, разве бы я услышал про говорящую рыбу? — возразил Иззи. Он всё ещё рассматривал ракушку. Где-то в глубине его сознания зародилась мысль о том, что он тоже должен подарить Стиду что-то существенное. Пусть даже это была бы маленькая ракушка, но она имела бы большее значение, чем стопка книг в библиотеке. — Я всегда тебя слушаю. — Я знаю, — тихо сказал Стид и невесомо поцеловал его в щеку. В его голосе причудливо соединялись самодовольство и кротость. — Что я сделал, чтобы заслужить тебя? — Должно быть, просто повезло. Они посмотрели друг на друга. Стид улыбался так, будто ему и правда чертовски повезло. Он лёг и опустил голову на ногу Иззи. У самой кромки воды из темноты пролеска появился Эдвард. Его силуэт, чётко очерченный солнцем, казался естественным продолжением этого наполненного светом мира. Иззи смотрел, как он шёл к ним, и гладил Стида по голове, то и дело пропуская его растрепанные ветром волосы между пальцев. Если бы у Иззи спросили, он бы ответил, что хотел бы остаться в этом мгновение навсегда.***