Волк в вольере

Наступило утро, лучи солнца проникавшие через купол и узкую щель в зановесках поподают в комнату, где спит Бродяга. Он привык вставать рано, но в Полисе совершенно другой ритм жизни, потому он всё ещё спал, но уже не свернувшись клубком, а распластавшись по всему дивану. За окном начинают оживляться полисяне, постепенно нарастает шум города, но этот шум казался приятным, все звуки, шорохи, гудки, звон создавали гармонию, такт пульса Атланта, которому так противился Волчонок. Часы показывали 9:10, Бродяга начал медленно просыпаться. Когда он открыл глаза, они были направлены в потолок, так непривычно было просыпаться и видеть лишь стены и соседние дома, вместо клочка неба со стелющимися облаками. –Давно так хорошо не спал, - с зевком прошептал он и потянулся, –но не в этом ведь свобода и счастье... Вновь вспомнив о своём поступке, он с горестью повернул голову влево. Взор упал на сумку, которой не было до того, как он уснул. Заинтересовавшись ей, он сел на край дивана и протянул руки, осторожно раскрывая её, в ожидании подвоха. Максимально открыв сумку, он увидел очень много еды: в ней были и фрукты, и выпечка, молочные продукты, разные нарезки и пару бутылок с водой. Так как он был очень голоден, Волчонок схватил первое, что попалось под руку. Этим оказалась булочка, он разрывая вскрыл упаковку, немного покрутив и понюхав её, сделал укус. Глаза резко округлились, зрачки увеличились, он впервые попробовал настолько вкусное мясо. Привыкший с трудом добывать еду, порой не всегда вкусную, городская пища показалась просто райской. Бродяга съел ещё пару фруктов, что лежали рядом и оставил сумку в покое, чтобы подкрепиться позже. На лице расплывалась улыбка от удовольствия, но она резко оборвалась. –Что же это?! Радуюсь подачке как пëс, вместо того, чтобы искать путь к свободе! Браслет на руке медника несколько раз мигнул. Активировалась Фемида, –Установлен повышенный уровень агрессии, провожу коррекцию. Браслетника переклинило словно по щелчку, он застыл. Бродяга вслушивался в постепенно спадающий пульс, резкое потемнение в глазах исчезало. Медленно потянув руки к виску, он молча сидел так минуту, –Всё не так плохо, не плохо, - тихо шепнул. Услышав сильный стук, Бродяга поднял голову и уставился на дверь. –Доброе утро, всë хорошо?, - Бодрым голосом спросил Брут. –Да, доброе, не плохо, - Произнес Персей с легкой грустью, –Брут, я бы... Я бы хотел с тобой поговорить,- с последними словами Персей встал и двинулся в сторону двери, –Пожалуйста, - Брут обеспокоенно смотрел ему в глаза и с глубоким выдохом произнёс, –Я готов с тобой поговорить, но сейчас у меня важная встреча. Давай я прийду к тебе, как только закончу? –Спасибо, - с лëгкой улыбкой поблагодарил Персей. После этого Брут запер дверь и побежал на встречу. Пока Брут был весь в делах, Бродяга был предоставлен самому себе и развлекал себя как мог. Он стоял у панорамного окна, прикоснувшись ладонями к стеклу и смотрел за бурлящей жизнью под куполом. "–Я же знаю, есть другой путь, без ограничений, со свободой и равенством для каждого", - снова кинувшись в мысли он обнадёживал себя. Устав от наблюдений, Волчонок принялся за книгу. Вновь сев на синее кресло у шкафа, он пригнулся, склонил голову влево и начал читать названия на корешках. Дойдя почти до конца полки, его взгляд зацепился за до боли знакомый серо-коричневый замшевый корешок. На нëм было тиснение с облупленной позолотой "Мифы древней Греции". Он аккуратно взял книгу и начал рассматривать старую, потрëпанную обложку, –Не может быть, - с трепетом произнёс юноша. Открыв последнюю страницу, он прочитал рукописную подпись " Бродяге и Музе от папы". "–Она.., - с восторгом подумал Бродяга, –она нашлась". Этой книгой оказалась старая книга Барда, которую он подарил тогда ещё маленьким Персею и Музе, это была их любимая книга, которой они постоянно зачитывались. Не смотря в оглавление, Бродяга машинально открыл книгу ближе к середине и не ошибся. Он открыл её в самом начале мифа об Икаре, первом человеке, что сумел взлететь. Это была их любимая история, история о свободе и полëте. Воспоминания нахлынули Волчонка, закрыв глаза он вспоминал как они вместе её читали, как он собирал упавшие перья и делал для Музы крылья. Откинув назад голову, по его щекам скатывались слëзы счастья, он почувствовал их рядом с собой. Услышав быстрый шаг в коридоре, Бродяга вытер слëзы рукавом рубашки и замер в ожидании, что же будет дальше. Шаги слышались всё ближе и ближе, в комнату с большой скоростью забегает Брут. Поняв, что он забыл постучаться, он останавливается и делает пол шага назад, –Извини, я торопился как мог. Так о чëм ты хотел поговорить?, - неуверенно спросил Брут отдышавшись. Персей положил книгу на круглый кофейный столик у кресла, –ах да, разговор.., - подвинув пуфик от кресла к столу напротив дивана, он сел посередине и ждал, пока присядет Брут. Брут сразу понял жест и поправив одежду, элегантно сел на пуф. –Я хочу поговорить о свободе, - начал Персей, –мне нужно покинуть Полис со своими людьми, и как можно скорее. Ты поможешь мне? Брут смотрел на него с удивлением и негодованием, –Нет! Это исключено! ; –Но, Брут, пожалуйста, пойми меня.., - спокойным и жалобным тоном начал Персей. –Нет! - рявкнул Брут, –это не обсуждается! Посмотри, что ты сделал с Полисом! Ты начал бунт, ты его возглавил и привёл сюда дикорей, напавших на мирных жителей. И после этого ты хочешь, чтобы тебя отпустили?! - кричал он в гневе на виновника, -я не хочу тебя понимать, - неожиданно спокойным тоном и с грустью на лице сказал Брут, -мой идеальный мир растаял словно воск. Я теряю лучшего друга, а может уже потерял. Я потерял достаточно, чтобы не лишать себя последнего только из-за прихоти Изгоя, - он уже был готов встать и уйти, но Персей его прервал, –Ради Музы и своих людей я... Я готов на компромисс. Только дай мне шанс, - Брут подошёл к Волчонку и немного пригнувшись положил свою руку ему на плечо, –Я готов помочь тебе всем, что в моих силах, но не отпустить за купол, - после этих слов он направился к выходу. Он остановился в дверном проёме. Быстро напечатав в телефоне, он повернул голову в профиль со словами, –Дверь не будет заперта, - после чего он снова ушёл.