premonition

— Тебе нужно потренировать своё сердце, — комментирует Хонджун, прижимая руку, на которой на данный момент отчётливо видны мускулы, к груди старшего. Однако Сонхва не очень то и рад тому, что младший слишком многое себе позволяет, из-за чего сразу же убирает чужую руку подальше от себя. Сейчас они находятся в подвале, куда можно попасть только из кабинета Ёсана. Они обнаружили в этом доме подвал, и сначала никто не понимал, подо что его можно обустроить, однако он был крайне вместительным. Видимо, хозяева хотели сделать тут что-то типо зоны отдыха, но не успели. Одно помещение ребята выделили под лекарства, которые должны храниться в прохладном помещении, а другую же - под тренировочную площадку. Причина такого решения была ясна, как небо в светлый летний день. На улице, во время их тренировок, их было не слышно, что им и нужно было. — А тебе нужно потренировать свои руки держаться от меня подальше, — рассержено говорит Пак, поправляя повязку, которая не давала тёмным волосам лезть в глаза и тем самым мешать тренировке. Сонхва зло смотрит на Хонджуна, и сейчас старший действительно выглядит так, будто способен убить из-за лишнего движения. Сонхва не понимает, по какой вообще причине Хонджун решил присоединиться к нему, так как они оба, чаще всего, предпочитали проводить тренировки одни, выплёскивая накопившиеся эмоции. Но сейчас, Ким, видимо, решил, что хочет тренироваться именно в тот момент, когда этим занимается Сонхва, и сейчас этот наглец прячет улыбку за водой, которую пьёт, маскируя фырканье под кашель. Старший на такое лишь закатывает глаза и возвращается к боксёрской груше. Хонджун, по всей видимости, ни черта не умеет понимать намёки, потому что сейчас Пак всем видом показывает, что он не рад его компании и хотел бы остаться наедине с самим собой и своими мыслями. Хотя, не столько Сонхва хочет, чтобы его оставили в покое, сколько облегающая из-за пота белая футболка Кима привлекает к себе всё его внимание, мешая сосредоточиться на чём-то ещё, кроме этого. — Хочешь, я покажу тебе, как правильно бить? Сонхва после этого вопроса медленно поворачивается, словно растягивая момент удовольствия, и делает шаг ближе к Киму, который, судя по его удивлённому и слегка испуганному взгляду, не просчитал это ни в одном из путей развития событий после сказанной им фразы. Пускай Хонджун и был удивлён, но он не сдвинулся ни на миллиметр. Сонхва разглаживает футболку на плече Кима, пару раз похлопывает по нему, а затем слегка сжимает, чуть наклоняясь к собеседнику, сравнивая рост. Расстояние настолько маленькое, что Хонджун чувствует сбитое дыхание старшего, от чего становится не по себе, и Ким не знает, связано это со страхом, или с тем, что сейчас Сонхва выглядит так, словно он - ожившая статуя из белого кварца, над которым работали сотни небесных архитекторов. — А ты что, предлагаешь себя в качестве моей груши для битья? Эта фраза звучала настолько приторно, что ещё чуть-чуть и можно было бы почувствовать, как же сильно скрипят зубы от количества сахара. Сонхва умеет так говорить, и это постоянно выводит Хонджуна из себя, потому что в такие моменты с ним просто невозможно разговаривать нормально. — Боже, да я просто пытался помочь, — раздражённо говорит Хонджун. Это был слабый ответ, который Ким ещё и произнёс с запинкой, но всё потому, что Сонхва неожиданно решил вытереть пот с лица краем своей же майки, из-за чего выставил на показ плоский подтянутый живот с заметным прессом. 

Пак лишь фыркает с ответа младшего, поворачивается и идёт к коллекции оружия, которые они сложили в небольшой деревянный ящик в углу комнаты. Сонхва достаёт два меча, после чего, слегка покачивая ими в руках, оглядывается на Кима через плечо. — Ну тогда давай уже потренируемся. На этот раз как следует. Обычно Сонхва практикуется в бое на мечах только с Уёном, но, раз уж Хонджун решил вторгнуться в его тренировки, и, как оказалось, неплохо владеет мечом, Сонхва решил, что и Ким тоже подойдет. — Я не хочу причинять тебе боль, — говорит Хонджун, отходя от Пака на небольшой расстояние, буквально в пару шагов, может чуть больше, может меньше. Но Пак всё равно следует за младшим, не отставая. — Ты слишком много о себе возомнил, — говорит Сонхва, прижимая остриё меча к груди младшего. Ким некоторое время смотрит на металл, который парни специально затупили, чтобы никто не поранился во время тренировок. Он переводит взгляд на старшего, ломается, и действительно не хочет ненароком сделать Паку больно. Хонджун всё же неохотно берёт меч, а пальцы случайно касаются пальцев руки Сонхва. И именно это действие заставляет старшего нервно вздохнуть, прикрывая этот вздох раздражением. — Ты ведь помнишь, что я ежедневно пользуюсь мечом, да? Сонхва слегка медлит с ответом, потому что в его голове сейчас рой самых разных мыслей, и ни одна не связана с нормальным вразумительным ответом на такой по-глупому легчайший вопрос. — И ты всё равно не можешь меня победить, — Пак с вызовом поднял бровь, стараясь раззадорить младшего и отвлечься от своих же мыслей. — Ну же, Ким, ты почему такой нерешительный, а? Это же всего лишь я, — с улыбкой продолжает Сонхва. — Ага… Всего лишь ты… — доносится до Сонхва бормотание Хонджуна, и он победно улыбается. Да, может быть Пак, пока что, и не выиграл их небольшой бой, но он уже победил в словесной перепалке. И спустя несколько минут, когда меч Хонджуна постоянно сталкивался с оружием Пака, у Сонхва, кажется, лопнули нервы. Он хотел нормальной тренировки, где его не будут жалеть и щадить, потому что Уён этого никогда не делал. Парень прекрасно понимал, что это является своеобразной разгрузкой для старшего. — Ты, мать твою, должен целиться в меня, а не в меч, — комментирует Пак, расслабленно поднимая меч и направляя его на Хонджуна. Киму потребовалось совсем немного времени чтобы подумать, но сразу после этого он резко сделал небольшой выпад вперёд, отталкивая меч старшего и затем направляя остриё в десяти сантиметрах от его горла. Сонхва начинает злиться сам на себя, потому что он понимает, что мог бы легко парировать настолько предсказуемый ход, но вовремя не сориентировался. — Мёртв, — шёпотом говорит Хонджун, чуть выпрямляя руку, и Пак чувствует, как тупой кончик меча касается его горла, а следом за этим Ким опускает руку. Хонджун по глупости подумал, что повернуться к Паку спиной - хорошее решение, однако Сонхва быстро собирается с силами, хватает парня за руку и разворачивает его, поднося меч к его груди. — Мёртв, — с улыбкой произносит старший, наблюдая за реакцией Кима. Он гадает, от чего именно трясутся его руки. Может быть, оттого, что рука напряжена, чтобы удерживать меч в ровном положении, хотя после стольких тренировок на вряд ли это произошло бы. А может и оттого, что Хонджун смотрит на него настолько беззащитно на данный момент, что это наталкивает Пака на странные мысли, особенно после того, как в глазах Кима появляется странный огонёк веселья, который он тут же попытался скрыть раздражением. — Это жульничество, Пак. Сонхва поднимаем меч так, что он упирается в подбородок Хонджуна, заставляя его поднять голову. И Ким позволяет ему это, не сводя с него тяжёлого взгляда. — Ах да, я и забыл, что когда я буду повернут спиной и на меня понесётся бешеная тварь, я просто скажу ему, что он неправ, и что это жульничество, — голос тягучий, словно патока, которая проникает чуть ли не в самые кости. — Я думаю, что он оставит меня в покое и пойдет сядет в угол, чтобы подумать о своём поведении. На этот раз Хонджун фыркает, отталкивая меч, упирающийся его в горло, своим. — Всё-таки, тебе нужно лучше следить за постановкой ног. Сонхва, нахмурившись, опускает взгляд на свои ноги. — А что не так с моими ногами вообще? — Слишком предсказуемо, — легко бросает Ким, — а ещё твоя осанка и рефлексы. А ещё у тебя появляется расслабленное выражение лица, когда ты собираешься убирать меч, типо… — Всё, проваливай, — Сонхва был бы рад прислушаться к советам младшего, когда он действительно даёт их искренне. Глупо к нему не прислушиваться, так как мечом, по правде говоря, Ким владеет отменно. Но когда это начинает переходить границы тех самых советов, Пака начинает это выводить. Хонджун ухмыляется, и старший всерьёз подумывает уколоть его мечом, чтобы не расслаблялся. — Ты можешь вернуться через час, я как раз уже закончу. — Тебе нужен ещё совет? — Себе посоветуй как не быть блядским грубияном, — Сонхва резко повернулся к младшему, направив на него меч. — А теперь иди и действуй на нервы кому-то другому. Хонджун с улыбкой выходит из помещения, а Сонхва отбрасывает меч на пол и вновь сосредотачивается на боксёрском мешке, надеясь, что его пульс рано или поздно придёт в норму. Спустя час Пак заканчивает и, наконец, выходит из подвала, направляясь на кухню. — Привет, Хва! — радостно щебечет Уён, когда Сонхва заходит на кухню после тренировки. Пак видит, что Чон сидит на коленках Сана и нарезает помидоры, тем самым помогая с готовкой, в то время как сам Сан прижался к спине парня, прикрыв глаза. — Хорошо потренировался? Сонхва лишь недовольно фырчит, огибая пару, чтобы добраться до крана с фильтром и утолить чувство жажды после усердной тренировки. — Мне помешали. — Приятное прерывание было? — спрашивает Уён. Его тон лёгкий и располагающий, словно он точно знает, что, а точнее кто, отвлёк Сонхва ещё до того, как старший успел что-либо сказать. — Нет. — Наглое враньё, — буркнул Сан, открыв глаза и оторвавшись от спины Уёна. — Уверен, ты заставлял его с тобой потренироваться. А ещё, спорим, что тебе понравилось, когда он… — Как насчёт того, чтобы вернуться к спине Уёна? — Сонхва огрызается, по его глазам видно, что ещё чуть-чуть, и его терпение лопнет. Уён смеется, что заставляет его плечи подрагивать, а Сан лишь улыбается, обхватывая посильнее талию своего парня. — Ужин будет через час, — говорит Уён. Многие заметили, что рядом с Саном Уён становится просто очаровательно мягким и нежным, отчего сердце Пака сразу успокаивается и теплеет, ведь Уён точно знает, что нужно Сану. Никто не говорит, что без Сана Уён не мягкий и нежный, ведь у него сам по себе такой характер. Просто в присутствии Сана эти черты характера умножаются на десять. Сан редко присоединяется к ним в походах за припасами, и даже если он очень хочет помочь парням, он остаётся в стороне. Он не может вынести тех воспоминаний, которые накатывают на него с новой силой, как только он видит этих тварей, разгуливающих по городу. И именно они напоминают ему о доме, о людях, которых он потерял, и о том, что ему пришлось сделать, чтобы выжить. Так что никто никогда не заставляет Сана присоединяться к вылазкам, они только рады таким образом помочь парню и сделать это за него. Сонхва запрыгивает на деревянную столешницу, чтобы устроиться поудобнее и составить компанию парням, но Уён решил не брать во внимание старшего и повернул голову к Сану, поцеловав его в щёку. Чхве это не устроило, и он подумал, что лучше будет получить о своего любимого полноценный поцелуй. В такие моменты парни ни на кого не обращали внимания, поэтому даже не заметили вошедшего на кухню Ёсана. — Теперь-то я знаю, почему ужин всегда готовится так долго, — говорит Кан, останавливаясь рядом с Сонхва. — И давно ты за этим наблюдаешь? Сонхва кивает головой в положительной манере, а Чон возвращает внимание к готовке, принимаясь нарезать помидорки черри на доске. И даже не взглянув в сторону врача, Уён начинает его отчитывать. — И только из-за этого замечания, дорогой наш врач, я поручаю всю завтрашнюю готовку тебе и Чонхо, — Уён хитро улыбается, смотря то на Кана, то на Сонхва, положив себе в рот одну помидоринку. — Чонхо… — с нежностью сказал Ёсан, а потом сразу же посмотрел на Сонхва с ярко выраженным предательством в глазах. — Ты рассказал ему? Серьёзно? — Господи, как будто это было супер секретно, — проворчал Уён. — А если об этом знаю я, то знает и Сан~и, осталось рассказать Хонджуну, чтобы точно знали все! — заканчивает Чон с яркой улыбкой. — Вы, ребята, такие сучьи задницы… — Ёсан разочарованно стонет, опуская голову на столешницу под хихиканье Уёна и Сонхва. — Привет, Ёсан~и-хён, — говорит неожиданно вошедший Чонхо, из-за чего Ёсан пугается, резко поднимает голову и ударяется локтем о столешницу. Парни с этого начинают смеяться ещё больше. — О, извините, я не знал, что вас тут так много. Ёсан~и-хён, давай соберём для Уёна ещё немного помидоров? Мне кажется, ему не хватит. Сонхва разражается смехом, а Кан краснеет, что сам становится похож на помидор черри. Чонхо же быстро соображает и, беря врача за руку, уводит на задний двор, поворачиваясь к Сонхва и улыбаясь ему, на что старший лишь кивает под крики Уёна о том, что Кан Ёсан - самый большой лжец из всех. — Кстати, о влюблённостях и Хонджуне… — начинает Сан, а с лица Сонхва сразу же пропадает улыбка, и он поднимает руку в воздух, чтобы прервать парня. — Эти двое никак не связаны между собой. — Хонджун-хён сегодня снова на смене, — продолжает Уён. Сонхва уже задумывается, может он зря смеётся над Ёсаном? Может, его действия по отношению к Киму такие же прозрачные и видны всем? — И почему меня это должно волновать? — Сонхва, — строго говорит Чон, откладывая нож с глухим стуком на поверхность стола. — Уён? — встречно отвечает Пак, на что Сан тяжело вздыхает. — Я, блять, в полном ахере с того, что вы знаете имена друг друга, но, честно говоря, я слишком устал смотреть на то, как ты по нему сохнешь. Так что будет лучше, если ты сейчас слезешь отсюда и пойдешь его искать. Уён кивает, словно Сан проповедует какие-то супер важные жизненные нравоучения, и Сонхва понимает, что у него нет ни единого шанса одержать победу в этом споре. Поэтому он спокойно спрыгивает со стойки и некоторое время просто стоит, раздумывая, что стоит сделать и сказать в этой ситуации. — Если что, я у себя в комнате, — говорит Сонхва, направляясь к лестнице, но в последний момент перестраивает маршрут и выходит на улицу, тихо закрывая дверь. Он решил найти Хонджуна просто потому, что ему скучно. Просто скучно. Так и есть. И Сонхва очень быстро находит Хонджуна, который стоит, прислонившись к перилам смотровой башни точно так же, как и сам Пак накануне. Тело Кима вытянуто, расслабленно и красиво, что заставляет сердце Пака учащённо биться. Опять. Но это не останавливает его от того, чтобы подойти к парню неспешными шагами. Хонджун быстро улавливает посторонний звук и поворачивается, пытливо гладя на Сонхва. — Ты на смене после меня? — Нет, — Сонхва останавливается, наблюдая за тем, как выражение лица младшего принимает максимально вопросительный вид. Наверное, стоило придумать оправдание, почему он вдруг решил найти Кима, но когда дело касается этого парня, Сонхва просто, кажется, перестаёт думать. Он видит, как Хонджун отворачивается к линии деревьев. — Значит, пришёл побеспокоить меня и отыграться за тренировку? — в его голосе больше была слышна игривость, нежели чем раздражение, и Сонхва решает ему подыграть. Сонхва поджимается губы, подходит к краю смотровой башни и проводит пальцами по холодным металлическим столбам. — Тогда я, пожалуй, пойду. Не хотелось бы быть лишним. Хонджун резко поворачивается, чтобы посмотреть на него, и пульс Сонхва вновь приобретает запредельные цифры. — Всё в порядке, правда! — поспешно говорит Хонджун, и Сонхва понимает, что это сказано честно. Пак смотрит на Хонджуна большими от удивления глазами. Он просто не ожидал, что младший так быстро отреагирует. И насколько бы Сонхва не хотел продолжить наблюдение за Хонджуном, ведь с этого ракурса ему видны острая линия челюсти, изгиб бровей и острый нос, который Ким любит засовывать туда, куда не следует, Пака отвлекло движение у границы леса, и это заставляет его сердце, кажется, просто остановиться. — Хонджун… — Сонхва говорит шёпотом, указывая взглядом в сторону леса. Ким поворачивается, чтобы посмотреть, на что указывает Сонхва, и видит, что к ним бежит мужчина. Пак же молча смотрит, как к их базе приближается мужчина средних лет с дробовиком в руках. На лице шрамы и запёкшаяся кровь. Он бежит, задыхаясь, но внимание Сонхва привлекает совсем другое. Укус зомби, который как будто светился ярче любого доступного им сейчас света. Мужчина добегает до главного входа, а парни с неимоверной скоростью спускаются с башни и подходят к воротам. Сонхва никогда не видел никого живого, пока был на сменах, так что сейчас для него это в первых раз, и из-за этого ему только страшнее. Хонджун, заметив след от укуса, отодвигает Сонхва себе за спину, вставая впереди старшего. И Пак был бы рад защитить Кима, но сейчас его ноги как будто приросли к земле, а глаза прикованы к укусу на руке. Сонхва понимает, что сейчас нужно достать лук и пустить стрелу в голову этому мужику, ведь укус означает только одно. Зомби. А зомби - угроза. Мужчина стоит у забора, его голос громкий, надломленный, душераздирающий от паники, которую он испытывает. — Впустите меня! Они идут! Хонджун опускает взгляд на руку мужчины, а на его лице самое безжалостное выражение, которое когда-либо видел Сонхва. — Тебя укусили, — Сонхва слышит такую же непробиваемую сталь и в голосе. — Отойди отсюда. Мужчина, не обращая внимания на слова Хонджуна, поднимает окровавленную руку и хватается за ворота, из-за чего цепи начинают издавать ужасно громкие и такие опасные сейчас звуки. Сонхва дёргается, когда слышит первое лязгание цепей. — Впустите меня! Сонхва смотрит на то, как дрожит рука этого мужчины, глаза Пака расширяются, когда мужчина перед ними начинает крупно вздрагивать, как те самые твари. Вокруг укуса начинают проступать черные вены. Он смотрит на мужчину, потеряв дар речи, поскольку он никогда не видел, как кто-либо превращается в зомби, потому что он покинул Сеул до того, как стал свидетелем самого страшного. Он растерянно хмурит брови, соображая, что вообще происходит, как этот человек умудрился найти их базу посреди леса, и понимает, что первый раз за несколько лет разговаривает с кем-то за пределами базы. — Прекрати! — отгрызается Сонхва, доставая нож, который всегда носит с собой на случай опасности. Наконец он вынырнул из своих мыслей в реальность. — Ты блять нас всех к смерти приговариваешь своими воплями, идиот. Отойди сейчас же. Тебя уже укусили. Мужчине абсолютно всё равно, он продолжает истошно кричать от паники, накатывающей с каждой секундой всё больше. Он дёргает ворота, из-за чего звон цепей, Сонхва уверен в этом, разносится на несколько километров. Пак подходит ближе, чтобы ударить мужчину по руке. Желание защитить базу сейчас стоит выше, чем причинение боли незнакомому человеку. Однако Хонджун быстро отталкивает руку Сонхва с такой силой, что парень, не удержав равновесие, падает на землю подальше от забора. Пак смотрит на Хонджуна буквально долю секунды, после чего Ким сразу же бежит вперед, к воротам, но уже слишком поздно. — Я сказал… Твою мать, впусти меня сейчас же! Сонхва слышит звук выстрела. Он никогда не слышал чего-то подобного… Птицы, отдыхающие на ветках деревьев, улетели, а Сонхва на некоторое время оглушают звуки ударов пуль о цепи и забор. Никто, ни Хонджун, ни Сонхва не дышат сейчас, потому что им страшно. Этот животный страх при виде мужчины с дробовиком, которые обстреливает их базу, сильнее чего-либо. Когда мужчина отвлекся ненадолго, Сонхва с Хонджуном подумали, что он перешёл черту, когда мозг нормально функционирует, но когда парни поняли, что мужик тратил это время на перезарядку дробовика, они понимают, что это, вероятнее всего, конец. — Сонхва… — шепчет Хонджун. — Сонхва, беги!