premonition

Сонхва иногда нуждается в побеге. Парень знает, что это безумно опасно и невероятно эгоистично. О каком побеге можно вообще задумываться, когда тут у него друзья, которые стали ему будто родными? Однако, насколько бы Сонхва не чувствовал себя предателем, он иногда покидает базу совсем один. Он не уходит далеко. Не настолько далеко, чтобы вызвать беспокойство и у себя, и у других. Он лишь немного отходит за линию деревьев, потому что там, как ему кажется, воздух свежее. Там он чувствует, что может посидеть спокойно, насладившись спокойным умиротворением, которого иногда так не хватает у них на базе. Да и Сонхва очень любит лес, так что красивые деревья — ещё одна причина, почему Пак покидает территорию. Даже когда они учились вместе с Уёном, Сонхва частенько вытаскивал Чона на прогулки в небольшие парки, чтобы насладиться красотой природы. В нём проснулась вина, когда он со скрипом открыл дверь своей комнаты, чтобы выбраться на улицу из этого дома. Вина, смешанная с удовольствием и предвкушением. Он чувствовал это, потому что все остальные уже скрылись в темноте своих комнат, не думая о том, что один из, казалось бы, самых стойких людей сейчас пытается бесшумно выйти на улицу. Парень знал, что на вряд ли сейчас кто-то спит, так что старался передвигаться тихо. Пак спускается по лестнице, стараясь не издавать никаких звуков. Его пальцы скользят по полированным, красивого карамельного оттенка деревянным перилам, а взгляд направлен на картины, которые в темноте стали не более, чем тенями. Солнце почти полностью ушло за горизонт, и Сонхва понимает, что осталось чуть меньше часа до того момента, как всё вокруг погрузится в непроглядную тьму. Именно поэтому он слегка ускоряет шаг, буквально пролетая мимо одного из домов, в котором только-только погас свет, и уже через полторы минуты парень оказывается у главных ворот. Он чертовски сильно хотел насладиться свежим воздухом, посидеть у дерева и посмотреть на звёзды. Наверное, единственный плюс в данном апокалипсисе то, что, из-за отказа работы на производствах и фабриках, воздух стал гораздо чище и теперь видно звездное небо. Сонхва так сильно рвался за эту надоевшую колючую ограду, что вообще не заметил тёмную фигуру, находившуюся в тени в нескольких метрах от него и словно поджидающую свою жертву. Сонхва чуть-чуть дёргается, когда фигура приближается, и вскоре он видит лицо Ким Хонджуна. Пак видит улыбку, словно Ким давно мечтал поймать его за этим. О боги, Сонхва чувствует себя подростком, пойманным за непристойностями. В данный момент напряжение можно было легчайше разрезать ножом, а Сонхва же стоит и гадает, не побежит ли Хонджун сообщать другим о его ночных свиданиях со смертью. Однако ленивая, хитрющая улыбка выдала Кима целиком и полностью. Он улыбается ещё шире, и Сонхва замечает, как у Хонджуна дёрнулась бровь. — Сбежать удумал, Пак? Сонхва вздыхает, стараясь отогнать от себя мысли, что Хонджун будто специально ждал его, каким-то волшебным образом зная, что именно в это время здесь будет именно он. — Что ты здесь делаешь? — Сонхва преступает с ноги на ногу, пытаясь не показывать своего нервного состояния. Однако глаза Кима сужаются, и парень складывает руки на груди, словно защищаясь от Сонхва. Хотя… Зачем? — А ты что здесь делаешь? — спрашивает Хонджун, а Пак чувствует, как его щёки начинают краснеть от осознания, что его поймали. Из-за этого парень фыркает, отворачивая лицо от Хонджуна на случай, если тот поглядывает на его выражение лица и пытается считать эмоции. — Я первый спросил, — отнекивается Сонхва, ощущая, как его лицо обдувает прохладный ветерок, словно помогая сосредоточиться. Сонхва одет в черную толстовку, капюшон которой закрывает большую часть лица. Но тогда в голове Пака появляется вопрос… А как его вообще, собственно, узнали? И сейчас он чувствует себя чертовски виноватым, потому что у него не получилось тихо уйти, и его поймали с поличным, да ещё и этот противный Ким. Они все, так то, живут не по правилам, которые заставляют всех оставаться за оградой и никогда не выходить за её приделы, но чувство вины всё равно так и продолжает вгрызаться в его душу. И всё это потому, что он старался держать свои быстрые, случайные прогулки в секрете. Да и если бы во время одной из таких прогулок с ним что-то произошло, никто из его близких друзей не узнал бы о случившемся. Чувство вины пожирает его с головой каждую секунду всё больше и больше, а этот мерзкий, словно вязкий горячий клубок жжёт где-то в центре. Он всё больше думает о том, что бы чувствовали Уён, Сан, Ёсан с Чонхо, да и может быть Хонджун, когда они проснутся утром и не обнаружат Сонхва рядом. Но с другой стороны, сейчас Сонхва думает, что он просто обязан это сделать. Пак просто сойдёт с ума, если будет всё время просиживать в своей комнате или же рядом с забором, глядя сквозь металлический барьер. Так что на данный момент это именно то, что он должен сделать для себя. Но в моменте Сонхва решает, что всё же расскажет про свои вылазки другим прямо завтра, чтобы облегчить то, что так ужасно и до боли скручивает внутренности при мыслях о том, что его друзья действительно ведь ничего не знают. Хонджун же всё это время смотрел на Сонхва, облокотившись на ограду. Его взгляд не был осуждающим или унижающим, он даже не смотрел на него с любопытством. Он ведь наверняка догадывается, чем занимается Пак. — Я знаю, что ты иногда уходишь отсюда, — говорит Хонджун, тем самым разрушая вечернюю тишину и делая шаг навстречу к Сонхва. — Просто проскальзываешь через ворота и возвращаешься через некоторое время. — Ким склонил голову и чуть прищурил глаза. — И нужно уточнить, что покидаешь территорию ты без оружия. Сонхва молча кивает, словно ребёнок, пойманный за хулиганством. У него есть небольшой кинжал на бедре, которое полностью закрывает длинная толстовка. Но, кажется, говорить Хонджуну об этом просто бессмысленно. Да и Пак не чувствует, будто должен защищаться от слов Кима сейчас, потому что он выглядит как запуганный котёнок. Но Сонхва всё же открывает рот, чтобы не оставлять Кима без ответа. — Я не ухожу далеко. — Мне всё равно, — сразу же ответил Хонджун, однако сразу после этого он начал возиться с цепями на воротах, стараясь сделать всё тихо, чтобы металл не звенел лишний раз, пока Ким открывал ворота. — Ты даже не будешь меня отговаривать? — поинтересовался Сонхва, наблюдая за тем, как Хонджун открывает ворота для него. Ему что, совсем всё равно, что может случиться с Сонхва? — Нет, зачем мне тебя отговаривать, — отвечает Хонджун, окончательно снимая цепь с ворот. — Это странно… — Сонхва не может сдержать удивлённый смешок. — Ты ведь не собрался идти со мной, верно? — А ты что, останавливаешь меня? — говорит Ким, взглядом указывая на открытые ворота. — Вообще-то да. — Однако, — тянет Ким, — к счастью, ты не можешь этого сделать, — в конце его слов следует наглая улыбка, потому что он знает, что Пак действительно ничего ему не сделает. Хонджун, переступая порог, оборачивается на Сонхва с немым вопросом во взгляде. Сонхва же сужает глаза, ненадолго задумываясь, а может быть ему стоит просто повернуть обратно, уйти к себе в комнату и просидеть там пол вечера, с тоской смотря через грязное окно на звезды на небе, которые в этот вечер стали ему недоступны из-за надоедливого Кима. Задумавшись, он несильно прикусил губу, и только после того, как он покинул территорию их базы, он вспомнил об этом и расслабил челюсти. Однако чего же он боялся? Того, что Хонджун испортит его вечер своим глупым поведением или болтовней. Но всё-таки сейчас Хонджун прикрывает за ними ворота, не заматывая их цепями по новой, чтобы потом было проще зайти. Сонхва начинает продвигаться вглубь деревьев и прислушивается к мягким шагам Кима, который, на кой то черт, последовал за ним. Руки Пака лежат в большом кармане толстовки, и ему приходится немного щуриться, чтобы разглядеть хоть что-то в темноте, потому что из-за разговора с Хонджуном Сонхва знатно задержался и сейчас уже потемнело. Но Пак всё равно за столько времени и столько вылазок в своё местечко чуть ли не наизусть выучил путь до этого самого дерева, около которого он всегда сидит. Хонджун молча идёт за Сонхва, не задавая никаких вопросов, что на него очень не похоже. Он даже ни разу не поинтересовался, куда именно они идут и зачем. Паку кажется, что он пошёл с ним только для того, чтобы, если вдруг на Сонхва нападут эти твари, Пак не остался один на один с ними. Сонхва не считает это отличной идеей, потому что если с ними что-то и произойдёт, то тогда погибнут оба. И если погибнут они оба, то это вдвойне разобьёт сердца всех их друзей. Тем не менее, Ким Хонджун способен принимать решения самостоятельно, вне зависимости от других людей, и если он хочет молча пойти за Паком, даже если они не друзья, не близкие родственники, да и в принципе не близкие люди, Пак не имеет права его останавливать и говорить ему, чтобы он повернул назад и пошел обратно на базу. Через минуту перед ними наконец показывается то самое место, куда они изначально держали свой путь. Это был небольшой проём между деревьями, ничего грандиозного. Однако Сонхва всё равно очень полюбилось это место из-за своего спокойствия. Пак даже немного начинает нервничать, думая о том, что, может быть, Хонджун ожидал что-нибудь другое, какое-нибудь захватывающее дух потайное место, куда Сонхва любит сбегать. Но это была просто небольшая травянистая полянка, где Паку очень нравилось проводить время в спокойствии и молчании. На этой площадке не было деревьев, закрывающих своими кронами звезды, и не было ворот, окружающих и будто сдерживающих его. Сонхва быстро осматривает окрестности на предмет какой-либо опасности. В сумерках, правда, внимательно изучить окружающую тебя среду немного сложно, но у Пака получается удостовериться, что никакой зомби на них не выпрыгнет. После того, как парень понял, что никакой угрозы нет, он садится на землю в позе лотоса, почти сразу же поднимая взгляд к небу. Интересно, живы ли мои друзья и родители.? Хонджун замирает на несколько минут, видя такого расслабленного Сонхва. Ким задумывается ненадолго прежде, чем сесть, оставив между ними расстояние чуть меньше метра. И насколько бы Пак не возмущался, ему спокойнее, что надоедливый Ким здесь, рядом с ним. Несмотря на то, что это паренёк знатно его бесил и задевал множество раз за больное, это действительно успокаивает — рядом с ним есть кто-то ещё. Листья на деревьях шелестят от порывов ветра, и Сонхва чуть сильнее кутается в толстовку, когда его обдаёт холодом. Он спокойно наблюдает за небом, луной и звёздами, которые наконец увидел. Пак всегда хранил внутри себя надежду на то, что с его семьёй всё в порядке, и что они успели спастись, и что сейчас они смотрят на эти же звезды, что и он. И это даёт ему силы двигаться дальше. Голос Хонджуна почти сливается с тишиной, потому что они, всё-таки, находятся за безопасной территорией, и тут лучше не создавать шум. — Как думаешь, как долго мы продержимся? Этот вопрос застаёт Сонхва врасплох, от чего тот ненадолго поворачивает голову в сторону Кима, несколько раз моргая и сразу же отворачиваясь, стоило их взглядам встретиться. И Пак прекрасно знает, что Хонджун задаёт этот вопрос не о том, как долго они смогут не разговаривать друг с другом, пока сидят тут, или как долго, по его мнению, они продержатся прежде, чем им придётся вернуться обратно. Сонхва точно знает, о чём спрашивает его собеседник. Как долго мы продержимся в этом жалком мире? Сонхва поворачивается, чтобы ещё раз взглянуть на Хонджуна. Его тёмные волосы были немного потрёпаны ветром, а лунный свет делал черты лица парня ещё красивее, что было невыносимо. Пак редко позволяет себе так долго засматриваться на Кима, потому что это может быть очень рискованно. И сейчас, даже при тусклом освещении, исходящего от царицы звездного неба, Сонхва просто не может не быть очарован глазами Хонджуна. Они сверкали изнутри таким блеском, что Пак на секунду задумался, а не завидуют ли Киму звезды. — Я не знаю, — наконец отвечает Сонхва, наблюдая за тем, как руки его собеседника перебирают травинки. — Всё зависит от того, насколько мы будем в безопасности, я думаю… — Твои выходки сейчас — самая небезопасная вещь. — Я не заставлял тебя идти со мной, — надулся Сонхва, будто он виноват в том, что Хонджун сейчас здесь. —Ты не заставлял, да, но я всё равно это сделал, — говорит Хонджун, облокачиваясь о дерево, которое прорастало из земли прямо за спиной Кима. И он время от времени всё равно окидывает взглядом окрестности, чтобы удостовериться, что рядом с ними нет никакой опасности. — Если честно, я даже удивлён, что мы зашли так далеко, — без задней мысли шепчет Сонхва. — В каком плане? Разве это не то место, куда ты постоянно ходишь? — Хонджун наклоняет голову и поглядывает на Пака. — Я не об этом, — Сонхва секунду колеблется перед тем, как продолжить. — Проживая в городе, шанс быть укушенным составляет примерно процентов… восемьдесят или даже девяносто? Сеул — слишком густонаселённый город, так что я не думаю, что многим удалось спастись. — Тем не менее, мы выжили, — Хонджун смотрит на в землю, будто задумавшись о чём-то своём. — Именно мы выжили, это ведь должно что-то значить. — И что же это значит, по твоему мнению? Сонхва наблюдает за тем, как Хонджун, облокотившись на дерево, вытянул руку к небу и закрыл один глаз, будто пытался одной рукой дотянуться до звезд, или же поймать одну из них. — Что мы доживём до самого конца? Я уверен в этом. Сонхва фыркает на такое заявление, вспоминая, что именно делает этот самый уверенный Хонджун. — Тогда тебе, может, стоит перестать лезть на рожон каждый раз, спасая собой всех? Ты не бессмертный, — Сонхва старается сохранять в голове бесстрастие и холод, будто речь идёт о чём-то обыденном, однако он просто не может отрицать, что он постоянно нервничает, когда кто-то из младшеньких показывает свои геройские замашки. И на данный момент, Сонхва не уверен, что Ким задумается над его словами. — Кто-то ведь должен это сделать, разве нет? — Но почему это всегда должен быть ты? — отвечает вопросом на вопрос Сонхва, кидая на Хонджуна раздражённый взгляд. Но взгляд Хонджуна становится чуть более хитрым, что Пак прекрасно замечает даже в темноте. — Осторожнее, Пак, а то скоро ты начнёшь говорить так, будто я тебе небезразличен. — Только в твоих мечтах, Ким, — сразу же отвечает Сонхва, отворачиваясь от парня и дальше продолжая наблюдать за ночным небом. Хонджун бросает на Сонхва сдержанный взгляд с внезапной серьёзностью и напряженностью на лице, которую он пытается скрыть сухой улыбкой. И если бы Пак не был бы так занят созданием на своём лице полного безразличия, он, возможно, смог бы прочитать сейчас Кима как открытую книгу по его выражению лица. А оно было именно таким, каким Сонхва его видел, и не раз. Однако, только в его снах. Точь-в-точь как в его снах.