хорошее будущее

Весь вечер Чифую мучили плохие предчувствия. С тех самых пор когда он расстался с Такемичи у метро, его терзало мерзкое чувство незавершённости, словно он упускает что-то по истине важное. Весь внешний вид его партнера буквально кричал о том, что тот не в порядке. Это глупая отговорка о катании на велосипеде, была поистине смехотворна, но Чифую не хотел подвергать сомнениям слова Такемичи. Ведь тогда на берегу реки, после смерти Кисаки они болтали о будущем и договорились рассказывать все, что с ними происходит, ничего не утаивая. Он заварил себе чая на кухне, достал Чокопай и улыбнулся. Однажды, когда они еще были подростками, Чифую съел любимый пирог Такемичи и тот еще долго рыдал в особенности после проигрыша в игровых автоматах. Тогда в качестве утешения, он купил своему партнеру обычный чокопай, но Мичи с таким удовольствием его ел, что это вошло в привычку, держать в кармане одну штучку этого замечательного лакомства. Чифую прошел с кружкой в гостиную, на мгновение остановившись около комода, на котором стояли фотографии в ряд. Вот он стоит около байка с Баджи-саном и улыбается, вот они кормят Пек Джея и фотография с роспуска "Тосвы". Это была последняя фотография с Такемичи. - Что же все таки с тобой происходит, партнер. - вслух произнес Чифую. Он сел в свое любимое кресло, включил ноутбук и стал просматривать статьи о способах лечения животных. Работа занимало все свободное время Чифую Мацуно, иначе мысли назойливыми осами жгли его разум, постоянно возвращая в прошлое. Боль от потери близкого друга, товарища с которым у него были схожие интересы становилась невыносимой. Тени по ночам вновь сгущались не давая нормально сделать вдох. Тьма в его сердце вновь пыталась разорвать его грудную клетку, царапаясь изнутри, моля выпустить её. И если раньше его держало ожидание появления "настоящего" Такемичи, то сейчас приходилось искать иной смысл в существовании. Его друг возлюбленный, скоро жениться и надо провести с ним как можно больше времени. Сегодня он вновь просидит практически до утра, засыпая всего лишь на пару часов.

***

Мешки под глазами Чифую становились все больше и больше, его болезненная худоба, которую он скрывал под мешковатой одеждой становилась все более пугающей. Казуторе иногда казалось, что стоит чуть сжать хрупкие запястья Мацуно и они тут же сломаются. Казутора сам не находил места, он мучился в угрызениях совести и слепой надежде. Появившийся словно ниоткуда Ханагаки зажег в его сердце слабую надежду, что все еще можно исправить, что есть шанс помочь Майки. Они обошли все заведения "Брахмы", о которых удалось разузнать, но всегда натыкались на глухую оборону. В лучшем случае их мирно выставляли, а в худшем Ханагаки избивали. Казутора внимательно наблюдал, как Чифую уже в третий раз кормит одного и того же кота. Мацуно сегодня с утра был крайне рассеян. В начале смены, он минут десять стоял около кассового аппарата не понимая почему из него не хотят выходить чеки, нужно было включить компьютер. Затем он оставил террариум со змеями открытыми, Тора едва успел его закрыть. И вот теперь он закармливает бедного кота. - Эй Чифую, что с тобой? - спросил Казутора. - М? Прости, ты что-то сказал. - по глазам Мацуно сразу было понятно, что тот мыслями находился не здесь. - Для начала, перестать мучить Тео, ты его закармливаешь. Чифую виновато опустил глаза и закрыл клетку. Поспешно убирая остатки еды и быстро протирая руки салфеткой. - Что случилось? Почему ты такой рассеянный? - внимательные глаза Казуторы подметили как Чифую вздрогнул. - Я вчера виделся с Такемичи. - не долгая пауза. Чифую пытался собраться с мыслями. Он теребил край своего излюбленного свитера своими длинными но костлявыми пальцами и выглядел крайне подавленным и виноватым. - Он был весь в синяках. Словно его долго избивали. Он сказал что неудачно упал с велосипеда, но Казутора, разве такие огромные синяки на все лицо бывают после падения с велика? На Казутору сейчас смотрела встревоженная зелень молодой листвы, его сердце буквально заныло в предчувствии огромных проблем. Он постарался сделать свой голос более убедительным. - Чиф, ты же знаешь Ханагаки! Ты мне сам рассказывал, что тот однажды упал в мусорку и у него на голове все увидели какашку. Это я к тому, что Ханагаки ходячая катастрофа. Он умудряется пораниться там, где это практически невозможно. Сам же мне рассказывал про ваши нелепые посиделки. Ну вот к примеру, кто в декабре лезет в воду? Только идиоты и Ханагаки. Так что, то что он тебе сказал возможно и является правдой. Казутора спрятал за прилавком свои дрожащие руки и сцепил их в замок, пытаясь унять нервную дрожь. Он наверняка знал, что это синяки от побоев, а значит Ханагаки стал самостоятельно искать Майки, а ведь у него свадьба через полторы недели.

***

Это продолжалось практически до рассвета. Его периодические обмороки и непрерывные толчки внутрь. В начале его словно разрывало на части, боль была такой, что Такемичи терял сознание каждые пять минут и приходил в себя от мощных пощечин. Его мучитель не желал прерываться и давать ему передышку. А затем пришло наслаждение. Оно разливалось по его телу, прошивая насквозь электрическими импульсами. Еще не разу не испытавший оргазма от секса Такемичи был в полной растерянности и шоке, когда из его поврежденного горла стали вырываться тихие стоны наслаждения. Его мучитель тоже прервался, он внимательно смотрел на Такемичи своими пугающими глазами, а затем улыбнулся. Он стал целовать его нежно, проникая внутрь своим языком, исследуя каждый уголок его рта, посасывая его язык. Такемичи не знал, хорошо это или плохо. Но знал одно, эти ощущения омерзительны, его тело омерзительно. Оно предательски изрыгало из себя эти мерзкие развратные звуки. Так быть не должно, это противоестественно. Они продолжили, точнее продолжил его мучитель двигаться внутри него. Откуда не опытному Такемичи знать о простате, откуда девственнику, что целовался пару раз и то это были легкие чмоки знать о таком? Ниоткуда. Такемичи посчитал себя грязным, оскверненным, мерзким содомитом, о которых он читал. Было противно, его желудок стал сжиматься в болезненных спазмах, но ничего кроме обильного слюноотделения не выходило. Он ведь не ел все эти три дня. Он отключился, а когда пришел в себя, то уже перевалило за полдень, солнце клонилось к закату. Его квартира была прибрана, сам он был завернут в одеяло, а на столике перед телевизором стояла каша и лежали лекарства. Последние силы ушли на бесполезный и бессмысленный выплеск гнева. Такемичи стоял среди осколков стекла, он не обращал никакого внимания, на изрезанные руки и ступни. Он практически перестал что-то чувствовать. В дверь неожиданно позвонили. Сука.