В плену прекрасной дроу

      Кайл вздыхает, оглядывая свою темницу. Что же, здесь не так уж и плохо — взгляд буквально утопает в богатстве и роскоши интерьера. Пол комнаты застелен красными коврами, а чёрные — как и всё в этом мрачном зáмке — стены украшены гобеленами. Пестрящие сценами убийств и разрушений полотна повествуют о деяниях второго в городской иерархии Дома — Баррисон Дель’Армго и оформлены в багрово-чёрных тонах. Идеально подобранная цветовая палитра, отображающая пламя, охватывающее целые поселения, окровавленные тела жертв, иссечённых мечами и копьями и вереницы пленников, попарно скованных тяжёлыми цепями.       Но вовсе не картины запечатлённых на полотне злодеяний привлекают внимание Кайла, а изображение Мензоберранзана. Города тёмных эльфов, который вероятно станет ему могилой. Его дома, соединённые каменным кружевом мостов, и великолепные дворцы со сталактитовыми башнями, освещены волшебными огнями фиолетового оттенка. В живую Кайл видел это мрачное великолепие всего раз, когда его, изнурённого недельным переходом, тащили к воротам крепости. Он мало что разглядел. Да и много ли увидишь, сгибаясь под ударами плети? Поэтому сейчас юноша отчаянно жалеет об отсутствии окон в покоях своей госпожи.       Параноидальная тёмная эльфийка так боится покушений на свою жизнь, что не допускает даже мысли о подобной уязвимости. Его же самого она вряд ли когда-либо отсюда выпустит. Вообще. В принципе. Бедняге даже нужду ему приходится справлять в специальную вазу, которую выносит служанки-халфлинги. Моют его они же в переносной ванне, наполненной нагретой водой. И не просто моют, а ещё подстригают, причёсывают и… удаляют волосы на теле. Госпожа хочет, чтобы кожа её раба была гладкой, поэтому её обрабатывают густой сахарной пастой, которую сначала распределяют по всем поверхностям, а потом резко удаляют вместе с волосками. Унизительно, но не больно. В сравнении с ударом плети надсмотрщика, под которыми гнут спины другие рабы.       Одним словом грех жаловаться. Условия содержания-то королевские. Ну или графские, как минимум. В то время, как его товарищи ютятся в рабских бараках, проводя дни в тяжёлом труде, а ночи на голом камне, он валяется на роскошной кровати, застеленной фиолетовым шёлком. А над его головой — раскинут полог полупрозрачного балдахина. Пока другие пленники голодают, умирая от побоев и истощения, он трахается с тёмной эльфийкой вкушает изысканные яства и деликатесы. Так что ему ещё повезло.       Жаль только расплачиваться за эту роскошь Кайлу приходится своим телом. Он — раб, которого хозяйка имеет и в хвост и в гриву, даже не отпуская от себя. В лучшем случае он прикован за лодыжку к ножке её кровати и может гулять перемещаться по комнате на расстояние, отмеренное длиной цепи. А во время использования и вовсе оказывается обездвижен в позе распростёртого орла. Вот как сейчас. Его руки заведены за голову и прикованы к спинке роскошной кровати, а ноги неприлично расставлены и прикреплены к её ножкам. Адамантиевые браслеты на запястьях и лодыжках подогнаны по размеру — не жмут и не натирают, а длина цепей выбрана так, чтобы лишить его подвижности не причинив при этом слишком уж сильного дискомфорта. В этот раз ему даже подушку под голову положили — чтобы шея не затекла. В таком положении можно пролежать всю ночь, как уже не раз было. Одна беда Кайл может сдвинуть запястья на ширину ладони. Не дальше. Да и то если натянет цепь. Ни нос не почесать, ни ползущего по коже паука (которые в домах дроу кишмя кишат) не отогнать, ни даже… порукоблудить, сняв скопившееся за вечер напряжение.       Он не извращенец какой, просто в его еду добавляют зелье, разжигающее страстного желание в любом мужчине, испробовавшем его. Неплохой способ добиться желаемого… если не хватает таланта для нормального соблазнения. Тот факт, что подливая снадобье в его питьё, эльфийка, фактически, признаёт свою неспособность соблазнить пленника с помощью одних только женских чар, конечно греет душу, но никак не меняет ситуацию в целом. Сколько бы Кайл не злорадствовал, его тело не в силах противиться действию любовного напитка. Каждый приём пищи неизменного делает активным и легковозбудимым. Готовым на всё.       Стоит госпоже появиться перед ним, как член тут же вскакивает по стойке смирно. Даже если она, при этом, закутана в плащ-пивафви с головы до пят. А если дроу ещё и раздевается перед ним, неторопливо снимая одну деталь одежды за другой, эрекция и вовсе становится болезненной. Кшатсира — мастерица таких вот маленьких пыток. Ей в кайф дразнить его. Возбуждать и мучить нетерпением долгими часами. А порой и сутками. В конце концов он — всего лишь раб и его удел — страдать и надеяться на лучшее.       И он страдает. Даже сейчас, лежа в ожидании, он страдает от жаркого томления, что становится сильнее с каждым ударом сердца.Стараясь отвлечься и подавить эрекцию, Кайл думает об отвратительных вещах. Представляет себе дохлых крыс, кишащих пауков и полуразложившиеся трупы однако… это мало чем помогает. Зелье действует, заставляя его член предательски отвердеть.       Госпожа, в свою очередь, не спешит помогать ему. Устроившись перед письменным столом, расположенным в дальнем конце комнаты, она сосредоточенно водит пером по бумаге, записывая что-то в одним из бесчисленных свитков. Что и говорить, Кшатсира вообще любит читать. Её комната буквально заполнена стеллажами, ломящимися от книг. При чём здесь есть не только тяжёлые фолианты, хранящие на своих страницах запретные знания чёрной магии, и старые свитки, готовы превратиться в пыль от легчайшего прикосновения, но и самые обыкновенные книги. Сборники баллад, рассказы, бестиарии, путеводители по Подземью.       Уж Кайл-то знает. Читал. Точнее пытался. Большинство текстов написано руническим языком тёмных эльфов которого он — простой новобранец, закончивший три класса церковно-приходской школы — не знает и знать не может. Остаётся только разглядывать картинки служащие пленнику окнами в другие миры и единственным способом хоть на время забыть о тяготах плена.       Впрочем, даже такое нехитрое удовольствие доступно ему не всё время. Недовольная обслуживанием госпожа может укоротить цепь, которой он в свободное время пристёгнут за лодыжку к кровати, не позволяя дотянуться до книг. Она просто обожает такие вот маленькие пытки, когда её пленник видит желаемое, но не может добраться до него. Подобные испытания даются Кайлу тяжело. Цветастые корешки книг так и манят открыть их прикоснуться к содержимому. Вдохнуть запах чернил и тонко выделанного пергамента, взглянуть на убористый текст, пытаясь понять — мужчина его написал или женщина, рассмотреть картинки… прежде Кайл никогда не любил читать, а сейчас чуть ли не плачет от обиды и разочарования, когда Госпожа не позволяет ему подойти к книгам.       Или видеть их. Дроу называют «тёмными эльфами» не за цвет кожи, но за черноту их душ. Эти существа живут во тьме и тьма служит прекрасным обрамлением для их страшных деяний. Мензоберранзан перманентно погружён в густую, беззвёздную ночь, рассеиваемую лишь тусклым сиянием волшебных огней. Только жрицы и маги пользуются свечами и лампами, необходимыми им в их мире свитков и книг. Чтобы помучить раба, Кшатсира частенько оставляет его с книгами, которые он не может прочесть из-за темноты. Этим она подчёркивает, в какой зависимости он находится, и как мало ей нужно, чтобы сделать его жизнь невыносимой.       Наконец дроу заканчивает писать, и оборачивается к нему, сверкая дьявольски-красными глазами на фоне черного лица. Облаченная в переливчатое, тёмно-фиолетовое платье, она выглядит эффектно и, можно даже сказать, производит впечатление. Особенно когда закидывает ногу на ногу, бесстыдно демонстрируя их в вырезе платья. Бедро скользит по бедру плавно, не торопясь. Эльфийка сознательно позволяет Кайлу любоваться своей красотой. Дразнит, приводя в возбуждённое состояние. Готовит к утехам.       Его член подскакивает, вытягиваясь к задрапированному балдахином потолку, как маленькая башня. Естественная реакция здорового мужского организма не остаётся незамеченной, вызывая ухмылку на алых губах дроу. Похотливая, но одновременно свирепая, она заставляет юношу сжаться, в который раз пробуя цепи на прочность. Когда Кшатсира смотрит на него вот так у Кайла возникает непроизвольное желание подтянуть колени к животу и свернуться в клубок. А желательно, ещё и пах руками прикрыть. Потому что это первое место, на которое обрушится удар разгневанной госпожи. Ей нравится хлестать его по члену. Ремнём, плёткой или длинным и гибким прутом, обтянутым кожей. Боль от него такая, что в глазах темнеет после первого же удара. И даже Кшатсира находит его вопли во время интимной порки «впечатляющими». А эту жестокую губительницу душ трудно вообще чем-либо удивить.       К сожалению Кайл не может ни прикрыться, ни даже изменить позу. Цепи позволяют лишь дёргать ладонями и стопами из стороны в сторону. Он обездвижен и, к своему унижению, раздет. Выставлен напоказ. Ничто не мешает дроу рассматривать его, словно сочный кусок мяса, который она собирается съесть. Её взгляд скользит по мускулистому телу парня как огромный жирный язык. Облизывает во всех местах, заставляя член подёргиваться от предвкушения уготовленных ему восторгов. Ну или мучений.       Изнасилование, через которое ему вскоре предстоит пройти, не вызывает ничего кроме отторжения. Упрямо сжимая губы Кайл твердит себе, что это именно изнасилование, упорно игнорируя тот факт, что его тело теперь отзывается даже взглядам порочной эльфийки. Ведьма просто опоила. Это всё наваждение — твердит он себе, отрицая любую положительную реакцию на неё.       То, что это Кшатсира делает с ним, чем заставляет заниматься, как извращается… такого не измыслила бы и последняя бордельная девка, визит к которым ему оплатили из казны по случаю вступления во взрослую жизнь. В жар бросает от одной мысли об «истязаниях», пережитых в руках тёмной эльфийки. Если бы она причиняла ему только боль, это бы ещё можно было как-то стерпеть. Каждый солдат королевской армии мысленно смиряется с тем фактом, что его могут взять в плен и подвергнуть пыткам. А потому сознательно готов противостоять боли. Но удовольствие это совсем другое. От него нельзя отрешиться так же, как от мук.       То, насколько ему приятно под «опекой» госпожи, делает Кайла не добровольным пособником собственного развращения. Сколько раз он давал себе обещание не кончать, оставаясь холодным и неотзывчивым а потом извергался словно вулкан? Сколько раз обещал, что не будет скулить как собачонка, выделывая трюки по команде мучительницы, и нарушал данное самому себе обещание? Сколько раз говорил, что не будет восхищаться её мрачной красотой, а потом не мог отвести взгляд от обнажённого тела?       Эта девушка знает, как произвести впечатление на парня. Поэтому встав с кресла, скидывает с себя платье, оставаясь в нижнем белье. До встречи с ней Кайл только слышал о то что нечто подобное вообще существует. Поэтому теперь во все глаза смотрит на клочки ткани, которыми прикрыто тело дроу. Фиолетовые рукава — от середины плеча до запястий ник чему не прикреплены ни к чему, чем сильно сбивают с толку. Равно как и фиолетовые чулки до бедра, держащиеся на пристёгнутых к поясу ремешках. В сочетании с лифом в виде паутинных сетей и отсутствием хоть каких-то трусиков смотрится странно. И вместе с тем вызывающе.       Насколько Кайл может судит, Кшатсира — не совсем типичная представительница своего народа. Она выше и сильнее большинства дроу, и её едва ли можно назвать утончённой. Худощавое тело эльфийки выглядит скорее подтянутым, нежели стройным, и не лишено приятных глазу объёмов. Другие дроу слишком тощие на вкус Кайла. И недостаточно женственные. Кшатсира в этом плане намного привлекательнее, даже если забыть про обсидиановый цвет кожи и белые, словно паутина волосы.       Считая себя чуть ли не красивейшей дочерью Тёмного Народа, Дель’Армго очень дрожит своей внешностью, проводя значительную часть свободного времени в уходе за собой-любимой. Маски, крема и масла, которые она наносит на свою кожу, натирая и увлажняя её, занимают в соседней комнате целый шкаф. Изучивший её тело вдоль и поперёк Кайл не сумел отыскать ни одного шрама или отметины от полученных ран. Все они сведены умелыми лекарями, оставляя чёрную кожу гладкой как шёлк.       Она действительно прекрасна — его госпожа. Прекрасная как тень пугающе-сладкого сновидения. Её выставленное напоказ тело идеально до последнего изгиба, а движения напоминают танец теней — быстрый и непредсказуемый. Кшатсира в одно мгновение пересекает комнату и склоняется над Кайлом, опираясь руками о кровать. Её белые волосы — особая гордость дроу — струятся по плечам и спине лентами белого шёлка, обрамляя удлинённое, скуластое лицо с изящными, по человеческим меркам, чертами. Странно-удлинённые, чуть притянутые к вискам глаза горят красным светом остывающей лавы, глубинного огня Преисподней.       — Что я вижу… кто-то уже встал для меня… — воркует Кшатсира, подчёркнуто обращаясь к члену парня, а не к нему самому.       Даже во время любовной игры она остаётся дроу — унижает и оскорбляет его, не давая Кайлу расслабиться и забыть о его подчинённом положении. Он — раб, и должен помнить что находится в шаге от телесного наказания, даже если голос его госпожи звучит обманчиво-мягко, а её поведение кажется лёгким и игривым. К сожалению всё это лишь маска, скрывающая хищный оскал.       Прикосновение украшенных убийственным маникюром пальцев к члену вызывает в мужском теле дрожь удовольствия… После того, как ему целый вечер отказывали даже в мимолётном прикосновении, он готов застонать от облегчения. И только страх боли заставляет Кайла держать язык за зубами. Слишком уж часто дроу издевалась над этим беззащитным кусочком мужской плоти.       Сжимала в кулаке, в самый неподходящий момент, тем самым разрушая оргазм. Перевязывала шёлковой лентой, не позволяя содержимому яичек выплеснуться наружу во время мучительно-сухой кульминации. Хлестала различными пыточными инструментами и даже вонзала иглы. Медленно, чтобы её пленник вкусил боль. Насладился ею. А утыкав головку его члена как игольницу, резко вытаскивает их все (что само по себе уже ох как неприятно). После чего принималась сосать израненный, но все ещё твёрдый из-за воздействия зелья, стержень, вкушая коктейль из крови и семени. Причиняя мучительные страдания и сильный страх. Каждый раз, когда часть его тела входит в рот госпожи, Кайл боится что она там и останется. Сжав зубы, эльфийка может сделать его калекой.       И её пальцев, нежно охватывающих член, он тоже боится. Сжавшись в кулак, они легко заставят его волком выть. К счастью для него, сегодня Кшатсира не притворяется и действительно настроена поиграть с ним. Поэтому осторожно проводит рукой по члену, позволяя ему скользить сквозь её кулак. Тело Кайла вздрагивает от удовольствия. Колени рефлекторно подтягиваются к груди, но цепь останавливает, не давая даже толком начать движение, вызывая презрительную усмешку эльфийки, смакующей его испуг.       — Лежи спокойно, — цыкает она, нежно обхватывает основание его пульсирующего достоинства, ощутимо сжимая рукой. И без того твёрдый член вздувается от ограничений. Кровеносные сосуды набухают по всей его поверхности, проступая сквозь кожу, а оголённая старания мучительницы головка вспыхивает. Юноша закрывает глаза, борясь с болезненной пульсацией, но ожидаемо терпит фиаско. В руках столь опытной женщины, мальчишка вроде него может быть только игрушкой. Её личным фаллоимитатором.       — Не то получишь у меня, — вместо того, чтобы продолжить гладить его, как сделала бы любая нормальная девушка, Кшатсира, отвешивает его члену шлепок. Смачный, с оттяжечкой, чтобы боль прошла по телу парня, заставляя беспомощно натянуть кандалы.       — Да, госпожа, — торопливо кивает Кайл, испуганный и одновременно разозлённый своей беспомощностью. Скованный по рукам и ногам он находится под абсолютным контролем эльфийки, которая чуть ли не упивается своей властью над ним. Жестокая стерва!       — Ты знаешь, что делать, чтобы получить удовольствие, — опираясь свободной рукой о подушку, Кшатсира склоняется ближе к нему, эффектно располагая свою объёмную грудь на против лица Кайла. Вид тяжёлых, плавно покачивающихся полушарий, едва прикрытых полосками фиолетовой ткани, оказывается почти гипнотическим. Во рту моментально пересыхает, и когда юноша пытается произнести нужные слова, язык едва повинуется ему. Неповоротливый и вялый, словно старая губка. Крайне неприятное ощущение.       — Ваш ничтожный раб, просит о милости, госпожа, — закусывая губу от боли в промежности, Кайл принимает очередное поражение. В этот раз даже быстрее, чем обычно. Если раньше ему удавалось хоть немного противостоять ей, то теперь мольбы и слова покорности слетают с губ по первому её требованию. С каждым днём здесь его воля ослабевает. Проклятое зелье всё глубже въедается в организм, подчиняя юношу жестоким прихотям тёмной эльфийки. Превращая его в того, кем она его и считает — в раба.       — Милость надо ещё заслужить, — Кшатсирая устраивает рядом с ним, кладя согнутую в колене ногу на бедро парня и приподнимаясь на локте. Её рука ослабляет хватку. Её движение возобновляется, но так медленно, что это можно считать пыткой.       — Я слышал, что женщины тёмных эльфов чрезвычайно красивы и соблазнительны… — запинаясь, не в силах сохранить ясность мысли, шепчет Кайл. Как и большинство дроу его госпожа — существо тщеславное. Она любит когда ею восхищаются, а её красоту восхваляют. А потому лесть — едва ли не самый простой и быстрый способ добиться желаемого. Когда дроу в настроении, конечно.       — И? — поддразнивает его Кшатсира, проводя острыми ногтями по щеке Кайла. — Реальность превзошла твои ожидания?       — Да! Всё, что мне говорили меркнет в сравнении с вами, госпожа… — хрипло произносит молодой человек. — Вы прекрасны!       — В самом деле? — теперь дроу кокетничает, нежно шепча ему на ухо и щекоча нежную кожу губами. — А насколько?       — Настолько, что все остальные женщины Надземья и Поверхности меркнут перед вами, — издаваемые Кайлом звуки едва различимы сквозь прерывистое дыхание. Его сердце стучит так сильно, что он едва слышит даже собственный голос. Потребность затмевает всё, почти заставляя потерять голову от страсти. Восхваляя свою мучительницу брюнет едва не сравнивает её с богиней.       Подобная ошибка в своё время чуть было не стала для него роковой. Потому что тёмные эльфы почитают одну единственную богиню — Ллос. Жестокую Паучью Королеву, чьё безумное правление, как говорят, и превратило их в чудовищ, которыми они являются. Услышав подобное святотатство из уст своего раба, Кшатсира так хлестнула его по лицу, что искры из глаз полетели. Потом она взяла плеть и спустила с несчастного три шкуры, забив чуть ли не до смерти. В тот раз Кайла спасло лишь невежество. Он ничего не знал, о богине дроу, поэтому ему простили его богохульство. Случись такое повторно и он наверняка умер бы в муках.       — В самом деле? — Кшатсира как всегда в своём репертуаре. Делает вид, что удивлена его словам, хотя фактически заставила его сказать их. А теперь и хочет, чтобы её в них убедили. Типичная девушка, даром что могущественная тёмная эльфийка. Смешно.       — Да… любые слова бессильные описать ваше превосходство, Госпожа, — ответ парня заставляет её хихикнут, лизнув его щёку.       — Мне кажется, или ты наслаждаешься своим рабством слишком уж сильно, а ты грязный маленький извращенец? — ответить у Кайла нет никакой возможности, сжимающая его достоинство рука вдруг начинает двигаться слишком сильно, в раз вышибая дух.       — Ты ведь специально позволил взять себя в плен, чтобы попасть ко мне, — воркует она ему на ухо, опасно играя с желанием.       — Да, госпожа, — признание единственно возможный ответ. Так Кшатсире будет за что наказать его. Именного этого она хочет.       — Какой непослушный мальчик, — дроу хихикает, сжимая тонкие пальцы вокруг пульсирующего, готового извергнуться стрежня. И это реально больно. Настолько, что Кайлу не удаётся подавить вскрик. Его реакция вызывает у Дель’Армго жестокую усмешку.       — Разрешить тебе уйти от наказания, значит поощрить распущенность, — палец Кшатсиры скользит по его уху и челюсти, приятно покалывая кожу. — Впрочем… сегодня я чувствую себя великодушной, поэтому предлагаю пари. Если сможешь удержаться и не кончить без разрешения я, пожалуй, позволю тебе сделать то, чего ты на самом деле хочешь. Разрешу трахнуть меня на своих условиях. Насиловать, пока не будешь полностью удовлетворён. Но если облажаешься… я не завидую твоей письке, мальчик.       Соблазн сделанного Кшатсирой предложения нельзя отрицать. Кайл давно мечтает затрахать эту беловолосую сучку до смерти. Навалиться сверху, подмять под себя и заставить заплатить за долгие месяцы унижений и издевательств. Заставить молить о пощаде. Одна мысль об этом пьянит, почти позволяя ему забыть о страхе. Почти, потому что наказания, придуманные для него дроу, отличаются жуткой изобретательностью. Даже обычная порка, которых он — простой новобранец — пережил не мало, мучительна в её исполнении. Арсенал госпожи содержит множество ударных орудий, начиная от мягких, вызывающих тепло и легкое покраснение кожи, до тяжёлых способных переломать кости. И не факт, какое из них непредсказуема и неуравновешенная дроу решит применить.       — Я сделаю всё, что в моих силах госпожа, — Кайл не любит играть в игры, но привычно уже подчиняется тёмной эльфийке. Ведь на самом деле у него нет права голоса в этом вопросе. Его госпожа уже всё решила ему остаётся лишь подчиниться ей.       — Помни — не кончать, — предупреждает она, щёлкая его по носу и принимается доить член с пугающей искушённостью.       Каждое движение узкой ладони наполняет пленника ошеломляющим ощущением удовольствия. Кайл напрягается в своих кандалах, разрываясь между желанием и страхом. Чётко осознавая свою полную беспомощность перед прекрасной дроу. Её рука приближает его к высотам, подобных которым он прежде не испытывал. Её язык — удивительно розовый на фоне чёрной кожи — ласкает его соски. Зубы впиваются в грудь, плечи и шею, заставляя дёргаться. Боль помогает сдерживать удовольствие, да и сама Кшатсира, пока что, не спешит доставать его слишком уж сильно. Поняв, что он собирается она просто останавливается, оставив его член дергаться от разочарование, а не спазмировать от оргазма. Это повторяется раз за разом, но лишь до определённого момента.       Потому что как только он расслабляется дроу перестаёт осторожничать и начинает дрочить ему жестко. Её требуется пары секунд, чтобы довести его до крайности. Быстрые движения рук заставляют Кайла стонать, неуклонно приближаясь к оргазму.       Когда он, несмотря на все старания, всё же кончает, по телу проходит молния. Его семя вырывается из зажатого в кулачке члена, белёсым фонтаном. И сотрясаясь всем телом от невероятного, пронизывающего удовольствия он слышит ядовитый шёпот:       — Ты проиграл, раб. Теперь последствия, — сладкая боль от впившихся в мочку уха зубов обдаёт Кайла ледяной волной.