Я случайно поцеловал своего друга и теперь понесу за это ответственность

Босс уже пять минут отважно боролся с тупой лампочкой, которая не хотела гореть. Но внезапно атмосфера вокруг поменялась. Неожиданно Джудайме спрыгнул со стола и прижал его своим рельефным телом к полу. Гокудера машинально схватился за крепкие плечи руками, распластавшись под ним. Босс страстно поцеловал его, и в животе у Хаято запорхали тысячи бабочек. Так горячо… Губы Джудайме раздвинули его, и Хаято покорно открыл рот, прижимаясь к боссу еще ближе всем телом. Это было похоже на сладостный нектар, на чувственную амброзию. У Босса были такие сладкие губы… Джудайме застонал, и Хаято тоже, в унисон ему. Когда этот потрясающий поцелуй завершился, Тсунаеши прошептал ему томным голосом на ухо: — Прости. Я не удержался. Сердце Хаято ухнуло вниз от волнения. Он был так рад, что его чувства взаимны. Что из всех кандидатов Босс выбрал именно его. — Ничего страшного, Джудайме! Я был не против! — Счастливо признался Гокудера. Он на волне своего ликования обнял босса крепко-крепко, чтобы тот понял все его чувства. Джудайме одобрительно простонал. — Мы теперь встречаемся, — торжественно провозгласил босс, и Хаято засиял, как сотни фонариков на празднике небесных фонарей. Огромные глаза благородной лани смотрели на него в ожидании. Гокудера с запалом промолвил: — Да! И, словно в припадке, задрожал от волнительных судорог, когда потянулся за вторым поцелуем. Он страстно засунул язык в рот босса и увлеченно пересчитывал им его зубы, вращая им, как пропеллером. В его мыслях и сознании происходил супер-пупер-кайф, словно звезды взрывались от его шашек с динамитом. Перед глазами проносились миллионы и миллиарды будущих счастливых моментов с Джудайме. Босс нежно отстранился, выдохнул томно, прожигая своим жаждущим взглядом: — Ты такой нетерпеливый, Гокудера-кун. Не торопись так. Хаято послушался, трепетно коснулся манящих и столь желанных посиневших (наверное, от холода) губ, и следующий поцелуй вышел томным и неспешным, как нуга, стекающая вниз по шоколадному батончику. Он не знал, сколько прошло времени. Минута? Или же час? Их мягкие губы неистово двигались в темпе вальса, и ему казалось, что это будет длиться бесконечно. Когда они оторвались друг от друга, их влажные губы соединяла развратная ниточка мокрой липкой слюны. У Хаято закружилась голова, и он осел на пол от осознания. Они с Джудайме теперь встречались! Рядом властно присел босс, посмотрел на Хаято пылающим взглядом: — Что мне теперь сделать, Гокудера-кун? — Можете поцеловать меня еще раз! Или вам хочется чего-то большего, Джудайме? Это был самый счастливый, самый лучший день в его жизни.