Приют брошенных игрушек

Яширо сопела на кровати Амане. Хозяин ложа сидел на полу рядом, его голова покоилась на уровне её глаз, подушкой ему служили плечи. Вот так он сам не заметил, как уснул. Он и забыл, каково это... Вообще ни о чём не думать... Или видеть сны. Он наклонился лишь для того, чтобы повыше натянуть одеяло, укутать её потеплее, ведь теперь он чувствует холод. Но он не смог отвести взгляд от мирного выражения лица девочки, лёгкой улыбки приоткрытых губ. Он думал о том, насколько они, наверное, мягкие... Её кулачки, покоющиеся рядом с лицом, те, что иногда по-детски колотят его. Ладно, он много косячил, заслуженно. Он погладил её волосы, аккуратно, чтобы не разбудить, заправил прядь за ухо. По привычке посмотрел на глаза. Вспомнил, какого они красивого цвета. Как самые настоящие самоцветы. Но вдруг внутри снова зародилось тревожное, тошнотворное чувство. Он вспомнил как они потухли однажды. Понял, что ее веки когда-нибудь не откроются. Что он больше не услышит её голос, не услышит звонкое "Ханако-кун!", разговоры о красавчиках и принцах... Не почувствует в своих руках её тёплое тело. А ведь он всегда так жадно обнимал. Боялся, что когда-нибудь настанет последнее объятие. И поэтому как можно дольше цеплялся за неё, смакуя и запоминая каждое ощущение... Стоило ему подумать, что когда-нибудь он в последний раз выкрикнет ее имя... Будет извиняться, что не успел... Нет. Он уже менял судьбу, значит вровь ее изменит. Она будет счастлива в настоящем, обычном мире. Он не оставит её здесь. Найдёт выход.

***

— Ах! Ой-ой-ой... — Шатаясь, высокий кудрявый парень выпустил одеяло из рук над мальчиком. Одеяло упало ему на плечи, спасая от холода, поступающего по полу от балкона. — Ох, дети, дети... Отчаяный ты парень, Амане. Эх, никогда не забуду наше вчерашнее утро...

***

— Нет... Чёрт, чёрт, чёрт! — О, проснулся! Как спалось? Черноволосый мальчик тут же вскочил с кровати, ощупал пижаму, дотронулся до живота — целый, без единой царапинки. — Где мой нож. — Не вопрос. Угроза. — Воу, спокойнее! Мы тут против насилия! — Язык Жени заплетался, он качался из стороны в сторону и от него сигаретами несло. — Господи... — Сказал Амане с вида парня. — Меня Женя зовут. Ты это... Завтрак проспал, но ничего страшного. Я тут у девочек одолжил твою любимую еду. Давай сейчас чай попьём! — Пока Женя соображал где его чайник, Амане решительно открыл дверь на балкон и перепрыгнул через железные прутья. — Вот это паркур! А блин, я же... Он же... Ой попадёт мне...

***

— Да... Попало мне от Алисы ещё как... Камон, ребят... Он заболеет... Вангую, Юркой быть не надо! — Кудряш посмотрел в окно, что-то обдумывая, сомневаясь. Неуверенно опустился на колено и хотел притронуться к плечу мальчика как... — Ты расскажешь где ваш директор. — Янтарь светился убийственным огнём, в них отражалось лезвие ножа, приставленное к горлу парня. — Гадёныш... Я переживал вообще-то! — Заныл парень. — Ладно, я расскажу тебе. Где директор не секрет. Амане не спускал оружие с его артерии, отвёл в соседнюю пустую спальню. — Это твой любимый нож? — Я его ненавижу... Но нож не виноват в том как его использовали. Так что муки несчастного сироты будут на моей совести. — Я понял! Ты ведь ищешь самого главного, да? Того, кто следит за всем? — Да. — Соболезную, он уехал. Н-но он скоро приедет! Он привезёт с собой ещё одну брошенную игрушку. Он должен быть здесь на утро, может задержаться на несколько дней, я не знаю! — Хорошо. Я тебе верю. — Черноволосый мальчик убрал нож, обречённо вздохнув. Парень забился в угол кровати. — На тебя жалко смотреть. — Невзначай сказал Амане. Не то, чтобы он это со зла или высокомерия, просто факт. Ему жалко его. — А говорили, что Амане мальчик добрый... — А я Ханако. И ты мешаешь моей работе. — Голос Амане вновь превратился в сплошную угрозу. Он завёл руки за спину и наклонился, чтобы быть на одним уровне с ним. — Ой-ой-ой... Молчу, молчу!