***
— Как все прошло, герой? — улыбнулся Ричард, когда Маркус сел в машину. И мальчик… ярко улыбнулся! Настолько ярко и искренне, что у мужчины чуть сердце не остановилось. Он всегда был милым, когда улыбался, но сегодня превзошел самого себя. Неужели все было так хорошо? — Изумительно! Мои одноклассники — очень добрые, никто даже не обратил внимание на мои глаза, а когда я рисовал, учителя меня не ругали, а хвалили мои рисунки, и один мальчик, его зовут Джош, позвал меня к себе в гости на выходных! У него есть приставка! Я так рад! Рамирес растаял. Все волнения и переживания стоили вот этих искренних слов и широкой улыбки. Ему уже не терпелось рассказать все Гэвину. — Малыш, посмотри на меня, — вкрадчиво сказал он, и мальчик послушался. — Такое — не удивительно. Ты замечательный, и поэтому тебя окружают такие замечательные люди. Твои глаза — самое красивое, что мы с Гэвином когда-либо видели, мы влюбились в них с первого взгляда. А твои рисунки… Гэвин меня убьет, но они чертовски шикарны. Так что я даже не удивился. Знал, что все так выйдет. — Утром ты сломал рукоятку ножа, — невинно подметил мальчик и хихикнул. Ричард поперхнулся воздухом и тут же завел машину. — Давай не будем говорить этого папе Гэвину, ладно? Я уже купил новый. Рид прискакал домой так быстро, как только мог. У него осталась еще целая куча незаполненных отчетов, и Фаулер присел ему на уши еще с самого утра, пригрозив лишением премии в этом месяце, но мужчина был готов на такие жертвы, лишь бы поскорее послушать рассказ своего сына о первом дне в школе. Только вот Коннор, знавший своего напарника как облупленного, сказал, что прикроет его, и отправил домой. В этот момент Гэвин полюбил старшего Рамиреса в сотни раз сильнее. Час пик уже прошел, поэтому по дороге проблем не возникло. Просто неожиданно ему захотелось заехать в магазин и купить Маркусу что-нибудь в честь такого важного события, а уже в магазине была огромная очередь из таких же работяг, как и он. Мужчина пробежался по всему маркету, схватил небольшой торт и плюшевого льва, хотя уже по дороге домой осознал, что, возможно, их не по годам умный сын такое не особо любит, но попытаться стоило. Ричард, завидев его машину в окне, сразу пошел встречать. Гэвин как-то бегло и смазано чмокнул мужа в щеку и в губы, попутно снимая ботинки. — Как он? Все в порядке? Где он? Почему не вышел встречать? — Воу-воу, ковбой, полегче. Им задали написать сочинение о том, как прошло лето. Хотел ему помочь, но наш гений, оказывается, очень уж самостоятельный. — Ричард воровато оглянулся на детскую. — Милый… Все прошло чудесно! Он так улыбался! Гэвин в восторге прижал ладони ко рту, не сразу поверив услышанному. — Он сам тебе все расскажет, сейчас позову его на ужин. Сержант быстро помыл руки, переоделся и прошел на кухню, сразу усевшись за стол. Ричард сказал, что Маркус уже заканчивает сочинение и вот-вот придет, мужчина не хотел его беспокоить. Но ему прямо не сиделось на месте, хотелось поскорее все услышать в самых красочных подробностях. Мальчик вышел из комнаты с тетрадкой в руках и подбежал к Гэвину, аккуратно обняв. Ричард в это мгновение очень пожалел, что не привык к тому, чтобы постоянно таскать с собой телефон с включенной камерой. Такие моменты хотелось запечатлеть навсегда в своей памяти. — Ну что, малыш, расскажи-ка папе Гэвину, как прошел твой первый день в школе, — произнес Рид, даже не посмотрев на еду в тарелке. Рамирес довольно хмыкнул. За эти месяцы его муж, хоть вначале и отказывался от такой идеи, уже привык называть и его, и себя папой, чтобы Маркус привыкал к такому обращению. Маркус аккуратно положил тетрадку рядом с собой, отпил немного сока из стакана и горящими глазами взглянул на Рида, ярко улыбнулся и начал свой рассказ. Гэвин не мог в это поверить. Даже после всех слов сына, ему все еще казалось, что это сон. Сам Рид в детстве менял приемные семьи как перчатки. Некоторые брали его из жалости — к мальчишке совершенно никто и никогда не подходил, другие действительно пытались что-то из него слепить и как-то помочь, но в своей грубой и не совсем приятной манере, а третьи усыновляли пачку детей только ради денег, устраивали у себя дома еще один приют, где было еще хуже, чем в настоящем. Те времена сержант вспоминал с какой-то ноющей болью и постоянно напоминал себе, что все позади, он уже вырос, сейчас он абсолютно счастлив, но забыть такое сложно. Но Гэвин быстро расставался с этими семьями — его никто не мог полюбить. Никто не так и не смог разглядеть его настоящего и понять, что вся эта детская грубость — всего лишь толстая стена, за которой мальчик прятал свои страхи. Поэтому он постоянно переезжал и менял школы, где к нему относились так же. В то время приемных детей считали какими-то прокаженными, избегали их, издевались. Иногда мужчина думает, а что бы с ним стало, не встреть он однажды Хэнка? Каким бы он был сейчас без Ричарда? И какая семья взяла бы себе Маркуса? Вдруг он бы страдал точно так же? Гэвин быстро отогнал от себя мешающиеся мысли и вернулся к разговору с сыном, который за это время ни разу не прерывался. Мальчик почти взахлеб делился всем, что узнал сегодня, каких людей встретил, хвастался, что учителя его хвалили. А Рид не мог перестать улыбаться, крепко сжимая под столом руку мужа. — Мне можно пойти в гости к Джошу? — закончил свой рассказ мальчик и приступил к ужину, не забыв упомянуть, что все получилось очень вкусно, как и всегда. Ричард довольно хмыкнул и даже вздернул нос. Тут с мальчиком спорить сложно. Рид сам обожал готовку Ричарда и в какой-то момент понял, что даже жить без нее не может. Когда они начали жить вместе, то у них начался какой-то медовый месяц — Ричард каждый день готовил ему обед на работу. Конечно, другие офицеры подкалывали тогдашнего детектива и улюлюкали, что, наконец, у него появилась женушка. Стоит ли говорить, что челюсть упала до пола у каждого, когда Ричард однажды решил забрать его после работы, и вместо милой женушки, его коллеги лицезрели высокого, крепкого и очаровательного брата Коннора? — Я бы сначала хотел поговорить с родителями Джоша, — аккуратно сказал сержант, боясь как-то задеть мальчика. Тот же просто пожал плечами. — Наверное, они и завтра его будут отвозить в школу, так что можем их увидеть. — Тогда завтра повезу тебя я, — решил мужчина. — Почему ты принес с собой тетрадку? Маркус слегка покраснел и закусил губу, задумавшись, как лучше это преподнести. Ричард заинтересованно склонил голову, сразу почуяв изменившееся настроение. — Я написал сочинение и хотел бы вам его прочитать. Вдруг… вдруг я написал что-то не так… — Боже! — воскликнул Рамирес и положил ладонь на сердце, выдохнув. — Малыш, не пугай так меня, я подумал, случилось что-то странное. Конечно, мы с радостью тебя послушаем! Когда с ужином было покончено, Маркус помог мужчинам убраться, и они вернулись за стол. Он с каким-то волнением взял свою тетрадку и раскрыл ее, смотря в нее так внимательно, что Ричарду снова стало не по себе. Неужели их сын действительно так беспокоится из-за простого сочинения? Вдруг летом произошло что-то, о чем он боится говорить? Или вдруг он боится чужого осуждения? Нужно проконсультироваться с кем-то, верно? Гэвин, будто по лицу прочитав все крутившееся в чужой голове вопросы, слегка потянул мужчину за руку, возвращая в реальность. Рамирес попытался успокоиться. Ладно, сначала нужно все выслушать, а потом уже решать проблемы по мере их поступления. — У меня одна просьба, — робко начал Маркус. — Не перебивайте меня. Я хочу прочитать все полностью, — и многозначительно посмотрел на Ричарда. Гэвин едва сдержал рвущийся смех. Сам Рамирес недовольно поджал губы, но спорить не смел. В этом был смысл. Он единственный, кто, в силу характера, не всегда может сдержать эмоции. Мальчик прокашлялся. — Мое лето началось с ярмарки по усыновлению. Это такой праздник, где дети и родители собираются вместе, чтобы найти семью. Но я привык к тому, что меня никто не выбирал, поэтому решил, как и обычно, сесть на лавочку и рисовать. Спустя пару часов я увидел, как двое мужчин ходили по парку кругами, и все почему-то их избегали. Мне они сразу понравились, и я решил их нарисовать. Они заметили меня тоже и сами подошли. И предложили жить с ними. — Маркус на секунду оторвался от тетрадки и взглянул на Ричарда, который шумно вдохнул. Гэвин ободряюще сжал его колено. — Сначала мне было страшно и неловко. Я думал, что быстро им надоем. Но все оказалось не так. Этим летом я узнал много нового и интересного, пока жил с ними. У меня появилась своя комната, свой мольберт и куча красок. Меня записали в художественную школу, и там я готов сидеть целыми днями напролет. Этим летом я смог рисовать столько, сколько хотел, и каждый мой рисунок хвалили. Холодильник в моем новом доме полностью обклеен моими рисунками, даже теми, которые я считаю не очень удачными. — Мальчик перевел дыхание. — Этим летом я даже съездил на озеро, и там мы провели все выходные. Мне там очень понравилось. Я научился плавать. Этим летом я понял, что мои глаза — красивые. Это лето — мое самое любимое за всю жизнь. У меня появилась семья. Мой дедушка — лейтенант Хэнк Андерсон. — Гэвин поджал губы и легко улыбнулся, стараясь сдержать слезы. — Мои дяди — детектив и капитан спецназа, они очень крутые. — Маркус замолчал. Ему потребовалось какое-то время, чтобы продолжить. — Но самое главное, что этим летом у меня появились родители… Папа Ричард и папа Гэвин. Папа Гэвин тоже работает в полиции, и он сержант, ловит плохих парней. А папа Ричард создает новые машины, они очень красивые. Каждый раз, когда мы куда-то едем, он показывает на машины, которые сделал. С моими родителями очень весело, они очень добрые, и я им очень благодарен. Маркус отложил тетрадку и сложил руки на коленях, боясь поднять взгляд. Он впервые за столько месяцев назвал их папами, потому что волновался, боялся привязаться, а потом снова оказаться в приюте. Но Гэвин и Ричард не вели себя так, словно хотели отдать его обратно. Наоборот, они делали для него столько, сколько Маркус никогда не получал от приемных родителей. И ему очень хотелось, чтобы суд как можно скорее разрешил им стать семьей официально. Иногда он слышал, как папа Ричард и папа Гэвин обсуждали это на кухне. — Теперь нам можно реагировать? — дрожащим голосом спросил Ричард, утерев набежавшие слезы. Мальчик робко кивнул. И мужчина тут же сорвался с места, кинувшись в его объятия. Обвил руками так крепко, что вот-вот бы кости затрещали, поднял со стула и даже покружил в воздухе. Маркус громко смеялся и мертвой хваткой держался за чужие широкие плечи. — Спасибо, сынок! Мы так рады! Это лето тоже для нас самое лучшее, мы так рады, что встретили тебя! Ричард остановился и чмокнул мальчика в лоб, но на пол так и не отпустил, повернувшись к Гэвину. Сержант в это время как-то грустно на них смотрел, но на губах играла искренняя улыбка. Рамирес сразу все понял. Его муж просто все еще не мог поверить, что заслужил такое, что заслужил того, чтобы его называли папой, что у них действительно получилось. — Папа, — тихо позвал Маркус, — иди к нам тоже обниматься. Гэвин встал со стула и подошел к ним, обхватив руками два тела. Мужу уткнулся в плечо, а Маркуса взял за руку и крепко сжал. — Спасибо, — прошептал сержант, прикрыв глаза. — Спасибо, сынок.Часть 4. Начало учебного года
28 апреля 2024 г. в 12:39
Гэвин страдал. Физически и морально. Сегодня первый день Маркуса в новой школе, а он даже не мог отвезти туда сына из-за навалившейся работы, которую постоянно откладывал. Но Маркус с ними уже три месяца, и капитан Фаулер сказал, что больше так отлынивать нельзя.
— Ты точно справишься? Ричард, ты уверен? Посмотри мне в глаза и скажи, что ты справишься.
А вот Ричард на работу в свой офис вообще не спешил. Все же — он начальник и может работать удаленно. Гэвин ему очень завидовал.
— Милый, я справлюсь. Клянусь, все будет хорошо. Я приготовлю ему завтрак, — сонно лепетал мужчина. Сержант практически за ноги вытащил его из кровати в шесть утра, чтобы тот его проводил. — Рюкзак собран, вещи поглажены, учебники куплены. Отвезу и заберу, все будет в порядке.
Рид в подозрении нахмурился, но быстро осознал, что вариантов у него нет.
— Хорошо, — сдался он и опустил голову. — Снова я что-то пропускаю из-за работы…
— Нет, Гэвин, это не так. Ты так много делаешь для него и еще успеваешь работать, ты настоящий герой. Когда ты долго не приходишь, Маркус даже не хочет идти спать, потому что привык, что мы оба целуем его на ночь. Но я очень стараюсь, чтобы он ложился спать вовремя, — Ричард крепко обнял мужчину.
— Ай, хочу уволиться, — вздохнул сержант, уткнувшись носом в чужую шею. — Я люблю тебя. И, прошу, не сходи с ума. Сделай все правильно, но не заставляй его нервничать.
— Я тоже тебя люблю, — прошептал мужчина и прикрыл глаза, почувствовав непреодолимое желание уснуть прямо так.
Гэвин коротко поцеловал его и ушел, не забыв напоследок сказать еще парочку нравоучений. Иногда Ричарду казалось, что он сам ребенок.
Рамирес аккуратно припарковался возле школы и поставил машину на ручник, внимательно посмотрев на сына. Тот в это время с тщательно скрываемой тревогой смотрел в окно и мял в руках новенький черный рюкзак.
— Вот и все. Пути назад нет. Твой первый день в школе. Господи, поверить не могу… — Мужчина потер переносицу, как обычно делает это Гэвин. — Но не о чем волноваться. Учителя здесь отличные, просторные кабинеты, много света. Все будет хорошо. Но, если вдруг что-то пойдет не так, то сразу звони мне или папе Гэвину, понял? Представь, каким тебя будут считать крутым, если к тебе приедет полицейский, а? В детстве я всегда об этом мечтал, но мой отец… Так, еду мы взяли, ручки, тетрадки, учебники — тоже. Телефон заряжен, одежда чистая, все идеально. И если какой-нибудь малолетний идиот посмеет тебя хоть пальцем тронуть, то…
— Я очень не хочу щипаться, — перебил его Маркус, и Ричард понял, что снова перегнул палку. Легко улыбнулся и потрепал мальчика по голове.
— Прости, малыш. Все, иди, а то опоздаешь. Задай им там жару!
Маркус уже вылез из машины и многозначительно посмотрел на мужчину. Удивительно, что от Гэвина он перенял именно это за все эти месяцы.
— Понял, молчу. Увидимся после занятий! Я буду ждать тебя на этом же месте!
Мальчик убежал так стремительно и быстро, что сердце у Ричарда сжалось. Совсем немного ему хотелось, чтобы их сыну стало грустно, что они расстаются на целый день. Но, видимо, только ему здесь было грустно. Он тяжело вздохнул и завел машину, решив заехать в офис.
В этот же момент ему позвонил Гэвин.
— Как все прошло? — раздался несколько запыхавшийся голос в трубке.
— Маркус ушел. Не попрощался даже. Мне кажется, что мы его теряем. Я надеялся, что ему будет хоть немного грустно! А он только посмотрел на меня тем самым твоим взглядом и ушел. Это больно.
— Наоборот, милый, это хорошо. Он заведет кучу друзей, будет проводить с ними время, звать в гости, мы не можем все время держать его возле себя. Не расстраивайся, ладно?
— Ты прав, — нехотя признал Ричард. — Как дела на работе?
— Как обычно, — фыркнул сержант. — Патрульный застрелил подозреваемого и на труп нацепил наручники. Прокурор рвет и мечет, а мне еще в суд ехать и показания давать. Все как всегда.
— Да-а, весело в департаменте, — скептически протянул мужчина. Для него все еще оставалось загадкой, как его муж так спокойно реагирует на подобные вещи. Но Аллены всегда говорили, что для полицейского такое в порядке вещей.
— Мне надо идти, у нас труп. Люблю!
Ричард поморщился. И даже не успел ответить — сержант скинул трубку. Да, все как всегда.