Извращенцы

- Ну, что ты, что ты?.. Ярик прижимает Сашу к себе, надеясь, что хотя бы ближайшие полчаса их не попытаются разорвать на тысячу маленьких СашеЯриков. Они заперлись в туалете, как последние школьники, и это, возможно, было бы даже горячо, если бы не было так грустно. - Блять, я сам не... Казьмин задыхается слезами. - Саша, тихо, - он почти приказывает, но шепотом, и это, кажется, работает. Господи, да что же ты такое Казьмин?.. - Саш, это просто перегруз, ты просто провёл свою первую стоячку, а потом справлялся с моей личной-- Сашка хихикает, всхлипывая, в ответ на дурацкую шутку, и это кажется абсолютной победой. Никто не ожидал, что долбанный квартирник закончится так. Было весело. Даже когда Саша начинал петь эту дурацкую "Will you weep me?", было всё ещё весело. А потом чувств в надломленном "Мой дружочек Ярик, помни обо мне" стало больше, чем смысла. Черти, даже вспоминать об этом абсурдно, но вот он Саша: дрожит в худых руках Ярика. Отойти не может. - Тихо, дорогой мой, - Яр целует его в макушку, приглаживая волосы. - Я здесь, рядом, с тобой ничего не случится, пока мы вместе. Господи, всё хорошо будет, хорошо... И сам уже не знает, кого хочет убедить этими словами. Спустя ещё несколько минут Казьмин наконец притихает, чуть отстраняясь и пытаясь утереть сопли рукой. Ярик смотрит на него: сломленного, взъерошенного и потерянного - и понимает, что это не вчерашний Казьмин с обложки. Не Казьмин "хватать и трахать", не костюм-тройка и провокационные вопросы, не, мать его, альфа. Это Сашка. Просто его Сашка. Ярик понимает, что сегодня смотрит на его как и вчера: с любовью. Саша наконец справляется со своим лицом, выдыхает пару раз, даже нащупывает туалетку, вытирая весь слюнявый пиздец с рук, и аккуратно касается Яра, будто на пробу. Будто "А можно?.." Баярунас переплетает их пальцы, и видит благодарный кивок. Голос Саши ещё дрожит, когда он, смотря в глаза, спрашивает: - Ярик... Как давно ты?.. - к горлу подступает новый ком. Он снова не выдерживает и падает в объятья. - Блять, прости... я вообще не понимаю, что такое... Яр прижимает его к себе, гладит по загривку - пытается переключить внимание на тактильное, верит, что это помогало всегда и поможет сейчас. И чтобы Саша не давился больше словами, начинает: - Не знаю. Наверное, всегда. С той Гефсимании на Онегине. Наверное, уже тогда. Но сам знаешь, какая тупая штука - человеческая голова... - А как же... Аня?.. Ярику имя - пощёчина. - Правильный человек в правильное время. Но времена меняются. Это та формула, к которой он пришёл за ковид, к которой пришёл с годами, с опытом, с болью. Ярик вдыхает запах сашиных волос и гулко выдыхает: - А ты?.. - Двадцатый год... "О боже, больше трёх лет..."- Ярика дёргает от тупости. Он-то осознал совсем недавно, а для Саши эти чувства - давняя рана. -...Как раз на том долбанном Эпическом, - он продолжает, шепча сухими губами. - Я не хотел тебя терять, но и изменить уже что-то был не в праве. Ты был счастлив. Ты должен был быть счастлив наконец, пусть и... - А сейчас мы будем счастливы вместе... Сашу начинает трясти, Ярик успевает испугаться, что сказал что-то не так, но тут слышит смех: - "Хочешь я в глаза, взгляну в твои глаза?" - Сашка жмурится, звонко хихикая. - "И слова припомню все, и снова повторю!" - продолжает Яр. От нежности тянет сделать маленькое и приятное: он притягивает Казьмина поближе и целует куда-то в макушку. А после они говорят. Обсуждая всё на свете - от чувств, накопившихся за эти годы, до планов на ближайшие сольники. Они продолжают жить так, как жили всегда: ломая стандарты, делая вещи из ряда вон. Как на публику, так и в личной - теперь одной на двоих - жизни. Да, такие странные и несочетающиеся альфа с бетой. Но, что важнее, любимые и свои - друг для друга.