Извращенцы

Конечно, они не обсуждают произошедшее на ГиМе. Не в этот раз, ни в следующие - тоже. Ярик начал бы сходить с ума по этому поводу, если бы было время: выступления, сольники, Ворон... Да, он определённо поговорит с Сашей после Ворона. А пока стоит выдохнуть и сделать вид, что ничего не было. В конце концов, ну, дружили же они столько лет до этого - ну, штормит время от времени... Насколько, правда, впервые, но... наверное, это окей? Может, у Сашки просто омеги давно не было. Вопрос, почему он тогда сам вёл себя как последняя омежка остаётся открытым. На сольниках не думать уже не получается. Как минимум потому, что стоящий перед ним Казьмин совершенно не похож на того, кто скулил под его руками в гримёрке месяц назад. - Хах, так официозно выходит. Баярунас хмыкает, всё внимательнее рассматривая Сашу. Тот небрежно закатывает рукава рубашки, чтобы потом на сцене не пришлось. На нём жилет и брюки - смотреть невозможно. Но Ярик смотрит, и с каждой минутой всё больше понимает: происходящее ему нравится. Казьмин сейчас в такой форме, что просто на колени падай и о пощаде моли. Ну, или по крайней мере хочется бережно и нежно предложить свою помощь в наведении марафета и вылизать туфли. Господи, всё-таки нельзя было так часто отпускать свою фантазию при дрочке. - Ничего, в конце стиля навалим, - усмехается Сашка в ответ. На вешалке покоится костюм на финалку: их маленькое большое безумство. Саша, когда впервые про сюжетку услышал, так и спросил у Ярика:"Ты под чем это придумал?". Вернее было бы спросить в чём. В футболке той проклятой и выдумал. Она вообще каким-то сказочным образом включала его генератор идей. Хотя это уже детали, раньше был созвон с девочками, придумавшими комикс, и вообще не он виноват, что это так классно сработало! "Неугомонный," - и только весело прошипеть согласие в ответ. - И в феврале еще, - Ярослав хихикает и вдруг хватает чёрную вуаль. - Примеришь сейчас? Саша чуть недоверчиво перехватывает тюль из рук Ярика. Распутывает быстро - Баярунас бы так не смог, но и зачем, когда можно последить за ловкими пальцами? - и накидывает на голову. Фата забавно приминает торчашки, выглядит это так, будто Сашка только-только из душа. Концертное предвкушение просит сделать что-нибудь странное (опять! Ярик, блин, опять! не поддавайся!), так что он посылает внутренний предохранитель подальше и проводит ладонью по сашиной макушке. Чуть ниже, за ухо, дальше - к скуле. - Что, собираешься целовать невесту? - усмехается Казьмин и сам поднимает вуаль. Смотрит выжидающе. - Конечно! Ярик подскакивает, как ошпаренный, и всё-таки шутливо вытягивает губы, бросаясь к Сашке. Тот начинает отбиваться и, чёрт, Ярик, ну, не предлагал же даже, а спросил просто! А после Баярунас любуется его "Кругами на воде" и думает, что всё-таки не прогадал: волосы Саши определённо будут мокрые. Как минимум потому, что Яр не выпустит их из своих влажных ладоней пока не добьётся, чего хочет. Ярик вообще влажно любит. Зачем думать об этом, следя как Казьмин своими охуенно красивыми руками откидывает фату, совершенно не понятно. Зал ревёт, увидев Баярунаса, и что-то внутри кричит вместе с ним: то ли оглушающая музыка, то ли голос Сашки, то ли дурацкое сердце, выдающее зашкаливающий пульс. Хочется петь в полную силу, скакать по сцене и делать глупости, потому что они здесь, сейчас, вместе, открывают людям новую главу их истории, которая по своей бредовости может сравниться только с собственной жизнью. Казьмина за такое безумство хочется сгрести в охапку и расцеловать прямо здесь и сейчас на сцене - совершенно платонически! Только весь дружеский настрой сбивает падение Саши на колени: он руку тянет, хитро-хитро улыбаясь, чуть ли не скалясь. Провоцирует - и от этого одновременно и колени подгибаются, и огонь в груди разгорается всё больше. Ярик только и может, что засмеяться, звучно, почти истерически, однако слышно только для них двоих. Ведь невозможно же, что Саша что-то понял. Чёрт, вот же искуситель, сволочной... Не может же быть так, чтобы их игра была, блять, взаимной, была понятной обоим, была настоящей?.. На "Океане слёз" Яр тянется к сердцу Саши, чтобы проверить и... взгляд - внимательный, живой. Что-то, кажется, щёлкнуло в них обоих. Нет, сука, Баярунас ему точно выскажет. Они выскакивают за сцену, быстро, ибо Казьмину ещё образ сменить нужно, но Ярик ловит его, чтобы: - Ты нахрена...?! Он не успевает озвучить возмущение тем, что Саша зачем-то на колени встал ещё и на "Се ля ви". Он этим возмущением задыхается, когда Казьмин впечатывает его в ближайшую же стенку. Они близко, почти так же, как минутой назад - в "Океане слёз". Конечно, всё было спланировано, конечно, рука Саши на затылке стала уже привычной, конечно, они успели уже сотню раз отшутиться от этого, но сейчас... Сейчас длинные пальцы лежат на запястьях, поверх резиновых перчаток, в которых судорожно потеют ладони. Саша смотрит с вызовом. Пожирает взглядом. По сюжету Ярику - нет, самому Сашке - нужно было сдаться себе же из прошлого. Признать, что оно не сидит в могиле, смириться в какой-то мере... Сейчас он делает то же самое? - Значит... "преступить готов черту"? И взгляд вниз - на губы. К чёрту. Яр вывёртывается из хватки, сжимает шею - "Никуда не денешься!" - и притягивает к себе вплотную. - Да, - обжигает ответом изо рта - в рот. От холодного пламени синих глаз к сладкой горечи зелёных. Срывает их одновременно. Саша не целует, Саша сразу толкается языком, Саша, кажется, с ума сходит от того, что Яр ему поддаётся, что он принимает происходящее, что перехватывает инициативу, снова впиваясь пальцами в короткие волосы на затылке. Ох. Всё так... правильно. Будто бы всю жизнь они должны были вот так лизаться в шаге от сцены, будто всегда будоражили нервы друг друга, будто бы и нет никакого деления на альф, бет, а есть только они - их жгучее тепло и принятие. Ярику даже жаль, ибо чувство неправильности - будоражит. - Блять, - шипит, пытаясь отдышаться после поцелуя. - Блять, - кивает Казьмин и тут же дёргается в сторону гримёрки. - Сука, щас перегрим, ещё и переодеваться... Да, у Саши, видимо, тоже нет желания переосознать всю свою жизнь. Вечно пунктуальное кошмарище. Ярик хмыкает, смеясь. - Мы с тобой ещё не закончили, - серьёзно бросает Саша, пытаясь припечатать взглядом, но: - Конечно, дорогой! - с Яриком это работает далеко не всегда. Как же Казьмин это любит. После поклонов у них только одна мысль на двоих: Дорвались. - Тихо. Слово Саши падает так весомо, что Яр сам себя одёргивает, резко разрывая поцелуй и плюхаясь на ближайшее кресло. Дверь гримёрки открывается, и кто-то (они оба не замечают кто, ибо стараются притвориться ветошью) забирает последние гримёрочные принадлежности, уходя так же быстро, как и появляясь. Мысль, что их могут увидеть, режет предательским осознанием. Чёрт бы с ним - решила бы любая омежка на его месте. Но он родился не того пола. Никаких им рожать борщи, варить детей - и семьи полной чаши тоже. Блядство... - Согласен, - Казьмин вздыхает, потому что последнее слово по предательскому клише Ярик сказал вслух. - Так мы... Хочется убить себя за глупые сомнения. За то, что всё может закончится сейчас, и... - Продолжим дома?.. Баярунас не сдерживается и вновь впивается Саше в губы. Едут они на такси: оба не в том состоянии, чтобы вести машину. Яр почему-то нервничает, как последняя девственница, но руку Саши нащупывает и понимает: это же он. Тот, кто рядом всегда был. С кем через всякое дерьмо прошли. С кем шутки крижовые шутили в конце концов. Но тут широкая ладонь выскальзывает из руки и ложится на колено. Царапает через прорези джинс, слегка обводит под и сразу - вверх по внутренней части бедра. Яр отворачивается к окну, лишь бы не думать о таксисте, не думать об остановившейся в сантиметрах от паха руке, не думать... - Смотри на меня. О настойчивом шепоте в ухо. Баярунас поворачивается обратно. И в зелёных глазах те же искры. Та же, что и всегда, игра. Ох, если так, то проигрывать он явно не намерен. Собственные пальцы ложатся поверх Сашиных и направляют к ширинке. Яр с наслаждением наблюдает за реакцией: Саша еле заметно краснеет, губу прикусывает и взгляд всё-таки опускает - чтобы полюбоваться на сплетение рук поверх Яриковых бёдер. Он слышит почти незаметный стон - и отпускает, шепча в ответ: - Один - один. Казьмин сглотнул, Ярика успело обжечь тем, как дёрнулся кадык. - Посмотрим, как будет один на один. В квартиру они буквально вваливаются, потому что поцелуев в лифте становится слишком много и слишком мало одновременно. Ярик перехватывает инициативу, ибо, ну, как упустить момент, когда Сашка уязвимо поворачивается спиной, чтобы запереть дверь? Услышать щелчок и сразу - прижаться, запустить руки под расстёгнутую куртку, скользнуть ниже, под футболку, дотянуться до шеи, обжечь дыханием и... Потрясающе тонкий скулёж. Наверное, так унизительно для альфы, но... Ярик опускает руку к штанам и понимает, что у Саши отчаянно стоит. И, не успев осознать, слышит: - П-пожалуйста... На секунду у Баярунаса слетает к херам оперативная система. Додоминировался. А потом его перепрошивает, когда Саша, воспользовавшись заминкой, разворачивается в его руках и с м о т р и т. Во взгляде одновременно обида, вызов и злость:"Ну, чё ты тормозишь?". Срывает сразу. Даже если для Саши это унизительно, то... может, он этого и хочет? Чёрт, они точно извращенцы. Это неправильно-неправильно-неправильно - вот так целовать альфу, чтобы скулил под губами, чтобы из куртки выскальзывал, подставляясь, чтобы сам футболку снимал, обнажая широкие мускулистые плечи... Ярик залипает, но тактильно: проводит ногтями по коже, расчерчивая грудь Сашки, ведёт выше, к горлу, к шее, затылку. Казьмин уже как пластилин плавится, красиво губы распахнув и дыша тяжело. Ярик не может удержаться от того, чтобы ещё самую малость помучить. Тянется к плечу издевательски медленно, языком проводит и кусает - в то же место, что и в прошлый раз. Ой- Он, конечно, знал - сам слышал - как высоко может брать Казьмин, но этот жалобный вскрик... Это Яр виноват. Он сейчас нависает над альфой (да, сабмиссивной, но иначе бы между ними ничего и не состоялось бы) и заставляет его скулить. Заставляет. Сашу. Скулить. Он идёт на поводу у эго и шепчет: - Что, так нравится? Казьмин рычит: - Скотина... И сам цепляет за волосы, притягивает, в себя вплавляет. Их поцелуи как и их игра на сцене - почти соревнование. Кто окажется сильнее? Кто притянет ближе? Кто заставит отстраниться, тяжело дыша и утирая слюну? В этот раз проигрывает Ярик. Он с ума сходит от напора, от желания, от дико горячих Сашиных губ и... А что если? Баярунас жёстко хватает Сашу за плечо и давит: но тот падает на колени почти сам. Да, уже который раз за вечер. Взгляд Казьмина тут же меняется, становясь почти стеклянно заворожённым. Не то лукавство, что было на сцене - больше никаких попыток дразнить, только желание-желание-желание. Дышать он начинает чаще и, почти гипнотизируя Ярика, медленно высовывает язык. Скулить хочется в ответ. С ширинкой приходится разбираться быстро. Казьмин решает его, видимо, помучить: прежде чем взять в рот, оглаживает бёдра, спуская джинсы ниже, царапает, сминает своими охуительно красивыми и сильными пальцами... Яр вдруг вспоминает о смазке, лежащей под диваном, и мысли, преследовавшие его весь месяц, заставляют нетерпеливо толкнуться в сашин рот. Казьмин только рад - довёл таки, заставил, сорвал. Чёрт... сосёт он неприлично хорошо. Набирая темп, играя головкой, выводя языком нечто совершенно непотребное, вырывая у Яра низкие стоны. Он понимает, что Саша забыл смыть концертный мейк, когда подводка начинает расходиться черными кругами под глазами. Казьмин заглатывает особенно глубоко, пропуская в горло, и в уголках глаз собирается влага. Вскидывает взгляд - затуманенный и полный кайфа от процесса. Баярунас с ума сходит в этот момент - когда он осознает, насколько властный и контролирующий Казьмин возбуждается, стоя на коленях и тупо насаживаясь ртом на его член, отпуская себя и добавляя к губам ещё и руку. Ярик выходит из него и резко притягивает к себе, целуя рвано, больше кусая и зализывая раны. Он ловко проникает рукой в штаны и за резинку трусов Саши, сразу сжимая и выбивая из него весь дух. Вытрахивая равные и высокие стоны. И вдруг чувствует чужую руку, которая зеркально повторяет его движения. Кончает он первым, пачкая Сашин голый торс спермой, а следом понимает, что ему так же изливаются в руку. Хочется упасть тут же - на входном коврике, но они героически доползают до кухни. - Пиздец... - выдыхает, почти стонет, Казьмин, а потом издевательски хмыкает. - Два - один. - Без комментариев, - Ярик тянется к бумажным полотенцам, вытирая себя и Сашку. - Разденешься?.. - А ты? - хмыкают в ответ. Да, что-то не меняется. Яр пяткой стаскивает спущенные штаны, оставляя только носки - то ли потому что ноги мёрзнут на постоянке, то ли потому что лень -, и помогает стянуть с Саши остатки одежды. Они лежат, пытаясь отдышаться и осознавая, что сегодня они в душ точно не доползут. Однако сна ни в одном глазу, и Ярика будто самого по себе вновь притягивает к губам Сашки. Теперь он почти мурлычет в поцелуи, чувствуя, как Казьмин улыбается ему в губы. Они понимают, что вновь не могут остановиться: и здесь им не помешает никто. Чувства захлёстывают с новой силой, Баярунас забирается на Сашу, прижимает к кровати, притираясь снова, когда его останавливают, чтобы сказать: - Знаешь, у меня тут вчера телефон под диван завалился... - и улыбаются так хитро, что сомнений не остаётся никаких. - Не хочешь сравнять счёт? Ярик знал, что к этому идёт. Ярик ту смазку для этого-то по сути и купил. Ярик готовил себя: и ментально, и, да, блять, физически. Растягивался чуть ли не день ото дня, думая, какой пиздец ему наступит, когда внутри окажется Сашин член, как ему будет до слёз странно и приятно, когда набухнет узел, а цепляться будет не за что и он начнёт скользить внутри. Да, Яр даже почитал, как оно у альф не с омегами бывает, и это дикость абсолютная. Но улыбка с лица Сашки слетает, и он шепотом, забирающимся под кожу, уточняет: - Можно я попрошу тебя кое о чём безумном? Баярунас заворожённо смотрит на Сашу. Всё ещё сверху вниз, но по ощущениям: как жертва на удава. Как отказать?.. - После всего ты ещё, блин, спрашиваешь?.. - Яр тоже срывается на возбуждённый шепот. - Ты можешь... - он показывает два пальца, делает ими однозначные поступательные движения, а потом разводит, -...меня? Ярик давится воздухом. - Т-ты... уверен? - Если не хочешь или считаешь странным, так и скажи, - Казьмин срывается на свой холодно вежливый тон, который Яр иногда просто выносить не мог. Но сегодня - всё бешенство слетает стоит только потянуться к близкому лицу и поцеловать. В этот раз - почти нежно, деликатно, чтобы не обидеть, чтобы просто передать чувство "нет, я сделаю всё, что ты попросишь". Пока Яр привычным жестом нащупывает тюбик смазки под диваном, Саша подтягивает одну из подушек под поясницу. Баярунас успевает выхватить взглядом то, как красиво, почти изящно прогибается Сашка, вставая на лопатки. И он - альфа? Тот, кого иногда горой мышц в рекламах выставляют? От контраста этих образов Ярика ведёт. Он устраивается между ног Казьмина и просто любуется с минуту. Ему хочется застыть здесь и сейчас, в моменте, когда он одними кончиками пальцев проводит от паха по торсу выше, когда наслаждается мелкой дрожью тела под ним, когда он задевает особенно чувствительные места - бока, шею, внутреннюю сторону бедра - и слышит приглушённые стоны. Саша губу закусывает, раздирая и так нещадно пострадавшую. Ярик пальцами её касается, внутрь скользит и снова, снова ловит поплывший взгляд напротив. Что-то совершенно ломает Сашку, когда Яр, вынув пальцы, разводит их перед его глазами, зеркально копируя жест и показывая, как оно будет. Ниточка слюны повисает между средним и указательным - Баярунасу отчётливо толкаются бедрами навстречу. Кто он такой, чтобы отказывать?.. Яр добавляет к слюне разогретую смазку и обводит колечко ануса пальцем. - Если тебе будет не комфортно... Саша кивает и вдруг шепчет до безобразия интимно: - Спасибо. И добавляет короткий поцелуй, прежде чем открыться Ярику полностью. Несмотря на обилие смазки, идёт тяжело: физиология, чёрт её возьми, противиться всему, что происходит. Саша дышит через раз. Яр не спешит, вводит медленно, наверное, даже издевательски, но то, как бурно Саша реагирует на каждый слабый толчок, на каждое движение, на каждое касание, не похожее на предыдущее... Казьмин свою руку прикусывает, чтобы не срываться совсем и не будить соседей за тонкими стенами, и вдруг подаётся вперёд в ответ на Яриковы действия. Он чувствует, как мышцы Казьмина наконец расслабляются, принимают его легче, и срывать начинает сильнее. Яр двигается в темп, ловя момент, когда Саша резче всего подмахивает. Яр в какой-то момент второй рукой его к дивану прижимает, останавливая любые попытки дёргаться, и палец внутри сгибает. Саша под ним дрожит, Саша сорванным голосом просит больше. И тут же вскрикивает протяжно, когда чувствует в себе два пальца. Это ведь... не должно быть приятно: не для альфы. Они не устроены так, они не должны трястись так под чьими-то руками и шепотом просить больше-больше-больше. Но Саша просит, и Ярик внезапно вновь чувствует абсолютное отсутствие неправильности происходящего между ними. Баярунас ритмично вбивается в Сашку и думает, что это так хорошо - не более. Что так должно было быть уже давно, просто он почему-то в упор не видел этого, не осознавал, что оно может быть так. Наверное, ему стоит это простить: мысль ебать саб-альфу даже в такую безумную голову придёт не сразу, окей? Яр входит обоими пальцами до упора и делает наконец то, о чём просили: разводит их. И, поддаваясь, какому-то инстинкту, берёт в рот Сашин член. Того от переизбытка тактильности выгибает. Ярик ртом чувствует, как начинает формироваться узел и продолжает старательно двигаться в Саше, не замедляясь. Казьмина хватает буквально на пару минут: он ладонью в Яриков затылок впивается, не давая выпустить изо рта, и толкается конвульсивно, рвано. Баярунас слюной и спермой давится, но сглатывает, сглатывает пока может, однако чувствует, как она тонкими струйками тянется по руке и бёдрам. Яр глоткой ощущает пульсирующий узел и тянется к себе: хватает всего пару движений рукой, чтобы догнаться, и кончить во второй раз за вечер. Они отпускают друг друга, давая минутку - минуточки не хватит - чтобы вообще осознать. Ярик просто голову откидывает тут же на ногу Сашке и пытается отдышаться, чуть кашляя. Господи, пиздец, хорошо, что концерт только через день... а на квартирнике ему многое простят. Им простят - и за этим тёплым местоимением тянется приятное чувство тактильности. Саша вдруг снова запускает руку в короткие Яровы волосы и гладит - нежно так. Баярунас коротко вздыхает и оставляет короткий поцелуй где-то на тазовой косточке. Он кожей угадывает, что где-то чуть выше по дивану улыбаются, забыв совершенно про любые предрассудки. С этой мыслью Яр даже готов уснуть прямо здесь - у Саши на бедре, ногами чуть ли не на полу, но тут понимает ещё одну вещь... - Сука... - Что такое? - Казьмин дёргается, будто бы тоже уснув. - Опять постельное бельё менять... - Опять?..

***

Несмотря на то, что они всё-таки встали ночью и бельё даже сменили, мейк Саша так и не стёр. Красовался с утра лицом "киберзлодея" и выслушивал ехидные смешки Ярика. Да, что-то не меняется никогда. А что-то: Яр хватает его за плечо притягивая для поцелуя - очень даже. И они хотят наслаждаться этим, забыв безусловно про деление на сабгендеры.