***
Благодаря Джисону Хёнджин через день сдаёт свой проект персонажей и с чистой совестью просит об отпуске, чему руководитель очень удивляется. — Я уже стал подозревать, что ты — робот, — посмеивается Ким Хичоль. — В последнее время выглядишь вымотанным, так что только сообщи точные даты — и можешь отправляться на отдых, — Хёнджин видит огонёк в чужих глазах, но сам лишь безэмоционально улыбается, чтобы выглядеть вежливым перед начальством. — Куда поедешь? — В Мурманск, надеюсь, — говорит ровно, пожимая плечами. Руководитель хмурится, заставляя почти словить паническую атаку: то ли такие места запрещено посещать, то ли он вообще в курсе смерти его мечты. — У меня очень плохо с географией, но это, вроде бы, в России, да? — смеётся неловко, и Хёнджин в который раз отмечает, что Ким Хичоль выглядит иногда моложе него самого, несмотря на то, что несколько месяцев назад исполнилось сорок. — Всё верно, на севере, — с облегчением, которое не показывает, продолжает улыбаться, пусть это простое действие и даётся всё сложнее. Из-за ощущения, будто на него гирь навесили, хочется уже лечь и либо превратиться в лужу… либо оказаться в Мурманске. — Что же... Спроси в отделе кадров, сколько у тебя накопленных дней, если не компенсировали финансово в конце года, и сообщи точные даты.***
В этот же вечер Хёнджин смотрит билеты из Сеула в Мурманск в один конец. Находит несколько вариантов с двумя-тремя пересадками через неделю и делает предварительную бронь, раздумывая о том, что сказать Джисону. Тот сразу всё поймёт, стоит лишь обозначить направление. Но. Не сказать — предательство. Оставить записку — трусость. «Окей, — приходит к соглашению с самим собой и набирает друга, — Возьму ответственность за свою смерть». — Я купил билеты в Мурманск! — выпаливает сразу. — И тебе доброго вечера, друг мой, — хмыкает в трубку. — Когда? — Что? — Вылетаешь когда? — А… Эм… То есть ты не будешь сейчас ругаться или типа того? — удивляется Хёнджин. — Зачем? — Ну… — Я прекрасно услышал, куда ты едешь. Это твой выбор. Главное — собери все «игрушки», чтобы твоя мама не видела и не знала, как ты развлекаешься одинокими вечерами. — Джисон! — пока кричит на друга, даже ощущает искренний всплеск смущения и возмущения. Этот контраст радует и печалит одновременно, ведь спадает быстро и вновь уступает пустоте. — Я соберу коробку и принесу тебе на выходных, — вздыхает, раздумывая над тем, что даже либидо нулевое и никакие игрушки не поднимают уже настроение. — А улетаю через неделю, шестого декабря.***
Хёнджина отпускают охотно, оформляют отпуск на шесть дней и желают вернуться бодрым и полным сил. Хичоль зачем-то просит привезти ему банку со снегом в качестве сувенира, и аргумент, что тот растает ещё в России, не канает совсем — мол, засунет его в морозилку. Начальник вообще по жизни вызывает больше вопросов, чем появляется на планёрках у разработчиков. — Главное — не помри там от холода! — смеётся один из коллег — Чанбин, — но пугается побледневшего лица Хёнджина и начинает заботливо суетиться, не представляя, что именно это и является целью поездки. В честь первого за несколько лет работы отпуска рядового сотрудника Хичоль объявляет вечеринку в кафе, с барбекю, хотя все понимают — тому просто хочется поесть в компании, где будет иметь полное право споить каждого. Очень удобное положение, когда сам крайне устойчив к действию алкоголя и любишь повеселиться. Впрочем, всех всё устраивает, пока оплата производится корпоративной картой. — Тебе сегодня больше всех достанется, — бодро заявляет Чанбин и похлопывает Хёнджина по плечу, направляясь вместе с ним на кухню за кофе. — Как бы слиться с этого мероприятия… — вздыхает обречённо. — Сольёшься. Только, скорее всего, с полом. Через полчаса пьяных игр, — усмехается коллега, припоминая прошлые посиделки отделом. — Почему Мурманск? — Красиво, — отвечая, пожимает плечами. — Северное сияние, кладбище кораблей, бушующий холодный океан… — перечисляет мечтательно, ощущая тоску в душе, пусть пока только предстоит это всё увидеть воочию. — Главное — не влюбись в этот Мурманск настолько, чтобы там остаться, — улыбается тепло, отчего Хёнджину становится на мгновение совсем грустно. Ведь скоро оставит многих прекрасных и любимых людей. Но он не может больше жить короткими вспышками эмоций и умереть неэстетично.