***
Солнце палило над традиционным японским домом. На табличке, которая висела на заборе, была надпись «Кишибе». Рохан лежал на полу в васицу и рисовал, попутно обмахиваясь веером. На дворе очень жаркое лето, как-никак. Сёдзи открылась, и в комнату вошла Митсуко с подносом еды. ―Рохан, оторвись от рисования и покушай, —она поставила поднос рядом с внуком. ―Я не голоден. ―В прошлый раз, когда ты был не голоден, ты упал в голодный обморок. ―Ты до смерти мне будешь это припоминать? ―Пока я живу - уж точно. Поешь. Рохан утомлённо простонал, отложил веер с карандашом, взял с подноса онигири и откусил. ―Вкусно? —спросила Митсуко, садясь рядом. ―Да. Спасибо, бабушка, —пробормотал мальчик, надув щёки. Старушка улыбнулась и посмотрела в открытое сёдзи, ведущее на улицу. ―Твои родители должны вернуться через месяц. Потерпи ещё немного. ―И на сколько они вернутся? На неделю? —скептично заметил Рохан. ―Может быть, на две, —пожала плечами Кишибе-старшая, на что её внук лишь нахмурился, продолжая есть. Мальчик доел еду, понёс поднос на кухню. Положил посуду в раковину и побежал обратно. Пробегая мимо окна, он заметил, что солнце скрылось за тучами. Похоже, будет дождь. А прохладнее не стало. Вдруг в дверь кто-то позвонил. Рохан остановился, вышел на улицу и подошёл к забору. А затем и к воротам. Открыв их, он увидел Томоко и Джоске. ―О. Ты, должно быть, Рохан? —сказала женщина. ―Да. ―Я пришла вернуть твоей бабушке платок. ―А откуда у вас её платок? ―Долгая история. Вот, держи. Передай ей, —Хигашиката-старшая отдала Рохану платок. —Прости, что так быстро ухожу, но дождь собирается. Не хотелось бы… Женщина не успела закончить предложение, как вдруг ливануло как из ведра. ―Мама! —запаниковал Джоске. ―О боже мой! —воскликнула Томоко. ―Проходите скорее в дом, —сказал Кишибе. Они побежали в сторону дома и, наконец, скрылись под крышей. Затем зашли в гэнкан, где их ждала Митсуко. ―Томоко-кун, если бы я знала, что пойдёт дождь, то сама бы забрала платок, —сказала она, подходя ближе. ―Всё в порядке. Дождь пошёл так неожиданно. В прогнозе его не обещали. ―Бабушка, кто эта женщина? —спросил Рохан. ―Это Хигашиката Томоко и, судя по всему, её сын Джоске. Мы вчера столкнулись ночью в парке. Она была… не в настроении, я дала ей свой платок. Сегодня утром Томоко нашла наш номер в телефонной книге, позвонила, и я попросила её принести платок. А дальше ты знаешь. За окном сверкнула молния. Хигашиката-младший вскрикнул и прижался к матери. ―Джоске, не бойся, —сказала женщина и потрепала сына по взъерошенным волосам. Мальчик поднял на неё голубые глаза. ―Что ж, пока дождь не пройдёт, можете остаться здесь. Я налью чаю, —сказала Митсуко. Гости сняли с себя обувь и прошли вглубь дома.***
Рохан снова лежал на полу и пытался рисовать, но вдохновение ушло, и руки никак не хотели работать. Мальчишка вздохнул, откладывая карандаш в сторону. Он слышал разговор бабушки с Томоко из соседней комнаты и подумывал, что стоит присоединиться к чаепитию. Но людей Кишибе не любил, так что эта идея ему совсем не нравилась. А с другой стороны, чем ему ещё заниматься? Игрушки у него есть, но Рохану они перестали быть интересны ещё года два назад. Не успел он подумать, чем себя занять, как он увидел голубой глаз, который смотрел на него в щель между сёдзи. Затем двери открылись совсем, впустив незваного гостя в комнату. ―Чего тебе? —спросил старший. ―А что ты делаешь? ―Пытаюсь рисовать. ―А что ты рисуешь? ―Натюрморт. ―А что это такое? ―Жанр изобразительного искусства, в котором изображаются предметы неодушевлённой природы. ―А что за неодушевлённая природа? ―Так, слушай, почему бы тебе не пойти обратно к маме? —Кишибе упёр руки в бока. ―Не хочу. Мне там скучно. Рохан стукнул себя по лбу. Отлично. Он застрял с надоедливым малолеткой. Джоске не стал терять времени, подошёл ближе и заглянул в альбом. ―Ого. А ты красиво рисуешь, —улыбнулся четырёхлетка. ―Я знаю. ―Мама говорит, что на комплименты нужно говорить «спасибо», —Хигашиката надул щёки. ―Нос не дорос, чтобы тебя благодарили. ―Какой же ты… —Джоске остановился на полуслове, всматриваясь в лицо Рохана. После он приблизился к мальчишке ближе, продолжая смотреть ему в глаза. —Ого… ―Что? ―Твои глаза разные… ―Да. Это называется гетерохромия. ―Красиво. Ты красивый, —выдал Джоске. Рохан покраснел и сам удивился тому, что это произошло. Он слышал раньше комплименты, но это впервые, когда его похвалили за внешность, да ещё настолько искренне. Хотя, наверное, дети по-другому и не умеют. Кишибе покашлял в кулак и отвернулся. ―Мне нечем тебя занять. Со мной тоже скучно. ―Ну… мне пока с тобой не скучно. И вдруг снова сверкнула молния, да так, что старший мальчик испугался грома, не говоря уже о младшем. Джоске схватился за Рохана, уткнувшись ему в грудь и обхватив его своими руками. ―Ух, громыхнуло так громыхнуло, —нервно произнёс Кишибе и посмотрел на трясущегося четырёхлетку. —Это просто гроза. ―Всё равно страшно, —тихо, почти полушёпотом сказал Хигашиката. Мальчишка вздохнул и, приобняв младшего, лёг обратно на пол. За окном, не прекращая, сверкали молнии. Джоске вздрагивал от каждого грохота. Рохану ничего не оставалось, как ждать, когда дождь закончится.***
Женщины так увлеклись разговором, что не заметили, как наступил вечер и дождь кончился. Лишь когда они взглянули на часы, поняли, что пора расходиться по домам. Томоко заметила, что её сына нет, Митсуко заметила открытые сёдзи, и в соседней комнате им предстала просто наимилейшая картина. Рохан и Джоске мирно спали в обнимку прямо на полу. ―Нужен фотоаппарат, —сказала старушка и тут же побежала в поисках устройства. ―Мне тоже нужно фото! —громко прошептала женщина вдогонку.