После тебя ночь распадалась на крошки стекла
Медленно таяла соль на губах
После тебя расцветали сады
Но там мёртвые цветы
Выстрел звучит оглушительно громко. Лу не сразу понимает, что произошло. Видит медленно оседающего на землю Иво и замирает, парализованная ужасом. Пара секунд, которые она стоит не шевелясь, кажутся вечностью. В тот момент, когда его тело касается асфальта, бросается к нему с громким криком. С этим же криком она и просыпается, резко садясь в кровати. Следом с губ срывается всхлип. На глаза наворачиваются слёзы, а тело начинает бить крупная дрожь. — Иво… — шепчет она в пустоту. Потянувшись за стоявшей на полу бутылкой виски, Лу делает щедрый глоток. Алкоголь обжигает горло, растекаясь теплом по венам. Она не помнит, когда легла и как уснула. Голова раскалывается, глаза режет от слёз, а сердце разрывается от боли. Хочется лечь и умереть. Умереть вслед за ним. Закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. Какой смысл встречать новый день, если в нём не будет его? Лу не может поверить в то, что всё это произошло наяву. Она не уберегла, не смогла защитить, не спасла того, кто стал для неё так дорог. Смотрит в потолок затуманенными пеленой слёз глазами. Громко кричит в темноту. Ещё и ещё раз. Кричит, пока соседи не начинают долбить в стену. Ей казалось, почти за сутки она выплакала всё, что могла. Но нет, этот поток не остановить. Она судорожно всхлипывает, до крови закусывает губу, мотает головой из стороны в сторону и повторяет: — Нет, нет. Это всё неправда. Этого не может быть. Не может… Она тянется за пачкой сигарет, но та оказывается пуста. Встаёт и, держась за стену, бредёт к комоду. Там должна лежать ещё одна. Трясущимися руками, не переставая всхлипывать, Лу достаёт сигарету. Прикуривает и делает глубокую затяжку. Горло саднит от количества выкуренного за вечер, но ей всё равно. До рассвета она сидит на полу, дымя одну за одной. Жадными глотками пьёт виски, плачет и кричит в подушку, пытаясь выплеснуть ту боль, что разрывает сердце в клочья. В какой-то момент она просто отключается там же на ковровом покрытии, ненадолго погружаясь в тревожный сон. Просыпается от монотонного звука, который буквально ввинчивается в мозг. Глаза опухли настолько, что Лу практически не может их открыть. Назойливый звук продолжает действовать на нервы, и лишь спустя несколько минут она понимает, что слышит рингтон. Кто-то очень настойчивый не оставляет попыток до неё дозвониться. Лу морщится, с трудом поднимаясь с пола. Её трясёт. Пошатываясь, бредёт по комнате в поисках телефона. Тот обнаруживается почему-то под столом. Хотя это не удивительно. Вокруг — жуткий бардак. Вчера ей хотелось ломать и крушить. Взяв мобильник в руки, она тупо смотрит в экран. Десятки пропущенных звонков и смс от Кея, друзей и от Жонсьера. Лу хмурится. Опускается прямо на прохладную плитку у кухонного блока и привалившись спиной к стене, устремляет взгляд в одну точку. Проклятый телефон звонит снова. На дисплее высвечивается имя. Марк Жонсьер. — Да, — хрипло отвечает она. Это «да» больше похоже на какое-то карканье, чем на человеческую речь. — Рид, вы как? Голос Марка звучит не лучше. Но в нём слышатся нотки беспокойства. — Никак. — Хотите поговорить? — чуть замявшись, спрашивает он. — Нет, — отвечает так резко, что самой становится неприятно. Она понимает: Жонсьеру сейчас тоже тяжело. Лу потеряла любимого человека, а он — лучшего и единственного друга. — Чего вы хотите? — спрашивает после небольшой паузы. — Хочу, чтобы вы вернулись к своей должности. — Что? — кажется, она ослышалась. — Вы же несерьёзно? — Я предельно серьёзен, Рид, — твёрдым голосом отвечает он. — Вы мне нужны. Лу молчит, не зная, что сказать. Не верит, что он в самом деле просит её об этом. — Рид? — тихо зовёт Марк. — Нет, — отрезает она. — Хватит с меня всего этого дерьма. Я ухожу. Не дожидаясь возражений, сбрасывает звонок и отключает телефон. Долго сидит на полу, невидящим взглядом уставившись в пустоту. Думает. Вспоминает. Пытается осознать произошедшее. Алкоголь заканчивается, но сигареты ещё есть. Хорошо. Жилой блок заволокло едким табачным дымом, от которого слезятся глаза. Надо бы открыть окно, но у неё на это нет сил. Медленно дойдя до холодильника, достаёт бутылку прохладной воды. С наслаждением пьёт. Морщится, когда холодные капли проливаются на грудь. Её снова трясёт, как в лихорадке. Из горла вырываются всхлипы, губы дрожат. Слёз уже не осталось. Лу чувствует себя такой измотанной и морально уничтоженной, какой не чувствовала никогда. Снова хочется кричать и разнести всё вокруг. Хочется стереть себе память. Но она знает, что до конца дней своих не забудет увиденное: лежащее на земле тело, навсегда остановившийся взгляд любимых глаз и тёплую кровь, окрасившую её дрожащие пальцы. Лу доползает до кровати, без сил падая на неё. Закрывает глаза. Шёпотом зовёт Иво, умоляя не оставлять её одну. Снова кричит в подушку, сотрясаясь в накатившей истерике. Как отключилась — не помнит. Вспоминает лишь, что спала урывками, десятки раз просыпаясь от собственного крика и рыданий. Удивляется, что уже утро. Настал новый день. Второй день без него. В дверь кто-то настойчиво стучит. — Пошли к чёрту! — хрипит она. Накрывает голову подушкой и зажмуривает глаза. Хочется снова уснуть. Хотя бы ненадолго. Сейчас это единственный способ не чувствовать разрывающей душу боли. Стук в дверь становится настойчивее. Лу мысленно проклинает незваного гостя. — Лу! Открой! — за дверью — Кей. Она обречённо стонет и медленно поднимается с кровати. Комната плывёт перед глазами. Её шатает. Путь до двери кажется бесконечным. Лу знает, что Стоун не уйдёт, пока она не откроет. На то, чтобы пересечь комнату, уходят последние силы. Она отпирает замок, прислоняется к стене и медленно сползает по ней. В поле зрения тут же появляется обеспокоенное лицо Кея. Он заглядывает ей в глаза, что-то говорит, но Лу не разбирает слов. Сознание меркнет, погружая её в спасительную темноту. В себя она приходит спустя некоторое время. С трудом открывает опухшие глаза. Прислушивается к голосу, доносящемуся с кухни. Стоун. Он говорит по телефону. — Нет, месье Жонсьер, не нужно. Я справлюсь. Пауза. — Да, конечно, я больше не оставлю её надолго одну. Снова пауза. — Понял. Буду держать вас в курсе. Лу едва осознаёт смысл этого разговора. Голова раскалывается. Перед глазами по-прежнему всё плывёт. Правда, дышать становится легче: Кей открыл окна, впуская в прокуренный за два дня жилой блок свежий воздух. Она поворачивает голову и не может сдержать стона. Боль пронзает яркой вспышкой. Ощущение такое, будто в висок ткнули металлическим прутом. Тут же рядом с ней возникает Кей. Он выглядит обеспокоенным. Под глазами залегли тени, губы плотно сжаты. Лу видит, что он напряжён. Присаживаясь рядом с ней на кровать, протягивает ей бутылку воды и какие-то таблетки. Помогает принять вертикальное положение и поддерживает, пока она пьёт. Не говорит ни слова. Ничего не спрашивает, и она ему за это благодарна. Лу снова откидывается на подушку и не замечает, как вновь проваливается в темноту. Открывает глаза, когда Стоун аккуратно трясёт её за плечо. — Лу, тебе нужно поесть, — голос обеспокоенный. — Не хочу, — хрипит она. — Когда ты ела в последний раз? Она не отвечает, лишь безразлично пожимает плечами. — Ты должна поесть, Лу. Пожалуйста, — говорит он, касаясь её руки и чуть сжимая пальцы. — Уходи, Кей. Просто уходи, — просит, отворачиваясь от него. Закрывает глаза, отмечая, что головная боль почти прошла. Он всё так же продолжает сидеть рядом. Некоторое время молчит, а когда начинает говорить, то Лу буквально подкидывает на кровати. — Если хочешь забрать что-то из вещей Иво, то нужно ехать в Инквизицию. — Что?! Лу так резко садится, что перед глазами всё снова плывёт, а голову пронзает вспышка острой боли. Она со стоном прикладывает руки к вискам. — Жонсьер пытался дозвониться до тебя, но ты отключила телефон, — тихо говорит он. — Сегодня к вечеру квартиру Иво освободят. — Освободят? — тупо переспрашивает она. — Да, Лу. Месье Жонсьер теперь новый Приор Инквизиции. И жить ему придётся в апартаментах Иво. — И он решил поскорее избавиться от его вещей? — она усмехается и сжимает кулаки. Лу злится. Злится на Иво за то, что тот умер. На себя — за то, что не смогла его защитить. На Жонсьера, решившего поскорее избавиться от воспоминаний. И на Кея, принёсшего дурные вести. — Думаю, ему тоже тяжело, Лу. Иво был для него лучшим другом. Он, как и ты, потерял дорогого человека. Единственного близкого человека. А теперь ему ещё и жить в его квартире приходится. Лу кивает, признавая его правоту. По щеке скатывается слеза. Она смахивает её и смотрит на Кея. — Отвезёшь меня? — Отвезу, — кивает тот. — Но сначала ты поешь и примешь душ. — Хорошо. Голова всё так же кружится, и Кей помогает ей подняться. Доводит до стола. Ставит тарелку с едой. Лу смотрит в неё безразличным взглядом. Она не ела два дня, но совсем не ощущает голода. — Мы никуда не поедем, пока ты всё не съешь, — снова повторяет он. Она кивает и отправляет в рот первый кусочек. Прожёвывает, почти не ощущая вкуса. Ей плевать, что она ест. На всё плевать. Медленно обведя жилой блок взглядом, Лу отмечает, что пока она спала, Кей навёл порядок. Сложил разбросанные вещи, убрал осколки разбитой посуды, выбросил сломанную в порыве ярости мебель. — Спасибо, — благодарит его. Стоун лишь кивает. Помолчав немного, спрашивает: — Ты правда не вернёшься? Жонсьер сказал: ты его послала. — Никого я не посылала. Просто сказала, что с меня хватит. — Может, подумаешь? — Нет, Кей, — твёрдо отвечает она. — Я уже всё решила. — Немного помолчав, добавляет: — Да и телохранитель из меня хуёвый, как оказалось. Она смахивает слезу и делает глубокий вдох, изо всех сил стараясь снова не разрыдаться. — Ты не должна винить себя, Лу… — А кого я должна винить? Тебя? — она перебивает его на полуслове. — Я должна была его защищать! Должна была уберечь! Он стал для меня всем, а теперь его нет! Лу не помнит, когда вскочила со стула. Не замечает, что кричит на Кея. Не чувствует бегущих по щекам слёз. — Я ненавижу себя за то, что произошло! Ненавижу Корпус и эту работу! Ненавижу эту грёбаную жизнь, которая сначала подарила, а потом отняла его у меня! Ненавижу… Она уже рыдает в голос. Её снова трясёт. Опять хочется орать не своим голосом и громить всё вокруг. Кей подходит к ней и сгребает в охапку. Она судорожно цепляется за его одежду. Утыкается в плечо, продолжая реветь и шептать, как ненавидит себя за случившееся. Он ничего не говорит. Лишь крепко обнимает и гладит по голове, давая возможность выплакаться. Снова разболелась голова, а глаза опухли от слёз. Лу не знает, сколько времени длилась её истерика. Бросив взгляд на часы, видит, как время подбирается к вечеру, и пугается, что не успеет забрать вещи Иво. Кей, как всегда, очень тонко её чувствует. Говорит, успокаивая: — Не переживай. Месье Жонсьер нас ждёт и не позволит ничего увезти из квартиры, пока ты не приедешь. Лу кивает. Отстраняется от Стоуна и медленно бредёт в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, ужасается. Кожа приобрела какой-то серый оттенок, глаза опухшие и красные, нос — тоже. Таким видом только народ пугать. Кое-как принимает душ. Голова всё ещё кружится, а тело потряхивает от слабости. Дойдя до шкафа, натягивает чёрные джинсы и толстовку, прячет глаза за стёклами тёмных очков, с трудом обувается. Путь до машины отнимает последние силы. Она буквально падает на пассажирское сидение и устало прикрывает глаза. Короткая дорога до здания Инквизиции проходит в полном молчании. Когда двери лифта открываются, выпуская их в приёмную, Лу замирает на месте, понимая, что не в состоянии сделать и шага. Она не представляет, как сейчас зайти в кабинет и не увидеть там его? Кей ободряюще сжимает её руку и слегка подталкивает вперёд. Лу делает шаг. Ещё один. За столом в приёмной сидит Даниэль. Она тут же подскакивает с места. Подойдя к Лу, заключает в объятия. — Мне так жаль, Лу, — говорит шёпотом. Глаза её тоже красные. — Я знаю, — кивает Лу. Возле кабинета Приора она снова останавливается. Делает глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и стучит. Услышав короткое «входите» и боясь передумать, толкает дверь. Марк сидит за столом, перебирая какие-то бумаги. Вид у него такой, будто он не спал несколько дней. Потухший взгляд, тёмные круги под глазами, взъерошенные волосы. Увидев Лу на пороге, он встаёт из-за стола. Медленно подходит к ней. Окидывает цепким взглядом. — Мадемуазель Рид, — здоровается с непривычной теплотой в голосе. — Месье Жонсьер, — кивает она. Они замирают друг напротив друга, не говоря больше ни слова. Да и что тут скажешь. Оба испытывают одинаковую боль. Оба лишились дорогого человека. Марк машет рукой в приглашающем жесте. Идёт к скрывающейся за стенной панелью двери в апартаменты. Отворив её, отходит в сторону, пропуская Лу. — Проходите, Рид, — говорит тихо. — Можете забрать всё, что посчитаете нужным. — Спасибо, — шёпотом отзывается она, благодаря за то, что он не только позволяет сделать это, но и за то, что не идёт вместе с ней. За спиной закрывается дверь. Лу снимает очки и медленно поднимается по лестнице. На пороге гостиной замирает, чувствуя, как начинают трястись руки. Стискивает кулаки, заставляя себя собраться и сделать шаг. Воспоминания обрушиваются на неё водопадом картинок и образов. Вот диван, на котором они сидели по вечерам, смотря очередной фильм. Лу ложилась на колени Иво, а он перебирал длинными пальцами её рыжие пряди. Вот стол, за которым пили кофе по утрам и на котором однажды занимались любовью. Тогда они остались без завтрака, потому что тот сгорел, пока они не могли оторваться друг от друга. Лу смахивает слёзы и идёт дальше. Останавливается на пороге спальни, упираясь взглядом в огромную кровать. Как же она любила просыпаться в ней с Иво в обнимку. Её всхлип звучит слишком громко в тишине квартиры. Она подходит к кровати, берёт подушку Иво и утыкается в неё носом, вдыхая слабый, но ещё оставшийся на ней запах. Его запах. Возможно, она чувствует его в последний раз. Лу больше никогда не обнимет Иво. Никогда не услышит его голос. Не коснётся длинных волос. Не увидит, как красиво они рассыпаются по тёмному шёлку белья, когда он спит. Не сможет спрятаться в его уютных объятиях. Она опускается на ковёр и рыдает в подушку. Плачет громко, не сдерживаясь. Знает: здесь её никто не услышит. — Как я должна жить без тебя, скажи? — шепчет в пустоту, но не получает ответа. Он больше никогда не сможет ей ответить. Поднявшись с пола, подходит к прикроватной тумбочке. Берёт в руки книгу, аккуратно проводит пальцами по корешку. Не выпуская её из рук, направляется к шкафу, где висит множество чёрной одежды. Снимает с вешалки рубашку, прижимает её к груди. Взяв небольшую коробку, Лу кладёт туда рубашку. Следом — ещё несколько. Забирает любимые книги Иво, флешку с музыкой, его парфюм. Вот, пожалуй, и всё. Всё, что осталось от человека, которого она любила. Оставив коробку на кровати, идёт на балкон. Касается виолончели. Снова вспоминает. Вспоминает их первую ночь, когда она сама приехала к нему. Иво играл для неё, а она не могла отвести от него взгляд. Лу утирает слёзы. Достаёт пачку сигарет. Закуривает и глубоко затягивается. Слышит за спиной шаги, но не оборачивается. Рядом останавливается Марк. Она предлагает ему сигарету, и он тоже закуривает. — Как вы, Рид? — снова спрашивает он. — Никак, — ответ неизменен. — Я знаю, что вам сейчас тяжело, но всё же прошу подумать насчёт того, чтобы вернуться к работе. — Нет, месье Жонсьер, — качает головой она. — Я не вернусь. Не хочу. Не могу… Она вздыхает и устало прикрывает глаза. — Вы нужны мне, Рид. Я вам доверяю и хочу, чтобы вы помогли мне, — мягко говорит он. — Я хочу изменить этот мир, хочу изменить всё. Мы все дорого заплатили за эту возможность, и я не намерен её упускать. — Да плевать мне на этот мир! Понимаете? Плевать! — она хрипло смеётся, глядя на него в упор. — Плевать, Рид? — Марк вскидывает бровь, и она видит перед собой прежнего Жонсьера. — Иво отдал жизнь за то, чтобы всё изменить. А вам плевать? Лу стискивает зубы и делает глубокий вдох, собираясь ответить ему, но понимает: она не знает, что сказать. Чёртов Жонсьер прав, но ей от этого не легче. — Я всё понимаю, — снова смягчаясь, говорит он. — Понимаю, насколько это будет непросто. Но я всё же прошу вас обдумать моё предложение. — Хорошо, — выдавливает из себя она. Тушит сигарету и отправляется в комнату. Аккуратно берёт коробку, бережно прижимая её к груди. Чувствует, как глаза снова наполняются слезами. Марк достаёт из ящика какой-то конверт. Подходит и протягивает его Лу. На нём почерком Иво написано её имя. — Что это? — еле слышно спрашивает она. — Он оставил для вас письмо. Трясущейся рукой Лу забирает конверт и поднимает взгляд на Марка. Целую минуту они смотрят друг на друга, не говоря ни слова. Понимают боль каждого. У них одно горе на двоих. Оба лишились самого важного человека. — Берегите себя, Рид, — тихо говорит он. — И, пожалуйста, не делайте глупостей. Иво бы этого не одобрил. — И вы берегите себя, месье Жонсьер, — так же тихо отзывается она. Кинув на него последний взгляд, медленно покидает апартаменты. В кабинете её ждёт Кей, чтобы отвезти домой. Перед тем как сесть в машину, она окидывает взглядом здание Инквизиции, уверенная, что никогда сюда не вернётся.