К тому времени, когда Нёвиллет вернулся, Чжун Ли уже спал. Чайльду не следовало так сильно переживать за него: кожа Архонта была теплой, а дыхание казалось спокойным и ровным. Ничего тревожного не наблюдалось. Консультанту просто был необходим небольшой отдых после того, как он вышел за пределы собственных возможностей, вот и все. В отличие от Предвестника, мужчина не получил в царящем на корабле хаосе никаких ранений, вероятно, потому, что нефритовый щит защитил его от обломков во время крушения. Никаких причин для внезапного резкого ухудшения его состояния не было. Тем не менее, Тарталья не мог не опасаться худшего, это попросту дело привычки. Специфика работы.
Чжун Ли был самым прекрасным из всего, что когда-либо происходило с Чайльдом, и не только из-за их романтично-любовных отношений. Он показал Аяксу, что тот больше, чем просто ходячее орудие убийства или мерзкая тварь из Бездны, что в душе он все еще человек и заслуживает справедливого обращения со стороны окружающих. Чжун Ли не выказал никаких признаков отвращения, когда Чайльд, убежденный, что этого будет достаточно, показал свою форму Грязного Наследия, чтобы вынудить его уйти. Каждый раз, когда Предвестник проверял уверенность и решимость будущего партнера, любовь Чжун Ли к нему оставалась такой же стойкой и непоколебимой, как и сам Архонт камня, пока Чайльду попросту не осталось ничего, кроме как осознать, что консультант действительно заботится о нем, что все его слова - не пустые разговоры.
Именно эти поддержка и любовь позволили, наконец сбросить со своих плеч столько боли, ответственности и напряжения…
Если бы Чжун Ли исчез из его жизни… Он бы
не смог этого вынести.
Столь сильные эмоции, терзающие душу, скрыть было нелегко, и поэтому он не испугался, когда Нёвиллет, заметив чужое смятение, подполз и сел рядом, а его элегантный хвост все еще был погружен в воду.
— Все в порядке. Ему больше ничего не угрожает.
— Я понимаю, да, — выдохнул Чайльд. — Я… Я знаю, что сейчас я не логичен. Мои страхи бессмысленны, я понимаю, но…
— Это не совсем то, что я имел ввиду, — не дождавшись продолжения фразы, аккуратно поправил его Нёвиллет. — Ты ранен, а также, скорее всего, все еще находишься в состоянии шока, но при этом ваши шансы на выживание полностью зависят от совершенно незнакомого человека. Твой жених и вовсе чуть не утонул на твоих же глазах. Если принять все это во внимание, испуг был бы вполне естественной реакцией для любого. А я, что ж, мне хотелось лишь утешить тебя, а не подкидывать еще один повод для беспокойства. Прошу прощения, если мои слова были бестактными. Боюсь, человеческие чувства часто выходят за рамки моего понимания.
Предвестник покачал головой, намереваясь прояснить недоразумение, особенно, после того, как заметил проблеск печали в глазах Нёвиллета.
— Не кори себя из-за этого, ты не сказал ничего плохого. Просто… Долгое время меня учили не выражать внешне какую-либо слабость или страх. Я как бы все еще работаю над этим, понимаешь?
Озадаченное выражение лица русала подсказывало, что тот не совсем понял мысль, но, что более важно, кажется, осознал важность темы и не стал настаивать на продолжении.
— Все, чего я желаю, – чтобы мое присутствие приносило тебе какое-то утешение, а не только давало лишний повод для беспокойства. Кстати говоря, можно ли мне заняться твоими ранами? — осторожно перевел разговор Нёвиллет. — Мне не нравится видеть, как тебе больно.
Его голос звучал абсолютно искренне, от чего Чайльду захотелось закричать. Как мог один человек быть настолько драгоценным? Это напомнило ему о первых днях в обществе Чжун Ли и о том, как немного странно по сравнению с нормальными людьми вел себя его любимый Архонт. Такое мысленное сравнение невольно вызвало мягкую улыбку на губах.
— Да, конечно. Вперед, делай, что должен.
Чайльд скинул крохотную одежду, которая согревала его, обнажая раненное и избитое тело. Тем временем, Нёвиллет полез в сумку, обмотанную вокруг его талии и явно сделанную из остатков рыболовной сети. Достав небольшую баночку, он открыл крышку, демонстрируя светлый крем. Русал также принес с собой бинты, завернутые в полиэтиленовую пленку, чтобы те не промокли, но временно отложил их, чтобы сперва покрыть пальцы вязкой субстанцией.
— Не хочу показаться грубым или что-то в этом роде, но… Ты уверен, что это безопасно для людей? — не смог удержаться от вопроса Чайльд.
Предвестник кинул полный подозрения взгляд на лекарство. Он не сомневался в намерениях Нёвиллета, но три месяца, проведенные в Бездне, научили его, что даже самые безобидные на вид растения могут оказаться токсичными, и ничто не гарантировало, что продукт, не способный причинить вреда русалу, не станет смертельным для обычного человека.
— Естественно. Я бы не предложил помощь с твоими травмами, если бы не знал, как с ними справиться. Вы не первые представители своего рода, которых спас мой народ. Теперь, пожалуйста, постарайся оставаться на месте. Мазь может немного печь и щипать.
Чайльд сделал, как ему сказали, но не успел и глазом моргнуть, как Нёвиллет приступил к делу и начал наносить смесь, не обращая внимания на сильное жжение. Это было ничто по сравнению с болью, причиняемой средствами, которые Скирк когда-то использовала для удаления миазмов Бездны из ран. Единственная деталь, которая по-настоящему поразила Тарталью, так это то, как деликатно русал втирал лекарство в кожу. Он уделял этому процессу столько внимания и самоотдачи, что Чайльд не мог не почувствовать, как его сердце замерло. Щеки сами собой вспыхнули, и он чуть не издал смущающий звук, когда Нёвиллет начать втирать смесь в синяк, расположенный слишком близко к его соску.
Чайльд решил не придавать этому слишком большого значения. Вероятно, это была нормальная реакция тела, когда его грудь так нежно ласкали. Однако он не мог сказать наверняка, поскольку никто, кроме Чжун Ли, никогда не проявлял подобной нежности. Как бы то ни было, его размышления не изменили того факта, что пальцы Нёвиллета полностью загипнотизировали его.
Это напомнило ему сказки на ночь, которые он читал Тоне, и то, как русалки из легенд могли загипнотизировать любого моряка одной только своей песней. Возможно, в этих рассказах немного недоговаривали. Вдруг русалам вовсе необязательно именно петь, чтобы произвести подобный эффект на людей? Может быть, они могли делать это, даже не имея прямого желания очаровать.
Как бы то ни было, Чайльд изо всех сил старался скрыть, как действия Нёвиллета влияли на него. Тарталье определенно не хотелось создать неловкую ситуацию с их спасителем, ведь русал до сих пор не проявлял к нему с Чжун Ли ничего, кроме искренней доброты и желания помочь. Однако запланированная стратегия поведения оказалась не так хороша, как предполагалось и сдерживаться стало довольно трудно, поскольку некоторые из его ран, к сожалению, оказались на внутренней стороне бедер или на нижней части живота. К моменту, когда русал закончил наносить заживляющий крем на последнюю рану, Тарталья не смог сдержать облегченного вздоха и только надеялся, что Нёвиллет подумает будто это произошло из-за неприятного жжения и боли, а не из-за чего-то еще.
К счастью, то, как его раны постепенно перевязывались бинтами, не вызвало у Предвестника подобных двояких реакций, хотя Нёвиллет и оставался таким же осторожным, продолжая наматывать бинт. Он внимательно следил за тем, чтобы ткань не наматывалась слишком туго и не сковывала движения парня. А затем, когда Чайльд уже думал, что они закончили, Нёвиллет неожиданно наклонился еще ближе.
Настолько близко, что Предвестник теперь мог различить все оттенки цветов в невероятно красивых глазах русала.
— Полагаю, это последний, — заявил Нёвиллет, осматривая порез на щеке.
— Ох, этот? Это... Это почти ничего. Т-тебе не стоит об этом беспокоиться, правда. Я могу вынести боль, — заикался Чайльд, совершенно растерявшись.
— Ерунда. То, что ты можешь терпеть боль, не означает, что ты должен это делать.
— Ты сейчас говоришь в точности как Чжун Ли, — надулся Предвестник, заставляя каждую клеточку своего существа сосредоточиться на своем удивительном женихе, а не на благородном русале, который по какой-то причине сводил все его чувства с ума.
Однако проведение параллелей между двумя мужчинами сыграло не совсем в пользу Чальда, поскольку только сильней подчеркивало достоинства Нёвиллета. Блять. Почему все должно быть так сложно? Откуда вдруг взялись все эти навязчивые мысли?
— Я приму это как комплимент. Похоже, твой жених замечательный человек.
— О, это правда, — с любовью в голосе ответил Чайльд, проводя пальцами по волосам Чжун Ли.
Прилив тепла и любви наполнил его грудь, когда он посмотрел на своего спящего партнера. Тарталья ожидал, что это действие полностью смоет то небольшое влечение, которое он испытывал к Нёвиллету, но каким-то образом эти чувства просто… мирно сосуществовали? Как странно. Могло ли это быть результатом скрытой магии русалок?
Эти взаимодополняющие эмоции заставляли его сердце забиться быстрее, пока водяной обрабатывал царапину на щеке парня. Мучительное чувство разочарования на секунду пронзило его, когда Нёвиллет отстранился.
— Этого должно быть достаточно, чтобы облегчить боль. Как думаешь, вы сможете какое-то время справиться без меня? Как бы мне не хотелось остаться с вами, но у меня есть дела, которые мне нужно выполнить, и я, вероятно, уже опаздываю.
— Обязанности? — вслух переспросил Чайльд.
Ведь в детских сказках мало что говорилось о занятиях русалок, если не считать их страсти к пению и соблазнению моряков.
— Я глава подводного суда Фонтейна, — сообщил Нёвиллет. — Я главенствую на судебных процессах и слежу за тем, чтобы каждое вынесенное решение было справедливым.
— А, так вот почему ты сказал, что нам не следует совершать никаких преступлений. Справедливо. Думаю, было бы довольно неловко, если бы тебе пришлось судить людей, которых сам же спас.
— Твоя правда. Теперь я действительно должен откланяться. Я скоро вернусь, чтобы проверить вас обоих. А пока, пожалуйста, постарайтесь как можно меньше двигаться без острой нужды. Так ваши раны заживут быстрее. Если возникнет необходимость, просто позовите и мои дочери придут вам на помощь.
Чайльд нахмурился, задаваясь вопросом, как дети-русалочки могут справиться с какой-нибудь из проблем людей.
Однако прежде чем он успел расспросить об этом Нёвиллета, русал уже исчез в брызгах воды.
***
Фурина плавала кругами, как морской лев в клетке, когда наконец заметила Нёвиллета. Разозлившись, она подплыла к нему и упёрла руки в свои чешуйчатые бедра, демонстрируя явное недовольство.
— Где ты был? Такое ощущение, что суд ждет тебя уже несколько часов, было оооочень скучно! — начала канючить русалочка.
Нёвиллет потер щеку и отвел взгляд, его нервозность была совершенно очевидна.
— Не думаю, что опоздал более чем на десять минут, леди Фурина.
— Это не относится к делу. Ты никогда не опаздываешь и всегда читаешь мне нотации, когда я… Подожди, ты краснеешь?
— Я… боюсь, я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Лжец! Ты покраснел! Это тоже так не похоже на тебя! Что случилось? Ты кого-то встретил?
Щеки Нёвиллета еще сильней покраснели, все больше выдавая мужчину.
— Итак, именно это и случилось! Кто это?
— Я всего лишь спас двух людей от кораблекрушения. Вот и всё. В любом случае, нам некогда болтать о таких вещах. Наши зрители, должно быть, теряют терпение.
Фурина бросила на него косой взгляд. Как будто она купилась бы на такую бездарную попытку перевести тему.
Кем бы ни были эти люди, ее Верховный судья, очевидно, был полностью очарован ими.
***
Чайльд, что неудивительно, вообще не собирался сидеть на месте, пока Нёвиллета не было. Сидеть и ничего не делать было попросту не в его характере. Он начал с исследования пещеры, но далеко не пошел, не желая оставлять Чжун Ли одного. Затем Предвестник приступил к тренировке, не обращая внимания на боль в теле во время отжиманий. Хотя его Глаз Бога, принципы, постоянные тренировки и Грязное Наследие Глаза Порчи уже делали его опасным воином, которого следует опасаться, Скирк никогда не переставала напоминать, что физическая сила может иметь значение в ситуации между жизнью и смертью. Урок он отлично усвоил и запомнил.
Тарталья, конечно, не был настолько безрассуден, чтобы использовать свой Глаз сразу после того, как совершил настоящий подвиг на корабле. В конце концов, это был первый раз, когда ему удалось контролировать столько воды одновременно. И хотя было бы заманчиво узнать, сможет ли он повторить это снова, но не раньше, чем он полностью восстановится, чтобы при необходимости защитить Чжун Ли и себя, если это внезапно потребуется.
Прошло несколько часов. Чайльд был занят растяжкой, кажется, уже в тысячный раз, когда Чжун Ли начал шевелиться во сне. Предвестник немедленно бросился к жениху, его сердце колотилось от мысли, что с мужчиной может быть что-то не так. Волна облегчения накрыла его, когда Тарталья обнаружил, что Архонту не больно, он просто сонно зевает, медленно просыпаясь, и выглядит значительно посвежевшим после долгого сна.
— Доброе утро, любимый, — неразборчиво пробормотал Чжун Ли. — Извини за доставленные неудобства, мне нужно было восстановить силы. Я надеюсь, что это не принесло тебе никаких хлопот…
— Ты меня так напугал, старый ты дракон! — перебил Чайльд, обняв Чжун Ли так крепко, что у того перехватило дыхание. — Я никогда не хочу снова пережить нечто подобное, слышишь?
— Конечно, баобэй, — с любовью прошептал мужчина. — Я сделаю все возможное, чтобы никогда больше не допустить такой ситуации, даю слово. Пусть эта клятва будет высечена в камне.
— Спасибо, Сяньшэн. Большое спасибо.
Чжун Ли нежно баюкал Предвестника в объятиях, прижимая к себе, пока тот проливал тихие слезы облегчения. Каждую из них мужчина стирал с предельной осторожностью, одновременно оставляя небольшие поцелуи в рыжих волосах Чайльда. Это заняло некоторое время, но Тарталья в конце концов расслабился, как только стало ясно, что Чжун Ли в безопасности, жив и здоров.
И пока Чайльд наслаждался комфортом объятий жениха, мысли его метались от одного к другому, пока не остановились на воспоминании, как нежные прикосновения Нёвиллета точно так же весьма положительно влияли на парня.
Щеки Тартальи горели от воспоминаний, но он почти мгновенно решил поделиться всем волнующим с женихом, несмотря на то, насколько неловко было признаваться в подобном. Сокрытие друг от друга правды об их истинных мотивах и личностях однажды едва не разрушило их отношения. Одна только мысль о том, как самодовольно выглядела Синьора, получая Гео Гнозис, вызывала у него острое желание кого-нибудь ударить. В тот день он почти навсегда потерял Чжун Ли, и все из-за того, как много между ними было невысказанного.
Чайльд никогда больше не повторит этой ошибки.
Больше никакой лжи, никаких умалчиваний. Это было то, о чем они договорились после примирения, и Тарталья будет придерживаться этого соглашения.
Он глубоко и судорожно вздохнул.
Что ж, нет лучшего момента, чем сейчас, верно?
— Знаешь, Чжун Ли, я хотел тебе кое о чем рассказать, — тихо начал говорить Предвестник.
— Конечно, ты же знаешь, что я всегда буду рядом и выслушаю тебя. Что случилось?
Чайльд тяжело сглотнул, и его щеки покраснели, но он не отступил.
— Пока ты спал, Нёвиллет перевязал мои раны, и это заставило меня чувствовать себя… как-то странно.
— Что ты имеешь в виду, говоря «странно»? Он причинил тебе хоть какую-то боль? — зарычал Чжун Ли.
Ярость и желание защитить в голосе его жениха вызвали у Чайльда приятную дрожь, пробежавшую по спине, и это почти отвлекло его, но каким-то образом ему удалось снова сосредоточиться на волнующей теме.
— Нет, точно нет. На самом деле все было совсем наоборот…
Затем он начал подробно объяснять, какие именно чувства испытывал от ловких и нежных рук Нёвиллета. Он не мог смотреть на Чжун Ли на протяжении всего рассказа, однако при этом Чайльд слишком уважал своего возлюбленного, чтобы скрывать от него хоть что-то.
— Ага, теперь мне стало ясней. Он действительно вызвал у тебя довольно сильный отклик, хотя я сомневаюсь, что здесь действовала какая-нибудь «русалочья магия». На тебе нет никаких следов стихийной магии, кроме твоей и моей.
Хотя Чжун Ли говорил задумчиво, Чайльд не смог уловить в его голосе ни малейшего намека на гнев.
— Ты не злишься на меня? — робко спросил он.
— Конечно, нет. Было бы невероятно глупо с моей стороны обижаться на тебя за то, что ты был со мной честен. Спасибо, что доверяешь мне и набирался смелости открыться, я знаю, как это может быть трудно для тебя. Мы разберемся с этим вместе, хорошо?
— Да, мы это сделаем. Вместе, — согласился Чайльд: — Спасибо, что выслушал меня, Сяньшэн.
— В любое время, любовь моя.
Чайльд прижался чуть ближе к груди Чжун Ли, чувствуя себя самым счастливым человеком во всем Тейвате, потому что он помолвлен с таким любящим и понимающим партнером.
