***
Это было достаточно опасно и в своей мере безумно, но в то же время правильно. Иначе Генри не был бы здесь. Он не сомневался, что сегодня именно в этом месте будет новая поставка наркотика, точнее, его сбыт потенциальным клиентам. Уверенно и без лишней нервотрëпки, мужчина протиснулся между большими деревянными коробками и выглянул из-за угла: никого. Общий гул вокруг немного мешал. Склады находились рядом с рекой, из-за чего шум природы отвлекал, впрочем как и железное лязганье, а также какие-то удары будто по бетонному полу. Обычно Генри не работал в одиночку, ведь с ним всегда был Клэй, точнее, Генри всегда был с ним. Однако, сегодня Берк праздновал день рождения сына и Эмили почувствовал себя преступником, если бы отвлëк его от этого дела, сообщив о своих больше догадках, чем точном факте. А прерывать чужое радостное событие ради ничего было выше сил Генри. Если бы у него была возможность праздновать день рождение дочери — он бы не прервался даже на конец света. Только вот Шарлотта Эмили мертва уже несколько лет, а еë так и не оправившийся отец сейчас тихо бродил между построек, похожих на гаражи, стараясь уделять внимание каждой детали. Что-то подсказывало Генри, кроме информатора, которому, к слову, он не особо доверял, что на этот раз он близок к цели. Возможно, перехватив поставщика можно было бы выйти и на более крупные фигуры. Или хотя бы кого-то из клиентуры… Правда, тут скорее всего ждëт разочарование — вряд ли кто-то из этих людей знает кого-либо непосредственно из самой организации. В общем, не теряя оптимизма, Эмили проскользнул в одно из помещений, заметив чью-то тень. Если ему удастся хотя бы подслушать какую-то информацию — это будет серьёзной удачей. Стремительно он присел, прижимаясь спиной к плесневелой холодной стене, в то время как через окно без стëкол сверху него вновь промелькнул чей-то силуэт и послышались шаги. Генри затаил дыхание, ему казалось, что никогда в жизни он не слушал так пристально как сейчас. Каждый звук, шорох и, как надеялся, слово. Только вокруг вновь всë стихло, кроме реки и ветра на улице. Быть нетерпеливым — совершить глупость, поэтому Эмили привстал и на полусогнутых ногах выглянул в импровизированный коридор, пол которого был из гнилых, уже почерневших, досок. Медленно и практически неслышно мужчина начал продвигаться вперëд. Он не сомневался, что потенциальный субъект наблюдения находится впереди. Осталось всего несколько шагов, как вдруг раздался хлюпающий хруст доски, которая сломалась под ногой Эмили. Быстро и чувствуя сильное напряжение, Генри достиг следующего прохода и заскочил туда, прижимаясь вновь к стене. Тут он смог облегчëнно выдохнуть и осмотреться: на удивление, но эта комната была чище предыдущих. Особо ничего в ней не было, зато горела, чуть мигая лампа, в принципе тусклый свет был в некоторых местах, но тут внимание Генри привлëк стул. Забыв главное правило — «не поворачивайся спиной к проходу», мужчина медленно подошëл к предмету. В отличие от других поверхностей, которые были покрыты так или иначе слоем пыли, сиденье стула было чистым. На нём не было ни пылинки. Да и вообще предмет выглядел как новенький, хотя само помещение, которое, к слову, было с заколоченными окнами, очевидно давно заброшено и никто его не использует даже как склад. — Выходит тут только два варианта, — прошептал Генри себе сам под нос, загораясь надеждой. — Может я всë-таки преуспел. И тогда здесь можно даже поискать улики: отпечатки, следы и тому подобное. От этой мысли внутри потеплело, отодвигая на второй план следующий неутешительный вариант, который стоило бы озвучить первым. «Или это ловушка», — не успел даже подумать Эмили, как почувствовал как кто-то стремительно подскочил к нему, а затем он ощутил боль от воткнутой в его руку иглы. Мужчина рванулся, отпихивая неизвестного, но к своему ужасу прекрасно понял — опоздал. Чтобы не было в шприце, ему успел ввести этот ублюдок. Незнакомец в чëрной мешковатой одежде и маске уже оказался в дверях. Это был какой-то худенький парнишка, заодно в чëрной пошарпанной кепке, козырëк которой торчал из-под капюшона. — Ты мешаешь боссу, он не терпит назойливых мух, — тот мотнул головой, убирая пустой шприц в карман. — Не волнуйся, от такой дозы ты может даже не почувствуешь агонии. Угрожающе, а самое главное становилось ясно что же ему вкололи. Парнишка побежал прочь, почти неслышно прыгая по доскам. Генри хотел броситься за ним, но внезапно его замутило и ноги чуть подкосились. В ужасе ему оставалось схватиться за один несчастный проклятый стул. Первые симптомы, а также обширные знания о поставках, приводили Эмили к неутешительному выводу: «ремнант». Ему вкололи чëртов «ремнант», причëм немаленькую дозу. Скорее всего, смертельную, если судить по чужим словам. От наркотика было необходимо избавиться, очевидно, требуется срочная госпитализация. К сожалению, препарат начинал действовать чуть ли не сразу и оттого шансы были малы. Соображать становилось туго, поэтому Генри поспешно достал телефон, чтобы набрать Клэя. К своему ужасу мужчина понял, что перед глазами всë плывëт и он не может разобрать даже имена контактов. Эмили, осознавая что времени практически нет, набрал номер наугад. Не представляя кому он позвонил, но искренне надеясь, что ему ответят. Гудки. Гудки. Гудки. Понимая, что ни черта не выходит, он нажал на кнопку сброса, в отчаянии пытаясь попробовать набрать кого-то другого. Шум и писк в ушах усилился, но неожиданно раздалось: «Пап?» И в этот момент наступила тишина. Генри выронил телефон и через силу повернул голову в сторону дальнего угла. Там стояла она, давно погибшая Шарлотта Эмили. По сравнению с остальными миром она была чëткой, мужчина даже мог разглядеть небольшие веснушки на еë щеках. Девочка была в своëм тёмно-зелёном комбинезоне, в котором была в день своей смерти. На её лице и руках были красные грязные ссадины, а волосы в дорожной пыли. Также ободранные рукава футболки были в бордовых пятнах крови. Чарли смотрела на него обеспокоенно, покачиваясь на пятках и сжимая в руке игрушку. Не веря своим глазам, Генри прошептал: «Чарли…» Только мужчина не смог сделать ни шага — ноги окончательно подкосились и он рухнул на пол, больно ударившись коленями. Однако, как верно заметил незнакомый парень, болевые ощущения уже притупились. Эмили не мог сдвинуться с места, уставившись в абсолютно пустой угол, где он в свою очередь видел любимую дочь. «Моя милая Шарлотта», — прошептал он, чувствуя, как его начинает тошнить от сумбура эмоций. Девочка же не двигалась, лишь сверлила его недоверчивым взглядом, после чего нахмурилась и сказала немного искажëнным голосом: «Ты бросил меня умирать, папа». Слова резали похлеще любого ножа, Эмили в ужасе мотнул головой, о чëм пожалел, потому что мгновенно началось головокружение, и прохрипел: «Нет. Нет-нет. Это не так». Однако, Чарли бессердечно продолжила, поджимая губы: «Да. Если бы ты поехал со мной на экскурсию, может я бы и выжила. Может ты бы спас меня, когда автобус перевернулся». У Генри всë внутри стучало, в безумном отчаянии он смотрел на дочь, не моргая, потому что понимал — вот-вот готовы пойти слëзы. В это время девочка добавила, сжимая кулачки: «Ты всегда был слишком занят работой. И в тот день ты, как всегда трудился. У тебя не было времени. Никогда не было времени на меня». Не в силах вынести это психологическую пытку, он зашептал: «Это ложь, Чарли, не было ничего важнее тебя в моей жизни». Та покачала головой, а потом вдруг улыбнулась, в это же время боль в суставах сошла на нет, точнее, опять же, Генри больше не чувствовал еë. Пошëл следующий виток действия препарата. Образ дочери немного преобразился, теперь вместо грязных волос и ссадин перед глазами предстало чистое доброе личико, а кровавые пятна пропали. Ведь как ходило поверье: «ремнант» исправляет что реальность, что мысли. «Я прощаю тебя, пап», — тихо сказала девочка, улыбаясь как прежде. И после этих слов остатки разума Эмили канули в небытие, больше реальность он не воспринимал. В это время в помещение вошëл другой человек, размеренной и мягкой походкой. Уильям Афтон замер, разглядывая жертву, которая теперь оказалась в ловушке собственного разума с желаниями. Он усмехнулся, ногой чуть отпихивая чужой мобильный телефон, чтобы не допустить неожиданности. Его позабавило, что под действием «ремнанта» наугад из своих контактов Эмили набрал ему, а не Клэю. Это было что-то новенькое. Мужчина вздохнул, невольно с любопытством глядя на Генри. Его уже давно занимал вопрос, каким образом приход будет протекать у этого человека. Смертельный приход, но что поделать. Эмили стал мешать, сильно мешать, а Уильям в первую очередь ведëт дела, хотя этот человек и не занимал последнее место в его жизни. Афтон потёр руку об руку в чёрных кожаных перчатках, продолжая подходить. — Я не должен жалеть тебя, Генри, — голос звучал словно за стенкой, а шаги были гулкими и словного прямо по голове. — Понимаешь, это не в моём стиле. Уильям бесцеремонно заставил мужчину поднять голову, держа за волосы. Действие шло во всю: зрачки были огромными, а взгляд практически пустой. Чужие руки с трудом опирались о пол и, очевидно, Эмили держался изо всех сил, чтобы не упасть. Он совершенно уже не понимал происходящее и даже не чувствовал боль от того, как Афтон тянул его за волосы. Однако, из чужих зелёных глаз обильно потекли слёзы и мучитель прекрасно понимал почему. Не хотелось проявлять по его мнению слабость, но он не выдержал и поморщился от собственных противоречивых чувств внутри. — Не должен, но у меня не выходит, — Уильям отпустил чужие волосы и голова Генри безвольно опустилась, а слёзы полились на пол. — И чем же ты мог зацепить кого-либо. Тем более, меня. Конечно, Афтон знал, что тот ему не ответит. Слава Богу, Эмили вообще не понимает что происходит и вряд ли способен воспринимать речь. А если и может, то понять смысл — точно нет. И это невольно радовало, потому что Уильям собирался себя наградить за успешную очередную операцию и, что он не позволил сорвать их планы. Мужчина подтащил стул и уселся напротив Генри, которого нещадно штормило. Его уже начало потряхивать от небольшого озноба. Поза на четвереньках забавляла и даже возбуждала, поэтому Уильям спокойно носком ботинка заставил жертву вновь поднять голову, чтобы полюбоваться. Растянув губы в улыбке, он с интересом наблюдал за тем, как чужие глаза, будто ничего не видя, медленно смотрят то в одну сторону, то в другую, не в силах сконцентрироваться. — Понимаешь, ты в опасной близости, а мне это не нужно, — Афтон резко убрал ногу и наклонился, в то время Генри чуть не рухнул уже полностью на пол. — Ты меня веселишь и ты не глуп, но лезешь в дела, которые лучше бы обходил стороной. В чужом голосе послышались металлические нотки, однако, конечно, несчастный под действием вещества не мог понять ничего из сказанного и осознать. Уильям же, окончательно войдя во вкус, опустился напротив и схватил чужое лицо за подбородок, после чего сильно сжал пальцами, решительно потянув на себя. Ничего не оставалось как подчиниться. Хотя в этом плане «ремнант» был идеален — жертва где-то в своих иллюзиях уже скорее всего и чаще всего будет беспрекословно слушаться. Афтон расплылся в очередной улыбке и тихо сказал: «Ты мне очень нравишься, Генри, было бы даже жаль потерять тебя». Потом он поцеловал того, про себя одновременно радуясь и испытывая чувство досады, что Эмили это не запомнит. Поцелуй вышел до чёрта мокрым и оттого по ощущениям неприличным. Пока что у Генри шло активное слюновыделение из-за наркотика, но Уильям знал, что скоро это сменится на невыносимую сухость и боль в горле. Однако, поцелуй пришёлся на этот момент и оттого Афтону показалось, что он буквально «распробовал» того на вкус. И мужчина даже не мог сказать, что ему не понравилось. Нет. Это было необычно, занимательно и по-живому. К тому же, ничто и никто его не ограничивал. Можно было экспериментировать сколько угодно. Но Уильям не собирался так поступать, поэтому отстранился, и усмехнулся. Немного нитей чужих слюней упали на пол, перемешиваясь со слезами. — Давай договоримся, — протянул Афтон, зная, что ведёт разговор сам с собой скорее. — Я тебя не трону, а ты прекратишь пытаться испортить мне жизнь, м? Ответа не последовало — Генри всё-таки упал на пол и сжался в небольшой комок. «Ремнант» продолжал отравлять его изнутри. Уильям знал, что сейчас того должно бросать то в жар, то в холод. Наклонившись к жертве, он заглянул в чужое лицо. Теперь Эмили зажмурился и что-то в отчаянии шептал. Афтон потянул того слегка за волосы, чтобы заставить посмотреть на себя. Немного разочарованно Уильям заглянул в чужие пустые глаза, которые, к сожалению, не могли выражать ничего. А ему даже хотелось увидеть отблеск желания и взаимной жажды, однако, это явно не под «ремнантом». Из-за чего пришлось признаться самому себе в непростительной глупости. Уильям, не снимая перчаток, поднял телефон Генри, всë ещë с горящим экраном. Он зашëл в сообщения и быстро коротко написал Клэю: «Заброшенные склады у реки. Срочно». Питая надежду, что Берк не идиот и заглянет в телефон, Афтон не особо аккуратно бросил чужое устройство на пол. Послышался хруст стекла. Секунду он ещë постоял, не в силах противостоять собственным странным желаниям, после чего вновь наклонился к Генри и, чувствуя лëгкое возбуждение, заставил его разжать челюсть и засунул два пальца внутрь, провëл чуть по стенкам чужого рта, также прошëлся по безвольному языку и вынул. К тайному облегчению Уильяма, на перчатке всë ещë было обилие слюны — значит у Клэя есть время приехать и забрать Эмили. Афтон достал платок, вытер перчатку, потом невольно чуть ухмыльнулся и направился на выход. В принципе, он сделал что хотел. Убить Генри он всегда успеет, пусть это будет предупреждением для всех. По крайней мере, Уильям так решил сам для себя, потому что признать, что он передумал из-за того что питает необычную привязанность и потребность в Генри — было ниже его достоинства.***
Веки были словно налиты свинцом, когда Эмили пересилил себя и наконец открыл глаза, чувствуя невыносимую жажду. Его встретили больничные стены и Клэй Берк, который изучал какие-то бумаги, сидя рядом. Увидев, что Генри очнулся, он счастливо выдохнул, отложил дела и пододвинулся к тому: — Слава Господу Богу, ты наконец проснулся. Я боялся, что опоздал. — Поставщик, там был поставщик, — сипло сказал мужчина, потом покосился на капельницу и добавил. — И Чарли… — Чарли? — на секунду Берк смутился, но сразу всë понял. — Тебе вкололи чудовищную дозу «ремнанта», хорошо, что ты успел мне написать. — Я не писал тебе… — Генри чуть покачал головой, отмечая, что она невыносимо болит. — Я бы не смог, у меня всë плыло перед глазами. — Но ты прислал сообщение, — Удивлëнно собеседник достал телефон и показал тому экран. — Может в состоянии аффекта? Мало ли, выброс адреналина и ты ничего не помнишь. — Может… — невольно согласился Эмили, чувствуя себя слишком уставшим для размышлений. — Или это был кто-то ещë, — внезапно хмыкнул человек, зашедший в палату. — Прошу прощения, немного подслушал. Приехал, как только узнал от Клэя. — Уильям, — Генри почувствовал как сразу немного расслабился. — Рад, что ты тоже здесь. — Я подумал, что тебе сгодится поддержка всех хороших знакомых, — признался Берк, чуть закатив глаза, он Афтона не особо любил, но знал, что его друг с ним хорошо общается. — Про твою теорию о другом человеке — вряд ли, мы проверили помещение в принципе, как и телефон на отпечатки — ничего. И эта версия немного странная, учитывая что доза смертельная. Зачем прерывать дело, которое было, очевидно, продумано заранее? — Может предупреждение, — Уильям пожал плечами, усаживаясь тоже рядом с койкой Эмили и протягивая. — Я в ваших расследованиях не силëн. Я занимаюсь скромным семейным делом, а не раскрытием ужасных тайн. — Это уже неважно, — горько прервал их пострадавших, чуть махнув рукой. — Поставщик и клиент ушли у меня из-под носа… — Ещë поймаем этих уродов и всех упечëм за решëтку, — Клэй хлопнул себя по колену и улыбнулся напарнику. — Мы уже близки. — Жду не дождусь, когда вы уже это сделаете, — подхватил Афтон, закатывая глаза. — Наконец-то город будет жить спокойно и мне не придётся ждать очередного звонка от тебя, что Генри пытаются убить. — Это оправданный риск, такое у нас дело, — Эмили вздохнул, кивая Берку и затем мягко улыбаясь Уильяму. — Ничего, друзья, жив и уже неплохо. Никто из присутствующих палаты не знал, что до этого Уильям был на собрании в своей организации, где в бешенстве ударил кулаком по столу и угрожающе прошипел: «Я знаю, что среди нас завелась крыса, которая устраивает утечку данных копам. Почему-то этот человек думает, что я не в курсе или позволю этому продолжаться. Или кто-то такой умный и считает, что я буду об этом молчать, в тайне стараясь вычислить кто это. Однако, нет. Я говорю это и смотрю каждому из вас в лицо и, поверьте, я обязательно выясню кто этот ублюдок. И когда мы найдëм предателя, поверьте, он пожалеет, что вообще родился на этом свете». Больше всего его раздражало, что «крыса» специально отправил Генри в пекло, словно чтобы оказаться в выигрыше в любом случае. Либо тот словил бы куш, или его убили бы. Однако, вышло совсем не так. Просто это был редкий случай, когда Афтон лично присутствовал на встрече и его злило, что информатор копов оказался настолько осведомлён. Из-за всего этого Уильям оказался немного утомлëн, всë-таки тяжело объявлять своеобразную «охоту на ведьм». На слова Генри два других мужчины лишь переглянулись и тоже сдержанно улыбнулись. Берк, потому что понимал, что всë точно не «неплохо», а Афтон потому что осознавал, что Генри и Клэй не собираются останавливаться. Поддерживать легенду о семейном деле становилось постепенно туговато, в то время как он заодно сближался с Эмили. Все эти факторы затрудняли жизнь, но не мешали делам. Так что, Уильям рассчитывал продолжать играть этот спектакль столько, сколько сможет. Потому что когда придëтся заканчивать возникнет необходимость выбрать чем пожертвовать: делом всей жизни или Генри. И, конечно, Афтон знал, что никогда не пожертвует своей организацией и людьми. Поэтому, итог был очевиден. Но до этого ему хотелось оторваться по полной, потому что Генри был забавным и приятным. А Уильям любил таких людей, ими было весело крутить. К тому же, Эмили ещë был близок ему по духу. Даже жаль, что они не встретились раньше.Даже жаль.