Тоннель

2 июля. 20:05 Света вздрогнула от гудка стоявшего неподалёку грузовика. И, словно по команде, то впереди, то сзади, водители стали жать на клаксоны и тоннель наполнился разномастными звуками нетерпения торопящихся домой машин и людей. «Чёрт дёрнул меня остаться, нужно было возвращаться со всеми в Питер», –думала Света, протирая лицо влажной салфеткой. Посмотрела на часы. За полтора часа её машина не продвинулась вперёд ни на миллиметр. «Да что ж там такое? Авария? Почему так долго стоим и не двигаемся?» Света заглушила мотор, опустила стекло и салон мгновенно наполнился раскалённым воздухом. К машине подошёл молодой мужчина, наклонился к открытому окошку и нервно спросил: – Вы не знаете, что там случилось? – Нет, не знаю. Наверное, авария, – пожала плечами Света. – А до начала тоннеля, если двигаться вперёд, далеко? – Точно не знаю. Километра три-четыре. – Хочу сходить, посмотреть, что случилось, – поделился мужчина. – А если мы вдруг поедем? – Света беспокоилась, что его брошенная машина будет мешать проезду других. – У меня там жена осталась, она умеет водить, – заверил мужчина, махнув рукой в конец тоннеля, показывая, в какой стороне находится машина и оставшаяся в ней жена. 2 июля. 21:20 От нестерпимой жары, а, самое главное, духоты, Света всё время проваливалась в полусон, который больше напоминал короткий обморок. Ещё раз взглянув на мёртвый телефон, она глубоко вдохнула носом и шумно выдохнула ртом. Такие упражнения помогали ей прийти в себя и немного успокоиться. Потом Света вышла из машины и осмотрелась. Насколько хватало взгляда, и впереди, и сзади, виднелись вереницы сгрудившихся машин. Дешёвые и дорогие, новые и старые, они сейчас были на равных. Стёрлись социальные различия, потому что условия были сейчас одинаковые, одни на всех. На несколько машин впереди стояла газель с надписью «Артезианская вода», чуть позади огромный рефрижератор DAF с польскими номерами. Совсем рядом, почти бок о бок со Светиным Mitsubishi Pajero, притулился ещё советский Жигулёнок, за рулём которого находился такой же старенький дедушка. На заднем сидении его древнего авто стояла переноска для животных, из которой торчал кусочек тёмно-рыжего хвоста. Из УАЗа Патриот слышалась ругань, видимо муж с женой, пытаясь переложить ответственность друг на друга, выясняли, из-за кого оказались в полной заднице. Света решила, что знакомства с окружающим миром ей на время хватит. Остальное потом, позже, если к тому времени их не освободят из этой каменной ловушки. – Да, плохая была идея, – снова подумала уже вслух Света. – Просто отвратительная. С чего я решила, что она согласится со мной встретиться? Или обрадуется, увидев меня на концерте? Даже если бы мне удалось незаметно пробраться в зал, разведчики сто процентов донесли бы, что я там. И кто знает, обрадовало бы это Динку или выбесило? После последнего разговора прошло полтора года. Разругались тогда в очередной раз навсегда. Элки, Надьки, всё время кто-то мешал. Обязательства, обещания, обстоятельства. Всегда кто-то или что-то перевешивало их самих. Как будто они не имели право на своё маленькое личное счастье, как будто другим они всегда должны были больше, чем самим себе. Права была Динка «хоть разбей себе лоб, хоть взорвись – ничего не меняет. Нож воткнули в судьбу и живём поперёк и нарочно…» И не забыть, и не разлюбить, и ничего нового не построить на этом выжженном пепелище. И живёшь с другой давно, и работа, и дом, и иногда даже постель делишь с ней, а всё как будто понарошку. И родной не стала, и песни не пишутся. Все мысли о Динке. Проснулась, как там Динка? Спать ложишься, как там Динка? Днём отвлекают мысли о работе, предстоящих концертах. Ночью туго приходится. Мысли, воспоминания, мечты иногда не дают уснуть до самого утра. 2 июля. 23:15 От раздумий Свету отвлёк стук в окно. Это был мужчина, который спрашивал, далеко ли до начала тоннеля. – Ну, что там, авария? Вы долго, – Света посмотрела на часы, мужчина отсутствовал больше трёх часов. – Хуже, - как от зубной боли поморщился тот, – там гермодвери закрылись и решётки. – Что??? – Света открыла дверцу и выбралась наружу, – какие гермодвери? – Знаете, как в метро на случай чрезвычайных ситуаций, – пояснил мужчина. – Вы думаете, там снаружи произошло что-то настолько серьёзное, что сработала защита и мы оказались как бы в бункере? – продолжала уточнять Сурганова. – Я с людьми поговорил. Некоторые уверены, что уже давно что-то предприняли бы, будь там наверху всё в порядке. Ну, там, скорые, МЧС, Росгвардия. Почти шесть часов мы здесь уже. – Так может, они там и стоят снаружи, только нам-то это откуда знать. Есть же ещё въезд в тоннель, нужно посмотреть, что там. Может, просто решётка, тогда её можно будет как-то перепилить. – Я уже сегодня никуда больше не пойду, жена и так, наверное, волнуется. Хотите, завтра сходим? А может, ночью нас уже освободят из этого каменного мешка, – было видно, что мужчина нервничает и ничего уже не хочет. Хочет, чтобы всё само собой как-то к утру рассосалось и никуда не пришлось бы идти. – Да, давайте уже завтра будем что-то предпринимать, – соглашается Света. Как-то разом на неё обрушивается усталость и появляется необъяснимое безразличие. Хочется, чтобы всё это было лишь сном, над которым утром оставалось бы только посмеяться. Света устраивается на заднем сидении, накрывает голову тонким флисовым пледом, который всегда возит с собой в багажнике. Свет потолочных ламп всё равно проникает под неплотную ткань, мешая сосредоточиться на своих мыслях, которые потом помогли бы провалиться в спасительный сон. Мешают нехарактерные для домашней или хотя бы гостиничной обстановки звуки, вызывая тревогу и волнение.