Ich hab den Schlüssel
Du hast das Schloss
Die Tuer geht auf ich trete ein
Das Leben kann so prachtvoll sein
Rammstein "Rein Raus"
— Ты знаешь, почему здесь оказался? — Потому что я ваша собственность, герцог. Ризли довольно улыбнулся и зажёг сигарету. Лично его запах никак не смущал даже при том, что ни о каком проветривании в кабинете речи идти не могло. Лини стоял, понурив голову и сжимая руки в кулаки. Их никто не услышит. Их никто не увидит. Об этом никто не узнает. Только стены и мебель будут впитывать в себя едкий запах сигарет, смешанный со страхом одного и наслаждением другого. Поёжившись, Лини ощутил, как мурашки покрыли тело. Выжидание Ризли сводило с ума. Это происходило не в первый раз. И каждый раз Лини не знал, что чувствовать. То, что его использовали? То, что с ним просто поиграли? Да и да. Всё да. Но воля герцога — закон. И Лини далеко не в том положении, чтобы не повиноваться. Сначала, конечно, он пытался, но Ризли не зря носил свой титул. Немного манипуляций, других способов, и даже из самого непослушного заключённого получается идеально покорный. Хотя… Ризли называл это всё «игрой». Лини в самом деле походил на куколку. Остальным о такой только мечтать, а Ризли — играться с удовольствием столько, сколько захочется. Ризли медленно прошёл к дивану, поставил пепельницу на чайный столик и жестом подозвал Лини к себе. — Ты знаешь, с чего мы начнём. Лини закивал. Сняв с пояса наручники, Ризли медленно обошёл Лини со спины, смахнул цилиндр на пол и остановился. Ему всегда нравилось наблюдать за тем, как Лини сжимался от страха и унижения. Ризли пропустил светлые пряди сквозь пальцы и с щелчком закрепил наручники на вытянутых заранее руках. До боли. Лини даже не пискнул. Но глаза зажмурил и прикусил нижнюю губу. Ладонь Ризли проскользнула по плечам, он ощутил, насколько же Лини напряжён, и усмехнулся. — Такой беззащитный, жалкий, крошечный… — вкрадчивым шёпотом произнёс Ризли. — Уверен, твоя семья скажет тебе слова благодарности за все твои заслуги. Лини не видел, но знал — губы герцога сложены в хитрую улыбку. Каждый раз в этом проклятом кабинете был разным. Поэтому даже мысли не мелькало о том, что этот человек мог придумать сейчас. Зато кое-что оставалось неизменным: во-первых, наручники, во-вторых, сигареты Ризли. И этот запах уже настолько приелся, что Линетт и Фремине вечно спрашивали, почему вся одежда Лини ужасно провоняла. А Лини врал, что он бегает курить сам. И ему не верили. Но если бы хоть одна капля правды сорвалась с его уст, то герцог наказал бы пожёстче. О, да, страх перед ним настолько велик, что никак, кроме как "герцогом", Лини назвать его не мог. Язык не поворачивался. Зато этот самый герцог точно знал, где язык Лини отлично повернётся. Ризли сел на диван, сбросил пепел и медленно выпустил дым, довольно глядя на свою любимую игрушку. Языком он толкнул в щёку. В общем, Лини мог уже догадаться, что герцог придумал на этот раз. Такое резкое слово — «герцог»… Отличное описание для Ризли. — На колени, Лини, и ползи ко мне. Лини покорно опустился на холодный пол и приблизился почти вплотную к дивану. Улыбка Ризли стала настолько широкой, что, казалось, скоро лицо треснет. Затянувшись, он закинул ногу на ногу. И есть одно «но»: перед ним всё ещё сидел Лини, и его голова отлично поместилась между ног. Он, весь зажавшись, выглянул снизу вверх и жалостливо приподнял брови, сразу же принимая в лицо клуб едкого дыма. Раздался кашель. Угораздило же «Отцу» дать поручение в этой злосчастной крепости. — Позаботься обо мне, Лини, — зажав сигарету зубами, Ризли расстегнул ширинку и приспустил штаны. Глаза зацепились за истекающий смазкой член. Видимо, встал у герцога ещё по приходе Лини, и всё это время он изнемогал от тесности в штанах. Можно бы побахвалиться, что кто-то настолько хочет Лини, раз член твердеет только от его появления. Но Лини совершенно было не до этого. Он не против и не за. Просто хочет побыстрее уйти отсюда. Снова заснуть на жёсткой кровати и понадеяться на то, что утром не очнётся. Он готов был даже хоть сейчас прыгнуть в Первозданное море, но так подставлять семью совершенно не собирался. Ризли грубо взял Лини за подбородок и сжал щёки, заставляя открыть рот. В ту же секунду Лини ощутил, как на его язык капнула слюна. Тот попытался дёрнуться, но Ризли надавил ногой на шею, и Лини прижался лицом к твёрдой плоти, всё ещё пытаясь успокоиться. Он же сам сказал, что принадлежит герцогу. А за свои слова нужно отвечать. — Лижи его. Лини послушался. Пересиливая себя, он мазнул языком к головке. Ризли лишь вздохнул, а может, сделал очередную затяжку. Находясь снизу, этого понять невозможно. Лини обрисовывал языком каждую венку, слизывал капли солоноватой смазки и касался члена губами. Голова кружилась от противного запаха сигарет. А ещё от всей обстановки в целом. Умел же Ризли, конечно, давить на нужные рычаги, чтобы заставить молчать. Лини мог хоть на стену лезть, но кому-либо проболтаться обо всём происходящем в кабинете — нет. В его враньё из близких никто не верит, но они ведь даже не понимают, что им все сказанные слова только на благо. Ризли качнул бёдрами навстречу рту Лини, отчего тот стал лизать быстрее. Очертил головку, провёл по всей длине, оставил невесомый поцелуй — и так по кругу. — Ниже, — окурок полетел в пепельницу. Лини выглянул на герцога. Опять он улыбается. Ну, а что ему ещё делать? С таким послушным мальчиком только улыбаться, наслаждаться и удовлетворённо вздыхать. Было бы гораздо лучше, если бы Лини и правда хотел настолько унижаться, а не просто позволял играться собой ради защиты близких. Ризли надавил ногой сильнее, и Лини опустился к мошонке. Массивная рука зарылась в волосы и сильно сжала. Даже если бы Лини хотел заныть от боли — вышло бы тихое мычание, рот занят. Ризли что-то шептал — не приказы, и ладно — и меж тем позволил себе выпустить стон. Что до Лини? Он старался ни о чём не думать, только действовать. Чем больше будет пререкаться, тем больше проведёт в этом прокуренном кабинете. С всхлипом Лини освободил рот — не сам, то Ризли властно поднял его кружащуюся голову. Слюни стекали по подбородку, дальше по шее, в глазах стояла пелена. — Прекрасно выглядишь, — Ризли вскинул брови и оголил клыки, проводя по ним языком. Он чуть сполз по дивану и пододвинул лицо Лини обратно к члену. Губы сразу обхватили головку. Хватка за волосы ослабла, а ногу Ризли, видимо, даже не планировал убирать. Лини провёл языком по плоти и попытался сразу взять наполовину. Случайно зацепил зубами. Ризли судорожно выдохнул, но ничего не сказал. Втянув щёки, Лини добился того, чтобы герцог опустил свою ногу. Стало легче. Стоны наполнили комнату, Лини принялся действовать быстрее. На своё несчастье рукой помочь не мог, но Ризли, похоже, наслаждался и одним ртом. Обеими ладонями он зачесал растрепавшиеся светлые волосы и снова сжал их, управляя головой. Лини чуть не поперхнулся, но понял, что кашлять некуда, потому только обдал член слюнями. Грудь Ризли поднималась и опускалась от частого дыхания, а хватка за волосы становилась всё крепче и крепче. Ещё чуть-чуть… В минете Лини неподражаем, оказывается. Не выдержав, Ризли силой надавил на его затылок и обильно кончил прямо в горло. У Лини даже шансов не было не проглотить. Он уже хотел зажмуриться, но… — Смотри на меня. В уголках глаз Лини проступили слёзы, отчего смотреть было и впрямь тяжело. Всё размывалось. Выпустив член изо рта, он сглотнул-таки. Ризли остался доволен. Его раскрасневшееся лицо и широкая улыбка не могли говорить об обратном. Нависнув над Лини, Ризли нагло взял его за подбородок и оглядел лицо. В синих глазах буквально плясали игривые искры. Словно расползающиеся по небу молнии. Они притягивали, впутывали, пронизывали насквозь. А в глазах Лини застыл один вопрос, который он не мог озвучить: «Как долго это будет продолжаться?..» Ах, да. Ризли всегда убирал часы куда подальше, чтобы Лини никогда не знал, сколько же он провёл здесь. В районе запястий болело, но Лини оставалось только привыкать, как и все разы до этого. Между их лицами крошечное расстояние. Ризли чего-то выжидал. А Лини буквально чувствовал, насколько тело герцога напряжено. Хорошо постарался, значит. Медленно Ризли приблизился к влажным, заметно припухшим губам и поцеловал. Осторожно. Возможно, он извинялся за свою грубость, но… разве Ризли было дело до того, как себя чувствовал Лини? Правда одна: вся «осторожность» — разгон. Ризли обхватил розовые щёки и впустил в ход язык, увеличивая напор. На губах Лини чувствовал этот отвратительный вкус сигарет. Ещё и язык. Приходилось отвечать с чуть меньшей отдачей, но не терять заданного настроя. А Ризли не позволял этому поцелую понизиться хоть на градус. Он сминал губы Лини, кусал, явно забавляясь тем, как ему неприятно от горьковатого вкуса. А ещё чувствовал, как в паху снова заныло. Не хватило. Нужно больше. О, и Ризли получит это «больше». Голова Лини готова была просто лопнуть от ощущений. Сигареты. Их запах. Вкус. Напористость