Псы

***

Снова этот лес и его "закоулки". Я помню каждый поворот и куст, в этом лесу. Мосты и холмы. За ними мы прятались от копов. В стене справа мелькнули очертания очередного проезда, перекрытого деревяшками. По лобовому стеклу стекают узоры ветвей. Вспоминается то время, когда мы гоняли здесь по всей округе, не зная правил. Я хорошо помню именно этот отрезок дороги, прямо перед тоннелем. Почему он впился в мою память так крепко, я не знаю. Я понимаю, что безумно скучал по этим местам. Высокие сосны, как и прежде, колышутся там, где-то в небесах. Раньше они казались еще выше. Меня не покидает волнение перед случайной встречей с кем-то из знакомых, старых знакомых. Как они встретят меня. Вдруг мне придется скрываться еще очень долго. В подъезде перекрасили стены. Починили перила. А лифты и вовсе сменили. Здорово. Пришел на всё готовенькое. Одиннадцатый этаж. Я жутко волнуюсь. Но стараюсь сам себя в это не втягивать. Перебираю в голове все эти методики, которыми меня пичкали последние десять лет. Как не беспокоиться, как не нервничать. Это момент истины, мне сложно успокоить себя и не переживать о том, как пройдет моя первая за долгое время, встреча с братом. Тем более, что меня все еще терзают мысли о том, что меня призирают все, кто меня знал. На своем этаже я подошел к окну, за которым когда-то голуби свили гнездо. В свои последние дни свободы я всегда приглядывал за ним. Теперь там ничего нет. Какое-то чувство пустоты осадило меня. Будто меня никто не ждет. Я был бы так рад увидеть гнездо и голубей там сейчас. У дверей я застыл, прислушиваясь, есть ли кто дома. Тишина. Меня никто не встречает. Могу вздохнуть спокойно. Вдруг слышу цоканье коготков. Это Шортган. Он так располнел или просто постарел. Пес узнал меня! Стал ластиться, явно скучал. Из коридора тянется такой до боли знакомый с детства запах. Сладкий, домашний запах уюта. В голове сразу заполыхали воспоминания и Шортган их подкрепил. Наконец-то я успокоился. В гостиной пусто. На кухне работает телек, но без звука. Кто-то дома? Вообще, я подумал, что Наперсток снова забывает отключать всё перед выходом. По прихожей разбросаны кеды и кроссовки. Судя по их яркой расцветке, можно понять, что это всё шмотки брата. Но я заметил женское пальтишко среди его курток. Он завел подружку? Прохожу мимо гостиной в ванную: никого нет, только разбросаны полотенца и ... косметика? Да точно, завел подружку. Дверь к спальню заперта. За ней уже наверняка увижу либо его, либо ее. Шортган околачивается около меня какое-то время, потом усаживается рядом, собрав язык в пасть. Вид его милой мордашки каким-то чудным образом придал мне уверенности, и я открыл дверь. Всё, как и прежде. Ничего не изменилось, кроме небольшой перестановки. Наперсток валяется на самой широкой части кровати, задрав ноги на изголовье. Он не видит меня. На нем огромные наушники издают треск, напоминающий музыку. Он подергивает одной ногой в такт мелодии. Глаза его закрыты, руки скрещены на груди. Какое-то время я мешкаю. Аккуратно усевшись рядом, я решил дождаться, когда он сам меня заметит. Треск в его ушах утихает: - Эй жопа! - говорю я. В ответ на это Наперсток открывает глаза и испуганно отскакивает в сторону, увидев меня. Всего секунда и он радостно кидается ко мне с матными криками. - Ахренеть! Ты напугал! - брат вцепился в меня, - Грой Чевски вернулся!!! Мне стало неловко, но так не хотелось выползать из его объятий в тот момент. Он крепко сжимал меня, как всегда, в детстве. - Задушишь...друг! - Я улыбаюсь, понимая, что он ждал меня. - Гро, можно я заплачу? Ты ведь никому не скажешь, что я ревел как девка, пожалуйста... - Наперсток смеется, сжимает меня все крепче в своих объятиях, и я понимаю, что он действительно вот-вот расплачется. - Сегодня можно, дорогой... - Я наконец, решаюсь обнять брата в ответ, неловко похлопывая его по спине. - Какое сегодня число, Гро? Будем отмечать его каждый год теперь!! - он отпустил меня и начал теребить свои волосы. Наперсток все никак не хотел посмотреть мне в глаза. Я и сам стеснялся. - Не помню...двенадцатое? - Я смущенно улыбнулся, не находя слов. Мне было немного не по себе. - Черт с ним! Будем отмечать всю неделю!! - Наперсток вскочил с кровати передо мной и положил руки мне на плечи. Наконец-таки его взгляд встретился с моим. Эти улыбчивые глаза были полны радости и безмятежности. От него пахло отцовским парфюмом. Никогда ни с чем не спутаю этот аромат. Это еще сильнее навеяло на меня ностальгию по дому и детству. Он снова обнял меня, уже стоя, а я только похлопал его по плечам. - Хорошо, только я вроде как не пью... - А чёрт, я и забыл...ты в серьез думаешь завязать? Извини, что спросил... - Наперсток снова уселся на кровать в негодовании. Поток его мыслей не прекращался, он говорил всё сразу, не думая. Меня это умиляло. - Да всё норм, - я продолжал неловко улыбаться. - Просто мне как-то стремно забухивать сразу после клиники, понимаешь? У братишки было очень завороженное выражение лица, когда я говорил это, он прищурил глаза и резко посерьезнел. - Ладно бро, я уважаю твоё решение, сам знаешь... - Улыбка сменила его хмурость, - будешь жрать яблочную содовую, тогда, засранец! - Он снова засмеялся, - Не бухает он, видите ли! - А я тут решил завести себе женщину... - начал Наперсток. Он копошился в холодильнике и что-то химичил на разделочной доске. - Я заметил. Это она поддерживает в порядке квартиру? - я усмехнулся. Когда я уселся на старый синий диван, я стал чувствовать себя более уверенно, как и стоит чувствовать себя дома. - Да верно! - брат не отрывался от своих дел, - сам я уже не справлялся, а тут вдруг появилась она, знаешь, как это бывает, всё так быстро закружилось, замоталось, намоталось... Наперсток смеялся, рассказывая всё это. Он всегда любил использовать серьезные фразы из кино предавая им комичность и нелепость. - Она прямо-таки живет с тобой тут? - Да, ты не против? Она хорошая, не волнуйся! Я бы с идиоткой не стал связываться. - Он продолжал что-то нарезать и перемешивать, не поворачиваясь ко мне. Я разглядывал кухню. Всё по-прежнему, только чисто. В памяти всплывают сцены из прошлого. На кухне всегда куча народу, темно, только светодиодная лента противно подсвечивает столешницу, заваленную бутылками и стаканами. Сигаретный дым, шум. Толпа незнакомых людей, обдолбанных Бог знает чем. Я отвык от такого и даже рад тому, что не вижу всего этого дерьма в первый день дома. - Что я могу тебе сказать против, ты же взрослый парень, Наперсток, а я всего лишь псих-уголовник. Наконец братец поворачивается ко мне, бросив свою готовку. - Ты что такое говоришь, приятель? Блин ты меня даже смутил...что они там тебе наговорили? - Ну всякое говорили... Например, что ты гей! - Мы оба рассмеялись. Братишка, наконец-то притащил на стол свои странные приготовления и две кружки, одна из которых всегда закреплялась за мной. Когда я увидел ее, я обомлел. Еще одна деталь из прошлой жизни, которая пробудила во мне море воспоминаний. Огромная черная кружка с черепом. Такая мелочь, но как она хорошо описывала меня прежнего. Я всегда пил кофе и добавлял в него коньяк или виски с утра. Как я мог вообще так делать?! Едва я подумал об этом, как увидел Наперстка несущего бутылку Martel и чайник с кофе. - Я в замешательстве... - пробормотал я, смотря на алкоголь. - Не хочешь - я не буду тебе наливать. Хотя бы кофе ты мой выпьешь, я потратил уйму времени, чтобы научиться готовить его как ты. - С этими словами братишка наливал мне кофе в мою огромную кружку. - Ладно, пожалуй... - я, кажется, сказал, что-то такое. Запах кофе меня загипнотизировал. Наперсток залил в свой кофе немного коньяка. Я вздрогнул от мысли о том, как это противно на вкус. А братец глянул на меня с удивлением. - Да что с тобой, Гро?! - он смеялся, - не-е-ет, я тебя таким не оставлю! Ты должен прийти в себя. - Я итак в себе... - я сказал это неуверенно, как ребенок, который не может промолчать, но и аргументировать толком нечем. И сделал большой глоток кофе. Вкус его ударил по моим воспоминаниям еще сильнее. - Да я вижу, Гро! Вот что на тебе одето? Это смирительная рубашка? -Перестань! -Ты купил одежду в аэропорте? Хоть Наперсток и ругал меня, он делал это так комично и по-доброму, что меня ни смущало то, что он мне высказывал. - Ну прекрати, задница! - Нет, я серьезно! - он продолжал улыбаться и глянул куда-то за мою спину, - а где же твоя шикарная шевелюра? Зачем ты состриг этот безумно ахеренский хвостик!? Я прикрыл глаза руками, сложно было не рассмеяться. - Этот придурошный хвост, уже не модно. - Я попытался оправдаться. - Не модно? Я тебя прошу! Знаешь, сколько народу стали отращивать свои три пера, чтобы такой же хвостик делать...когда тебя забрали, ты и не знал, а тут чуть ли не футболки с твоим именем продавать стали. - Что за херню ты несешь? - я снова залился кофе, каждый раз делая глоток, я боялся, что все-таки сильно рассмеюсь. - Да Гро, ты звезда! Ко мне подходят на улице и спрашивают автограф. - Наконец и Наперсток приступил к своему коктейлю. А я не удержался и рассмеялся. - Мне прохода не давали первое время! Че ты ржешь? Брат засмеялся сам. Потом была пауза и после нее, он задал тот самый вопрос, которого я ждал и совершенно не хотел слышать... -Ну...а как у тебя с этим делом...ну ты понял? - Он замер в ожидании моего ответа. Эта тема оставалась моей слабой точкой, и я завелся. Мне вдруг захотелось выдать ему всё то ужасное, что он еще не знает, и дать ему понять, что всё кончено «с этим делом». Но понимая, что срываться ни к месту, я просто вымолвил: - Не знаю... - я даже не посмотрел ему в глаза. - Не знаешь? Как это? - пауза, - либо да, либо нет, Грой. - Нет. Я ощутил страх, который испытал Наперсток после моего резкого "нет", и понял, что своей цели я достиг, но не тут-то было... Немного помолчав, он продолжил: - Черт! Это хреново! Ребята ждали тебя, они были уверены, что ты все еще... - В каком смысле? - Эйз хотел, чтоб ты им помог кое в чем, используя свои способности... - Ну ахренеть, в цирке выступать и собирать для них бабки? - я оскорбился, - или может воровать, да? Это они хотят меня заставить делать? - Грой, расслабься, ты что? Ни в коем случае. Ну согласись, прессовать тебя никто не станет. - Почему это? Наперсток помолчал немного... - Ну ведь ты убил эту девку в клинике, да? Тогда...ты ведь... - Наперсток замер. А я взбесился. - Она сама, повесилась, твою мать! Меня копы затрахали тогда, они почему-то решили, что я причастен! Но я не мог так поступить, она мне даже нравилась! Я не виноват, что она рехнулась. Мне табличку на шею повесили, чтоб ко мне никто не приближался! После этого случая со мной как с животным обходились! Она своей выходкой усложнила мне жизнь. Ко мне боялись подойти. Они думали, что я реально способен на такое. Снотворное, шоковая терапия и препараты, которые сделали меня овощем! - Я выпалил это словно на духу. Меня жутко волновало все, что произошло со мной. И как видно, Наперсток был первый, кто нарвался на мое отчаянное признание. - Грой не кипятись, - он положил свою руку на мою, - я не знал, прости... - Раньше это весело было, а там я понял, что это опасная хрень, люди погибают. И за это нужно отвечать. - Я растрогался так нелепо и резко. - Я понимаю, - Наперстка будто не волновало, что я только что сказал и как меня это мучает. - Но, согласись, это можно направлять в нужное русло и всё будет очень хорошо. - Ты не представляешь как это сложно, это не дар, а проклятие! Я теперь почти утратил эту способность и очень этому рад! Брат смотрел на меня с недоумением и не отпускал мои руки. Потом он резко стал шариться по карманам и вытащил пачку сигарет, закурил. - Гро, не обижайся, но ты, наверное, не помнишь уже, кто купил тут пентхаус и те тачки в нашем гараже, шмотки и остальное барахло. - Он тыкал в меня пальцем. - Кто мог позволить себе сорить деньгами и не работать. А ведь ты тогда еще даже школу не окончил. А теперь ты в этом сереньком костюмчике из аэропорта куда пойдешь? Автомехаником работать? - Теперь рассердился Наперсток. А я засмущался и уткнулся носом в стол. - Это не из аэропорта, заебал! - я нервно отшучивался. - Да Грой, где твоя эта куртка с орлом или с волком, кто там у тебя был? Куда ты дел этот шедевр кожгалантереи? - братишка тоже засмеялся. - Зачем ты свой фирменный хвост отстриг? Надень свои RayBan, задница! - С орлом... - Всё что я нашелся ему ответить, - она лежит в сумке. - Ну замечательно, она еще и живая! А он надел эту дрянь в стиле Уолтера Уайта. - Может помнишь, эту куртку мне порвали копы. - Да к черту их! - я узнавал старого доброго Наперстка. Меня смущал этот разговор, и я как маленький стал тыкаться носом в стол и буровить: - Перестань, прекрати, Наперсток... - пока он не унимался и напоминал мне все мои выходки и рассказывал о них в положительном ключе. А ведь я последние десять лет слушал обо всем этом только в отрицательном смысле. - Что Наперсток? Я же типа взрослый уже, мне 18 есть - могу пойти купить себе пива! - парень не переставал издеваться, - и раз уж так, то зови меня по имени! Наперсток это кликуха для мелкого пацана. - Я же привык, что ты Наперсток. - Поднимая голову ответил я. - Йиван Чевски, пожалуйста. И машину вожу теперь я официально! - Он снова рассмеялся, стараясь сохранять серьезное лицо, что смешило его еще больше и меня тоже. - Жопа Чевски. - Я снова уронил голову на стол. - Да пошел ты... сам жопа. Шортган развалился около меня на полу, раскидав свои задние лапы в стороны. Я смотрел на него, а он на меня. Я так скучал по этой морде. Наперсток запивал сигарету своим коктейлем из кофе и коньяка. На столе лежали какие-то, вроде, бутерброды из странного хлеба, питохайи и сыра. Я подумал, что его новая подруга приучила к такому дерьму. - Ты сам-то, долго думаешь из себя правильного строить? - Вдруг снова начал Наперсток. - Не знаю... - Я действительно сомневался. Я сомневался всегда, а после слов брата и его аргументов я еще больше перекинулся на сторону зла в своих сомнениях. Ведь я не я если не буду делать, то что делал. - Вот что ты собираешься делать, например? - Даже не знаю, может буду торговать рыбой на рынке... - Вот именно, а в 45 устроишься кабельщиком. - Наперсток говорил спокойно, как будто так и надо. - Ну например, да. - Мы снова шутили в своей привычной манере. Хотя мой брат оказался чертовски прав, и я понимал это. Сильно меня терзали эти речи. - Заебись да? - Что? - После такого ада, который ты тут устраивал, вдруг вернуться из тюрьмы и пойти в библиотекари. - Да! Гос. медицина восторжествует. - Я бы хотел...думаю и ты тоже, чтобы восторжествовал твой орел на куртке, а не эти ублюдки, которые зассали, когда почувствовали свою беспомощность и сразу понеслись глушить, то чего испугались. - Может быть мне потребуется время... - Может быть тебе потребуется угнать чью-то тачку и погонять по городу немного, преследуемым вертолетом, чтобы проснуться из той комы, в которую они тебя засадили.

***

Если бы вы сейчас смотрели фильм, то могли бы наблюдать Санкт-Петербург с высоты птичьего полета. Исаакиевский Собор, Невский проспект, Дом Книги, канал Грибоедова. Эти знаменитые питерские крыши, вид которых завораживает. Барокко здесь разбавляют современные граффити. Смотря на новые рисунки, невольно задумываешься о процессе их создания. Ночью всё это выглядит еще красивее. Можно заметить пару теней, пронесшихся по стене дома на Казанской улице. Здесь уже не так шумно и светло, как на Невском. Девушка одиноко бредет в сторону арки. Она выглядит уставшей. Миновав старые кованные ворота, она скрылась в темноте двора. Таинственные тени, словно ртуть, медленно перетекая от угла к углу, последовали за ней. Шелест листьев дерева, прикрывающего часть двора и стук тоненьких каблучков, прерывают тишину. Девушка остановилась на миг у двери в парадную, тревожно оглядывая двор. Вокруг ни души. Но страх окутывал все тело. Она проскочила к лестнице и поторопилась подняться к своей квартире. Звук чьих-то шагов еле слышно смешивался с ее собственными. Ужас овладел ей. Судорожно она начала искать ключи в сумочке, уронив пакет с продуктами. Снова чьи-то шаги за спиной. Ключи, как назло, буквально пропали в небольшом кармане. Из рук валиться всё содержимое. Темнота, кажется, наступает из-за спины, поглощая всё вокруг. Страх перешел в панику, затмевая разум. - Не ключи ищешь? - вдруг безмятежный, но звонкий голос, словно порезал тишину острым лезвием, отдавшись эхом от стен. Девушка застыла. Она не успела закричать, как рука, облаченная в кожаную перчатку, крепко вцепилась в ее лицо. У метро, как всегда, скопище неформалов. Люди, спешащие домой с работы, забегают с другой стороны. Суетно и шумно. На ней кожаная куртка, в каких ходят почти все девушки в это время года. Наушники с яблочком. В них играет что-то, определенно свежее и бодрое. Она буквально выплывает из метро в потоке других молодых людей и направляется к светофору, цокая каблуками. Ее взгляд отрешен от происходящего вокруг. Огромный автобус, пронесшийся в метре от нее, ничуть не отвлек ее. Она притоптывает к такт музыке в плеере. Зеленый сигнал светофора. На ее лице прорезается улыбка. Мысль о том, что она словно ведет свое войско в бой, переходя Невский проспект, веселит ее. Ненавистное столпотворение сбивает улыбку и возвращает ее лицу серьезное, раздраженное выражение. Миновав Казанский, девушка оказывается на одноименной улице и направляется в уже знакомый двор. Музыка в наушниках не пропускает в уши никакие другие звуки улицы. В парадной она уже копается в сумке в поисках ключей. Вдруг девушка замечает движение под лестницей слева. Невольно, она поворачивается и в ужасе замирает. Из темного угла, поблескивая большими темными зрачками, на нее смотрит странный, но довольно опрятный молодой человек. Его вид портит лишь безумное количество крови, размазанной по лицу. Он аккуратно облизывается. В следующее мгновение девушка уже открывает дверь в свою квартиру, по пути споткнувшись на разбросанных покупках жертвы. Затворяя дверь, последнее, что она видит, это пристальный взгляд убийцы, неторопливо, следующего за ней. Девушку пугает это еще больше, она впадает в панику. Судорожно хватается за тяжеленную тумбочку, стоящую в прихожей, и толкает ее к двери, чтобы блокировать проход. Нащупав на кухне самый большой нож, усаживается недалеко от двери. Ей с трудом удается успокоить дыхание и усмирить панику. В голове снова и снова мелькает окровавленное лицо парня и его безмятежное выражение. Что за безумие она сейчас увидела? Это людоед? Множество мыслей хаотично проносятся в голове, подогреваемые воображением. Что если он сломает дверь? По ту сторону в парадной, парень, вытирая кровь с лица, медленно прислонился к двери ухом. Он глубоко вдыхал воздух, будто пытаясь уловить запах, который привел его сюда. Запах той девушки. На его лице угадывалось легкое недоумение и любопытство. Казалось, он узнал ее и в то же время не понимал кто она и чем так привлекла его. Если бы ни этот запах, он бы не заметил ее вовсе. Но его будто одурманило. Через несколько секунд, он отошел от двери, уставившись в стену в то самое место, где по другую сторону сидела девушка, крепко сжимая огромный нож в руках. Молодой человек, не торопясь опустился на колени и прильнул к стене. Казалось, тут он сильнее чувствовал ее запах. Он точно знал, что она сидит именно здесь в этом месте. Их разделяет лишь несколько сантиметров кирпича и бетона. Мягко поглаживая дрожащими пальцами холодную краску, он словно пытался прикоснуться к плечу девушки за стеной. Он двигался, как ослепленный, медленно, не торопясь, стремясь нащупать тепло. В следующий миг в парадную кто-то зашел и снизу послышался крик. Убийца тяжело вздохнул и закрыл глаза. На первом этаже поднялась суета и шум. Кто-то приближался. Но молодой человек ничуть не испугался, он медленно поднялся с колен и исчез в окне парадной.

"Триада"

- Хорошее местечко, такое уютное. - Мне нравится оккультная символика на полу... - Ты тоже заметил, да? Миленько... Два паренька блуждали по заброшенному зданию и осматривались. Они были похожи как две капли воды. Их отличали только одежда и очки на одном из них. Он осудительно поглядывал на своего оппонента, когда тот делал очередной глоток виски прямо из бутылки. - Холодильник тут не поставишь. - Согласен, но место хорошее... - сказал тот, что в очках и аккуратно присел на выступающую бетонную плиту, как на табуретку. А второй снова сделал большой глоток виски. - Дай-ка мне тоже, - вдруг решился очкарик и протянул руку в сторону бутылки. Второй молча отдал ему виски и полез в карман за сигаретами. Он напоминал ковбоя, в его прикиде не хватало только шляпы. Черные лаковые казаки и куртка с бахромой на одном и опрятный лаконичный костюм на другом, контрастировали, как и их характеры. Неподалеку послышался шум. Кто-то приближался. Парни не стали поворачиваться к источнику звука. Они были спокойны и умиротворены. - Ну наконец-то... - пробормотал очкарик. - Это не он, а какие-то малолетние сатанисты. - Резко отрезал второй. Немного помолчав, очкарик согласился с братом. Из-за спины послышались далекие голоса: - Там кто-то есть! - Опять бомжи? - Сейчас разберемся. Это, действительно, были малолетние сатанисты и они были полны уверенности, что им предстоит разборка с бомжами. Братья так и не оборачивались. Они оба сидели на плитах, похлёбывая виски и любовались видом заброшенного долгостроя. Благо панорама была отличная, ввиду отсутствия стены. - Эй вы кто такие? Чешите отсюда! - вдруг к парням обратился самый смелый малолетка. Остальные его приятели столпились по сторонам, готовые драться. В руках они сжимали куски арматуры и какие-то палки с гвоздями. Вся шайка была облачена в кожаные косухи с шипами. Типичные представители, в общем. Очкарик даже не пошевелился, будто и не слышал их. А его брат медленно повернулся, выпуская сигаретный дым в сторону. - Вы тут, как я посмотрю, вызывали кое-кого... - он беглым взглядом окинул оккультные рисунки и склянки со свечами на полу рядом. - И что? Какое ваше дело? Убирайтесь! - Дерзкий парнишка заметно испугался и крепко стал сжимать кусок арматуры в руках. Его друзья слегка попятились. Но, по-видимому, все же были готовы отстаивать свои позиции. Очкарик продолжал игнорировать малолетних сатанистов. - Вызывали... вот мы и пришли... – проговорил молодой человек, изображая нистагм. Казалось, цвет его глаз меняется каждую секунду. - В каком смысле? - парень растерялся. - В прямом! - Вы что демоны!? - Вся шайка сатанистов уже была готова сорваться с места. Больше всего их напрягал очкарик, который ни разу не повернулся и не двинулся с места. - Да, только вот, один опаздывает пока... - Ковбой говорил, непринужденно, но от его слов и взгляда становилось жутко. Ребята прекрасно понимали, что никто не мог узнать о их баловстве здесь, тем более говорить такие вещи. И они начали верить, в то, что им удался обряд, который они провели на кануне. Что вселило страх, даже в самых дерзких из них. - Три демона? Это правда? - решился один из сатанистов. - А ты думал мы как-то иначе должны выглядеть? Рога и копыта? - Сынок, убери свои палки...я перегрызу их как тростинки... - вдруг заговорил очкарик низким нечеловеческим голосом. Наконец, он слегка повернул голову так, что малолетки смогли увидеть его клыки. Тут шайка бросилась в рассыпную. - Похоже, не только я засветился... Братья в кое-то веки обернулись на голос. За их спинами стоял тот самый молодой человек с Казанской улицы. Он был в том же плаще, крови на его лице уже не было. Теперь он выглядит, как обычный симпатяга, который так же не отличается внешне от двух ребят, сидящих перед ним. - А вот и третий демон ада. - Пробормотал очкарик. - Я всё-таки не понимаю, как ты так голос меняешь? - Удивлялся второй. - Что за утырки там носятся? Вы другого места не могли найти? - Возмущался вновь пришедший. - Извини, мы сами не знали, что тут кто-то может ошиваться...да и холодильник тут не поставить... - заключил очкарик. Третий огляделся и недовольно кивнул. Немного помолчав, ковбой спросил: - Эйзикел, ты хотел рассказать, как ты засветился, кажется... - О да, это довольно странное совпадение, но кажется я видел сестру Гроя... - Серьезно? - Очкарик взволнованно вскочил со своего места. - Да я ужинал себе, никого не трогал и тут входит она... Не уверен, на сто процентов, но она безумно похожа на Джелену и даже пахнет так же, почти... - Абэл, а Грой откинулся уже, ты не в курсе? - поинтересовался очкарик у ковбоя. А тот словно остолбенел, услышав рассказ Эйзикела. - Абэл! - А чёрт, я не знаю! Надо позвонить Йивану. - Если это действительно она, то это просто невероятное везенье, которое облегчает нам работу. И уедем отсюда. Здесь люди какие-то не вкусные... - бормотал очкарик.

«Летящие по ветру слова печали»

Звонкая мелодия внезапно раздалась из телефона Наперстка. Она перекликалась с общим музыкальным фоном комнаты, где всегда был включен телевизор. Хиты уходящего года сменяли друг друга целый день. Юноша упал на диван рядом с мобильным, протирая лицо полотенцем. Завидев номер вызываемого абонента, он замешкался. Выдержав паузу, в надежде пропустить звонок, он глубоко вздохнул. Капли воды стекали с его тела, впитываясь в покрывало на диване. Мелодия не прекращала раздаваться из динамика, а гудки на том конце провода смиренно продолжали повторятся. - Черт… - пробормотал Наперсток и резво ткнул пальцем в символ зеленой трубки на дисплее. - Именно черт тебе звонит, дружище! – послышалось из динамика. - Максвелл, привет! – недовольно поприветствовал Наперсток. - Это Эйзикел… - поправил его оппонент. - Черт вас разберет! - Так и есть. – немного помолчав, звонящий продолжил, - Твой брат уже вернулся? Наперсток перевернулся на спину, оголив свои причиндалы. Наспех накинув на себя полотенце, он попытался встать с дивана. Милая блондинка, появившаяся в комнате, игриво улыбаясь приблизилась к нему. - Мне сейчас неудобно говорить… - отмазался юноша. Его подруга молчаливо и аккуратно старалась стянуть с него полотенце. Он неловко уворачивался. - Поиграешь со своей бабой позже! Мне всего лишь нужно одно слово! Это либо да, либо нет! - Нет, Эйзикел. Он еще в клинике. – отрезал Йиван. Звонок резко прекратился. - Он вернулся, господа. – Заключил Эйзикел. Наперсток тревожно отводил мобильный в сторону, игнорируя попытки его подруги раздеть его. - Что ты, блин, делаешь? – вдруг рявкнул он. Девушка оцепенела. Юноша наспех обмотался полотенцем и поторопился в комнату. Его подруга осталась в недоумении. Трое, абсолютно одинаковых молодых людей, разглядывали прохожих из окна небольшого ресторана на одной из улочек Петербурга. Капли дождя стекали по стеклу, искажая картину снаружи. Внутри было тепло и уютно. На фоне щебетала ненавязчивая мелодия, изредка слышались скрипы стульев, разговоры гостей и звон посуды. - Какое мерзкое заведение. – Фыркнул Максвелл, протирая очки. - Что думаешь делать? – спрашивал Абел брата, только что изрекшего свое заключение после разговора с Наперстком. В ответ Эйзикел кокетливо отвел взгляд в сторону входа в ресторан. К слову, одет он был с иголочки. Аккуратно уложенные назад, темные волосы, поблескивали в свете ярких ламп. Воротник черной рубашки вторил им своим шелковым отблеском. В свою очередь его братья были, как и всегда одеты, довольно странно. Их часто принимали за иностранцев. Везде, где бы они не находились. Растрепанные волосы Абеля, слегка завивались, игриво обрамляя лицо. Зеленые глаза, словно два крошечных изумруда, терялись в густой черной челке. Неизменно на нем была кожаная куртка. Менялись разве что ее цвета. И самый настоящий маньяк-убийца Максвелл, отличался нарочитой аккуратностью в одежде и общем облике. Нелепые рубашки из прошлого века, брюки на подтяжках, забавные детские галстуки и часто используемый атрибут братьев – кожаные перчатки. Максвелл носил их не снимая. Его брезгливость к миру людей граничила с неким нервным расстройством и ему приходилось скрывать свою металлическую руку. В добавок, он просто должен был протирать чем-то свои очки в толстой черной оправе, которые казалось он приобрел еще в 70х. - Ну, как обычно… - блаженно пробормотал Эйзикел, уставившись в сторону входных дверей заведения. Абел недоумевал всего несколько секунд. В следующее мгновение в помещении появляются две подруги. Одна из них уже знакома Эйзикелю. Девушки суетливо выискивают свободный столик. Хостес приветствует их и проводит к барной стойке. Пока они разоблачались, раскидывая мокрые от дождя одеяния на вешалку, Абел и Эйзикел пристально разглядывали подруг. Максвелл, окончив со своими очками, обратил внимание на интерес братьев и изрек: - что вы задумали? Двое парней, словно думая об одном, синхронно изъявили ехидные улыбки на своих лицах, не отводя взор с цели. В это же мгновение Максвелл нашел объект их наблюдения и замер. - Это и правда она! – тихонько прошептал он, словно ужасаясь. Очки, натертые до блеска, вернулись на его лицо. - Я пойду один. – Выпалил Эйзикел и двинулся в сторону барной стойки. В его походке была примечательная деталь. Одна нога явно была тяжелее другой, и он слегка прихрамывал. Поступь тяжелой металлической конечности едва ли удавалось скрыть. И любая поверхность, оказываясь под давлением веса издавала характерные звуки. Так по пути к барной стойке он проскрипел несколько шагов, но сумел остаться незамеченным двумя подругами. - Привет! – кокетливо проурчал он, подкрадываясь к девушке со спины. Та, в свою очередь, опешила от неожиданности. Она не сразу признала в нем того типа, которого видела на кануне в парадной и растерявшись, вымолвила нервное: - Приве-е-ет… Но в следующий миг осознала, что ей уже знакомо это лицо и сама она побледнела. Ее подруга, ничего не подозревая, приветливо улыбалась мужчине. Хоть и понимала, что для него не представляет интереса. - Помнишь меня? – продолжил Эйзикел, как ни в чем не бывало. Девушка отчаянно скрывала ужас, овладевший ею, чтобы не привлекать внимания окружающих. На их реакцию она и рассчитывала в случае реальной опасности. В ее памяти всплывала жуткая кровавая картина, когда ее взгляд устремлялся на лицо Эйзикеля. Она даже не могла смотреть ему в глаза. А они, как назло, цепляли своими дерзкими, юркими зрачками, растянувшимися в почти черной широкой радужке. Манящая улыбка мужчины ни то пугала ее, ни то располагала. Именно так и работало его обаяние. Он умел в считанные секунды усмирить любые сомнения и страхи в людях. Усыпить бдительность. - Да, это было ужасно! – нервно усмехаясь, отвечала девушка. Ее подруга неловко уткнулась в свой напиток. Эйзикел же изображая неловкость, игриво поглаживал свои волосы. - Да уж, неловко вышло, - начал он, - мне просто разбили нос. Так, по-дурацки, случайно! Логики было мало в его словах, но бдительность девушки, которую он окучивал уже уснула крепким сном и ум вплетал в слова нового знакомого некую осмысленность и располагающую правдоподобность. - О, как печально! – вдруг прониклась девушка, - сейчас всё в порядке? – спрашивала она, совершенно не обращая внимания на то, что на прекрасном лице Эйзикеля нет и следа побоев. Двое его братьев наблюдали за происходящим так словно видят это уже в тысячный раз. Абел изредка прикладывался к чашке чего-то крепкого, уводя взгляд то на барную стойку, то в окно. Нервно цокал зубами, словно в нетерпении. А Максвелл сгорбился, обхватив себя руками, пытаясь согреться. Он раздраженно вздыхал и так же хаотично окидывал взглядом всё вокруг. Они давно не удовлетворяли свою потребность в человеческой крови, в отличие от Эйзикеля. И их состояние ухудшалось. Голод легко и скоро переходил в лихорадочное нетерпение и мучительную ломку. Сознание путалось и голову занимала только одна мысль. Абел окинул тревожным взглядом брата. - Всё нормально? – небрежно кинул он. Максвелл, в свою очередь, просто нервно закачался, крепко вжимая пальцы в плечи. - Я Женя, а это моя подруга Наташа. – представилась девушка. - Очень приятно, а я Сергей. – ни секунды не мешкая, выдумал имя Эйзикел, пожимая ручку новой знакомой. Из динамиков послышалось вступление Sympathy for the devil. Напитки возобновились в бокалах. Девушки остались заинтригованными новым знакомством и погрузились в тревожные ожидания следующей встречи, о которой они уже договорились с Эйзикелем. Он пообещал, что пригласит своего симпатичного товарища для Наташи. За окном не прекращался дождь. Потоки воды омывали стекла. Двое мужчин покидали заведение, придерживая под руки третьего. Со стороны казалось, что он просто сильно пьян.

«Пепел перемен»

Грой стоял у зеркала, сменяя кепки. Темные очки и неприметное пальто уже уняли его поиски. Дело встало за головным убором. Уютная, но при том захламленная прихожая, озарялась тусклым мягким светом. Из глубины квартиры попевала популярная песня. В проходе появился Йиван. Он облокотился о дверной проем и принялся оценивающе разглядывать брата. - Так ты только больше внимания привлечешь. – изрек он, усмехаясь. Грой, к тому моменту уже изрядно раздраженный подбором кепки, сорвал с себя очередную и швырнул ее на полку шкафа. - А что ты предлагаешь? В дверном проеме появилась хрупкая блондинка. Она поспешила похвалить наряд Гроя, и тем самым приободрить его. Но ее слова звучали не убедительно. По крайней мере, по той причине, что она не знала этого человека и тот возможный резонанс, который его возвращение в город может принести. - Малыш, он же не на свидание собирается! – обрил ее Йиван. - Я выгляжу как дед-педофил в этом пальто! – озаряясь в зеркало, фыркнул Грой. Все рассмеялись. В конечном итоге, он направился в участок, чтобы отметиться, облачившись в свой привычный спортивный костюм. Накинув широкий капюшон на излюбленную кепку, он уселся в неприметную иномарку у дома, повернул ключ зажигания. Заиграла знакомая песня. Парень стянул очки с лица и аккуратно повесил их на ворот толстовки. Бодро подпевая слова, он кружил по району, направляясь в то место, которое в прошлом обходил стороной. Дым сигареты окутывал его лицо и улетучивался в узкой щелке открытого окна. Резкий звонок отвлек парня. Наперсток отдал ему свой телефон на время, пока Грой не часто покидал дом. - Алло… - Ну привет, мой хороший! – раздалось в трубке. - Это не Наперсток. - А я понял, Грой. Я узнал тебя. А ты меня? Грой сглотнул. Он как раз остановился на светофоре. Его взгляд нервно забегал, сердце тревожно билось в груди. Так быстро, что казалось его стук перебивал звуки музыки старой магнитолы. Через мгновение загорелся зеленый сигнал и парень, нажав на газ, нашелся с ответом. - Кто из вас троих на этот раз? - Ты уже нас не различаешь? – послышался смех на заднем фоне. - Никогда вас не различал! Три дебила! – выпалил Грой, то ли в шутку, то ли в раздражении. Он старался следить за дорогой, но от волнения пропускал нужные повороты. В трубке снова слышался смех. - Ладно, давай по делу. Поздравляю с выходом на пенсию, и надеюсь на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество. – произнес голос в трубке. - Спасибо. Но мне придется отказаться. – Грой нервно выискивал пути объезда и начинал беспокоиться. Ведь опаздывать в участок было никак нельзя. Он вел машину словно впервые. Так действовал на его сознание Абел, который разговаривал с ним в тот момент. Он намеренно сбавлял тон своего голоса и подбирал слова так, чтобы оппонент терялся, выдавая нужные ответы. Но Грой и сам умел делать это. Он прекрасно понимал, что происходит и умел не поддаться на эту тактику. Одно лишь его отвлекало, это мысль о нарушении времени прибытия в участок. - Что если я скажу кое-что, что может изменить твой настрой с категоричного на более заинтересованный? – проурчал Абел. Он восседал на диване, в жуткой, но при том изысканной обстановке. Полумрак комнаты, границы которой расплывались в тусклом свете. То ли бордовые, то ли вовсе черные обои, мебель в тон, нелепые старинные балдахины вместо штор на окнах. На стенах угадывались толстые багетные рамки, мерцающие золотом. Сигаретный дым плавал в центре зала. Там же Максвелл рьяно вцепившись в чей-то труп, выцеживал остатки крови, аккуратно прикрывая свою рубашку плотной салфеткой. Рядом с Абелем в огромном кресле, по-царски развалился Эйзикел. Он внимательно слушал разговор по телефону, вальяжно выкуривая толстую бурую сигарету. Ее дым раздавался легким вишневым ароматом. После слов Абеля в голове Гроя мелькнул образ его сестры. Откуда вдруг она вспомнилась ему. Красный сигнал светофора. Парень понял, о чем может пойти речь дальше. - Вы, вообще сейчас где? – вдруг выпалил он. Зеленый, газ. Машина тронулась вперед, выезжая из небольшого ущелья. - В Питере… - неловко признался Абел, что-то подозревая. Он ощутил, как Грой выхватил у него роль ведущего манипулятора в диалоге. Тот, в свою очередь, уже парковался у участка. Время позволяло-таки не торопиться. - Только не говори, что она у вас? – тревожно, но дерзко спросил Чевски. Абел окинул взглядом труп, распластавшийся посреди залы. Максвелл поедал его словно мягкий фрукт, стоя на четвереньках. - Нет. Но это дело времени. – признался Абел. - Значит она в Питере... – то ли заключая, то ли вопрошая произнес Грой. Эйзикел выхватил трубку у брата. - Знаешь, дружище! Я совершенно не хочу прибегать к манипуляциям и шантажировать такого мастера, как ты! Но если ты продолжишь мять яйца и изображать из себя законопослушного гражданина, ты меня вынудишь натворить много хреновых дел! – прошипел он сквозь зубы. - О-о-о старшенький заговорил! – усмехнулся Грой, - мне пора! До связи! Внезапные гудки раззадорили Абела. Эйзикел упал в свое кресло под хохот брата. - Он понимает, что мы играем по прежней схеме, только теперь против друг друга. Он знает все ходы наперед. – задорно улыбаясь, заключил Абел. Максвелл аккуратно потирал уголки рта своей салфеткой. Тихонько он выпрямился в полный рост и швырнул окровавленную ткань на столик у кресла Абела. - Надо прибраться. – пробормотал он, словно игнорируя общую тему беседы. - Ща… - небрежно кивнул Эйзикел. Он крепко задумался над словами брата. Максвелл потоптался некоторое время над трупом, понял, что помощи не дождется и вновь подошел к братьям. - Что вы как малолетки? Вы же можете ему прямо сказать, что вам нужно от него на самом деле?! – возмущенно оттарабанил он. Двое посмотрели на третьего так словно он изрек простую, но истину, до которой они оба не догадались.

«1984»

Печаль окутывает, словно брызгами волна, неприятно расплываясь по всему телу. Сотрудник лаборатории, уже не молодой мужчина, нервно приглаживает седеющие кудри сырой ладонью. Долго он сдерживал слезы. Но вдруг его веки сжимаются, он срывает с лица хрупкие очки и принимается тереть влагу с глаз. Его печаль опьяняет разум и движения делаются хаотичными. Без аккуратности, присущей ему – специалисту высокого класса, нейрохирургу, он совершенно небрежно растирает слезы по лицу, трясущимися пальцами. В морге его ждут коллеги. Он уже взял себя в руки и направился к лифту. При входе в темное, холодное помещение его встречает девушка в белом халате. - Доктор Максвелл… - она увидела его таким впервые. Его болезненный и непривычно угрюмый вид заставил ее замешкаться. Он, в свою очередь, остановился, ожидая продолжения фразы. - Они в блоке 3. – Вымолвила она. Доктор молча кивнул и продолжил шагать в указанную сторону. - Сожалею о вашей потере, Доктор Максвелл… - вдруг вымолвила она, уже ему в след. На что его шаг снова прекратился. Он лишь сделал безмолвную паузу, с трудом оглядываясь в сторону коллеги, затем тронулся вперед по коридору. Все его тело ломалось от боли, из душевной, перетекая в физическую. Второй раз в его жизни, она словно била сильнее. Или уже он не был так молод и устойчив как этим ударам судьбы, как когда-то давно. На патологоанатомическом столе лежало тело его сына. Волосы мягкой черной аурой обрамляли голову. Слегка прикрытые, пустые глаза, всё еще поблескивали под тусклым светом лампы. Кожа лица уже побледнела, а капли крови у ноздрей иссохли, остановившись мелкими подтеками у губ. На нем был такой же белый халат, какой носили все сотрудники лаборатории. Под ним черная рубашка, расстегнутая на пару верхних пуговиц, вероятно в попытке отдышаться перед тем, как его сердце полностью остановилось. Коллеги Максвелла не притрагивались к телу, пока он не явился лично. Они выжидали, пока он сможет найти в себе силы. Отец заботливо поправил ворот халата на уже мертвом сыне. Не отрывая взгляд с его бледного лица, он собрался и принялся задавать вопросы. - Сыворотка была слишком мощной? - Она была недоработана. – Послышался тихий женский голос коллеги. Которая так же переживала из-за случившегося. - Сердце не выдержало. – Добавил другой врач. Его голос дрожал, но слышалось раздражение. После недолгого молчания, Максвелл дал волю чувствам. Его рука словно стирала с лица очки, глаза вновь увлажнились. - Как же он был так неосторожен… - вымолвил доктор. Его товарищ уложил руки ему на плечи в успокаивающем жесте. Женщина, до этого не решавшаяся толком посмотреть на юношу, вдруг неуверенно увела глаза именно в его сторону. Лишь бы не смущать убитого горем друга своим пристальным взглядом. Она словно осознала окончательно, что произошло. Абел уже никогда не заговорит с ней, никогда не улыбнется и не подшутит, как он умел, не рассмешит ее. По ее щеке покатилась слеза. Из-за его собственной нелепой ошибки прекратилась его жизнь. Присутствующие винили во всем себя. Каждый находил причину этому. Кто-то не уследил, кто-то не был рядом, кто-то не контролировал исследования должным образом. Кто-то просто не знал, что происходит. Ничего не предвещало беды. Так внезапно прекратилась жизнь, подающего надежды, молодого специалиста. Исследования, начатые им, по истине были уникальны. Доктор Максвелл, решает доработать препарат, за создание которого взялся его сын. Но, управляемый отчаянием, которое привело его к безумию, он создаст нечто совершенно иное. Нежели то, что задумывал Абел.

«Обитель беспокойства»

Ее карие глаза, слегка прикрывала каштановая челка. Нежные румяные виски, маленькие аккуратные губы и довольно крупный, но лаконичный нос, отражались в зеркале заднего вида, куда всю дорогу пялился Эйзикел. Он пытался окидывать ее взглядом лишь украдкой. Но их глаза сталкивались уж слишком часто. За окнами мелькали уникальные сооружения 18 века. Они приковывали внимание Абеля. А он, в свою очередь, интересовал Наташу. Неловкое молчание периодически зависало в воздухе, разгоняемое теплым ветерком, льющимся из открытых окон. Когда на пути стали угадываться уже более современные постройки, подруги начали переглядываться. А между братьями, иной раз, проскальзывали взгляды такие, словно они бурно что-то обсуждают, не произнося ни слова. То усмехнется один, то фыркнет второй. - Следи лучше за дорогой. – вдруг бросил Абел. Его оппонент лишь снова усмехнулся, не забыв пометить уже привычным взглядом Женю. Рекламные баннеры над дорогой сменились на сосны. Джелена вспоминала в этих пейзажах прежние места, где когда-то с Гроем они гоняли по округе, скрываясь от преследования полиции. Какое безумное было время. Ему всегда сходили с рук все правонарушения. Пока он еще был юн. Она никогда не лезла в его дела и потому не знала с кем он водился. Откуда все эти подарки и крупные покупки. Он небрежно фыркал, умалчивая о деталях, если она вдруг решала поинтересоваться. Потом, она словно утратила способность переживать о происходящем. Как и Йиван. В одночасье они, перестали замечать странности в их жизнях. Они не помнили, как погиб их отец. Они будто проспали многие важные события тех лет. Но когда Гроя упекли в психушку, эта пелена наваждения спала и всё разом навалилось. Джелена не справилась с давлением, обрушившимся на нее, тогда еще совсем юную девушку, только что окончившую школу. Наличие отца в семье удерживало молодых людей в крепкой связке родственных уз. Хоть Джелена и была приемной, она никогда не чувствовала отчуждения. Мальчики были ей как родные. Но когда главы семьи не стало, начался хаос. Всё было словно в тумане. Ложь, ревность, похоть, зависть и тяжелая, неуловимая тоска по безмятежности, утраченной в один миг. Который уже было не вернуть. Когда всё произошло, никто не помнил. По рассказам отца, она знала, что ее мать была похоронена в России. Туда Джелена и отправилась, когда поняла, что оставаться дома ей уже невыносимо. Никто не знал, где ее искать. Наперсток лишь помог ей собрать вещи и отвезти на вокзал. После долгих попыток уговорить ее остаться, он опустил руки. Теперь она лишь на миг вспомнила все те странные события, повлекшие за собой тяжелые травмы. Сейчас, когда в окне проносились такие знакомые и в то же время, такие чужие пейзажи. С того времени она не стремилась заводить отношения. Точнее, она боялась кому-то довериться. Поэтому все ее мимолетные знакомства были поверхностны. Она могла не помнить имен тех людей. Она была уверена, что тот человек, который наблюдал за ней в зеркало заднего вида, лишь очередной знакомый, который просто понравился ей больше остальных. Но она не питала надежд и понимала, что его цели не идут далеко.

«Яйца всмятку»

Я готовил яичницу на ужин. Малышка, кажется, прибиралась в комнатах, и потому громкая музыка орала на всю квартиру. Тихо бывало лишь когда голубки отсутствовали дома. Сквозь треск масла и музыкальный грохот я услышал звонкий короткий визг полицейской сирены под домом. Стоя у окна с раскаленной лопаткой в руке, я проводил взглядом бегущего к подъезду Йивана. Его машина брошена у обочины. А из-за угла соседнего дома выворачивает пара патрульных машин. Лучи красного и синего огней мелькали на небольшом радиусе, отражаясь на стенах зданий. Я погасил конфорку и направился к входной двери. Запыхавшийся Йиван появился в прихожей довольно скоро. Завидев меня, он словно удивился. Возможно, выражение моего лица дало ему понять, что я осведомлен о некоторых вещах, больше, чем он ему хотелось бы. - Правильно, приводи их домой. Угостим чаем и расскажем как у нас дела. – Отшутился я, похлопывая лопаткой по руке. - У меня выбора особо не было! – нервно скидывая с себя куртку, выпалил Наперсток, - я не такой умный как ты. Он пытался шустро соображать, что предпринять дальше. Бегло он окидывал взглядом всё вокруг, словно выискивая решения. Куртку сминал в ящик. - Это нелепо. – Я вручил ему лопатку и отправил на кухню. Его девчонку упросил слушать свое музло в наушниках и не высовываться. Сам уселся в прихожей, на пуфик, который, кажется, был приобретен еще Джеленой, когда она пыталась облагородить наше гнездышко. Серый, когда-то модный бархат на нем потускнел, напоминая о том, как всё скоротечно и недолговечно. Стук в дверь сопровождался звоном дверного звонка. Я не торопился подойти. Снова стук. Жутко захотелось закурить. Я инстинктивно потер глаза, чтобы казалось, словно я только проснулся и неторопливо направился к двери. Еще пара нажатий на кнопку звонка. Словно хищная птичка, срываясь с ветки, моя рука опустилась к замку, после долгого выжидания. Я продолжал тереть глаза, аккуратно распахивая дверь. Двое полицейских принялись представляться. Естественно, я не запомнил их имен. - Чем могу помочь? – я спросил, словно не расслышал их агрессивное приветствие, в котором была озвучена причина их появления здесь. В тот миг Йиван, возможно, пытался спрятаться в кухне, в панике выискивая лучшее расположение на случай ареста. И в итоге решил, что встретит полицейских гордо восседая на синем диване, с кухонной лопаткой в руках. Я же окинул взглядом «гостей», которые, к слову, убавили свой пыл и уже сомневались в том, что постучали в нужную дверь. Дело оставалось за малым. - Я никого не вызывал. – Бросил я и захлопнул дверь. Наперсток наблюдал в окно, как растерянные патрульные размещались в своем транспорте и покидали двор, с уже выключенными сигналками. Я вернулся на кухню. Брат слез с подоконника и побрел к дивану. Его растерянный взгляд не сразу встретился с моим, выжидающим и довольным. - Лопатку… - протянув руку, вымолвил я, нелепо улыбаясь. Наперсток тихо выдохнул, вручил мне предмет кухонной утвари и покинул кухню. По особо громкому удару дверью в комнату, я понял, что заходить к ним не стоит. Не успел я вернуться к своей яичнице, как меня увлекли странные стоны девчушки. Как бы я не пытался отвлечь свое внимание на готовку, меня не покидали тревожные мысли. Ведь, кажется, за дверью происходило насилие. Я стал нервно напевать какую-то мелодию, болтать с собакой и переворачивать подгоревшие яйца. Когда стоны прекратились, я занервничал еще больше. Вскоре дверь в комнату скрипнула. Мое любопытство заставило меня подглядеть. Я сделал небольшой шаг от плиты и передо мной открылся коридор, в конце которого малышка проползала к ванной. Она не заметила меня. Ее вид был удручающий. Я понял, что происходит здесь, когда Наперсток превращается в Йивана. Который явился на кухню мгновения спустя, в наспех натянутых брюках. Он принялся заполнять стакан водкой, делая вид, что меня нет. Я понимал, что ему не по себе от того, что я нахожусь здесь в этот момент. - А ты неплох… - решился я. Опустошив махом двухсотграммовый стакан, мой брат небрежно оперся задом о столешницу и долго не решаясь заговорить, стоял и сверкал своим безупречным потным торсом. Я в свою очередь, повторил его позу, но с тарелкой яичницы в одной руке и с вилкой в другой, ожидая его монолога, который спровоцировал нелепой, но колкой шуткой. - Я так спускаю пар. Она привыкла… - объяснился Наперсток. - Что-то мне это напоминает, - ехидничал я с полным ртом. В стакане снова появилась водка. Торс скрылся из виду, теперь я видел только спину. - Ты же сказал, что больше не будешь… - вдруг спросил Наперсток. Я в свою очередь продолжал молча есть, раздумывая над ответом. Он делает очередной глоток уже небольшой порции спиртного. В коридоре скрипнула дверь. Музыки уже не слышно. - А что мне нужно было позволить им тебя взять и потом спокойно давиться яичницей? Наперсток явно не был способен в тот момент посмотреть мне в глаза. Да и я не стремился пялиться на него, уткнувшись в тарелку. И тут сквозь звонкое постукивание вилки послушалось смущенное: - Спасибо… Я не смог доесть свою яичницу.

«Остатки тревожного разума»

Эйзикел мило беседовал с Женей, пока Абел насиловал Наташу где-то на втором этаже большого загородного коттеджа. Тихое место недалеко от Лисьего Носа. Сосны, озеро и тихие улочки, словно заброшенного поселка. Дом огороженный высоким забором, принадлежавший вороватому чиновнику, тело которого пока не обнаружили. Женя понимала, что эти парни никак не могли жить в таком роскошном месте, а для съема особняк явно не был открыт. Сомнения по поводу безопасности девушку, конечно, посещали. Что-то внутри било тревогу. Но всё это меркло в ее голове, стоило только Сергею посмотреть на нее нежным взглядом и щекотать ее уши мягким тембром сладких речей. Тем более она уже была прилично пьяна. Музыка в гостиной, где располагалась пара, хоть и была не громкой, но неплохо перекрывала стоны подруги, раздающиеся в одной из комнат. Жене нравилось, что Сергей не пристает к ней и ведет себя более чем прилично. Но в то же время она задумывалась, о причинах сдержанности ее нового друга. Ведь по сценарию, к которому она уже была готова, всё должно было пойти иным путем. Но Эйзикел продолжал убаюкивать ее приятными разговорами и подливать шампанское в ее бокал. Он оказался безумно интересным собеседником, галантным, но дерзким. В меру нахальным, но мягким. Он вовремя мог замолчать или найти нужные слова. Естественно, она влюблялась. И понимала это. Пройдя череду невзгод и обмана со стороны мужчин, она уже могла легко распознавать все их тактики обольщения. Но Сергей был открытием для нее. Такого она еще не встречала. И, конечно, наблюдала и анализировала его поведение, словно изучая новую для нее тактику обольщения. - «А она не сдается» - подумал Эйз, мило улыбаясь ей в глаза, - «Совсем не дура. Неужели они с Чевками не родня.» - О чем ты думаешь, красавчик? – вдруг решилась Женя. Парень пронзительно сверлил ее влюбленным взглядом, что ее сильно смущало. - Да так… - неловко усмехнулся Эйз. Всё выглядело словно милое знакомство двух влюбленных, сулящее бешенный роман. Послышались тяжелые шаги. Взгляд Эйзикела плавно переключился с Жени на, появившегося в коридоре брата. Тот, в свою очередь, ничуть не смущаясь застегивал брюки. Эйз расплылся в ехидной улыбке, уводя взгляд в сторону. Его больше занимала обязанность подливать шампанское в бокал спутницы. Та окинула тревожным взглядом Абела, испаряющегося в коридорах особняка. - Не бойся, он твою подругу не обидит. – Вдруг прозвучал бархатный убаюкивающий голос Сергея. Женя настороженно прислушалась. - И где же она? Губы Эйза были заняты бутылкой коньяка. Девушка замерла в ожидании. Ей казалось, что ее подруга должна появиться вскоре, но этого не происходило. Беспокойство взыграло в груди. Ведь Абел не казался таким безобидным. Впрочем, как и ее спутник. От них веяло маньячной, ледяной колкостью. Но их выдающиеся внешние данные усыпляли бдительность одиноких девушек. Эйз опустошил бутылку залпом. Звонко ее дно коснулось стеклянного столика. Парень, извиняясь, поспешил к брату. Женя осталась наедине со своим бокалом в большой гостиной. Обстановка, действительно, была слишком шикарной, для неизвестно чем занимающихся молодых людей. Пока она разглядывала огромный резной камин, за которым располагались панорамные окна, вся одурь, которой ее напичкал Сергей постепенно развеивалась. Она почувствовала, как алкоголь сковывает ее мысли. Всё вокруг словно нагнетало ощущение опасности. Ведь и выбраться отсюда самостоятельно не представлялось возможным, при желании. Потихоньку она стала понимать, что оказалась в западне. Неужели ее скучная, размеренная жизнь вдруг так резко оборвется здесь? С кухни послышались голоса мужчин. Они о чем-то спорили, явно пытаясь не привлекать внимание к беседе. Не разобрав, о чем шла речь между братьями, Женя решила найти подругу и поторопилась незаметно подняться на второй этаж. Там всё было еще роскошнее. Словно во дворце. Лишь пыль на статуях в нишах и на картинах, говорила о том, что в доме давно никого не было. Что это за место? Одна из дверей в коридоре оставалась приоткрытой. Солнечный свет, тонким лучом озарял одну из статуй напротив. Женя тревожно заглянула в комнату, подготавливая себя к любой самой неприятной картине. Наташа, поджав ноги, тихонько курила у окна на небольшой тахте. На ней не было ничего, кроме пледа. Подруга не сразу заметила, что в комнату кто-то вошел. Ее макияж растекся, волосы растрепаны. Глаза, словно только что утерты от слез. - Наташ… - тихо позвала Женя. Та оглянулась. Она удивилась, что с Женей всё в порядке, она даже не была раздета и растрепана. Удивление застыло на лице девушки. Женя смущенно подошла к подруге. - А у вас ничего не было? – спросила Наташа, выпуская дым. - Нет, он даже не приставал. Всё болтал, зубы заговаривал. Я удивилась. – Рассказала Женя, присаживаясь рядом. – Теперь они там ругаются, похоже. - Ругаются? – голос девушки был надорван, словно она еще не успела усмирить плач. - Что случилось? - Ничего такого. Со мной бывало и похуже. А этот даже штаны не снял толком! – Нервно усмехнулась Наташа. – Я всё жаловалась на мужиков, на их слабость и бессилие в постели. Вот! Допизделась! Ее руки дрожали, сигарета еле удерживалась между хрупкими пальцами. Девушка отвернулась к окну. Женя тяжело вздохнула, аккуратно поглаживая подругу по плечу. - Я была уверена, что вы там кувыркаетесь во всю! – вдруг пошутила Наташа. - Я сама того ожидала, но он почему-то решил беседовать и спаивать меня. Сначала мне показалось, что он просто хочет растянуть действо, играя в джентльмена. – Женя, оглянулась в сторону двери. – Но кажется, он вовсе не собирался со мной спать. - Хм… - Я что настолько не красивая? Девушки рассмеялись. Вдруг в дверях показался Сергей. Довольно улыбаясь, он вымолвил: - Вы тут веселитесь? Что будете на ужин?

«Однажды укушенная»

Стол ломился от разнообразия блюд. Грой, еще суетился у плиты, периодически размещая на столе очередную тарелку с горячим. Забавный детский фартук на нем смотрелся очень мило. Наперсток, уже расположился на диване, а его подруга восторгалась кулинарными стараниями Гроя. - Впервые вижу, что мужчина способен так потрясно готовить! - Да, талант не пропьешь. – Вторил ей Йиван. - Сначала попробуй. Выглядеть это может аппетитно, а вот на вкус… - смущенно оправдался Грой.

***

- На вкус, как дерьмо! – облизывая палец, изъявил Максвелл. Не смотря на отвращение, он снова обмакнул палец в тарелку с пловом и попробовал еще раз. Большой темный зал ночного клуба, заваленный трупами. Неоновая подсветка на стенах. Вдали огромный экран, транслирующий ролики, напоминающие порнографию. Низкочастотная, плавная мелодия окутывала это, уже пустое пространство. Максвелл, с присущей ему аккуратностью, вытер капли крови с лица. Сменил салфетку и так же протер палец от плова. - Как они это едят? Брезгливо встряхнув руки, он натянул перчатки и устало побрел в зал с порнографией, прихватив с собой автомат. Там музыка слышалась громче. Парень рухнул на огромный диван перед дисплеем. Бездыханный труп девушки, медленно скатился ему на плечо. Максвелл лениво отодвинул ее лицо подальше. - Не, дорогуша, я по мальчикам. Извини. – Вымолвил он, не глядя в ее сторону. Потянувшись за сигаретами, он обнаружил, что и ворот рубашки запачкан кровью. Фыркнул. - Твою-ж мать… - Долгожданная затяжка последовала за тяжелым вздохом. На экране мелькали сцены с обнаженными телами. Парень смотрел на это словно на огонь в камине после тяжелого дня. Облокотившись на колени, он потер лицо. Очередная затяжка. В стеклах его очков отражались кадры из порно. Внезапно вдали послышался шум. Кто-то успел нажать тревожную кнопку ранее. Прибыла очередная группа захвата. Максвелл понял кто явился по крикам, которые издавали бойцы, пробираясь по темным залам заведения. Они обнаружили последствия страшной бойни, трупы посетителей и обнаженных женщин. - Спасибо, что дали пару минут перевести дыхание, братцы! – Пробормотал Максвелл. Он подобрал свое оружие и побрел в сторону группы захвата. Под плавную мелодию и крепкий бит, располагающие к плотским утехам, засверкала автоматная очередь во тьме логова разврата. Отряд, прибывший на место, был немногочисленным. Но рубашка была запачкана в ближнем бою. А в доме, одного из убитых в том заведении, посетителей вечеринка набирала обороты. Женя уже начала понимать, что интима с ней не ищет ни ее спутник, ни его брат. А вот к ее подруге подобный интерес испытывают оба. Точнее позволяют себе вести себя с ней менее уважительно. Когда она осталась на едине с Абелем, она поняла, что ее подруга и Сергей долго не появляются, хоть и отлучились лишь покурить. Абел не придавал этому значения. Но когда Женя стала интересоваться напрямую, он совершенно неприкрыто стал отвлекать ее разговорами. При этом не позволяя себе даже флиртовать с ней. И так как Женя уже была сильно пьяна, она решила расслабиться и отвлечься от дурных мыслей, пойдя на поводу у друга, который обозвался Дмитрием. - Тебе понравилось с ним? – Сергей мягко нашептывал на ушко, изрядно подпившей Наташе. Он то легонько поглаживал ее запястья, то крепко сжимал плечи и шею. - Не скажу…- смущенно промурчала она в ответ, - но можно было и понежнее. Парень усмехнулся, сладко прикрывая глаза. Девушка по началу сопротивлялась. Но для Эйзикеля было простой задачей расслабить ее и расположить к себе. Вскоре его губы от ушка плавно перенеслись к ее губам. Она растаяла, ноги подкашивались, словно под действием снотворного. Не смотря на крепкий поцелуй, она сползала по стенке, к которой ее прижимал Эйз. Когда он почувствовал, что дама себе не принадлежит, быстрым движением поднял ее тельце, сжав ее бедра в сильных ладонях. Тонкие ручки повисли у него на шее. Она застонала, не сдерживаясь. - Тише, тише… - шептал Эйзикел, ускоряя темп. Стоны, естественно послышались на кухне, где беседовали Женя и Дима. Молодой человек смущенно принялся изучать содержимое холодильника в поисках очередной бутылки спиртного. А Женя лишь угрюмо вздохнула. - Понятно… - пробормотала она, - можно курить и здесь. Зачем было уходить для этого на крыльцо? - Хочешь, чтобы они тут трахались? Жене уже было не до шуток. Она осталась сильно оскорбленной. Но больше всего ее удручало замешательство. Такое развитие событий ей было трудно объяснить. Девушка, покачиваясь, принялась искать свою сумочку. - Ты куда? - Пойду отсюда… - не удостоив взглядом Диму, рявкнула Женя. - Сейчас уже поздно… - Абел медленно следовал за девушкой, растеряно ищущей в большой темной комнате свои вещи. Он встал в арке, разделяющей помещения. За это время он так и не дополнил свой облик верхним элементом одежды, оставаясь лишь в брюках. Его силуэт, мощный и пугающий, застыл между освещенной столовой и темной гостиной. Было не понятно выражение его лица. Но Женя ощущала, что он пристально следит за каждым ее неловким шагом и боялась оглянуться в его сторону. Когда она поняла, что потеряла свою сумочку, не смогла сдерживать эмоции и заплакала. Абел подошел к ней со спины. Его рука нежно скользнула по ее плечу, затем и вовсе укутала девушку в крепком объятии. Она ощутила, как он гладит ее волосы. Абел не отличался нежностью в отношении дам, поэтому его ласки напоминали сюсюканье с котенком, нежели ублажение женщины. Он попытался успокоить Женю, поглаживая ее по голове. Она растерялась, но успокоилась. На ее лице застыла утомленная гримаса недоумения.

***

Грой, разглядывал ее счастливое лицо, застывшее на старом совместном фото. Нежно пальцами он проводил по стеклышку рамки. На снимке они еще совсем юные, нелепые. Когда-то он мог целовать ее так же, как на этом фото, непринужденно и радостно, сжимая в объятиях. Их любви завидовали все, кто знал их. Хоть они и скрывали свои чувства на людях, ибо считались одной семьей. Но все прекрасно понимали, что в этом союзе не было ничего противоестественного. - Не надумал разобраться с этим? – тихо спросил Наперсток. Он аккуратно наклонился над братом, завидев, что за предмет тот удерживает в руке. Грой лишь угрюмо вздохнул. Наперсток рухнул рядом с ним на диван и вальяжно закинул ноги на столик. - Эй, тапки-то сними! – шутливо рявкнул Грой, - совсем распоясались тут. - Ничего, Верка убирается каждый день, словно ей заняться больше нечем. А я привык к свинарнику. - Так может поэтому она и убирается каждый день? - Батя, успокойся! - И как она с тобой живет вообще? – усмехнулся Грой. - Не знаю… Любит может? – отшутился Йиван. Ухмылка слегка коснулась лица Гроя, он вернул свой взгляд к фотографии в руках. - Что вы знаете о любви? – поглаживая стекло в рамке, вымолвил он. - Поезжай к ней. Я позабочусь об остальном. – вдруг предложил Йиван. - Позаботишься? Ты? Наперсток небрежно выхватил фоторамку из рук брата и принялся разглядывать счастливый снимок, когда-то сделанный им. - Как насчет пересечения границы? – посерьезнел Грой. Его младший брат выдал осуждающий взгляд. - Ты либо себя недооцениваешь, либо попросту перестал верить в себя. Я всё еще пытаюсь понять, насколько же жестко они тебя там обработали. – Выпалил Йиван, не отрывая взгляда с фотографии, - Посмотри на этого парня здесь. Он указывал на молодого Гроя со снимка: рыжие волосы, собранные в хвост, кожаная куртка, дорогие часы на руке, красивая и счастливая девушка в его объятиях. Фотография сделана на крыше одной из соседних высоток. Тогда юнцам казалось, побывать на крыше и вообще проводить там время это удел очень успешных и дерзких, свободных членов банды. Ведь туда было не так легко попасть. Сейчас, конечно, всё иначе. И этот стереотип кажется смехотворным. Но именно эта деталь на фотографии оказалась неким напоминанием для Гроя о том, что ему всё еще доступно многое, не смотря на запреты. Ведь и тогда позволялось не многое. Но его это не волновало. - Ты говорил, что у них есть для меня работа? Но мне они ничерта не сказали, конкретно. - А мне тоже. – Йиван передал рамку обратно в руки брата, - Лишь искали тебя, спрашивали. Я помню фразу «дело есть для него». Последние слова Йиван произнес, изображая голос Эйзикела. - Но она уже у них… - вдруг вымолвил Грой, словно сам того не ожидая. - Джелла? - Да. – Он снова устремил взгляд к снимку. - Почему они не сообщили о том, что нашли ее? - Дразнят. Знают, что я такие вещи могу и без слов понять. Проверяют мою реакцию. Ранее только сказали, что «это вопрос времени». - Oh, dirty bastards! – пробурчал Йиван, изображая сильный британский акцент. - Когда перестану принимать лекарства, я смогу восстановиться. Но это повлияет на мое душевное равновесие. С этим я могу не справиться. - Тебе поможет старина Джек. – шутливо предложил Йиван. - Черт его знает, что из этого выйдет…

«Юбилей»

Резкий стук в дверь перебивался звоном дверного звонка. - Доктор Максвелл плохо себя чувствует! – приглашая в квартиру незваных гостей, заявила домработница. Она поняла, что трое мужчин в форме, вошедших в помещение, являются представителями спецслужб, когда один из них предъявил удостоверение. Не молодой мужчина, с редкой сединой, юрким взглядом и застывшим на лице с годами мерзким оскалом. Он не посчитал нужным, объясняться или представляться ей, простой обслуге. Ощутив эту неприязнь со стороны агента, она уже не была с ним вежлива. Обнаружив доктора Максвелла в постели, совершенно обессиленного, агент приказал своим спутникам вытащить больного в столовую для беседы. - Я сам, сам… - пробормотал доктор, собирая последние силы. Он еле двигался. Казалось его вот-вот стошнит. Тяжелое, редкое дыхание, тремор и спутанное сознание Максвелла напоминали гостю о хорошо проделанной его сотрудниками работе на кануне. В виду чего в его поведении не было переживаний или сострадания. - Доктор Максвелл. Вы узнаете меня? – усевшись за стол напротив нейрохирурга, спокойно вопрошал агент спецслужб. Двое его сослуживца, словно коршуны, разместились подле доктора, изредка придерживая его за плечи. Ведь самостоятельно ему было тяжело даже ровно усидеть на стуле. Он то кашлял, то стонал, то пытался вздохнуть поглубже. Но последнее ему не удавалось. Его легкие будто сковывало заболевание. Украдкой, доктор смог удостоить полноценным, изучающим взглядом гостя. Затем его глаза снова укрылись за веками в мучительной гримасе. - Допустим…- прокашлявшись, - Господин Вайснц, я ожидал вашего визита. Но чуть позже. Как видите, я не в состоянии адекватно принять вас. - Возможно, так и было задумано… - пробормотал Вайснц себе под нос, - Когда последний раз вы были в своей лаборатории? Максвелл замер. - Помниться мне, вы подали в отставку после внезапной кончины вашего сына. – Начал агент, добавляя в свой тон изрядную долю ехидства. Доктор Максвелл оторопел. Его гуляющий взгляд, вдруг остановился и преисполнился волнением. Невысокая, пышная домработница, всё это время наблюдавшая за беседой, слегка попятилась, укладывая свои мягкие, пухлые кисти на грудь. В столовой повисла напряженная тишина. Вайснц знал, когда и как долго держать паузу, чтобы преступник раскололся, подвергаясь давлению. Но Максвелл не был так глуп. Не смотря на свое ужасное состояние, он осознавал и принял правила этой игры. - Ближе к делу, господин следователь… - брезгливо выпалил он, понимая, что тем оскорбит Вайснца. - К делу, доктор Максвелл? – раздраженно начал агент, - как скажете. В данный момент в вашей лаборатории происходит обыск. Все образцы, биоматериал, записи, все результаты ваших экспериментов и в том числе трое подопытных … - Они не подопытные! - В любом случае, все это теперь в распоряжении руководства. Происходит изъятие данных. Вас отстранят от деятельности, и осудят за несанкционированные, запрещенные эксперименты на территории секретной научно-военной базы страны… - Для вас там мало полезного… - перебил Максвелл, еле ворочая языком. - Неужели? Ваши разработки уникальны. Почему вы скрывали это столько лет? Вы могли бы удостоиться звания… - Убийцы? Вы бы выставили меня создателем боевых биомашин, - запыхаясь, перебил доктор, - Мне такая слава не нужна. У меня были иные цели, сугубо личные. Признаюсь, я потерял самообладание после утраты единственного сына. И всё это не имело цели заслужить признания или поставить на вооружение в армию таких созданий. Зная ваши интересы, я скрывал… Максвелл сильно закашлялся. Руки затряслись, он едва удержался на стуле. За плечо его подхватил один из сотрудников. Домработница, молча наблюдавшая за происходящим, вдруг решилась подать доктору стакан воды. — Это только навредит ему… - остановил ее Вайснц. В его словах угадывалась осведомленность о причине болезни доктора. Коллега доктора Максвелла, сильно пожалела о своем сотрудничестве с агентами спецслужб. Она рухнула у двери в подвальное помещение, куда ее швырнул один из бойцов спецназа, минутой ранее. Пятеро солдат рыскали по темной комнате, освещенной лишь флуоресцентными лампами. Лучи их фонариков пронизывали импровизированную лабораторию, на мгновения озаряя стены, предметы и объекты исследования. Двое принялись изымать журналы с записями, колбы с образцами. Трое остальных осторожно изучали три резервуара с жидкостью, расположенные в ряд у дальней стены. Каждый короб был в длину около двух метров. В основании металлические, сверху закрытые стеклянными экранами они напоминали крио камеры. Жидкость бледно-фиолетового цвета, словно подсвечивалась неоновыми лампами изнутри. Внутри, словно сквозь плотный туман, угадывались тела молодых людей. - Нихрена себе… - вдруг выпалил один из солдат, вглядываясь в лицо одного из образцов. - Вы сказали, что лишь проведете обыск! – решилась докторесса. - Спокойно там! – рявкнул один из бойцов, стягивая с себя автомат, - как эти штуки открываются? - Я не рекомендую вам взаимодействовать с клонами. – Пригрозила докторесса. - С клонами? - Разве они живые? – усмехнулся один из солдат. - О-о-х не вам здесь хозяйничать! – Взвыла женщина, пытаясь помешать бойцам касаться крио камер. - Гляди, Винни, у этого рука алюминиевая что ли…- не успел солдат договорить, как эта самая рука вцепилась в его лицо, пробив прозрачный экран камеры. Через секунду его тело рухнуло на пол. Вместо лица оставалась каша из плоти и костей. Все в комнате оцепенели. Докторесса, в ужасе, попятилась к двери и скрылась в коридорах бункера. Сработала сирена. - Яд сработал отлично. – Заключил Вайснц, спешно усаживаясь в Dodge Charger, припаркованный у дома доктора Максвелла. Автомобиль сорвался с места, как только трое агентов разместились и захлопнули двери. - Сволочи! – фыркнула домработница, провожая их взглядом. — Это должно было случиться рано или поздно. – Бормотал Максвелл. Он побрел в спальню. Каждый шаг давался ему с большим трудом. – Кажется, что-то пошло не так…Хм. Когда Вайснц с сотрудниками прибыл на место, он застал лишь пять солдатских трупов, убитых особо жестоким способом. Пустые крио камеры и несколько сохранившихся образцов препаратов, разработанных Максвеллом. Остальные помещения спешно покидали сотрудники военно-научной базы, в виду сигнала тревоги. - Что здесь произошло?! – воскликнул Вайснц. - В багажнике ящик с запасами для вас, ребята. Не тратьте всё разом! – приговаривала докторесса, захлопывая дверцу внедорожника, припаркованного в гараже секретной базы. Трое парней, облаченных в докторские халаты, спешно усаживались в автомобиль. Лицо одного из них, запачканное кровью, докторесса аккуратно протерла своим платком, протянув руку через окно машины. - Ты останешься? – наклонившись, спросил тот, что сидел рядом. Его острый взгляд вцепился в женщину, словно требуя отрицательного ответа. - Я должна сохранить то, что еще не успели изъять. Тот, что за рулем, схватил докторессу за запястье. Его взгляд так же был остр и решителен. В ответ, она лишь продолжила утирать его лицо платком. - Всё! Вам пора! Внедорожник, прошибая все ограждения и ворота на пути, вырвался на выезд к трассе. Трое беглецов оказались посреди пустыни.