зарисовки haikyuu

      выключенный свет в комнате. и лишь луна сквозь тюль освещает комнату. они сидят на полу напротив зеркала.       — почему ты пыталась себя убить? — ойкава спрашивает и проводит кончиком пальца по предплечью девушки для того, чтобы остановиться на запястье и замкнуть его в кольцо, заставляя ее едва-едва вздрогнуть. ее глаза прикрыты, а длинные ресницы касаются щек. она уверена, что на его лице сияет одна из его снисходительных улыбок. как же она ее ненавидит. настолько же сильно, насколько хочет увидеть ее.       — ты никогда не говорила о том, что у тебя есть проблемы, — «как и ты». она поднимает взгляд и одновременно с этим ощущает на своей шее его спокойное и размеренное дыхание, переходящее на плечо, где парень оставляет влажный след от поцелуя настолько эфемерного, что он и не ощущается вовсе, и это вызывает у нее табун мурашек, пробегающих аккурат вдоль позвоночника. реакция девушки не ускользает от цепкого взгляда парня, и уголки его губ скользят вверх. ткань полупрозрачной шелковой рубашки струится по его плечам, а волосы растрепаны так, словно он только-только проснулся. лунный свет мягко обрамляет контур тела ойкавы, создавая ощущение, что стоит лишь закрыть глаза, и весь его образ развеется, словно туман с первыми лучами яркого солнца.       — ты же знаешь, — ойкава делает паузу и зарывается носом в волосы на затылке девушки, пытаясь вдохнуть приятный аромат вишневого шампуня. его любимого. — ты всегда можешь мне довериться, — его касания невесомые. он обвивает талию девушки, прижимая ее к себе сильнее, она начинает ощущать нехватку кислорода и откашливается, пытаясь вдохнуть спасительный воздух.       — ну так?.. — в ответ она лишь шмыгает носом, стараясь сдержать подступающие слезы и сглотнуть подходящий к горлу ком невысказанных обид. ей кажется, что она находится в вакууме, а слова, что тихо произносит парень, звучат не над ее ухом, а где-то за пределами ее поля зрения. будто не в этом мире. пожалуй, она бы хотела оказаться сейчас где-нибудь. где угодно, но не здесь. не в этой комнате. не в этом доме. может быть даже не в этой вселенной. лишь бы не слышать его голос. «это не нормально». еще слово и она точно разревется. руки трясутся, а взгляд непроизвольно падает на некрасивые опухшие порезы на запястьях. она думает о том, что от них точно останутся следы. «ты оставил мне много шрамов. разница лишь в том, что эти будет видно,» — думает она. девушка много о чем думает и многое хочет ему сказать, однако произносит лишь: — а почему ты убил себя? — она зажмуривает глаза, открывает их вновь, и ойкава исчезает как самое сладостное наваждение. все это лишь фантасмагория, обман, плод ее порядком расшатанной психики.       спустя мгновение девушка тянет руку к лежащей на тумбочке пачке феназепама.