Черта

      Платье было черным - знак траура. Знак приличий, которые, будь ее воля, Алина никогда бы не стала соблюдать. Простое черное платье без кружев и украшений, самого чопорного кроя, от которого тянуло блевать. А еще из ткани настолько плотной, что Старкова задыхалась в нем в такую жару. Но выбора не было.       Платьев у нее осталось всего три - черное траурное, серое из более легкой ткани - повседневное, и сиреневое, яркое, отделанное шуханским кружевом и расшитое мелким керчийским жемчугом - остатки былой роскоши. Его Алина не продала. И хоть Ана Куя отругала ее за этот акт неповиновения, но тетушка всегда ее ругала, так что ничем новым это для девушки не стало. Не так и страшно. После всего, что пережила, Алина и вовсе не знала, что ее может напугать. Наверное, ничего. В это очень хотелось верить.       Девушка устало откинулась на спинку сидения. Поездка во втором классе - еще одна ее прихоть, как и оставленное сиреневое платье, так назвала это тетушка. Но путь из Ос Альты до места назначения предстоял неблизкий.       Сначала она должна была отправиться с центрального вокзала столицы до Крибирска, там пересесть на еще один поезд, идущий до Аркеска, а оттуда как-то добираться до поместья графа Морозова, которое находилось в отдалении от всех дорог.       Алина никогда не бывала в тех краях. Она вообще мало где бывала, кроме Керамзина, где они жили с тетушкой, когда Алина была совсем маленькой, да Ос Альты, куда они переехали со временем, и где она прожила пять лет с мужем.       Столицу Алина любила. Ей нравилась шумная и деятельная Ос Альта с ее ровными тротуарами и мостовыми, с ее магазинами и лавками, с ее равнодушными прохожими, спешащими по своим делам. Пару лет назад в столице появились первые автомобили, пугая своей скоростью жителей. В газетах печатали гневные статьи, призываюшие запретить новомодное средство передвижения. Алина была от них в восторге, как и Мальен. Но супругу он на машине так и не покатал. Теперь же Старкова ехала настолько далеко от столицы, насколько это было возможно.       Какое оно, поместье графа? Каков он сам и его домочадцы? Будет ли Алине тоскливо вдали от столицы? Девушка с удовольствием бы осталась в Ос Альте, но Ана Куя, как и всегда, взяла дело в свои руки.       - Ты должна быть благодарна, несносная! - рассерженной змеей шипела тетушка, бледная от горя, глядела на Алину с такой злобой, словно это Старкова виновата в преждевременной кончине супруга. Алина знала, что Ана Куя Мальена очень любила. Более того, это она устроила свадьбу своей племянницы с известным адвокатом по семейным делам - Мальеном Оретцевым.       О да, супруг был адвокатом по семейным делам, занимался разводами и судебными тяжбами между супругами, процессами, на которых родители делили между собой имущество и детей. Всякий раз, когда Алина задумывалась об этом, ее пробирал нервный смех.       Тетушка полагала Мальена блестящей партией. Впрочем, да, так и было. Старковой завидовали все ее знакомые, ведь супруг был красив, молод и богат. Чего еще желать девушке, чей свадебный возраст остался далеко позади?       Ей было двадцать один, когда Мальен взял ее в жены. Алина тогда полагала, что никогда уже не выйдет замуж. В конце концов, кому нужна сирота из обедневшего дворянского рода, за которой не дадут приданого? Но тетя Ана устроила этот брак. И была счастливее новобрачной, которая не знала, как реагировать на неожиданно свалившееся счастье. Ведь в Мала было невозможно не влюбиться. Но теперь его нет. И тетя Ана вновь взяла судьбу племянницы в свои руки.       - Не будешь же ты сидеть у меня на шее! - рычала тетя, - я нашла тебе работу! Что ж, с детьми Алина всегда умела ладить. И место гувернантки для двух дочерей графа Морозова, пусть и в далеком поместье под Аркеском, это подарок судьбы. Тем более, что жалование предлагали немаленькое. - Столько даже в столице не получают, - с торжествующим видом говорила тетя, - тебе очень повезло!       Наверное, повезло. Алина пока не понимала. Вообще ничего не чувствовала.       С момента похорон супруга прошло всего три недели, а она уже едет в поезде, глядя на однообразный пейзаж за окном. Под сидением лежит небольшой чемодан - все, что осталось от ее большого гардероба. Мал всегда хотел, чтобы его жена выглядела лучше всех. Ему нравилось дарить ей дорогие платья и драгоценности. Все это пришлось продать, ведь гувернантке подобные вещи ни к чему. Осталось три платья, нижнее белье, обувь да необходимые каждой женщине мелочи. Сумма денег осталась не такая уж и солидная. Но ее должно хватить на покупку всего необходимого на месте. Ну, должны же быть в Аркеске магазины? Или хоть одна портниха.       Алина не знала, как сложится ее судьба на новом месте. Девушка надеялась, что ее образования хватит для обучения двух юных графинь. В конце концов, она училась в институе для благодроных девиц - лучшем учебном заведении для девушек. Ей даже предлагали место учительницы после окончания института, но тетушка была против.       - Что?! Остаться старой девой?! Распутницей?! Никакие уговоры и доводы о том, что учительницы института имели репутацию лучше, чем у монахинь, на тетю не действовали. Она желала выдать племянницу замуж, почитая замужество самым лучшим, что могло случиться с девушкой. Право слово, лучше бы Алина осталась старой девой, как ее тетя!       Итак, образование у Алины было, но она никогда никого не учила. Сможет ли она дать двум десятилетним девочкам необходимые знания? Удастся ли ей поладить с ними?       Сомнения гложили девушку. Но рассказать о них было некому. Тетя никогда бы ее не поняла, ведь никогда не понимала. В любом случае, можно было найти и плюсы в создавшемся положении. В конце концов, она уезжает подальше от авторитарной тети, повидает новые места, познакомится с новыми людьми, попробует что-то новое. И снимет, наконец, это жесткое платье, от которого чешется вся кожа! И никто ее не осудит за то, что сняла траур так рано. Ведь никто же не знает, когда умер Мальен.       Ох, Мал. Алина закусила губу, сморгнула слезы и сжала губы плотнее.       Все прошло. Все закончилось. И больше никогда-никогда не повторится, так решила для себя Алина. Теперь, когда Мал умер, точно все закончилось.       - Мисс? В купе заглянул проводник, он проверил документы и предложил Алине чай. Девушка согласилась. И теперь пила чай из чашки с логотипом железнодорожной компании. Чай был вполне сносным. Но вскоре стало жарко. И Старкова расстегнула пару пуговиц на высоком воротнике. Святые, как же хотелось переодеться прямо сейчас! Невыносимое платье!       Наслаждаться одиночеством Алине удалось недолго. На очередной станции в купе зашел пожилой мужчина. - Добрый день! - улыбнулся, приподняв шляпу. Алина кивнула, изобразив улыбку на своем лице. И поспешно отвернулась к окну. Разговарить не хотелось. А вот ее сосед оказался чрезвычайно болтлив и не собирался так просто отступать, хотя Старкова всем своим видом демонстрировала, что она не заинтересована в разговоре.       И вскоре она узнала, что ее попутчик едет в Крибирск к дочери, повидать недавно родившегося внука, что супруга его давно умерла, а он очень ее любил, что он не жалует своего зятя и понять не может, что же его дочь в нем нашла. И что Алина чрезвычайно похожа на его покойную супругу, такая же красивая и печальная. Быть похожей на покойницу Алине хотелось меньше всего. Но приходилось вежливо кивать и пропускать мимо ушей все душевные излияния мужчины, иногда задавать наводящие вопросы. И тогда ее собеседника было не остановить. Он болтал, не умолкая, а Старковой оставалось лишь изображать на своем лице заинтересованность. Такой вариант Алину вполне устраивал.       Когда они приехали в Крибирск, день клонился к закату. Дул свежий ветер с реки, и Алина, ожидавшая своего поезда в буфете на вокзале, села прямо у окна, подставляя лицо свежему воздуху. Плотное платье оберегало от любого сквозняка. Алина решила, что выкинет наряд, как только представится возможность. Ее никто не замечал, никто не косился в сторону одинокой женщины в черном. Старкова наслаждалась тем, что ее никто не знает, что она не встретит здесь своих знакомых или друзей Мала, что никто не станет выражать ей соболезнования.       Это была свобода. Вдали от тети. Вдали от мужа. Больше не жена. Она вдова.       Вдова. Вдова.       Там, где другие рыдали, Алина улыбалась. Она была сама по себе. Впервые в жизни.       В детстве ее опекала тетя Ана, потом ей дала начальное образование учительница, нанятая тетушкой, затем Алина несколько лет жила в общежитии при институте, там запрещались контакты с внешним миром, даже на выходные и праздники им не дозволялось общаться с родными, о том, чтобы поехать домой речь вообще не шла. Алина писала тете Ане письма. Они были короткими. Старковой не о чем было рассказать тете. Точнее рассказывать не хотелось. Тетушка отвечала поэмами на несколько листов. Сейчас Алина не была уверена, что вообще читала, что ей пишет тетя Ана. А, может, читала, но не запоминала. Девушка наперед знала, что скажет ей тетя. После института, с которым было невероятно жаль расставаться, Алина три года жила в доме тети, помогала местной швее, научившись шить и красиво вышивать. А затем вышла замуж. И тут уж ее опекал муж.       А теперь девушка была одна. Осознание этого пьянило. Хотелось петь, хотелось кричать, хотелось сказать всем и каждому, что она одна. Там, где другие печалились, Алина радовалась. Она была одна. Свободна. Сама по себе. И вольна сделать то, что пожелает. Вольна и вовсе не поехать в поместье графа. Вольна остаться в Крибирске. Или найти свое счастье в Аркеске. Она свободна.       Объявили посадку на ее поезд. Алина поспешила на перрон. Солнце давно село. И платформу освещала только пара газовых фонарей. Алина четко осознала, что она больше не в Ос Альте, там уже давно перешли на электрическое освещение. А здесь еще сохранялись пережитки прошлого. Женщина медленно брела по перрону. Кроме нее, здесь еще было трое пассажиров, ожидавших, пока попадут поезд. Ветер стал прохладнее. Алина вздрогнула от пробравшей внезапно дрожи, а потом еще раз, когда...       - Алина! Старкова резко обернулась. Сердце колотилось в районе горла, похолодели руки и ноги, и закружилась голова. Никого позади не было. Перрон был пуст. Алина стояла в круге света прямо под фонарем, а дальше расстилалась тьма. И именно тьма позвала ее.       Старкова потрясла головой. Ей показалось. Только лишь показалось. Никто не мог позвать ее. Никто не знает ее здесь. Просто в шипении тормозов, подходящего поезда, в свисте пара, вырывающегося из трубы, ей почудилось собственное имя. Она просто давно толком не спала и устала. Вот и все. Не более того.       Алина протянула молодому проводнику билет, парнишка приветливо улыбнулся девушке и назвал ее место. Тринадцатое. Алина никогда не верила в приметы.       Она прошла в купе и села у окна. Глядела на вокзал, на пустынную платформу, глаза слипались. Поезд протяжно засвистел и тронулся в путь. Старковой показалось, что рядом фонарем застыла знакомая фигура. Алина вздрогнула, страх сковал внутренности, ледяной лапой сжал сердце. Девушка шумно выдохнула и откинулась на спинку сидения, закрыла глаза. Ее трясло, зуб на зуб не попадал. Алина велела себе дышать, просто дышать.       «Все хорошо», - шептала мысленно, - «все хорошо. Тебе почудилось просто почудилось. Там никого не было. А если и был, то это не Мальен. Мальен мертв. Мертв вот уже три недели. Ты видела его в гробу. Ты первая бросила землю в могилу. Ты слышала стук, с которым она ударилась о крышку гроба. Ты слышала рыдания Аны Куи и Руби. Ты помнишь шепоток за спиной и фальшивые улыбки. Мальен мертв. Его больше нет».       Алина закусила губу и заставила себя открыть глаза. За окном было темно, в стекле отражалось ее бледное лицо с огромными карими глазами и расширившимися зрачками.       Алина перевела взгляд напротив. Там сидела молодая девушка, она любезно ей улыбнулась. Рыжая и очень красивая, немного бледная, но это сейчас модно. - У вас все в порядке? - спросила ее соседка, в глазах ее мелькнуло настоящее участие. - Да, - хрипло ответила Старкова, смутилась и прочистила горло, - просто... давно не спала толком. Святые! Зачем она это выдала? Что хотела сказать? Оправдать свое странное поведение? А оно было странным, Алина это четко осознавала. - Поезда не самое лучшее место для сна, - кивнула девушка, - никогда в них толком спать не могу. Кстати, меня зовут Женя! Вы далеко едете? - Алина, - с некоторой осторожностью ответила Старкова, словно боялась назвать свое имя. Но ведь она не скрывается. Что ей таить? Она только представлялась всем своей девичьей фамилией, хотя пять лет прожила как Алина Оретцева, - до Аркеска. - Я тоже! - оживилась Женя, - давно там живете? Я вас не знаю. - Никогда не бывала там, - сдержанно ответила Старкова и полюбопытствовала, - а что, в Аркеске все друг друга знают? Алине, выросшей в большой Ос Альте такое было в новинку. Женя рассмеялась. Алина никогда не слышала такого красивого и мелодичного смеха. - Аркеск - очень маленький город. А я владелица самого лучшего ателье в городе. Я знаю почти всех, - девушка посмотрела лукаво, взгляд ее скользнул по наряду Алины. И Старкова вдруг смутилась своего непритязательного внешнего вида, своего не самого дорого и изысканного платья. - Вы, вероятно, в трауре, - мягко произнесла Женя, - не сочтите за оскорбление, но вам совершенно не идет черный. Я вообще знаю мало людей, которым идет черный. Если пожелаете сшить себе наряд, найдите ателье Евгении Сафиной. Я буду рада вам помочь. Алине бы хотелось действительно оскорбиться. На мгновение она представила, как на такое предложение отреагировала бы тетушка. Та уже бы поставила Евгению на место, заявив, что та бесцеремонная девица. Но Старковой вдруг стало легко. В конце концов, не она ли хотела обновить гардероб? Не она ли раздумывала о магазине или ателье? А сидевшая напротив девушка была красива и, судя по ее элегантному наряду, действительно знала толк в искусстве портнихи. Потому Алина и не подумала оскорбляться. - Спасибо! - произнесла с жаром, которого тут же и смутилась, опустила взгляд на сцепленные на коленях руки, щеки залил румянец. Мальен всегда говорил, что она излишне эмоциональна. Но его здесь нет. Нет, - я как раз, - упрямо вскинула голову, - раздумывала о том, чтобы пошить себе новый гардероб. - С радостью помогу! - оживилась Сафина, порылась в сумочке, расшитой бисером и протянула Алине визитку с адресом, - я буду ждать! Она говорила так искренне, что Алина расслабилась. Эта девушка ей очень понравилась. - Чем думаете заняться в Аркеске? - спросила Женя, глядя с интересом. - О, я... - Алина помолчала, - я еду немного дальше. В поместье графа Морозова в качестве гувернантки, и... - К Александру? - изумилась ее собеседница и тут же смутилась, - ох, простите! Это просто так необычно, чтобы Александр принял кого-то в свой дом. Алина часто заморгала, нахмурилась, не совсем понимая, о ком речь и в чем причина такой реакции. - Александр? - все же уточнила. - Извините, - смутилась еще больше Женя, опустила взгляд на свои руки, затянутые в перчатки. Ладони были маленькие, а пальцы тонкие и изящные. Эта девушка была прекрасна от макушки и до пяток, - просто граф Морозов - мой старый приятель, и я немного удивлена его решением. Он настоящий затворник, знаете ли! - Сафина подняла на Алину свои ясные глаза.       И тут Старкова поняла, о ком речь. Александр - это граф Морозов. Кто же такая эта девушка? Для обыкновенной портнихи водить дружбу с графом не было обычным? Или граф позволяет себе сомнительные знакомства? Впрочем, почему сомнительные? Во-первых, никто не говорил, что эта девушка не знатного рода, она владелица ателье, но это вовсе не значит, что она сама шьет наряды. Во-вторых, в Ос Альте уже давно перестали обращать внимание на сословные предрассудки, в конце концов, ее выдали замуж не за аристократа. Впрочем, она сама не показатель. Мал был богат, а только это имело значение для тети. Хотя Алине казалось, что в такой глуши как Аркеск влияние старых устоев будет более сильным. Что же, Старкова была рада ошибиться. Впрочем, какого бы знатного рода ни была она сама, теперь она гувернантка, и должна знать свое место.       - Замечательно! - с жаром продолжила Женя, - я часто бываю в доме графа. Обшиваю всю его семью. И с вам тоже снимем мерки! - Я не уверена, - пробормотала Алина, несколько ошеломленная таким напором, - я не знаю, будет ли это уместно. - Конечно, - пожала плечами портниха, - вы гувернантка, Алина, не прислуга. А Морозов не сноб, он не будет препятствовать такой мелочи.       Алина пожала плечами. Не прислуга, но и не ровня хозяевам. Да, Алина - дворянка, но какое значение имеет ее титул без денег?       Отец проигрался в карты и пустил себе пулю в голову. Мать, не выдержав напора кредиторов, которые мгновенно осадили молодую вдову, умерла от чахотки в течение месяца. Пятилетняя Алина осталась одна. Тетя Ана - сестра матери рапродала все имущество, продала дом. Вырученных денег едва-едва хватило на то, чтобы расплатиться с долгами. А потом забрала маленькую племянницу к себе.       Алина не могла сказать, что тетя Ана была жестока, но требовательна и сурова. Маленькая девочка не слышала от нее ни одного ласкового слова, ее ни разу не обняли, не погладили по голове и не похвалили. Она всегда была недостаточно хороша.       Так какая разница, кто были ее родители, если их больше не было рядом? Ее родословная имела значение для тети Аны да для Мальена. Уж тот-то любил каждый раз сказать друзьям, что его жена - дворянка.       Моя маленькая, хорошенькая герцогиня!       Алина вздрогнула и поежилась. Показалось, что Мал вновь здесь и гладит ее по щеке своей холодной рукой. У него всегда были ледяные руки. - Замерзли? - участливо спросила Женя, - да, прохладно.       Алина пожала плечами, едва заметно улыбнулась. Ей понравилась эта девушка, такая живая, такая чуткая. И очень-очень красивая.       Утром Алина проснулась до рассвета. Женя сладко спала напротив. Старкова вышла в уборную, привела себя в порядок. Долго смотрела в зеркало, оценивая свой бледный вид. Она не выглядела больной, но и не лучилась здоровьем. Пожалуй, слишком похудела за последние полгода, но на то были причины. И, да, Женя была права: ей совершенно не шел черный цвет. Впрочем, кому он вообще шел?       Алина вернулась в купе и села смотреть в окно. Мимо проносились поля и леса, по земле стелился туман, уже светлело, но еще не взошло солнце. Загадочный и приятный глазу серо-сизый пейзаж, не тоскливый, но обещающий покой. Покой был очень нужен Алине. Возможно, Ана Куя была права: ей следовало уехать куда-то в глушь, чтобы пережить то, что произошло. Впрочем, тетушка руководствовалась совершенно другими целями. Ей хотелось отослать не оправдавшую ее надежд племянницу подальше . Алина и не собиралась жить с тетей в одном доме. Но та не хотела, чтобы племянница жила с ней в одном городе. Старкова вздохнула. Что ж, лучше уж так.       Не зная, чем себя занять, девушка достала из чемодана листок бумаги и простой карандаш. Вероятно, разговоры с Женей на нее так повлияли, потому что рисовала Алина девушку в платье по последней столичной моде, тщательно прорисовывая детали наряда. Так увлеклась, что обратила внимание на то, что портниха бодрствует только, когда та шумно вздохнула.       - Вау, - выдохнула Сафина, - ты рисуешь. - Немного, - улыбнулась Алина и протянула Жене рисунок. Вчера ночью они перешли на «ты». И остатки неловкости растворились в черноте ночи. Портниха долго разглядывала рисунок, вертела его и так и эдак, кусала губы, хмурилась, а потом просветлела. - Пошью тебе точно такое! Тебе пойдет.       Алина пожала плечами. Денег у нее пока не было. И всерьез слова собеседницы она не восприняла. Так и разориться недолго, если шить платья подружкам бесплатно.       Они как раз успели выпить чаю с булочками, когда поезд стал замедлять свой ход. Сафина нетерпеливо глядела в окно. Очевидно, что ей очень хотелось оказаться дома. И как только поезд остановился, Сафина тут же схватила Алину за руку. - Скорее идем!       Она потащила девушку по вагону, они буквально выскочили на платформу. И Сафина, отпустив Алину, тут же кинулась в объятия высокого человека в очках. - Давид! Он обнял ее крепко в ответ, ласково поцеловал в уголок губ. Алина отвела взгляд. Маленькая сценка чужого счастья заставила сердце болезненно сжаться.       Солнце постепенно поднималось, нагревая вокруг воздух. Спешили пассажиры и носильщики, поезд на соседнем пути издал гудок, пахло пылью, мазутом и почему-то духами. Вокзал в Аркеске был небольшой, но красивый, образец деревянного зодчества севера - крепкие бревна, резные наличники на окнах, перила крыльца, покрытые узорами.       - Давид, это Алина, - Сафина развернула мужчину к Старковой, - Алина, это Давид Костюк - мой жених. Давид, представляешь, Алина едет гувернанткой к девочкам Александра! Давид кивнул Алине, но на последнюю ремарку невесты никак не отреагировал. - Мы могли бы, - продолжала Женя, - подвезти ее, правда? Мужчина нахмурился, взгляд, которым он окинул Алину, был полон сдержанного раздражения. - Женя, ты же знаешь, что у нас дела сегодня, - произнес мягким тоном, в котором без труда угадывалось недовольство. Сафина поникла, щеки ее окрасил румянец неловкости. Алина едва заметно усмехнулась и отступила на шаг. - Поместье далеко, и мы не успеем, - продолжал ласково Давид. - Именно! - попробовала поспорить Женя, - поместье далеко, и туда не добраться самой! - Но мисс ведь как-то собиралась это сделать? - теперь уже Костюк не скрывал своего раздражения и бросил выразительный взгляд на Алину.       Старкова вздохнула. Признаться, она, избалованная транспортной доступностью Ос Альты, где уже вовсю курсировали трамваи, и окрестностей, куда без труда можно было добраться на автобусе, а если чуть дальше, то на поезде, не думала, что путь в поместье окажется проблемой. Старкова просто купила билеты на поезд и просто поехала. И, кажется, не учла некоторых особенностей провиции. Впрочем, решила для себя сейчас, что справится сама, как и предполагалось. И уж тем более не станет ставить Женю в неловкое положение.       - Женя, - мягко произнесла девушка, - спасибо, то хочешь помочь, но твой жених прав: вам не стоит откладывать свои планы из-за меня. Я найду дорогу, - улыбнулась. Сафина робко улыбнулась в ответ. - Что же, - Алина подхватила свой чемодан, - увидимся! Давид, - посмотрела на просветлевшего мужчину, - было приятно познакомиться.       Старкова развернулась и поспешила прочь. Прошла в здание вокзала, огляделась. Уже поняла, что автобуса ей точно не найти. Впрочем, если человек затворник, то он точно не допустит никаких автобусов до своих владений - может себе позволить. И все же, ей нужно было, чтобы хоть дорогу ей подсказали. В конце концов, если уж надо, дойдет пешком.       Алина подошла к полицейскому, который обеспечивал порядок на вокзале. Приветливый мужчина с солидным брюшком и роскошными усами рассыпался в любезностях перед красивой девушкой и даже приосанился, желая выглядеть выше и тоньше, подтвердил слова Давида, да, к сожалению в поместье графа, конечно же, не ходит никакой транспорт. Но автобус собирает рабочих для соляных шахт, принадлежавших его сиятельству, Алина вполне может поехать с ними, ее высадят по пути, а там уже она дойдет до дома графа.       Поразмылив, Старкова решила, что это вполне приемлемый вариант. Все лучше, чем идти пешком немалое расстояние.       Полицейский провел ее к месту сбора рабочих из города, по дороге рассказывая, что граф - человек богатый и в городе уважаемый, что владеет он соляными шахтами, которые дают работу большей части мужчин из округи.       Мужчины самого разного возраста в рабочей одежде поглядывали на Алину с любопытством, сначала молчали, а потом стали шушукаться и посмеиваться. Старкова крепче сжала ручку чемодана, глядела прямо перед собой, запретив себе краснеть. А все же ее прошиб холодный пот. Мужчины одинаковы в любом сословии, будь то рабочие шахт или аристократы. И смешки у них одинаковые, и взгляды - лукавые и дерзкие тоже.       Один из молодых парней в залихватски надвинутой на затылок кепке отделился от толпы, посвистывая и засунув руки в карманы, двинулся в их сторону. - Эй, Егор! - окликнул полицейского, - что это за красотка рядом с тобой? - кинул в ее сторону хитрый взгляд, чуть поклонился, приветствуя, - мисс! Алина кивнула в ответ, не зная, как реагировать. - Мисс едет гувернанткой в дом его сиятельства, - отрезал полицейский, заставив парня притормозить, - и я бы посоветовал тебе и всем твоим приятелям иметь уважение! - грозно сдвинул брови. Улыбка тут же слетела с губ парня. - Прощения просим, мисс, - произнес уже серьезно и поспешил к своим.       Алина нахмурилась, понимала, что именно упоминание графа возымело эффект холодного душа. Да, графа здесь уважали, но, похоже, еще и боялись. Впрочем, сейчас Старкова не жалела. Парень ушел, шепотки и взгляды прекратились, и это позволило девушке вздохнуть свободнее.       - Вы не бойтесь, мисс, - пророкотал Егор, - они дурные, но безобидные. И уж девушку никогда не оскорбят. Алина бледно улыбнулась в ответ. Не оскорбят, конечно, когда полицейский рядом.       Подъехал автобус, Егор быстро переговорил с водителем, тот кинул на Алину хмурый взгляд, но кивнул. Полицейский помог Старковой забраться в кабину. Девушка от души поблагодарила мужчину.       Автобус тронулся, Алина уставилась в окно. Природа здесь лишь незначительно отличалась от центральной части страны. Возможно, весна наступала тут позже, но сейчас, в начале августа, взгляд радовали те же травы на полях: ромашки, медуница и яркие головки клевера, а еще - вереск, целые поля вереска, самых разных оттенков сиреневого и розового, вдали виднелись леса, преимущественно хвойные, но чем ближе они были к побережью, тем меньше было деревьев и холмов, местность становилась все более равнинной.       - Так что же, - вдруг заговорил водитель, - едете в поместье его сиятельства? Алина, не ожидавшая беседы, даже вздрогнула от неожиданности. Разговарить не хотелось, но не ответить было бы невежливо. - Да, - произнесла, - в качестве гувернатки для его дочерей. - Вот и славно, - произнес мужчина, - девчонкам нужна женская рука! Графиня-то, почитай, семь лет как умерла.       Алина пожала плечами. Она понимала, что гувернантка - это несколько больше, чем просто учительница, да только привязываться к кому бы то ни было вовсе не хотелось. Тем более к детям. О нет, нет. Это было бы слишком больно. Они ведь вырастут и покинут Алину. Да и не должна гувернантка заменить мать. Ее должна заменить, ну, например, новая супруга.       - И что же, - осторожно поинтересовалась Алина, - граф с тех пор так и не женился? - Он обожал супругу, - охотно ответил водитель, - Людмила красавица была, каких поискать, а уж добрая и кроткая, и ничуточки не высокомерная. Жаль ее, чахотка эта сгубила ее в несколько недель! Странная такая была графиня последние дни, бродила по округе бледная да с горящими от лихорадки глазами, бредила. Исхудала вся - страсть! Жалели ее все. Очень уж мы в округе ее любили. Юным графиням всего три годика было, когда мать умерла. Няньки да гувернантки в доме не задерживаются, но вы, мисс, выглядите хорошим человеком, вы с ними подружитесь, я уверен, - он бросил на девушку быстрый взгляд и снова сосредоточился на дороге. - Спасибо, - пробормотала Алина.       Так и подмывало спросить, почему прислуга в доме не задерживается? Дурной характер девочек? Или самого графа? Или... некие обязанности сверх оговоренных? Старкову передернуло.       Машина подпрыгнула на какой-то кочке, сзади послышалась ругань, водитель рявкнул в ответ и тут же смутился. - Извините, мисс, мы тут народ простой. - Ничего, - нейтрально отозвалась Старкова.       Ее и вправду не трогала чужая брань. Впрочем, история умершей графини тоже не нашла отклика в душе. Алина твердо решила быть для юных графинь только лишь учительницей, и ничем более. Если им и нужна женская рука, то только в том, чтобы привить приличествующие аристократкам манеры, но не более того.       Они подъехали к перекрестку и остановились. - Вот, мисс, вам налево да и прямо к дому графа и выйдите. А нам направо, - он махнул рукой, - на работу. Было приятно познакомиться, мисс, - он даже улыбнулся. И Алина не могла не улыбнуться в ответ. - Спасибо за то, что подвезли! - произнесла и вышла из автобуса.       Рыкнул и чихнул мотор, и автобус умчался направо, кряхтя и поднимая клубы пыли.       Алина прищурилась на ярком солнце, которое уже вовсю припекало. Стрекотали сверчки, пели птицы, пряно пах клеверх и медуница, и стелился по земле вереск. Стояла удивительная тишина, которой не бывает в городе. Было так хорошо, что Старкова позволила себе на мгновение остановиться, вдохнуть полной грудью, перестать бежать, просто замереть и прочувствовать момент. Девушка выдохнула, покрепче обхватила ручку чемодана и пошла вперед.       Чем ближе она была к дому графа, тем прохладнее становилось, поднялся ветер. В нем был какой-то непривычный запах, сырость, которую Алина не могла разгадать, пока не вышла на небольшой пригорок. Отсюда открывался вид на графский дом и на... воду. Дом находился почти на берегу моря, на скалистом выступе, открытый всем ветрам, он казался игрушкой, которую случайно вынесло на берег. Старкова ахнула и замерла. Она никогда не видела моря, очарованная, завороженная мощью волн, ветром, бившим в лицо, шумом, который был слышен даже здесь. Это было так красиво, что перехватило дыхание.       А потом порыв ветра ударил в лицо с необычайной силой и сорвал с головы девушки шляпку. Алина вскрикнула и круто обернулась, чтобы охнуть еще раз и почти отпрыгнуть назад. Ветер трепал волосы, закручивал вокруг ног юбку. А на Алину мрачно и несколько недоуменно смотрел мужчина. Он был красив лицом и фигурой. В темных глазах, однако, проскальзывало недовольство.       Алина не знала, как реагировать. Может быть, стоит бояться? Или нужно объясниться? Но кто перед ней?       - Кто вы? - без предисловий спросил мужчина, - и что вы делаете в моих владениях? У него был красивый, глубокий голос, звучание которого портили нотки досады. Старкова присела в реверансе. - Доброе утро, ваше сиятельство, - постаралась держаться с достоинством, - позвольте представиться, мисс Алина Старкова, я... - Обещанная Багрой гувернантка, - закончил за нее мужчина, окинув ее пристальным и придирчивым взглядом. Алина вздохнула. Она знала, что Ана Куя переписывалась с матерью графа, очевидно, этой самой Багрой. А сам граф вообще в курсе, что к нему приедет новая прислуга? Впрочем, очевидно, что в курсе, но, кажется, не ожидал... - Не ожидал увидеть в этой роли красивую молодую даму, - произнес, подтверждая мысли Алины, граф. Старкова мгновенно ощетинилась, сжала потными ладонями ручку чемодана, гордо вскинула голову. - И молодым дамам надо зарабатывать на хлеб! - вышло дерзко, слишком, Алина тут же опустила голову, - извините, ваше сиятельство, - пробормотала.       Пару секунд граф молчал, потом сделал шаг к ней, коснулся ее руки. Не ожидавшая этого жеста, Алина отпустила чемодан, даже не пытаясь удержать. - Добро пожаловать, мисс Алина, - невозмутимо произнес граф, забирая ее вещи, - следуйте за мной.       Опешившая Старкова какое-то время смотрела вслед удаляющейся фигуре, а потом, подобрав юбки, бросилась следом.