Weil du siehst, Was ich sonst niemandem zeige Ich kann dir erzählen, Was ich mir selbst verschweige Und ich will, dass es für immer so bleibt Und ich glaube, das geht Vielleicht, vielleicht… AnnenMayKantereit — Vielleicht Vielleicht
Этим утром Вилле меньше всего ожидал, что сломанная машина и невозможность вызвать такси приведут его к автобусной остановке, где потом с ног до головы его обольют из лужи и даже не извинятся. Хорошо, что хотя бы трамвай пришел вовремя — правда, забитый до отказа. В тот момент Вилле всерьез задумался о том, что кто-то каждый день тратит на дорогу в таких условиях минимум час — ужас! А после этого надо еще работать, хорошо выглядеть и улыбаться коллегам. Неудивительно, что так много людей вокруг или бухали, или принимали антидепрессанты, или же выбирали отпуск в рехабе. У Вилле тоже был свой способ справиться со стрессом, пусть довольно и специфичный, но зато действенный — и он надеялся, что об этом никто и никогда не узнает. Трамвай резко дернулся, и Вилле почувствовал, как на него навалилось несколько человек. Один особо неуклюжий даже наступил ему на ногу — дважды! — и повис на рукаве куртки, держась. — Некоторых людей лучше не подпускать к рулю, — вместо извинений решил смягчить неловкость тот самый парень, который оттоптал ему ботинки. Затем он вновь дернулся, но в этот раз успел схватиться за поручень, и только исподлобья взглянул на Вилле. Черные глаза цвета вишни блестели искрами. Ему не было стыдно за свою неуклюжесть. Совершенно. — Может, нужно быть просто осторожнее? — Вилле прокашлялся и отвернулся, всем видом показывая, что продолжать разговор ему неинтересно. Хотя что-то в лице этого парня его привлекало: глаза или улыбка, или просто черные волнистые кудри, а может быть, все вместе. Отвести взгляд было сложно, но Вилле не собирался весь путь до работы смотреть на того, кто в каком-то смысле тоже испортил ему день. Симон ожидал услышать, что угодно, кроме такого откровенного хамства. Он даже думал извиниться, но не успел, а после расхотелось вовсе. Трудно было поверить, что кому-то нужно было объяснять, почему люди могут случайно упасть на кого-то в переполненном трамвае. И дело не в осторожности. — В таком случае предлагаю ездить на собственном автомобиле, — едко подытожил Симон, и тоже отвернулся. С утра у него было хорошее настроение, но оно сменилось за секунду. Эти снобы — да вообще белоручки, которые иногда оказывались в общественном транспорте пару раз за свою жизнь — должны оставаться в своих комфортабельных авто, чтобы не мешать нормальным людям. Вилле прекрасно услышал, что сказал Симон, и усмехнулся его дерзости. Хорошо, что ему нужно было выходить через пару остановок. Все-таки надо было попросить Фелис его подвезти. Она предлагала, а он отказался. А так бы поболтали еще и за кофе — без общения с сомнительными личностями, которые не могут себя нормально вести. Симон собирался выходить уже сейчас. Перед работой — особенно перед началом нового проекта — ему было необходимо нормально позавтракать, дома он не успел. Пройдя к выходу, Симон заметил, что Вилле вновь повернулся и посмотрел на него — словно контролируя, действительно ли он выходит. Как же это его разозлило. Трамвай остановился, и Симон поспешил в булочную, которая находилась прямо напротив остановки. Все свое негодование он собирался выпустить в заветный круассан или пончик. Неважно — лишь бы было сладко, и глюкоза ударила в мозг, чтобы стать веселым и доброжелательным. Сегодня это ему было необходимо. Вилле вышел позже, прямо около офиса, и все те несколько минут он сосредоточенно смотрел на свои ботинки, изучая их до мельчайших деталей. То, что ему кто-то наступил на ноги, не было даже видно. Зря он вообще так отреагировал, такая глупость! От злости на себя Вилле шел все быстрее, не смотря ни на кого вокруг. Зайдя в лифт он посмотрел на себя в зеркало и нахмурился еще больше. На него смотрела взрослая версия себя — где-то внутри томилась надежда, что ему лет двадцать, и что ночная бессонница временна, если вовремя заглушить ее алкоголем, но глаза выдавали эту боль. Теперь нужно было взять себя в руки, отработать этот день, а затем попробовать заснуть — действительно заснуть. Дверь лифта открылась, и Вилле развернулся и направился мимо ресепшн к аудитории, в которой вот-вот должно было начаться занятие. Сидевшая за столом приемной Фредрика кивнула ему в знак приветствия, а затем вновь прилипла к телефону, с кем-то что-то увлеченно обсуждая. Вилле очень нравилась его работа — хотя официально это была обычная коммерческая организация по проведению курсов по изучению языков, но все же иногда она напоминала школу. Только ученики были разных возрастов, профессий, национальностей, но всех их объединяло желание выучить новый язык. Вилле всегда восхищала идея общей цели — хотя и не все доходили до желаемого результата. Вот и сейчас, как обычно, на первых партах сидела тройка самых прилежных учеников — нетерпеливо ожидающих начала занятий, сзади были ребята поспокойнее, а на задних партах разместились те, кто пришел лишь для получения сертификата, который они потом покажут для выплаты пособия. Вилле их не осуждал, но считал, что все-таки язык страны, в которой ты живешь, знать необходимо. — Guten Morgen, — поздоровался с учениками Вилле, разместив шоппер с книгами и тетрадями на столе. Сегодня он не торопился начинать с грамматики — хотелось обсудить более насущные темы. Было бы неплохо, если каждый рассказал о том, как прошло его утро. Вилле тоже было, чем поделиться, но он собирался это сделать самым последним. Большинство рассказов не отличались оригинальностью: пробуждение началось с будильника, чистки зубов, душа, завтрака, а затем дорогой до курсов. Вилле внимательно слушал каждую историю — он хотел побудить ребят говорить. Те, кто не хотел даже пытаться, спросили его: — А как начался ваш день? Вилле не успел ответить, потому что откуда-то снаружи раздался противный звук сверления — он заполнял всю аудиторию, становясь все громче и невыносимее. — В чем дело? — прокричал Вилле Фредрике сквозь непрекращающийся шум, высунувшись из аудитории — Я не… Вилле не смог продолжить — Фредрика указывала куда-то наверх, и проследив за ее рукой, он увидел, что на стремянке стоит тот самый парень из трамвая, а в руке у него дрель, и совершенно непонятно, что он здесь делает. Только этого не хватало. И словно спасаясь от своих мыслей, Вилле сделал вид, что не знает Симона. Так было проще справиться с нарастающим чувством тревоги. Он поманил Фредрику к себе, чтобы она зашла в аудиторию, и попросил ее решить вопрос как можно скорее — он не может вести занятия в таком шуме. Все это время Симон смотрел в одну точку, не понимая, злится он сейчас или готов рассмеяться. После завтрака в булочной и хорошей порции любимых пончиков с шоколадом он был готов, что сейчас день перезагрузится и начнется заново. Войдя в офис, его приветливо встретила Фредрика, объяснила, где он может переодеться, провела короткую экскурсию, показала, где лежат инструменты — Симон сравнил план работ и прикинул, что нужно еще докупить, чтобы приступить к оформлению. А затем произошло это… Счетчик вновь обнулился. — Ты можешь быть чуточку тише? — Фредрика вышла из аудитории на носочках, словно боялась, что и ее шаги покажутся Вилле слишком громкими. — Но я делаю свою работу, — Симон не верил, что попал в такую ситуацию. Так еще этот тип притворился, что его не узнал. Как можно быть настолько жалким? — Знаю, но… может, дождаться перерыва? — А когда он? — Симон звучал раздраженно, но уговаривал себя смягчиться. Все-таки ему очень важен был новый проект. — Через полчаса, — тихо ответила Фредрика. — Это слишком долго, — весь день у него был распланирован, так что несмотря на то, что девушка замахала руками, Симон включил дрель, чтобы просверлить еще несколько дырок в стене. Вилле был уверен, что инцидент исчерпан, и только подойдя к письменному столу и развернувшись, чтобы продолжить урок, в аудитории вновь раздался неприятный шум. Ученики звонко рассмеялись, хотя это было и плохо слышно на фоне сверления. — Подождите… — уверенным шагом Вилле направился к выходу, чуть не выбив дверь. Симон не сдвинулся с места и даже не пошевелился, продолжая сверлить. Только когда Вилле подошел совсем вплотную к стремянке и чуть ее качнул, он остановился. — Какие-то проблемы? — голос Симона не дрогнул. Он решил тоже не узнавать человека, который — по ужасному стечению обстоятельств — все же был ему знаком. — Да. Вилле смотрел на Симона снизу вверх — бесстрашно и без смущения, раздражение было сильнее. Ему казалось, что если и сейчас он не выскажет все, что думает, и отступит, то день будет окончательно испорчен. — И? — Симон усмехнулся и отвернулся, приготовившись продолжить. — У меня идет урок. Вы мне мешаете. С каждым словом лицо Вилле становилось все краснее. Он не ожидал, что придется объяснять причины его недовольства, но, кажется, Симон не хотел этого замечать. — А я занимаюсь своей работой. И мне мешаешь ты, — Симон специально перешел на «ты», чтобы разозлить Вилле еще больше. Фредрика сидела за своим столом, вжимаясь в кресло и нервно покусывая кончик карандаша. Ее рабочий стал раз в пять интереснее. Обычно таких конфликтов не было — за тот месяц, что она здесь работала. — У меня идет урок. Для усвоения материала ученикам необходима тишина. Напомнить, где мы сейчас? — Вилле сделал шаг назад, вызывающе смотря на Симона, который начал спускаться по стремянке, чтобы защитить себя и свои действия. — О, поверь, я в курсе, иначе бы меня здесь не было, — Симон почти смог улыбнуться, пусть это и было неуместно. — Наверное, твой босс меня и нанял, чтобы сделать это место уютнее. И чтобы у вас было больше учеников. С каждым произнесенным словом Симон становился ближе к Вилле на полшага. Он не собирался уступать, хотя это могло ему стоить работы, но что-то подсказывало, что причина конфликта — последствия утренней стычки. Так бы они пришли к компромиссу быстрее. Вилле не нравилось, что Симон нарушил его границы — он стоял ближе, чем ему бы хотелось, а прерывистое дыхание и приятный запах, который от него исходил — то ли от волос, то ли от одежды — немного сбивали Вилле с толку. Но как только Симон закончил, он качнул головой и напыщенно продолжил: — Никаких ремонтных работ во время моих уроков. Ясно? После этого он резко развернулся и скрылся в аудитории, громко хлопнув дверью. То, что у Вилле были проблемы с контролем гнева, сейчас раскрылось особенно ярко, Тревожность тоже не отпускала. Взрывоопасная смесь, которая мешала ему выражать эмоции, хотя он старался дать им выход. Симон решил, что на сегодня хватит — если этот тип еще раз выйдет, чтобы накричать, то это будет его первый и последний день работы здесь. А ему просто необходимо было закрепиться: отложенные деньги заканчивались, плата за квартиру приближалась. Поэтому Симон сложил стремянку, а затем сел за свой рабочий стол и включил ноутбук. До конца дня он собирался распределить задачи по дням, а также составить список необходимых покупок для интерьера. А завтра… будет понятно, что делать дальше.***
Спустя шесть часов Симон был последним, кто уходил из офиса — так ему казалось. Он успел доделать почти все, и оставалось только надеяться, что завтра никто ему не помешает, хотя учитывая то, что недоброжелатель остаток дня делал вид, что его не существует, это будет сложно. Нужно было придумать как изменить ситуацию, и пока что у него был целый вечер. Спустившись на лифте и пройдя всего несколько шагов, Симон понял, что забыл свитер. На улице было достаточно прохладно. Он колебался несколько секунд, не решаясь возвращаться, но ветер только усиливался. Погода в Гамбурге была как всегда изменчива — с собой нужно было всегда иметь зонтик, солнечные очки, ветровку и теплый шарф. Иначе никак. Через несколько минут уговоров Симон все же вновь оказался в офисе. Свитер висел на спинке стула, но его внимание привлек тусклый свет из аудитории, в которой проводил занятия Вилле. Когда Симон уходил, он был уверен, что никого нет, и видимо не заметил, что кто-то забыл выключить свет. Почему он решил зайти внутрь и проверить — Симон так и не смог ответить себе даже после того, что случилось. Дверь легонько скрипнула, Симон просунул голову, а затем зашел полностью, потому что доносящиеся звуки были очень странными. Подняв взгляд, он увидел Вилле, который сидел за столом, держа перед собой телефон и… мастурбируя. Симон моргнул несколько раз, ожидая, что ему показалось, но вместо этого он столкнулся взглядом с Вилле, и тот чуть вскочил со стула. Именно в этом заключался главный секрет Вилле для снятия напряжения. Он столько раз пытался сходить к психологу — правда, вечно что-то мешало, испробовал десятки успокаивающих напитков, его даже хватило на несколько занятий йоги, но лучше дрочки не помогало ничего. А сегодняшний день его буквально вымотал, и он не мог дождаться, пока доберется до дома. Но сейчас напряжение вновь вернулось. — Что ты здесь делаешь? — успел воскликнуть Вилле, поспешно застегивая ширинку на брюках, но Симон настолько не ожидал такого развития событий, что поспешил выбежать из аудитории. — Постой! Он схватил со спинки стула свитер, а затем быстро спустился вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Его переполняли чувства неловкости и злости. То есть весь день этот тип смел ему что-то говорить, а сам решил в конце дня подрочить прямо на работе?.. Произошедшее не укладывалось в голове, и Симону очень хотелось забыть об этом инциденте, но он так и не смог. На следующий день все стало еще... интереснее.