Стынет в руках его нежное солнце

      От долгого бега болели ноги. Шнурки на кроссовках давно развязались и волочились вслед по земле. Казавшиеся черными в тёмной ночи ветви деревьев и кустов били по лицу и рукам, но он не мог позволить себе остановиться. Подгоняемый стуком собственного сердца, нёсся неизвестно куда. Последнее, что он слышал, это надрывный крик матери. Её отчаянный вопль и мольба спасать свою жизнь. Бежать и прятаться. Но как же было страшно. Диск луны вышел из-за облаков, освещая мальчику дорогу сквозь дикие заросли. В коротких каштановых волосах запутались обломки маленьких веточек и листья, в по-детски наивных голубых глазах плескался страх. Полосатая футболка бело-коричневого цвета была порвана и кое-где испачкана кровью. А коленки на джинсах сохранили на себе цвет травы, об которую мальчик их стер, когда споткнулся о корягу.       Карл не знал, как долго он бежал, но ноги уже не держали мальчика. Бок кололо от нехватки дыхания, и ему пришлось остановиться. Осмотревшись, он присел на старый, покосившийся от времени пень, чтобы перевести дух и осознать произошедшее. Он был один среди неизвестного леса, ночью и совсем один. На голубых глазах проступили слезы. Один. Он теперь совершенно один. Шейн сказал, что его отец погиб в больнице, на маму напали на дороге, а что произошло с самим мужчиной, Карл не знал.       Шмыгнув носом и утерев рукой слезы, размазывая по лицу грязь, мальчик задумался, что ему делать. Было холодно, и он хотел кушать. — М-ма…ма… — прошептал мальчик и обнял себя руками, — п-папа… где вы?       Он должен был идти, пока те чудовища не догнали его. Младший Граймс часто пробирался ночью в гостиную, чтобы тайком от родителей посмотреть страшные фильмы, которые шли после полуночи. Там всегда были жуткие монстры, но главный герой раз за разом их побеждал и спасал своих друзей. Тогда где сейчас этот герой? Почему они напали на его маму? Почему папа не оказался тем самым героем? Он же полицейский, а они всегда приходят на помощь нуждающимся. Но жизнь очень сильно отличается от фильмов, и в ней чудовища могут победить.       Посидев ещё немного, мальчик вновь поднялся на ноги и побрел дальше. Где-то среди ветвей сидела сова и добавляла к арии ночи и свои жуткие ноты. Где-то вдали Карл услышал взрыв. Ночное небо осветили вспышки света, в спину ударил поток воздуха, сбивая мальчика с ног. Вскрикнув от пронзившей щиколотку боли, он перевернулся на бок. Похоже, что он убежал не так далеко, как думал, раз его достала взрывная волна. Накрыв голову руками, мальчик тихо молился. — Господи, пожалуйста, я не хочу умирать…       Маленький Карл часто слышал, как его мама, да и другие взрослые обращались к богу. Когда он спросил отца, а кто он такой, этот бог, то тот ответил, что это любящий родитель, а каждый человек — это его ребёнок. И он любит и защищает своих детей. Так если это так, то почему бог позволил умереть его маме и папе? Почему он позволил всему этому случиться? Или все они были непослушными детьми, и это их наказание? Карл не делал ничего плохого. Да он иногда ругался плохими словами, которые слышал в школе от старшеклассников, но мама сама его наказывала, лишая сладкого. А иногда он поздно ложился спать, читая свои любимые комиксы, но ведь это ерунда, так? Или нет. А может, бог их просто разлюбил? Карл слышал, что некоторые родители отдают плохих детей в сиротские приюты. Но ведь они их не убивают! Значит, бог плохой? А может, он так сильно в них разочаровался? Карл не знал ответа на свой вопрос.       Спустя некоторое время мальчик попытался подняться, но вновь упал на землю, когда щиколотку вновь прострелило болью. Кажется, он её подвернул. Это было плохо. Он теперь не сможет бегать, да и в принципе быстро идти. Осторожно встал на коленки, а после уже оперся на ствол дерева и на ноги. Наверно, ему нужна была какая-то палка. Он видел, что мальчик из школы, когда сломал ногу, ходил с костылями. Может, они и ему бы помогли. Но так как их поблизости не наблюдалось, то нужно было выкручиваться. Карл был умным мальчиком, как говорили учителя, и мог найти выход из своей ситуации. Ему повезло, что он все же был в лесу и найти здесь большую ветку было не так проблематично. Да, опираться на неё было неудобно, но это хоть что-то. Так, потихоньку ковыляя, он шёл все дальше и дальше. Оставляя за спиной шоссе, кучи брошенных машин, разбомблённую Атланту и самых дорогих ему людей, когда-то живых. Карл уже не видел, как мертвецы поедали внутренности его матери. Как другая тварь объедала голову дяди Шейна, разрывая руками его живот, чтобы добраться до сочной и горячей плоти. Не видел он и множества других тел, растерзанных на той самой дороге.       Спустя несколько часов блужданий малыш окончательно выбился из сил. Он не знал, куда ему идти, что искать. Карл просто хотел поспать и немного отдохнуть. И вот, словно тот самый бог все же услышал его молитвы, вдали показался домик охотников. Обрадованный этим явлением, мальчик двинулся туда. Идти пришлось дольше, чем он думал, но это было убежище. В тот момент Граймс не думал о том, что в доме мог быть кто-то ещё. Глаза уже слипались, руки дрожали, но все же крепко держали палку. Осталось совсем немного. Спустя несколько минут он ступил на порог и толкнул рукой дверь. Как и следовало ожидать, она была заперта. — Нет… нет-нет-нет!       Мальчик упал на колени и начал искать ключ под старыми половицами, под горшками с засохшими цветами, что стояли рядом. Он должен был попасть внутрь. Будет плохо, если ключ убрали за верхнюю доску над дверью. Карл до туда не сможет долезть чисто физически. Но, видимо, и тут ему сопутствовала удача, ведь под последим горшком он нашёл то, что искал. Маленький ключ был с брелком в виде кошачьей лапки. Карл бы посчитал это милым, если бы был менее уставшим, а сейчас ему было просто все равно.       Провернув ключ, Граймс взял в руки большой навесной замок, на который и была закрыта дверь и который он не заметил с самого начала. Толкнув последнюю рукой, он увидел маленькую комнату, какую освещал лишь немного попадающий через окно лунный свет. Около стены стоял старый и потертый диван, а прямо перед ним деревянный журнальный столик. На поверхности лежали какие-то книги или журналы, было тяжело разглядеть. Карл решил продолжить изучение позже и, проковыляв внутрь, закрыл дверь изнутри, на все тот же навесной замок. Благо внутри было такое же крепление. Видимо, хозяин этого места не любил нежданных гостей и предпочитал уединение. Через крошечное окошко в комнату все же попадал лунный свет, и помимо столика и дивана Карл увидел небольшую кухонную зону, состоящую из пары тумб и холодильника. Чуть дальше была еще одна дверь, но сейчас всё внимание мальчика занимал диван.       Добравшись до него, мальчик скинул кроссовки, чтобы обувь не давила на ногу и не доставляла лишней боли. Карл видел, что щиколотка стала больше, чем была прежде. Видимо, опухла. В таких случаях папа крепко перевязывал его ногу странным тянущимся бинтом и мазал мазью, которая очень противно пахла. Но сейчас под рукой не было ни того, ни другого. Поэтому Карл снял со здоровой ноги носок и попытался завязать его вокруг больной конечности. Противный элемент одежды никак не хотел крепиться. То один конец выскальзывал из рук, то другой, то было слишком туго и делало ещё больнее. Последней каплей для маленького измученного организма стало то, что противный кусок ткани всё же упал на пол. Слёзы ручьями побежали по измазанному грязью лицу, из носа потекли сопли и горло сдавило спазмом. Хотелось кричать и громко-громко плакать. Звать маму и папу, чтобы они пришли и сказали ему, что всё это просто страшный сон. Мамочка бы согрела ему молока с мёдом, а папочка подоткнул бы мягкое одеяло и сказал, что защитит его от любых злодеев, ведь он помощник шерифа, и это его работа — защищать таких маленьких и послушных мальчиков, как Карл.       Зажав себе ручками рот, ребёнок надрывно плакал. Из зажмуренных глаз текли слёзы, выпуская с собой все те боль и страх, что скопились в нём. Он старался издавать как можно меньше громких звуков, чтобы его не нашли. Плечи дрожали, в комнате раздавались заглушенные всхлипы и подвывания. Он должен быть сильным. Он не должен плакать. Но всего было слишком много. Слишком страшно. Слишком темно. Слишком холодно. И слишком одиноко.       Решив, что его ладошек слишком мало, Карл лег на диван и уткнулся лицом в старую подушку. От неё пахло затхлостью и пылью, но другого выхода у него не было. Проведя так ещё такое-то время, мальчик не заметил, как забылся беспокойным сном. И он уже не слышал, как кто-то бродил около домика, спотыкаясь о перевернутые им цветочные горшки. Как кто-то издавал жуткие звуки за окном то ли мычание, то ли рычание. Мальчик спал, уткнувшись лицом в собственные колени, обхватив себя руками, пытаясь хоть как-то сохранить тепло в этой холодной ночи.       Но как бы ни была холодна и страшна ночь, за ней всегда приходит утро. Солнце разгоняет своими лучами ночной мрак. Жуткие тени прячутся в норах и корнях деревьев в ожидании следующей ночи. И вот лес уже не кажется таким страшным, свет проникал сквозь кроны деревьев. По зелёной траве стелился утренний туман, оставляя капли росы на листьях. Ранние птички уже вылетели из своих гнёзд и весело щебетали о чем-то своём. Делились последними новостями и обсуждали грядущий день. Вот из своего убежища выскочил длинноухий заяц и с любопытством стал крутить головой, разворачивая свои уши-локаторы, чтобы послушать последние сплетни. Не услышав для себя ничего интересного, он побежал по мокрой траве, разгоняя всё еще спящих насекомых.       Озорной лучик прокрался через мутное стекло, озаряя своим светом комнату. И вот уже была видна полная картина. На небольшом коричневом диване спал мальчик, каштановые волосы которого разметались по серой подушке. На столике из темного от времени дерева, лежал старый журнал про туризм. Бумага уже давно потеряла свой глянец, и в некоторых местах выцвела краска. Рядом с журналом лежала пара книг, непонятно кем здесь забытая. Великая классика. «Следопыт» Фенимора Купера и «Алая чума» Джека Лондона. Так же, как и журнал, солнце и время не пощадили и страницы этих книг. Они были приятного тёплого жёлтого цвета. И, если бы кто-то решил их понюхать, пахли старыми книгами и пылью. Так же пахло и в школьной библиотеке, в которую иногда приходил Карл после уроков. Около входа в углу стояли две тумбы в цвет стола с дверцами и выдвижными ящиками. Рядом с ними стоял древний холодильник. Когда-то давно Карл видел такой в гараже у дедушки. Мальчик плохо помнил своего деда, ведь тот умер, когда он был совсем маленьким. А холодильник, видимо, подключали к генератору, потому что других источников энергии в доме не было. На стене, около неизвестно двери, висела большая шкура медведя. Неизвестно, кто мог победить такого гиганта, но доказательство выигрыша украшало этот маленький дом. Наверно, при желании её можно было бы и постелить на пол, но на стене она выглядела лучше.       На диване завозился Карл, медленно пробуждаясь ото сна. Он не мог понять, почему было так холодно. Он забыл закрыть с вечера окно? А где тогда его одеяло и любимый плюшевый зайчик? И кровать была жесткой. Маленькая ручка начала шарить по дивану в поисках одеяла, но прошло несколько мгновений, прежде чем в памяти всплыли события прошлого дня, что заставило ребёнка распахнуть свои глаза и резко сесть. Вызвав тем самым боль в ноге. Он был в том же доме. На двери висел замок, и на полу валялся противный носок. Кожу на лице неприятно стягивало от высохших слёз и грязи. Решив, что неплохо было бы осмотреть дом, Карл опустил ноги с дивана. Вчерашняя его помощница — палка — лежала около дивана, и он смог её легко поднять.       И вот, медленно пройдя по комнате, он дошёл до кухонного уголка. На одной из тумб стояло несколько оплавленных свечей, видимо, для освещения. А так же подставка под посуду, где было несколько тарелок с отколотыми краями и несколько вилок. В выдвижных ящиках он нашёл с дюжину пачек спичек и четыре восковые свечи, видимо, про запас к тем, что были на тумбе. Ещё столовые приборы: вилки, ложки, кухонные ножи и открывашку для консерв — у них дома была такая. Небогатый улов пополнили несколько полотенец и моток верёвки. Нижние ящики обрадовали в разы больше. Там мальчик нашёл настоящие сокровища. В пластмассовых ящиках стояли банки с консервированными овощами, супами и мясом. Были ещё и сладкие с фруктами. При экономном расходе мальчику могло хватить этого примерно на месяц. Ел он немного, за что часто получал от мамы за обедом. Над тумбами была такая же пара навесных шкафов, но сейчас мальчик дотянуться до них не мог.       Обрадованный своими находками, Граймс продолжил исследование доставшейся ему территории. В холодильнике было пусто, что неудивительно. Обернувшись обратно к дивану, мальчик заметил то, что до этого не бросалось в глаза. Сбоку от дивана стояла небольшая дровяная печь, похоже, на ней и готовили, и в холода грелись. А около стены стоял обеденный стол с двумя старыми стульями и такими же свечами, как и на кухне. Не исследованной осталась только дверь около шкуры медведя. Она как раз была на боковой от стола стене. Открыв дверь, мальчик увидел кладовую. Там стояло множество старых коробок. Стену напротив от входа занимал огромный стеллаж. Там мальчик успел заметить и несколько пластмассовых контейнеров, бутылки с какими-то химикатами, судя по предупреждающей этикетке, и даже хозяйственные принадлежности: веник и совок.       К сожалению Карла, воды нигде не наблюдалось. А умыться очень уж хотелось, но, видимо, не судьба, ведь даже раковины в доме не было, а значит, воду набирали где-то в другом месте. Вернувшись обратно на кухню, как про себя обозначил мальчик эту часть комнаты, он достал ложку и одну из консерв. Начать решил с той, что открывалась с кольца. Так было проще, а жизнь усложнять себе не хотелось. Благо всё находилось близко, и Карл мог просто бросить свой завтрак на диван и уже после дохромать до него.       Расположившись сидя на диване, мальчик открыл банку. Это была фасоль с сосисками. Карл один раз пробовал такую у Шейна, когда оставался у него. Правда, тогда эту фасоль грели, и к ней жарили яичницу, но сейчас мальчику были нужны силы, так что он должен был это съесть. На вкус это было странно, сосиски разваливались, а бобы были какими-то жесткими и безвкусными. А ещё всё это было, естественно, холодным. Карл не любил холодную еду, точнее, если она должна была есться тёплой, а она была холодной, то есть невкусной. А то, что должно было быть холодным и елось холодным, он любил. Например, мороженное. Особенно ванильное. Оно было таким сладким и вкусным, мама часто покупала его, когда они ходили в парк или если он получал хорошую оценку в школе. Но сейчас это было отвратительно. Однако урчащий живот и тянущее чувство голода заставляли мальчика есть то, что у него было. Карл ел понемногу, стараясь быстрее проглотить еду и не чувствовать её вкуса на языке.       Съев половину, мальчик поставил банку с ложкой на стол перед диваном. Нужно было найти воду. Из какой-то очень умной передачи он знал, что человек без еды может прожить дольше, чем без воды. Еда у него была, а вот последнее нужно было найти. — Ну, если тут жили люди, то они или привозили воду с собой, или где-то рядом должна была быть река или колодец.       В надежде на последнее мальчик дошёл до окна, что располагалось как раз над обеденным столом и выходило на заднюю часть дома. И, о да, он был там. Осталось проверить, а есть ли там вообще вода. Зайдя в кладовую, мальчик взял одну из уже опустевших бутылок, судя по этикетке в ней раньше была газировка, и направился к входной двери. Ночью он оставил ключи в замке, и сейчас ему не нужно было их искать. Прислонившись ухом к двери, мальчик прислушался. На улице было тихо, никто не ходил по двору и не издавал никаких звуков. Карл провернул ключ в замке и, сняв его с петли, приоткрыл дверь, выглядывая во двор. Она открывалась на улицу, это могло оказаться полезным. Один горшок лежал чуть в стороне от крыльца, мальчик не помнил, чтобы бросал его туда, а это значило только одно. Кто-то тут был ночью. От этого по спине пошли мурашки, и желание запереться в доме и никуда не выходить только усилилось. Но он должен был сходить и проверить колодец. Открыв дверь шире, паренёк вышел на крыльцо, осторожно спустился по двум ступенькам и пошёл на задний двор.       Ещё издалека он заметил верёвку, привязанную к колодцу, и ведро, что стояло около него. Идти было недалеко, но из-за своей ноги Карл не мог сделать этого быстро. Периодически он осматривался по сторонам, чтобы в случае необходимости вернуться назад. Подняв небольшой камушек около колодца, мальчик бросил его вниз и, о чудо, снизу раздался всплеск. — Да! Мне сегодня везёт.       Старое синее ведро в некоторых местах с пятнами ржавчины полетело вниз, с громким всплеском упав в воду. Мальчику же оставалось только крутить рычаг для того, чтобы вытащить его обратно. Это оказалось сложнее, чем можно было подумать. Маленькому детскому телу было непривычно таскать такие тяжести, да и упор на обе ноги он сделать не мог. К тому же приходилось иногда останавливаться, чтобы отдохнуть и посмотреть по сторонам. Пока всё было спокойно, но на долго ли? Спустя некоторое время ведро всё же оказалось наверху, и Карл поторопился перелить воду в бутылку. Совершив задуманное, он оставил синего товарища около колодца и побрёл обратно в дом. В ноге всё ещё чувствовалась боль, но, видимо, за счёт ходьбы уже не так явно.       Зайдя в дом и не забыв повесить обратно замок, Карл вернулся к дивану, который уже считал своим. Бутылку он поставил на столик рядом с банкой. Теперь нужно найти стакан, чтобы можно было попить. — А можно эту воду пить? Может, она грязная, и у меня будет болеть живот или я умру? — задумался мальчик и перевёл взгляд на бутылку, тут в поле его зрения попала печь. — А ведь если её прокипятить, то можно будет и не бояться пить. Кажется, так делали в шоу с Циммерном. Только… Как её растопить?       Карл сел на пол около печи и стал её рассматривать, пытаясь понять, как она работает. — Ну, судя по всему, за эту дверцу ложатся дрова, и тут же они будут гореть, а дальше? Так, верхняя часть нагреется, и на ней можно будет готовить и кипятить воду, это хорошо. А труба? По ней дым пойдёт?       Мальчик заглянул внутрь, чтобы посмотреть, не перекрывается ли чем-то труба изнутри, но тут ему в нос попали остатки пепла, и мальчик громко чихнул, тем самым поднимая в воздух остатки пепла и сажи. Лицо Карла тут же стало из просто грязного — черным. Всё это попало так же и на волосы. И вот в маленьком домике посреди леса на полу сидел маленький чумазый домовёнок с грязным лицом, растрёпанными волосами и яркими голубыми глазами, расширенными от удивления. Но что он понял точно, так это то, что труба была не перекрыта, а значит, дым будет уходить через неё. Внизу же под дверцей был ящичек, выдвинув его, мальчик увидел, что тот был заполнен золой. — А это нужно будет убирать… А чем её топить? Понятно, что дровами, но сейчас нужно найти вариант попроще, — начал рассуждать вслух мальчик. — Нужно посмотреть, что есть в кладовой. Спички и журнал для розжига есть, нужны палки или, может, деревянные ящики. А потом, когда перестанет болеть нога, можно будет ветки и в лесу собирать.       В кладовой нашёлся деревянный ящик, в нём лежали какие-то куски тряпок и несколько стеклянных банок без крышек. Вытащив всё на пол, мальчик попытался разделить деревяшки друг от друга, но это было сложнее, чем он думал. Тогда Карл начал осматривать другие ящики, может, что-то из этого сможет ему помочь. Прокопавшись там ещё некоторое время, мальчик нашёл то, что искал. Небольшой походный топор. Идеальнее находки он и представить себе не мог. Карл видел, как папа раскалывал дрова для барбекю. Он всегда занимался этим сам, ведь «каждый мужчина должен уметь это делать». Имея ввиду приготовить вкусное мясо и всё к нему. Но, говоря честно, у папы это не всегда получалось. Однако Карл ему об этом не говорил. Это был его секрет, чтобы не расстраивать отца.       Вернувшись с топором к деревянному ящику, мальчик замахнулся и ударил по нему. Топор проломил несколько досок на двое, так будет удобнее засовывать их в печь. Расколов еще несколько досок, Карл неудачно ударил по ящику, и орудие воткнулось в пол. А попытка вытащить его не увенчалось успехом. Ладони мальчика соскользнули с рукояти, и он, потеряв равновесие, упал назад, приземлившись на мягкое место. Было не столько больно, сколько неприятно и обидно. А ещё он, похоже, засадил занозу. Мама обычно помогала доставать их с помощью иголки и пинцета, но сейчас под рукой не было ни того, ни другого. На глазах от обиды блеснули слёзы. — Нет, я не буду плакать! Я же не какой-то нытик! — сказал сам себе Карл.       Поднявшись с пола, подошёл к ящикам, в которых лежали полотенца. Взяв одно из них, паренёк вернулся к дивану и, смочив его водой из бутылки, начал вытирать им лицо, а затем и руки. По тому, как быстро грязнилась ткань, он понял, насколько же был грязным. От этого становилось противно, но сейчас это было не первоочередной задачей. Подняв ладонь к глазам, Карл увидел, что заноза была неглубоко и он мог попробовать вытащить её ногтями или зубами. С помощью большого и указательного пальца попробовал вытащить её, у него даже начало получаться, но тут хвостик обломился, оставляя небольшую часть под кожей. Граймс пытался расковырять ногтем, подцепить зубами, но ничего не получалось.       За то время, что он занимался домашними делами, солнце не то что перевалило за полдень, но похоже уже и клонилось к вечеру, так как света становилось всё меньше. Мальчику пришлось достать одну свечу из ящика и поставить её на журнальный столик. А ведь ему ещё нужно воду вскипятить. Пить хотелось всё больше и больше. Да и ночью было не так тепло, как днём, хотя осень только начинала вступать в свои права. Поэтому после захода солнца становилось холоднее.       Взяв с собой журнал, бутылку воды и кружку, спички же бросил в карман. Легко открыв дверцу печки, мальчик засунул туда расколотые дощечки. Сразу решил налить воды в кружку и поставить её сверху на плитку. Дальше в ход пошло несколько страниц из журнала, кажется, на них была какая-то реклама. Их он поджёг спичками и положил на доски, а следом закрыл дверь и стал наблюдать. Наконец от печки пошло тепло. Карл радовался данному факту, как самому долгожданному подарку на рождество.       Мальчик достал из кладовой самой большой кусок ткани, который только смог найти, и положил рядом с печкой, чтобы и он нагрелся. Пока грелась вода, мальчик поставил туда же банку недоеденной фасоли и через некоторое время смог её доесть. Так всё же было в разы вкуснее. Осторожно сняв с печки горячую кружку, Граймс поставил её на стол остывать. В комнате стало тепло и хорошо. И уже всё не казалось таким безнадёжным. У него был запас еды и воды, было убежище, в котором он мог прятаться. Пройдёт несколько дней, и нога уже не будет так болеть. А взрослые найдут его и спасут. Такие же полицейские, как его папа или военные, так ведь? Спасут же?       Закинув плед, как назвал про себя Карл тот большой кусок ткани, на диван, мальчик попил уже остывшей воды, прошелся и затушил свечи в комнате. После залез обратно на диван и откинулся на спинку дивана. Несмотря на то, что было ещё рано, его ужасно клонило в сон. Видимо, этот день и эмоции вымотали юнца. Расположившись на подушке и под тёплым пледом, мальчик быстро провалился в сон. Этой ночью его ничто не беспокоило и не мешало набираться сил.