Стынет в руках его нежное солнце

      Если первую неделю Карл ещё надеялся на взрослых, то потом чем больше проходило времени, тем больше он надеялся только на себя. Спустя несколько дней боль в ноге прошла, как он и предполагал. Он стал смелее выходить в лес, собирал крупные ветки с земли и складывал их в доме. Ночи становились всё холоднее и это было жизненно необходимо. Мальчик задумался о том, чтобы делать запасы к совсем уж сильной стуже. С каждым днём он всё больше и больше привыкал к такой жизни. С утра натаскать в дом воды для того чтобы помыться и попить. В журнале, который он чуть весь не сжёг по глупости, он нашёл статью как отличать съедобные ягоды и грибы от ядовитых. Карл понимал, что консервы когда-нибудь закончатся, а кушать что-то надо.       Спустя примерно две недели он осмелился вернуться к дороге. Ему нужна была одежда и другие припасы. С собой мальчик взял кухонный нож, порванный рюкзак, найденный в кладовке, и флягу с водой. Он старался не смотреть на следы крови на асфальте и трупы на земле и в машине. Быстро найдя машину Шейна, парень никак не мог решиться её открыть. Пока он шёл к ней, то не видел никого кто напоминал бы ему о маме и дяде. И в наивной детской душе теплилась мысль, а может они выжили, а? Но здравый смысл подсказывал что это было не так.       Всё же открыв машину, мальчик забрал сумки, что в спешке собрала Лори. Там кажется было всё: одежда, какие-то лекарства и даже семейные фотоальбомы. Эту сумку он забрал полностью, а всё что находил дальше тщательно перебирал. В одной из машин ему повезло найти складную тележку для покупок, туда он складывал уже собранные им сумки. С собой он забирал всё необходимое: тёплую одежду и одежду больших размеров, чтобы закрыть ею окна, с них начинало дуть, лекарства и бинты. Аптечки из машин забирались не глядя. Про еду и говорить нечего. А ещё ему попался большой походный рюкзак.       Карл понимал, что за один раз он всё не утащит, поэтому пришлось посвятить этому занятию весь день. Вскоре он сам себе напоминал запасливого хомяка, который всё тащил в дом. В этот день он впервые наткнулся на мертвеца лицом к лицу. Уже темнело, когда он в последний раз вернулся к дороге. Между машин он заметил человека, что бродил без какой-либо очевидной цели. Парнишка вышел на дорогу и окрикнул мужчину. Когда же тот обернулся, душа Граймса ушла в пятки. Кожа шмотками свисала с разорванной щеки, шея и одежда были покрыты засохшей кровью так же, как и руки мужчины. Его неестественно серая кожа вводила в замешательство, а мутные пустые, словно рыбьи, глаза не выдавали ни одной эмоции. Да и были ли они у этой твари?       Вытянув руку в сторону мальчика, мужчина замычал и пошел в его направлении. Сначала Карл пытался говорить с ним, но поняв, что это бесполезно, он побежал обратно к лесу. Видимо, удача слишком часто сопутствовала юному Граймсу и в этот раз решила отвернуться от него. Спускаясь с дороги по обочине, Карл неудачно наступил на насыпь и поскользнулся на ней, и прокатился по земле, расцарапав себе руки. Мертвец же решил воспользоваться замешательством мальчика и, нагнав его, упал сверху. Карл чувствовал вонь разлагающейся плоти, чувствовал, как на удивление сильные пальцы впиваются в его плечи. Как это существо тянулось к его шее с жаждой прокусить тонкую кожу и насытиться горячей плотью, напиться молодой кровью.       Карлу никогда в жизни не было так страшно. Ужас сковал тело и замедлил мысли. Ему оставалось лишь упираться этому существу в грудь, пытаясь отодвинуть его от себя как можно дальше. Но что такое сила взрослого, даже мёртвого, против ребёнка? Мальчик видел, как зубы были всё ближе и ближе к его лицу. Смрад заполнял собой ноздри и вводил в оцепенение. И когда казалось, что ещё чуть-чуть и наступит конец, в голове одиннадцатилетнего мальчика вспыхнула мысль.       «Я хочу жить!»       Страх начал отходить на второй план, и краем глаза Карл заметил крупный камень, что лежал рядом с ним. Но, чтобы схватиться за него, парнишке пришлось бы отпустить одну руку, что могло стать фатальной ошибкой. Но лучше рискнуть и проиграть, чем проиграть вовсе. Действовать нужно быстро. Карлу казалось, что время буквально замедлилось, как в каком-то фильме. Вот он опускает руку и тянется к камню, он чувствует влагу на своей шее, камень в руке бьёт по виску мертвеца, от чего голова того отклоняется от шеи мальчика. Ещё один удар, и тело сваливается с мальчика. Выжить стало делом принципа так же, как и убить эту тварь.       Теперь уже Карл нависал над ним. Обхватив камень обеими руками, он наносил удар за ударом ещё и ещё. Адреналин бил в голову и придавал сил. Руки мальчика покрылись кровью, так же, как его одежда и лицо. Но он всё бил и бил, выпуская свою злость и страх. Когда существо уже перестало двигаться и не подавало никаких признаков жизни, мальчик остановился. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Рот приоткрылся, пытаясь впустить в лёгкие как можно больше воздуха. Нужно было уходить. Вернуться в дом, где безопасно.       Подхватив свои вещи, мальчик побежал к дому. Ветви и листья как в первый раз били по лицу и рукам мальчика, которыми он закрывал глаза. Взбежав по двум ступеням, он оказался внутри и запер дверь. Он дома. Он в безопасности. Эмоции взяли верх. Пережитый страх вновь накрыл мальчика с головой. Ноги подогнулись, и Карл упал на колени. Слёзы ручьями текли по лицу, размазывая брызги крови. — Я убил его… Я убил человека! — он в ужасе смотрел на свои измазанные кровью руки. Он помнил, каким по весу был тот камень, с каким хлюпающим звуком тот из раза в раз опускался на голову того мужчины. Какими были его черты лица и как от каждого удара оно буквально превращалось в фарш.       К горлу подкатывала тошнота. Карл только и успел подхватить пустое ведро, как его вырвало. Слёзы и сопли текли по детскому лицу, измазанному в крови другого человека. Тошнота подкатывала ещё несколько раз. Руками Граймс крепко держал ведро, словно оно было тем, что связывало его с реальностью. Да, он убил человека, но это была самозащита, ведь так? Либо он, либо его. Он должен был выжить.       Когда тошнота прекратилась, мальчик быстро стянул измазанную в крови одежду и кинул в печь, оставшись в одном белье. Быстро закидав туда ещё и дров, он чиркнул спичной и отправил её прямиком на свою бело-коричневую футболку. Ту самую, в которой он был в день побега. Мальчик не стал закрывать дверцу и видел, как разгорается огонь. Видел, как языки пламени охватывают ткань и поглощают пятна крови. Мама говорила, что человек может долго смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работают другие. Последнего он не понимал, но вот с горящим огнём был согласен. На душе становилось легче. Словно вместе с футболкой уходил и его страх.       В тот вечер Карл понял, что должен выжить несмотря ни на что.       Ещё несколько раз он возвращался к дороге, чтобы собрать вещи. Вскоре пришли холода, а вместе с ними и зима. Одному только богу известно, каких трудов стоило мальчику её пережить. Он экономил еду как мог. Ягод и грибов в лесу больше не было. Охотиться он не умел. Пытался вязать ловушки, но ни разу так и не смог сделать этого правильно. Поэтому экономил консервы и крекеры, как мог. Благо в тех машинах он нашёл достаточно. Но был и плюс, вода теперь была везде. Он набирал в ведра снег и топил его на печи. Нужно было только вовремя пополнять дрова. За прошедшую зиму мальчик приспособился рубить небольшие деревья и поваленные природой стволы.       Единственным его развлечением стали те самые две книги, что с самого начала лежали на столе. Он читал их несколько десятков раз, чтобы скоротать время перед сном. До тех пор, пока не пришли особенно холодные дни. Дрова тогда кончались очень быстро. Журнал уже давно закончился, так же как и старый пустой блокнот, найденный в кладовой. И тогда в ход пошли книги. Карлу было очень жаль пускать их на растопку, они стали ему дороги. Но своей жизнью он дорожил сильнее и не хотел замёрзнуть до смерти.       Так прошла зима, на смену которой пришла весна. Лес оживал и всё живое в нём. Но зашевелилось и неживое. Всё чаще и чаще Карл стал замечать мертвецов недалеко от своего дома. Частенько они подходили к дому, но, не найдя там ничего, уходили на очередной шум. Со временем Граймс научился обходить этих тварей, когда встречал их в лесу, или же убивать. После того раза это удавалось легче. Первые раз пять его ещё мучала совесть, но потом он осознал одну вещь. Они уже были мертвы. А следовательно — это не убийство. Она даже разработал тактику. Приманиваешь к себе, потом оббегаешь со спины, бьёшь по коленям и, когда он уже с тобой на одном уровне, удар в голову. Но это работало, когда мертвецов было немного, если же Карл видел толпу, то старался скрыться как можно быстрее. Они задавят его числом.       Мальчик привык к этой жизни и даже стал выбираться дальше. Несколько раз он доходил до заправки близ Атланты. К тому времени там уже не было ничего полезного, но для себя мальчик нашёл игральные карты и несколько пакетиков семян, видимо, оставленных кем-то из покупателей. Он мог вырастить свежие овощи! Это не могло не радовать, ведь консервы когда-нибудь закончатся. Там были томаты, огурцы и какая-то зелень. Не густо, но хоть какое-то разнообразие.       А ближе к лету произошло то, что заставило Карла забыть о спокойном сне на долгое время. Он увидел свою мать. Лори, или то, что когда-то ей было, вышла к дому Карла, когда тот тащил ведро с водой внутрь. Всё та же одежда, в которой мальчик видел её в последний раз, только грязная и измазанная в крови, своей или чужой мальчик не знал. Неестественно выгнутая рука указывала на перелом, серая кожа, обтянувшая кости. Вырванный кусок мяса на шее и разорванный живот, из которого свисали остатки её внутренностей.       Карл замер и не мог пошевелиться. Он смотрел на свою маму и не видел перед собой ту тварь, которой она стала. Он видел своего родного человека. Помнил тепло её рук, когда она его обнимала, ласковый и нежный голос, то, какими мягкими были её волосы. Он не мог так поступить с ней. Пока Карл медленно пятился ко входу в дом, Лори подходила к нему всё ближе и ближе. — Мама это же я… Карл… Мама пожалуйста…       Но она его не слышала, лишь тянула к нему свои гниющие руки. Это была уже не она. Он должен это понять. Но принять было сложнее. Потом ему было хуже, чем после первого убийства. Он нашел в себе силы закопать её за домом, потратив на это почти всю ночь. Несколько дней мальчик не мог прийти в себя. Ничего не ел, не пил и не выбирался из дома.       Время шло, но легче не стало. Он просто научился с этим жить. С кошмарами, в которых он из раза в раз убивал свою мать. Как она смотрела на него своими карими глазами и плакала. Так началось лето.       Карл не вёл календарь или что-то в этом роде, поэтому ориентировался по временам года. По его ощущением, была примерно середина лета, когда он тихонько отпраздновал своё двенадцатилетие. У него были свежие овощи, выращенные собственными руками, и горсть спелой и сочной земляники. Давно он не ел ничего сладкого. А в ночь после празднования произошло то, что разделило его жизнь на до и после.       Карл проснулся посреди ночи от странного шума. Чужая речь. Его дом нашли люди. Взяв в руку охотничий нож, который за этот год стал ему надёжным товарищем, мальчик осторожно подобрался ближе к окну. На освещённую лунным светом поляну из леса выходила группа мужчин с ружьями на перевес. В темноте Карл смог насчитать пятерых, но сколько ещё было среди деревьев неизвестно. Страх нашёптывал Карлу, что именно его дом был их целью. Это были живые люди, которые могли здраво мыслить, а не тупые мертвецы, что действовали на голых инстинктах. И Карл понимал, что, какими бы прокаченными не были его способности, в прямом противостоянии он был им не соперником, но нужно было что-то делать. Бросать всё и бежать? Или попробовать договориться? А что он мог им предложить? Припасы? Они и так могут их забрать. Нужно уходить и как можно дальше отсюда.       Подхватив с пола рюкзак, с которым он отправлялся на вылазки, мальчик прокрался к обеденному столу. Как раз над ним располагалось окно, выходящее на внутренний двор — оно виделось единственным выходом. Забравшись на стол, мальчик открыл его и перемахнул через подоконник, почти бесшумно спрыгнув на землю, тихонько прикрыв за собой створку, словно бы заметая следы. Сейчас темнота была ему лишь на руку, главное — не наткнуться среди деревьев на ходячих. План был прост как те пресловутые «дважды два» из математики — бежать так быстро, как он только может. Но, по-видимому, у судьбы были свои планы. Стоило ему добежать до первых деревьев, как из леса вышло ещё трое прямо ему навстречу. — О, посмотрите, кто тут у нас… Мелкий Том Сойер! И куда собрался, пацан?       Поднырнув под рукой мужчины, Карл уже по привычке ударил его ногой под колено и уже занес нож, как ему по голове прилетело прикладом.       Как он мог упустить из виду второго?       В голове гудело. Кажется, его подхватили под руки и потащили обратно к дому. Во рту был привкус крови — похоже, он ещё и губу прикусил, или ему её разбили. — А это ещё кто? — Этот мелкий мудак пытался убить Джека, — пробасил голос сбоку от Карла, видимо, говорил тот, что ударил его. — Бля, Джек, ты б хоть не позорился. Тебя чуть не завалил ребёнок! Может, тебя нужно к поломойкам отдать? Больше пользы с тебя будет! — раздался хохот со всех сторон. — Да пошли вы нахер!       Разозлившись на подтрунивание своих товарищей, названный «Джеком» швырнул Карла на землю. Больно ударившись плечом, мальчик попытался подняться, но тут последовал удар ногой в спину, выбивший из его лёгких весь воздух. Закашлявшись, он схватился за грудь, пытаясь вдохнуть. — Ну и что это такое, а? Вы что, звери какие-то? Мы же джентльмены, — хохот враз смолк. Тишину ночи прорезал глубокий и низкий голос, в котором слышалась явная насмешка. — Неужели всё, на что вас хватает, это избиение ребёнка? — Он пытался убить Джека, Ниган… — Чёрт возьми! Да у парня яйца явно больше, чем у вас!..       Карл почувствовал чужую руку на своём лице: кто-то обхватил его за подбородок и поднял лицо так, чтобы мальчик смотрел говорящему в глаза — взгляд Граймса упёрся в карие глаза напротив. Хозяином этих глаз был мужчина лет сорока с аккуратно подстриженной бородкой, красным шарфом, завязанным на шее и ярким пятном бросавшимся в глаза, и кожаной курткой. Своей высоко поднятой головой и тем, как он твёрдо стоял на своем месте, не переминаясь и не теребя что-то в руках, этот человек напоминал ему отца, на которого мальчик всегда равнялся. Чувствовалось, он был хозяином здесь. И Карл был для него чем-то ничтожным, кем-то вроде муравья, которого можно раздавить в любой момент. — Ну привет, бойскаут, подскажешь, где твои родители? — Граймс не хотел отвечать на этот вопрос. Он смотрел мужчине прямо в глаза, Мальчик был напуган, но старался не показывать этого, а скрыть его за злостью. Ему было стыдно показывать свой страх. Его отец был храбрым и самоотверженным помощником шерифа, который не побоялся попасть в перестрелку во время задержания преступников. Так как мог он, Карл, очернить его память своей трусостью. Тот бы не спасовал перед трудностями, а встретил их, расправив плечи. Именно таким образом и следовало поступить младшему Граймсу. — Вау, парень, ты решил разделать меня глазами. У меня аж в паху засвербело, — дьявольская улыбка и приподнятые брови не очень впечатлили мальчика, — так что, где мамка с папкой? — Мертвы, — всё же решил ответить на вопрос Карл, может, тогда этот мужчина отстанет от него. — И ты тут совсем один? Без нянек и тёток с симпатичными и упругими буферами? Знаешь, пацан, у меня такое чувство, что ты мне пиздишь. А я очень не люблю, когда такое происходит. Так же, как и Люсиль.       Тут в поле зрения Граймса попала бейсбольная бита, обмотанная колючей проволокой, на концах которой Карл заметил тёмные сгустки крови и куски плоти. — Познакомься с Леди, бойскаут. Это Люсиль. И поверь мне на слово, она терпеть не может лжецов, и разговор с ними у неё короткий, весьма своенравная и очаровательная дама с принципами и яйцами похлеще, чем у многих мужиков, как считаешь? — в голосе мужчины Карл услышал опасные нотки. Тот ещё не угрожал ему напрямую, но был близок к этому.       Этот человек выглядел сумасшедшим. Какой адекватный взрослый будет считать бейсбольную биту живой… Дамой? Карл помнил, как в детском саду давал своим игрушкам имена: красная машинка Джордж, фигурка пожарного Маркус и, самая любимая, полицейская машинка Стив. Но шло время, и мальчик понимал, что эти вещи не живые и у них нет чувств и эмоций, как это показывали в одном мультфильме. А сейчас этот взрослый ведёт себя хуже детсадовца. Его поведение было странным и вызывало много вопросов у мальчика, но озвучивать их сейчас он точно не собирался. — Я почти убил твоего человека, как думаешь, я могу выжить один? — без грамма страха, смотря главарю в глаза, уверенно произнёс мальчик.       Прошло буквально мгновение, и тишину ночи разорвал в клочки громкий смех. Мужчина отпустил подбородок паренька и, не прекращая смеяться, чуть прогнулся в спине назад. — Блядь, парень, да тебе, я посмотрю, палец в рот не клади, откусишь по самые яйца! Вот, чёрт возьми, учитесь! — обратился он уже к своим людям. — Ну что ж, думаю, мы не с того начали, юный убийца, — мужчина протянул Карлу руку, предлагая подняться с земли. Мальчик перевёл взгляд с лица мужчины на его руку, обтянутую кожаной перчаткой. Граймс наклонил голову набок, но помощь мужчины всё же принял.       Одним рывком Карл был поставлен на ноги. Чужая рука стряхнула с его волос ненужный мусор, растрепав и без того находящиеся в вечном беспорядке волосы. За год они прилично отросли, и парень даже начал завязывать их оторванным от старой футболки куском ткани, но сейчас они были распущены и спадали на лицо, скрывая его. — Меня зовут Ниган, а тебя родители не учили, что нужно представляться во время знакомства, а бойскаут? — представившийся мужчина сделал шутливый реверанс рукой в воздухе и указал ей на парня. — Родители учили меня не разговаривать с незнакомцами, — Карл отодвинулся на шаг назад, чтобы мужчина не задел его, когда размахивал своими руками, что на самом деле очень позабавило последнего. — Верно, парень, но моё имя ты уже знаешь, так что не такие уж мы теперь и незнакомцы. Так что если в вашем обществе обмоченных штанишек это не принято, то среди крутых парней называют свои имена. — Карл Граймс. — Хо-хо, даже имя у тебя ничего. Не спорю, если бы этот чёртов мир не пошёл по пизде, твоё имя было бы во всех газетах с фотографиями сочной расчленёнки рядом. Итак, Карл, — мужчина одной лишь интонацией выделил имя мальчика, — рассказывай, как докатился до жизни такой, а? — А это имеет какое-то значение? — Нет-нет, парень. Тебе не говорили, что отвечать вопросом на вопрос невежливо? — Мне говорили, что нельзя разговаривать с подозрительными дядями, а надо давать им по шарам и бежать.       Тишину опять разорвал смех мужчины. Казалось, его действительно смешит вся эта ситуация. Даже не так, он от души наслаждался ею. Люди, что стояли по кругу, переглядывались между собой. Было видно, что они привыкли к экстравагантному поведению их босса, но эта ситуация удивляла даже их. — Блядь, парень, будь ты постарше, я бы тебя завалил, вот честное слово. Говоришь такое, глядя мне в глаза… Ты либо насмерть отбитый, либо через чур смелый, — каждое своё слово Ниган выделял небольшими паузами. — Но знаешь, что… — его лицо было совсем близко к лицу Карла, — мне это нравится, но тебе нужно научиться чувствовать, когда ты начинаешь переходить границу. Я достаточно терпелив, а вот Люсиль — женщина горячая и скорая на расправу. Ты ведь не хочешь познакомиться с ней поближе?       Он поднёс биту к лицу Карла, давая второму рассмотреть её поближе. От неё разило гнилой плотью, кровью и чем-то не менее отвратительным. Но отодвинуться сейчас — значило проиграть. А этого Граймс сделать не мог. — Я понял. — Ну и отлично! А теперь у нас сектор приз на барабане и предложение, от которого ты, парень, не сможешь отказаться! — голос Нигана был громким, казалось, он не боится, что сюда могут сбрестись все мертвецы в округе. — Итак, у нас есть база, на которой ты, Карл, можешь прижиться. От тебя требуется немного… Лишь трудиться на благо общины и верность мне. Так что… Мы договорились? — Ниган протянул мальчику руку. Карл понимал, что это было похоже на сделку с дьяволом, но разве у него был выбор? Так что его ответ был уже известен всем присутствующим.       Мужчинам не потребовалось много времени, чтобы собрать скромные пожитки Карла. Пока они выносили из дома всё, что могло оказаться хоть сколько-нибудь полезным, парень прошёл на задний двор к могиле своей матери. Перед ней он опустился на колени и шёпотом заговорил. — Привет мам, прости но мне нужно уехать. Не знаю, вернусь ли ещё, но я хочу сказать, что очень сильно тебя люблю и… — С кем разговариваешь, бойскаут? Прощаешься со своей рассадой? — Это могила моей мамы, прояви хоть каплю уважения, — недовольно возразил Карл, повернувшись к Нигану. Его голубые глаза смотрели без какого-либо страха перед мужчиной. — Воу, ладно, парень, а то ещё прикопаешь меня рядом с ней. Может, хочешь это обсудить? Ну знаешь, между нами мальчиками. — Пошли уже, я заберу свои вещи. Всё равно ведь сюда не вернёмся.       Граймс зашел в дом, боком обходя вытаскивающих его запасы мужчин. Засунув руку под диван, мальчик достал семейные фотоальбомы, которые хранил до сих пор. Это всё, что осталось от его семьи. Воспоминания. Альбомы отправились в рюкзак вместе с охотничьим ножом и несколькими комиксами. Больше он брать ничего не хотел, а всю еду и полезную утварь заберут и без него. Выглянув в окно, парень увидел, что со стороны леса выехало несколько машин. Он помнил, что с той стороны была дорога, видимо, по ней раньше сюда и приезжал хозяин домика. Значит, им проще будет отсюда уехать, не придётся тащить вещи до дороги. Тут его взгляд вновь выцепил мужчину в кожаной куртке. Тот ходил по двору, перекатываясь с одной ноги на другу и периодически взмахивая битой. Он выглядел, как актёр на сцене. Яркий, харизматичный, притягивающий к себе чужое внимание. Наверно, даже среди сотен человек он бы выделялся.       Закинув рюкзак на плечо, Карл вышел из дома и подошёл к мужчине. Тот одарил его одной из своих то ли улыбок, то ли усмешек, Граймс ещё не понял, как их различать. Однако ему нужно будет узнать, ведь теперь от этого человека могла зависеть его жизнь. — Ну что, парень, поедешь со мной на переднем. Это ведь твой первый раз, да? Ох, аж в дрожь бросает. — Если ты про переднее сиденье, то я на нём ездил с отцом. — Чёрт возьми, парень, да ты меня расстроил до глубины души! — мужчина приложил руку к груди, наклонил голову чуть в бок. — Так куда мы едем? Далеко отсюда? — поинтересовался мальчик, пока они шли к машине, которая, судя по всему, была в личном пользовании у Нигана. Ведь никто, кроме них двоих, даже не смотрел в ту сторону. — Примерно восемь часов, но мы будем делать привалы. — Восемь? Откуда вы и зачем тогда забрались так далеко? — следом за вопросом мальчика вновь раздался смех мужчины, он сел на водительское сиденье, а Карл разместился рядом на переднем, оставив рюкзак у себя на коленях. — Парень, ты вроде вышел из того возраста, когда дети закидывают взрослых всевозможными вопросами. Только не спрашивай, откуда берутся дети, моя нежная психика этого не переживёт. Или твоя, если решишь посмотреть на демонстрацию этого процесса, — не до конца поняв, о чём говорит Ниган, Карл закатил глаза и посмотрел в окно. Он не знал, откуда берутся дети. Мама говорила, что его они нашли в капусте. Но у них даже не было сада и теплиц, так что мама ему что-то недоговаривала. Однако этот вопрос его не особо интересовал. — А поедем мы, дорогуша, в штат Вирджиния, знаешь, где это? Что у тебя по географии было? Надеюсь, топографическим кретинизмом не страдаешь. — Вирджиния… около Вашингтона? — Так точно парень. Ладно, ехать нам долго, а мои парни подняли тебя посреди ночи. Так что спи, только не храпи под ухо, договорились? А то выкину тебя из машины прямо на ходу, Люсиль не любит такое.       Не став пререкаться с мужчиной, Карл повернулся к окну и в последний раз окинул взглядом свой дом, мысленно прощаясь с ним и с мамой. Почему-то он был уверен, что она его услышит. Спустя ещё несколько минут заревели моторы и машины друг за дружкой двинулись в путь. Средь деревьев мелькала луна, кажется, она была такой же, что и в его первую ночь здесь. Снова темнота, снова лес и неизвестность впереди, только теперь он был не один. Сбоку от него сидел человек, что вновь перевернул его жизнь с ног на голову, и у Карла было такое чувство, что он сделает это ещё не один раз. Через несколько минут они выехали на шоссе и машину больше не трясло, что позволило мальчику провалиться в сон, ведь как бы он не храбрился и выпячивал грудь перед Ниганом, он всё ещё был ребёнком, которого всё же пугала неизвестность.       Заснув, мальчик уже не видел, каким оценивающим взглядом проскользнули по нему карие глаза. Эта ночь изменила многое для этих двоих, тесно переплетая их судьбы. О чём ни один из них ещё не подозревал.