Дневник наблюдений за моим маленьким мужем

— Вы слышали? Юные девушки из секты Южного Края, временно приехавшие в качестве сопровождения для жениха на гору Хуа, перешёптывались в комнатке, когда церемония быстро завершилась. Молодожёны даже не пересеклись. Это была такая странная церемония, породившая слишком много сплетен, которые уже обсуждали за пределами сект, участвовавших в торжественном событии. — Молодой господин семьи Джин был так зол, когда его семью оскорбили подобным предложением, а младшего брата отдали так просто, что напал на Святого Меча. — Его можно понять, — девушка покачала головой, вздыхая. — Мельком я видела жениха для третьего сына… Вся его голова была полностью седой! Двухсотлетний старик и маленький мальчик, что всего четыре года назад взял в руки деревянный меч. — Зачем семья Джин согласилась… Я слышала, как этот старый извращенец говорил о самых лучших позах для… Даже сказать вслух это стыдно, а он хвастался этим перед лидером секты Горы Хуа! Три девушки вздохнули в унисон, с грустью думая о том, что их саджиля, такого невинного и юного, подложили под старика ради отношений двух сект.

***

Богато обставленная комната с дорогими шелками алого цвета, на которых тонкими нитями вышита символика Горы Хуа и Южного Края. Золотые чаши и артефакты от Шаолиня, лечебные редкие травы и тонкие металлические изделия от семьи Сычуань Тан и других подарки были сложены у стен. Ряды свеч у кровати подсвечивали силуэт молодого жениха в красном, ставшего самой главной сплетней в Канхо и за его пределами. Было принято решение покрыть его голову красной тканью, чтобы его муж, Святой Меч, завершил свадебный ритуал и снял её, поэтому он ничего не видел, кроме своих рук, крепко сжимающих одеяния. Наконец дверь открылась. Поступь была тяжёлой, явно крупного мужчины, и каждый шаг отдавался глухим ударом в сердце мальчишки. Как на зло, когда он зажмурил глаза, перед ним предстали все те изображения из «Картинок весеннего дворца», которые мельком показал ему его второй брат. Когда он открыл глаза, над ним уже нависла тень. Затем веер приподнял плотную ткань на его голове… — Ты… мальчик, ты кто? С сухих, искусанных от волнения губ чуть слышно сорвалось: — Я… Донрён. Джин Донрён. В-ваш… Он не успел сказать «муж», когда его опущённое лицо схватили за щёки, задирая. Сверху-вниз на него смотрел мужчина с ярко-сливовыми глазами, в которых блестели огоньки от свеч, а волосы давно покрыла седина. Вот только лицо было молодым. Этот мужчина выглядел младше, чем его отец. Но от мыслей его отвлёк грубый голос. — Нет, сколько тебе?.. Выглядишь на лет семь. — М-мне дешать… — неразборчиво пробормотал Донрён, пока его щёки сжимали. — Десять? — Мгм… Лицо мужчины было таким разочарованным, что Донрён растерялся. Нет, неужели десять это уже много? Если от него откажутся и вернут в Южный Край, то отец вновь будет разочарован в нём. Когда его лицо отпустили, он с отчаянием забормотал, пока его сердце бешено колотилось: — М-может я не так хорош… Но я буду стараться для моего м-му… му… — Ребёнок, — на его плечи легли руки, останавливая, а изо рта вырвался тяжёлый вздох. — Ты… кажется, это я слегка просчитался. «Джин-а, мне нужно было слушать тебя, когда ты говорил, что я плохо считаю». Чхонмён ещё раз поднял глаза на округлое личико с макияжем, дополняющим красоту, которая распустится спустя несколько лет намного ярче. Он мог с уверенностью сказать, что это его муж, Пэкчхон, которого он оставил, вернувшись в прошлое, и теперь хотел вернуть, вот только… Не слишком ли он юн? Чхонмён специально вспомнил все любимые позы Донрёна, и для чего?! В голове он слышал голос взрослого Пэкчхона, который со светлой улыбкой цитировал слова его сахёна: «Чхонмён-а, если умеешь думать, подумай».