Жених сказал "нет"

                        Квартира Чимина находилась на втором этаже старинного дома в районе Каннамгу. Дом, хотя и старый, располагался в хорошем месте, и уютные комнаты всегда были полны солнечного света. Единственной проблемой являлись водопроводные трубы. Хозяин давно уже обещал их починить, но жильцы пришли к заключению, что он так же стар, как и дом, и перестали преследовать его просьбами. А когда выяснилось, что Агуст Ди, жилец из квартиры номер три и репер-продюсер в прошлом именовался Мин Юнги и работал водопроводчиком, проблема разрешилась сама собой. Его хорошенький супруг художник Тэхён подружился с Чимином. Подобно Бо Ён, он принадлежал к породе добровольных свах. Но Чимин научился читать приметы. Если Тэ готовил на ужин спагетти и приглашал поужинать с ними, Чимин с радостью соглашался. Но если поступало приглашение на «бефстроганов и бутылочку красного вина», он срочно подыскивал вежливую причину для отказа. Чимин улыбнулся про себя. Тэхён и Юнги были удивительно приятной парой, и это объясняло, почему сейчас он сидел на закрытом унитазе у себя в ванной с кучей инструментов на коленях, а Юнги стоял в ванне и пытался понять, почему из душа не желает литься вода. — Прости, что так долго, — сказал он, ковыряя в головке душа отверткой. — Но кажется, я наконец понял, что случилось. — Перестань извиняться! Я ужасно тебе благодарен, что ты вообще согласился проверить душ. Юнги откинул со лба белокурую прядь и улыбнулся. — Тэ не предоставил мне свободы выбора. Он держит меня в ежовых рукавицах. — Умница Тэ, — засмеялся Чимин. Но Юнги совсем не обязательно было держать в ежовых рукавицах. Он и по натуре был очень покладистым парнем. Успех не бросился ему в голову, как некоторым альфам. Дайте им внешность, деньги, славу — и что получится? Чон Чонгук, вот что. Чимин сжал губы. Или Арон. И почему это на него всегда клюют такие фальшивые, самовлюбленные наглецы? Конечно, поначалу ему так не казалось. Всего в жизни добившийся сам, Чимин рано понял, что многие альфы побаиваются его известности, его независимости, даже его красоты. Поэтому, когда Арон — импозантный, богатый, привлекательный — начал ухаживать за ним с таким напором, Чимина это заинтриговало. Сестра сразу сказала ему, что он совершает ошибку. — Переехать к нему?! — воскликнула она. — А что случилось с добрым старым «выходи за меня замуж»? — Арон просто осторожен, — ответил тогда Чимин. — Оно и понятно. Брак — дело серьезное, особенно для такого альфы, как он. — Брак — дело серьезное для любого, — кисло сказала Бо Ён, — Если вы любите друг друга… — Ёни, мне тридцать лет. Я уже достаточно взрослый, чтобы жить с альфой. Кроме того, мне тоже не хочется подгонять события. — Ха-ха! — Сестра явственно давала Чимину понять, что тот врет. А он действительно врал. Чимин бы вышел замуж за Арона сразу, если бы он предложил. И он предложит, это точно, но через какое-то время. Он был в этом уверен… — Чимин! Он вздрогнул. — Дай мне другую отвертку, ту, с черной ручкой… И он переехал тогда к Арону, хотя и оставил за собой свою квартиру. Альфа сам настоял на этом. Он даже предложил платить за нее, но Чимин отказался. Квартира в Сеуле не помешает, объяснял Арон, ведь надо же омеге где-то жить во время съемок или показов. К сожалению, его огромный особняк расположен в пятидесяти километрах от города, на Манхэттене — Глупость какая, — фыркнула Бо Ён, — Этот парень миллионер! Как это у него нет квартиры в городе? — Сестрёнка, — терпеливо принялся объяснять Чимин, — ты просто не понимаешь, он нуждается в тишине и спокойствии Америки. В конце концов выяснилось, что квартира в городе у него все-таки есть — на Беверли-Хиллз. Чимин закрыл глаза под наплывом болезненных воспоминаний. Он узнал об этом случайно, получив телефонный звонок от неосторожного менеджера, желавшего выяснить, когда мистеру Арону будет удобно сделать ремонт террасы или чего-то там еще… Удивленный, пытаясь убедить себя, что это ошибка или, может быть, сюрприз для него, Чимин поехал по названному адресу и сумел проскочить в дом мимо швейцара, когда тот отвернулся. Он поднялся на лифте на двадцатый этаж, набрал побольше воздуха в легкие и позвонил в дверь. Арон открыл дверь, одетый в белый махровый халат. Увидев омегу, он побледнел, но довольно быстро взял себя в руки. — Что ты здесь делаешь, Чимин? Но не успел Чимин ответить, как со словами «Арон, милый, где ты там?» из спальни выплыла блондинка, облаченная в такой же белый халат и с тем румянцем на фарфоровом личике, какой появляется от долгих часов секса. Чимин не произнес ни слова. Он даже не вернулся в особняк на Манхэттене за своими вещами. Друзья и знакомые дружно вздохнули и пожали плечами. Когда он переехала в особняк к любовнику, все они были уверены, что Арон образумился и решил, наконец, обзавестись семьей… — Барахлит отводящий клапан, — заметил Юнги, — но я почти справился с ним. Да, пришлось-таки повозиться… Он через силу улыбнулся Юнги. Только через много месяцев боль от предательства Арона начала проходить, уступая место недоумению — теперь Чимин не мог понять, как ему вообще мог понравиться такой фат. Он ошибочно принял его высокомерие за уверенность в себе, его эгоизм — за упорство. Он, всегда гордившийся своей трезвостью, глупо поддался на очарование секса, хотя, по правде говоря, даже это оказалось весьма прозаичным. Объятия Арона всегда оставляли его довольно холодным. Не то, что поцелуй Чон Чонгука. Тот поцелуй наполнил омегу огнем и желанием, горячим и бурным, сметающим все на своем пути… Отвертки и ключи, которые Чимин держал на коленях, внезапно выпали из его онемевших пальцев и с грохотом посыпались на пол. — Что с тобой? — спросил Юнги, глянув на него. — Все в порядке — поспешно ответил он, наклоняясь, чтобы подобрать инструменты. Чон Чонгук не для него. Он всего лишь улучшенная копия Арона, а может, и не очень улучшенная, если учесть сексапильную брюнетку, маячившую на заднем плане во время свадьбы. — Дай-ка мне вон ту отвертку, Чимин, — сказал Юнги, — Нет, не эту, другую. Неужели он решил, что он не заметил брюнетку? Или полагает, что это не имеет значения? — Самовлюбленный болван, — пробормотал Чимин, вкладывая отвертку в протянутую руку Юнги. — Эй, что я такого сделал? Чимин сморгнул. Юнги смотрел на него, как на сумасшедшего. — Прости, Юнги, — сказал он Чимин и покраснел, — Я не тебя имел в виду. Он улыбнулся омеге улыбкой, ради которой половина всех омег каждый день прилипала к своим телевизорам или телефонам. — Приятно слышать. Не хотелось бы мне быть тем, о ком ты сейчас думаешь. Выражение твоего лица не сулит ему ничего хорошего. Ну ладно, все вроде бы получилось, — продолжал он, поворачивая рукоятку душа вверх и вниз, — А теперь смотри, сейчас я вылезу из ванны и включу вот эту штуковину… — Только осторожно, — предупредил Чимин. — Тут целая лужа воды. Слишком поздно. Юнги вскрикнул, поскользнулся и, пытаясь удержаться на ногах, ухватился за первое попавшееся под руку — рычажок душа. Из него тут же брызнула вода. — Чёрт! — крикнул альфа и отпрыгнул. Но это его не спасло — он промок насквозь и Чимин тоже. Ледяная вода достала и его. Ругаясь, Юнги поставил рычажок на место, выключил воду и откинул с лица мокрые белокурые волосы. — Что ж, по крайней мере, мы убедились, что теперь душ работает, — обескураженно произнес он. Чимин расхохотался. — Тэ подумает, что я пытался тебя утопить. — Он бросил ему полотенце и принялся вытираться другим. Юнги стянул мокрую майку и вылез из ванны, хлюпая кроссовками по плиткам старомодной ванной комнаты. — Есть же такие конкурсы для омег в мокрых футболках, правда? — сказал он, направляясь к выходу из квартиры. — Почему бы не придумать конкурсы для альф в мокрых джинсах? — Улыбаясь, он открыл дверь, — Знаешь, а еще говорят: сэкономь воду, помывшись с другом! — Действительно! — холодно ответил ему мужской голос. В дверях стоял Чон Чонгук. Темный костюм, белоснежная рубашка и хмурое выражение лица. Горло Чимина сжалось. Хватит себя обманывать. Он не может быть ничьей копией, по крайней мере, внешне. Арон привлекательный альфа, но единственно верное определение внешности Чон Чонгука — потрясающий. А еще незваный. И нежеланный. В самом деле нежеланный, напомнил он себе. Оторвавшись от стены, омега выпрямился в полный рост. — Что вам угодно? — ледяным тоном спросил Чимин. Его вопрос остался без ответа. Чонгук пытался сообразить, что здесь, черт побери, происходит. Морщинка между его бровями стала резче. Абсолютно мокрая майка прилипла к телу Чимина, словно вторая кожа, подчеркивая округлую грудь с напряженными сосками. В обрезанных джинсовых шортах, с босыми ногами, влажной копной волос и лишенным косметики лицом, он показался Чонгуку еще более красивым, чем прежде. — Чимин! Кто этот человек? Чонгук посмотрел на альфу, стоящего рядом с Чимином. Вообще-то он уже слегка выступил вперед, заслоняя омегу от опасности своим телом. Чонгук поджал губы. Интересно, что может привлечь омегу в таком альфе? Красивый, во всяком случае на омежьий вкус, но чересчур смазливый для такой горы мускулов. Взгляд Чонгука спустился ниже. Мокрые джинсы обтягивали бедра парня с бесстыдной откровенностью. Все-таки что здесь творится? Чимин и альфа выглядят так, словно только что попали под сильный дождь. К сожалению, дождь не шел уже давно. Он вспомнил слова парня насчет мытья с другом. Избитая шутка. К тому же люди не принимают душ в одежде. Но и из постели тоже невозможно вылезти мокрыми с ног до головы. Так что же такое здесь происходит? Приехать сюда без предупреждения поначалу казалось Чонгуку отличной идеей. Застать омегу врасплох, засунуть в лимузин, ждущий внизу с охлажденной бутылкой шампанского наготове и розами на длинных стеблях. А дальше — дальше столик с роскошным видом на город, зарезервированный в лучшем ресторане. Ему не пришло в голову, что, хотя в телефонном справочнике омеги телефон был зарегистрирован на П. Чимин, ему совсем не обязательно жить одному. — Кто это? Ты знаешь его? — Конечно, он меня знает! — рявкнул Чонгук. — Это так, Чимин? Тот кивнул с заметной неохотой: — Знаю. Но в гости не приглашал. — Он вас знает, — объявил белокурый тип, — но сюда не приглашал. — Позвольте вам доложить, мистер… — Агуст Ди. Чонгук приветливо улыбнулся. — Так вот, Агуст Ди, я понял каждое слово, произнесенное мистером Паком. — Тогда вы поймете и это, — сказал Чимин: — Уходите! — Уходите! — повторил Агуст, расправляя плечи. Его рост и накачанная мускулатура впечатляли. Отлично, подумал Чонгук. Он чувствовал, как знакомое ощущение боевой готовности уже разливается по его телу — он испытал это ощущение днем, когда был готов разорвать того фотографа на куски. Может, он слишком много сидел на разных совещаниях последнее время, упражняя мозги вместо мускулов? Чимин думал приблизительно то же самое, хотя и не в столь приличных выражениях. Господи, да что с этим человеком? Он видел, как Чонгук сжал челюсти и грозно блеснул глазами. Обнаженный по пояс Юнги, обтянутый мокрыми джинсами, словно олицетворял собой грубую физическую силу; Чонгук, в своем дорогом темном костюме, казался воплощением цивилизованности. Но он ни секунды не сомневался, что именно Чонгук выйдет победителем, если они все-таки сцепятся. Надменный, самоуверенный, привыкший только приказывать — да этот супермен опаснее кобры, подумал он мрачно. Как же ему от него отделаться? — Чимин не хочет вас видеть, мистер. — А вы кто такой? — негромко спросил Чонгук. — Его переводчик? — Послушай-ка, дружок, Чимин и я… — Мы очень близки, — сказал омега. Он придвинулся к Мину, взял его под руку и посмотрел на него так, что остатки выдержки Чонгука почти окончательно испарились. — Не правда ли, Юнги, то есть Агуст Ди? — Ага, — помедлив секунду, сказал Агуст, — очень, очень близки. Брови Чонгука поднялись. Может, ему действительно нужен переводчик? Что-то здесь не так, но он никак не может понять, что именно. — Юнги! Радость моя, ты все еще там? — На лестничной площадке появился хорошенький улыбающийся брюнет. — Привет, Чимин! Тебе еще не надоел мой муж? Чонгук снова вздернул брови. Чимин вспыхнул и уронил руку альфы. — Привет, Тэ. Мы уже управились. — Отлично, — брюнет подошел к ним. — Ну как, он хорошо поработал? Румянец на щеках Чимина стал еще ярче. — Отлично, — быстро сказал он. — Видишь, Юнги? — хихикнул брюнет. — Если твоя популярность уплывет в туалет, ты всегда сможешь снова зарабатывать его починкой. Чимин с трудом сглотнул. — Он чинил мой душ, — пояснил он с достоинством. — Я понял, — кивнул Чонгук. — Тэ, — сказал Юнги и откашлялся, — тут у Чимина возникли кой-какие проблемы… — Нет, — быстро возразил Чимин, — никаких проблем. Мистер Чон, — он взглянул на незваного гостя, — как раз собрался уходить. Не так ли, мистер Чон? — Да, конечно, — альфа прислонился к косяку двери, сложил на груди руки и посмотрел на омегу долгим, оценивающим взглядом, — Как только вы переоденетесь во что-нибудь другое… впрочем, одеты вы достаточно… интересно. Но я бы посоветовал обуться — никогда не знаешь, во что вляпаешься на улицах Сеула. Ему пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться при виде выражения, выступившего на лице у Чимина. — Вы уже вляпались, — подняв подбородок и блестя глазами, сказал омега. — Повторяю: я не собираюсь с вами никуда ехать. — Столик заказан на восемь, — упрямо сказал он и взглянул на Тэ. Они быстро обменялись заговорщицкими улыбками. — Надо же, забыть о нашей договоренности! Видимо, он слишком утомился на съемках рекламы для «Самсунг». — «Самсунг»? — заинтересовался Юнги,— Это не та ли фирма, которая выпускает классные телефоны и технику? Чонгук скромно пожал плечами. — Ну, так утверждает статистика. Я просто очень рад, что Чимин снимается в этой рекламе. — Он улыбнулся. — Тем более что я недавно купил «Самсунг». — «Самсунг…»? — Глаза Тэхёна расширились. — Ну как же! Чон. Чон Чонгук. Как же я вас не узнал! А ведь я как раз читал «Чонсон ильбо», там была ваша фотография. — Рад с вами познакомиться, мистер Чон! — Юнги протянул было руку, отдернул, вытер руку о джинсы и снова протянул для приветствия. — Пожалуйста, просто Чонгук, — скромно сказал тот, пожимая руку Юнги. — Мы только что купили сотню ваших акций, — улыбнулся Юнги. — Не прогадаете. Не может быть, подумал в растерянности Чимин. Это что, заговор? Сначала его родня, теперь соседи. — Чимин! — с упреком воскликнул Тэхён. — И ты молчал! — Насчет чего? — Ну… насчет всего, — коротко засмеявшись, пояснил друг. — Тэ, ты ничего не понял. — Так ты все-таки позируешь для его рекламы? — Да, позирую, но этот альфа… — Чонгук, — улыбнулся Чон. — Этот альфа, — упрямо продолжал Чимин, — не имеет к моей работе никакого отношения. — Мои директора по рекламе выбрали Чимина. Разумеется, с моего согласия… — Разумеется, — эхом отозвался Тэхён. — Представьте мое удивление, когда вчера я встретил Чимина на свадьбе моего приёмного сына, — с легкой улыбкой сказал Чонгук, — Во плоти, так сказать. Редкое совпадение! Мы прекрасно провели несколько часов вместе, не так ли, Чимин? Договорились поужинать сегодня, поговорить о делах, разумеется. — Разумеется, — понимающе заулыбался Тэ. — В «Мугунхва». — В «Мугунхва»? Ой, я только что читал отзыв об этом в… — «Чонсон ильбо»? — сквозь зубы спросил Чимин. — Да-да! Самый элегантный ресторан! — закивал Тэ. Чонгук улыбнулся: — Говорят. Вероятно, вы и… Юнги? — Ага, Юнги, — признался бывший водопроводчик. — (Господи, подумал с отвращением Чимин, да он чуть ли не ковыряет носком пол от смущения!) — Агуст Ди — это мой псевдоним. Компания решила, что так звучит лучше. — И сексуальнее, — добавил Тэхён, улыбаясь мужу. — Хорошо, Юнги. Так, может быть, вы и ваш супруг отужинаете с нами? — Нет, — резко сказал Чимин. Все посмотрели на него, — Я имею в виду… я имею… конечно, это было бы очень мило, но не… — Тебе ничего не нужно объяснять, — Тэ взял своего мужа под руку, — Я читал, что «Мугунхва» очень романтичное место, так что… Он разулыбался Чонгуку и Чимину столь понимающе, что Чимину захотелось схватить друга за плечи и тряхнуть так, чтобы его зубы застучали. Или вмазать Чон Чонгуку в челюсть. Или и то, и другое. — Это было бы чудесно — собраться как-нибудь и поужинать вместе, например, у нас, — продолжал Тэ. — Я бы приготовил бефстроганов. Кстати, Юнги, если мы не поспешим сейчас домой, то все сгорит! Но тот вдруг с сомнением посмотрел на Чимина. — Чимин, все в порядке? Пак стиснул зубы. Зачем втягивать в свои дела посторонних? Это тайная война между ним и Чонгуком. — Всё хорошо, — сказал омега, — И спасибо за душ. — Не за что! — Юнги протянул руку, и Чон пожал её. — Рад был познакомиться. — Я также, — вежливо сказал тот. Тэхён наклонился к Чимину за спиной мужа. — А ты еще молчал! — изрёк он театральным шепотом, слышным даже на улице. — Потрясающий альфа! Чимин сочёл за благо не возражать.                     *** Тэхён оказался прав. Ресторан и вправду выглядел элегантно — приглушенное освещение, умело расставленные столики и чудесный вид из окон. Обслуживание тоже было на высшем уровне, список вин впечатляющий, и блюда выглядели превосходно. Чимин не съел ни кусочка. Когда он проигнорировал меню, Чонгук все заказал сам — на двоих. Белужья икра, зеленый салат, утка с вишнями-монморанси и бренди, а на десерт шоколадное суфле, украшенное взбитыми сливками, по легкости напоминавшими облачка. Казалось, что ни официант, ни Чонгук не замечают его голодной забастовки. Один подавал блюда и невозмутимо уносил полные тарелки; другой ел, отпуская благосклонные замечания о качестве поглощаемого. Попытки Чонгука завести легкий светский разговор успехом не увенчались. — Кофе? — спросил альфа, когда подали суфле. — Или вы предпочитаете чай? Что же, даже при голодной забастовке разрешается принимать жидкость. Чимин посмотрел на него через стол. — А вы что будете? — Кофе. Крепкий и черный. Пак всегда пил кофе, и именно так — крепкий и черный. — В таком случае, — сказал он без улыбки, — я выпью чаю. Альфа засмеялся: — Что я должен сделать, чтобы добиться вашего расположения, Чимин? — А вы действительно сделаете то, что я скажу? — Почему у меня появляется ощущение, что ваш ответ окажется для меня смертельным? — Ощущение вас не подводит. Он вздохнул и покачал головой, хотя в глазах у него запрыгали веселые чертики. — Не очень-то подобает леди такое поведение. — Поскольку вы на джентльмена не тянете, почему я должен вести себя с вами как леди? Я и так любезно предоставил вам сегодня несколько отличных поводов для веселья. Сначала Кай, потом Тэхён и Юнги, а теперь и я сам, словно королевский шут, скрашиваю ужин вашего величества! — Вы действительно думаете так? — Чонгук дождался, пока не подали кофе и чай, — Вы действительно думаете, что я привез вас сюда потехи ради? — Я думаю, что вам нравится всех подавлять своим положением. — Простите? — Вам нравится смотреть, как все пляшут под вашу дудку. Чонгук резко отодвинул в сторону тарелку с десертом и обхватил ладонями чашку с кофе. — Я пригласил вас сюда совсем не для этого. — Пригласил? Вы имеете в виду — принудил. — Я хотел пригласить вас вежливо, Чимин, но, когда вы открыли дверь и я увидел вас с этим Агустом… — Его зовут Юнги. — Агуст Ди, Юнги, какая, к черту, разница? — Глаза Чонгука потемнели, — Я увидел полуголого альфу. И увидел, как вы ему улыбаетесь. И я подумал: надо двинуть сукину сыну в челюсть, взвалить вас на плечо и просто унести. Казалось, между ними исчез весь воздух. Чимин почувствовал, что начинает задыхаться. — Это… это совсем не смешно. — Мне не до смеха, — Чонгук крепко взял омегу за руку, — Что-то произошло вчера между нами. — Я не понимаю, о чем вы го… — Замолчи! — Чимин попытался вырвать свою руку, но альфа сжимал её будто тисками, — Не ври. Ни мне. Ни себе, — В его глазах вспыхнул хищный огонь, — Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я поцеловал тебя вчера, и ты ответил на мой поцелуй. Их глаза встретились. Он не дурак: вранье омеге не поможет. Ну что ж, годы перед камерой научили Чимина кое-чему. — Вот как? — холодно сказал он, выдавив из себя слегка издевательскую улыбку, — Просто вы застали меня врасплох. Что вам еще требуется, Чонгук? Похвала? Да, вы отлично целуетесь. Я думал, вы это знаете — или ваша черноволосая подруга не балует вас комплиментами? — Так вот в чем дело? Сохи? — Чонгук нетерпеливо махнул рукой, — С ней покончено. — Ах, ей не понравилось, что ее любовник флиртует с другим омегой, вы это имеете в виду? — Чимин вырвал свою руку, — Значит, она не такая уж дура. — Между нами давно назревал разрыв, и вчера чаша моего терпения переполнилась, — Он еле заметно улыбнулся, — Я не подумал, что ты будешь ревновать. — Ревновать? К этой женщине? Вас? Ваше «эго» не просто велико, оно неимоверно! Мы с вами едва знакомы. — Предлагаю познакомиться поближе. — Это бессмысленно. Я не собираюсь заводить с вами никаких отношений. — Я ведь не в мужья к тебе набиваюсь, — сказал он прямо, — Оба мы люди взрослые. И между нами что-то произошло в ту же минуту, как мы увидели друг друга. Чимин начал подниматься из-за стола, но Чон поймал омегу за запястье. Его глаза почернели, все черты самоуверенного красивого лица заострились. — Чимин, я хочу любить тебя так, чтобы оба мы потеряли голову. Кровь ударила Чимину в лицо. — Пусти меня, — гневно выкрикнул омега, но он только крепче сжал пальцы. — Ты мне снился прошлой ночью, — прошептал он, — Мне снилось, что я целую твои мягкие губы, ласкаю твою грудь, снилось, что я глубоко внутри тебя, а ты, содрогаясь от наслаждения, выкрикиваешь моё имя. Чимину хотелось убежать от этих слов, но он не мог, даже если бы он и отпустил его руку. На омегу накатила слабость. — Вот что я хочу, вот что хотим мы оба с той самой минуты, как впервые увидели друг друга. Почему ты пытаешься это отрицать? Прямота его слов поразила омегу, полностью сокрушив выстроенную с таким трудом защиту. Все, что альфа сказал, было правдой. Он не мог больше притворяться. Он презирал его, но омегу тянуло к нему так, как никогда ни к кому. — Да! — уверенно произнес Чонгук, и Чимин, взглянув ему в глаза, понял, что с притворством покончено. Он слабо вскрикнул. Вырвал руку, вскочил на ноги и побежал из ресторана, но Чон настиг его в дверях и схватил за плечи пальцами, словно отлитыми из железа. — Скажи, что я не прав, — сказал он хриплым шепотом, — и я клянусь, прикажу моему шоферу отвезти тебя домой и никогда больше тебя не побеспокою. Время остановилось. Они стояли в теплой темноте весенней ночи, глядя друг на друга и тяжело дыша. Чимин прошептал его имя и бросился в его объятия.                    *** Они были в салоне лимузина, отгороженные от шофера и остального мира. Чонгук — это все, что существовало сейчас для Чимина. Его тело казалось высеченным из камня, когда он прижимал омегу к себе в поцелуе. Его язык проник в него так властно и интимно, что Чимин задрожал и крепче прижался к альфе. Чимин чувствовал себя хрупким и беспомощным перед столь могучим напором. Поцелуй Чонгука приказывал омеге сдаться полностью, обещая взамен выполнение всех его фантазий. Опомнись! Опомнись! — слабо нашептывал внутренний голос, но призыв, стучащий в его крови, полностью заглушал эти слова. Перестань думать, твердил он, чувствуй! И он чувствовал. Твердость его тела. Безумие его поцелуев. Жар, исходящий от его ладоней, когда он касался омеги. Все было таким новым… и в то же время как бы знакомым. Они встретились только вчера, но Чонгук уже не был для него посторонним. Ему казалось, что он знал его в другой жизни или, может быть, в другом измерении. Омега опустил голову на плечо, когда Чонгук провел рукой по чужому лицу, словно изучая его черты, гладя ее шею, охватывая ладонью его грудь. Его палец задел его сосок, и омега вскрикнул. Чонгук хриплым шепотом произнес его имя — и что-то еще, на непонятном итальянском языке. Но он понял — жар его прикосновений, заставлявших гореть омежью кожу, был убедительнее любых слов. Наконец он нашел его руку и положил на свое тело, чтобы омега почувствовал силу его желания. — Да, — сказал он, еле шевеля губами. Из его горла вырвался стон, и он, сквозь чужие штаны скользнул рукой по бедру и дотронулся до влажного клитора. Шок от его бесстыдного прикосновения молнией сверкнул в крови Чимина. У него вырвался негромкий вскрик, и он судорожно вцепился в чужое запястье. То, что он чувствовал, казалось больше того, что он мог вынести. — Чонгук, — всхлипнул омега, — Чонгук, пожалуйста… — Скажи, что ты хочешь, — страстно шептал он, — скажи! Тебя, подумал Чимин, я хочу тебя, я безумно хочу тебя… Эта слабая мысль так его напугала, что он непроизвольно отдернул лицо от жадного рта Чонгука. — Послушай, — торопливо сказал омега, хватая его за руку, — я думаю… — Не думай, — прервал его он, — хотя бы сегодня ночью. — И прежде, чем Чимин смог ответить, запустил руки в чужие волосы, привлек его к себе и поцеловал. Так цивилизованные люди не поступают. Чонгук понимал это, снова и снова целуя Чимина. В омежьей крови стучало такое же дикое желание, он чувствовал это в каждом чиминовом вздохе, в том, как жадно он отвечал на его поцелуи. Но потом он попытался отстраниться от него, видимо напуганный водоворотом страсти, готовым поглотить их обоих. Чёрт, он не мог винить Чимина за это. Что-то происходило между ними, что-то, чего он не мог объяснить. Он был уверен только в одном: это слишком сильное, слишком властное, какое-то первозданное влечение одолеть невозможно. Он бы скорее согласился умереть, чем остановить эти минуты. Он чуть не овладел омегой несколько мгновений тому назад, когда тот застонал, отдаваясь его прикосновениям и ласкам. Остановило его только желание видеть его обнаженного в своей постели, видеть его лицо, когда он будет медленно гладить омежье тело, пока Чимин не обезумеет от его ласк. Он хотел ощущать жар чужой кожи, чувствовать, как оба они неминуемо приближаются к пику наслаждения. Накал желания уже посылал предупреждающие звоночки в его мозг, но ему было наплевать. Пак Чимин сказал ему в ресторане, что он не джентльмен, но, черт побери, он никогда им и не был. Сейчас, когда он держал в ладонях его лицо и шептал его имя, сейчас, когда его глаза распахнулись навстречу чужому взгляду, Чонгук знал, что он скорее даст себя поджарить в аду, чем станет изображать из себя джентльмена. Его квартира находилась в районе Нонхёндон. Это был двухэтажный пентхаус с частным лифтом и слабо освещенным вестибюлем. Погруженная в темноту квартира безмолвствовала, присутствия слуг, если таковые имелись, не ощущалось. Двери лифта закрылись за ними, и они оказались наедине друг с другом. Тени окутывали их, мягкие и глубокие, как черный бархат. Ночь была так тиха, что Чимин слышал стук собственного сердца. Чонгук положил ему на плечи руки, повернув омегу к себе. То, что он увидел в чужих глазах, уничтожило бы любую трезвую мысль у Чимина в голове. – Чимин, – произнес он, и Пак приник к нему. Он крепко поцеловал омегу и приподнял, прижимая к себе. Его полуоткрытый рот дразнил губы Чимина легкими прикосновениями. Он слегка куснул омегу за нижнюю губу, затем тронул крошечную ямку от укуса языком, и Пак задрожал, схватившись за его пиджак. – Скажи это сейчас, – жестко прошептал он. – Скажи, что ты хочешь. Ответ сиял в омежьих глазах, но в этот раз он произнёс его вслух. – Тебя, – сказал Чимин прерывистым шепотом, – тебя, тебя… С бешено стучащим от сознания победы сердцем Чонгук поднял омегу на руки и понес наверх. Спальня была огромной. Обращенная к окну и занимавшая всю стену кровать купалась в сливочном лунном свете, а внизу, словно сказочные замки, сияли небоскребы Сеула. Чонгук медленно опустил Чимина на ноги и несколько мгновений смотрел на него, не прикасаясь. Затем поднял руку и погладил чужую щеку. Чимин закрыл глаза и ластился щекой о его ладонь. Альфа мягко провел рукой по чужим волосам. – Распусти их, – сказал он тихо. Омежьи глаза широко раскрылись. Голова Чонгука оказалась в тени, и Чимин не мог видеть его лицо, но напряжение сквозило в каждом жесте и в каждом движении. – Волосы? – прошептал он. – Да, – альфа дотронулся до шелковистых прядок у него на шее. – Распусти их для меня. Чимин поднёс руки к резинке в небрежном хвостике. Волосы уже успели слегка растрепаться, и он медленно стянул несчастную резинку, глядя прямо ему в лицо и сожалея, что не может прочитать его выражение. Но альфа по-прежнему стоял в тени и не придвинулся ближе, пока  волосы Чимина не рассыпались волнами. – Прекрасно, – прошептал он. Он поймал прядь блестящих белокурых волос и поднес к губам. Они казались мягкими, как шелк, и их аромат напомнил ему запах сада после легкого весеннего дождя. – Теперь серьги, – тихо сказал он. В чужих ушах покачивались крошечные хрустальные шарики на тонких золотых цепочках, и Чимин покорно взялся за их замочки. Чонгук видел, как омега смущен, вероятно, он ожидал чего-то другого, может быть, более стремительного броска в огонь, но если он этого хочет, то этого не хочет он, черт побери! Он дошел до точки кипения и не может касаться его сейчас. Иначе все закончится, не успев начаться. Торопиться опасно. Не с ним. Не сейчас. Сначала одна, потом другая сережка упали ему на ладонь. Руки Чимина опустились к серебряным пуговицам шелкового жакета, и он кивнул. Секунда, и жакет скользнул на пол. Чонгук поймал чужие запястья. – Ничего больше, – шепнул он и коснулся губами его рта. – Все остальное я сниму сам. В его голосе слышалась мягкая настойчивость – слабый отголосок приказа. Его глаза блестели, и при виде темной страсти на его лице сердце Чимина застучало быстрее. Но когда он раздевал омегу, его прикосновения были необычайно нежными. И как медленно он это делал! Так медленно, что Чимин боялся умереть от утонченного удовольствия: сначала блузка, потом брюки палаццо комбинация и бюстгальтер, пока Чимин не остался стоять перед ним только в босоножках на высоких каблуках и в трусиках из белого кружева. Чимин заметил, как у Чонгука перехватило дыхание. Он слегка отступил, не отрывая от омеги взгляда. Чимин почувствовал, что заливается румянцем, и попытался прикрыть грудь руками, но Чон остановил омегу. – Не прячься от меня, – хрипло сказал он. – Чимин, la mia vita, как же ты хорош! Пак хотел спросить, что значат эти слова, хотел сказать ему, что ни одного альфу не хотел так, как хочет сейчас его. Омеге хотелось сказать ему множество вещей, но он лишь произнёс его имя. А Чонгук подхватил его на руки и опустил на постель. Поцеловав узкие щиколотки и каждый палец по очереди, опустился рядом с омегой на колени и принялся стягивать кружевные трусики. Его руки тряслись, и это было странно, если учесть, что подобную операцию он проделывал до этого не менее тысячи раз – омега в постели, его медленное раздевание… и все же при виде Чимина, лежащего перед ним совершенно обнаженным, сердце Чонгука стучало резко и странно. Он прошептал чужое имя, обнял за плечи и приподнял его к себе для поцелуя, а тот в свою очередь крепко обхватил его шею. В нем нарастало напряжение такой силы, что он рисковал окончательно потерять голову. Чонгук знал, что пора прекратить поцелуи. Пора сбросить одежду и погрузиться в омегу, или он рискует опозориться, как неопытный юнец. Но у него не было сил оторваться от Чимина. Он целовал его грудь, пока омега не выкрикнул его имя, выгнувшись дугой и заражая его еще больше своим возбуждением. – Чимин, – произнес он, – Посмотри на меня. Омежьи ресницы затрепетали и распахнулись. Глаза казались огромными, уже не синими, а черными от расширившихся зрачков. Он тяжело дышал, и его шея, грудь и плечи покрылись ярким румянцем страсти. Вот, добился, думал он словно в горячке, сумел довести омегу до такого наслаждения. Он снова прошептал его имя, не отводя взгляда от чужих глаз, и опускал руку все ниже и ниже, до влажной промежности, пока наконец Чимин тихо не вскрикнул в экстазе. Он поднялся с постели и начал сдирать с себя одежду. Его руки все еще тряслись, словно он собирался вступить в какой-то неизведанный мир, где его ждало что-то, способное подарить ему необыкновенное счастье или, напротив, бросить его в пропасть отчаяния. Он не знал, что именно его там ожидает, но сейчас ему было все равно. Сейчас имел значение только этот омега. Чимин. Его прекрасный Чимин. Обнаженный, он встал на колени рядом с омегой, глядя на его разрумянившееся лицо, и внезапно почувствовал, как неукротимое желание, бушевавшее внутри его, стихает. Какое-то мгновение он думал, что достаточно просто обнять его, поцеловать и лежать всю ночь, слушая ритмичные удары чужого сердца. Но Чимин прошептал его имя и протянул к нему руки, и Чон понял, что ему нужно больше, чем это. Ему нужно войти в омегу, сделать его своим так, как испокон веков делает это альфа со своим омегой. – Чимин, – сказал он, и их взгляды встретились, – Ты просто течёшь. Господи. И снова от его слов по омеге прокатывается волна сумасшедшего желания, которого он прежде никогда не испытывал. До тех пор, пока  рука альфы не скользит у омеги между ног и один длинный палец не погружается в влажную вагину. Он стонет. Кончик его пальца массирует чужую пизду, дразня омегу. Его бедра расслабляются, а когда чужой палец проникает внутрь Чимина, его мышцы сжимают альфу, требуя большего. Что происходит с ним? Омега делает движение навстречу его руке, и на мгновение он замирает. Но потом он убирает руку и легонько хлопает Чимину по лобку. – Что… – Моя жадная омега очень спешит. Я дам тебе то, чего ты хочешь, но это произойдет по моему сценарию. Когда Чимин шумно выдыхает, он уже сильнее шлепает омегу по тому же месту. А потом хватает его за бедра и одним движением переворачивает на спину. – Что… – Ты не кончишь, пока я не позволю тебе этого. Но сначала я собираюсь насладиться моим десертом. Омежьи соски затвердевают, и все его тело покрывается гусиной кожей от вожделения. – Хорошо, – шепчет Чимин. – Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста. Когда омега на мгновение расслабляется, Чон снова склоняется над ним, и длинный палец без предупреждения погружается в чужую вагину. От его ласки омежье тело затапливает горячая волна желания. Темные глаза Чонгука неотрывно смотрят на Чимина, и он водит пальцем взад-вперед, а потом наклоняется и прижимается губами к его клитору. И упивается своим десертом. Чимин уже приближается к оргазму, и уже второй палец на мгновение погружается в него, а потом скользит ниже. Вау! Омега вздрагивает от непривычного ощущения, когда альфа водит пальцем по его анусу. Он открывает рот, чтобы воспротивиться, но Чонгук начинает покусывать чужой клитор. Из омеги  вырывается стон, и мощный оргазм сотрясает маленькое  тело. Пальцы Чонгука сомкнуты на гигантском члене. Омега видел не так много членов в своей жизни, но даже он может понять, что этот – просто монстр. – Ты хочешь мой член? Дерзкий вопрос застает Чимина врасплох. – М-мм… – Я задал тебе вопрос. Он поглаживает свой член рукой, ожидая чужого ответа. Чимин кивает. Но этого ему недостаточно. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я трахал твою тугую маленькую дырочку так, чтобы ты даже на утро все еще чувствовал бы это. – Я… я хочу, чтобы ты трахнул меня. У омеги в мозгу происходит короткое замыкание, когда альфа вновь кладет руку на его клитор и начинает массировать его большим пальцем. Этого он не ожидал. О нет, не так, детка. Эта дырочка принадлежит Чонгуку с того момента, как вы переступили порог этой комнаты. Омеге следует понять, по чьим правилам он играет. – Дотронься до себя еще раз, и я буду шлепать тебя по дырочке, пока ты не кончишь, а потом я буду трахать тебя с такой силой, что ты не сможешь ходить. Рука Чимина замирает, а глаза расширяются от шока. Невинное удивление в его глазах кажется альфе самым эротичным зрелищем, которое он когда-либо видел. Но как бы ему  ни нравилось смотреть в его глаза, он хочет, чтобы омега снова занял ту позицию, в которой он изначально хотел его видеть. – Встань на четвереньки. Чимин  несколько раз моргает, но выполняет его указание. Черт побери, эта задница – просто произведение искусства. Альфа проводит по ней руками, потом обнимает ладонями чужие ягодицы и просовывает свой член между его ног. От его всхлипываний и стонов остатки самообладания покидают Чонгука. Он хотел сделать это медленно, дразня омегу, но он не может ждать. Он одним резким движением погружается в Чимина. – О, мой Бог! – шепчет он, но альфа едва слышит Чимина, потому что у альфы шумит в ушах от прилива крови. Черт. Этот омега может лишить его самообладания, но он не позволит этому случиться. Альфа отстраняется, а потом снова погружается  в него. Он двигается неторопливо и уверенно. Омежья вагина сжимает чужой член, и Чимин впивается пальцами в простыню, двигаясь в унисон с Чонгуком, идеально следуя заданному  ритму. Он находится на той же волне, что и альфа, и это так поэтично. Никогда в жизни Чонгук не испытывал ничего подобного. Чон входит в вагину резким движением, и крик восторга Чимина эхом разносится по большой спальне. Его клитор крепко сжимает член Чонгука, и альфа чувствует, как по нему прокатываются волны оргазма. – Господи, детка! Он выходит из него и снова погружается. Снова и снова, пока его мозг полностью не отключается. Одной рукой альфа опирается на матрас, а другой обнимает омегу за бедро, пальцами касаясь его клитора, заставляя Чимина испытывать оргазм за оргазмом. Он потерял им счет, когда Чимин наконец схватил его за руку и отвел ее в сторону. И это было к лучшему, потому что  яйца Чонгука так напряглись, что уже готовы были взорваться. И когда он в последний раз погружается в омегу, его мышцы так крепко сжимают  член Чонгука, что он не может пошевелиться. И альфа кончает, изливаясь в омегу, а потом хватает его ноги, обвивает ими свою талию и поднимает Чимина, прижимая к груди. Его голова падает альфе на плечо.