***
Отстирать форму самостоятельно у Феликса так и не вышло. Грязь-то он с грехом пополам счистил, но въевшиеся пятна продолжали выделяться на синей ткани благородным коричневым. Пришлось отдать вещи в местную прачечную. И чёрт с ней, с формой, запасная есть. Но вот то, что дефиле Феликса в грязных шмотках и с сухими веточками в светлых растрёпанных волосах лицезрела половина общаги, когда он, всё-таки пропустив зельеварение, возвращался к себе, уже не радовало. Студенты улюлюкали и хихикали, а среди них был и Хёнджин с наипаскуднейшей лыбой на отвратительно прекрасном лице. Феликс сжал проклятый папоротник и еле сдержался, чтобы не поджечь учебники в его руке. И ладно бы только это, но через пару дней Хёнджин заставил его психоз разгореться ещё сильнее. — Не бесись, из-за тебя поднимается температура. Это вредно для растений. Минхо прошествовал мимо с каким-то стрёмным цветком в горшке и водрузил его на подоконник. Там всё уже давно забито другими горшками, но он неизменно находил место, куда притулить новый. Общая гостиная, к которой примыкали две их спальни, превратилась в оранжерею, где вперемешку с декоративными растениями Минхо выращивал всякие травы для настоек и чаёв. Устроившийся на диване Феликс проводил его взглядом и глубоко вдохнул в попытках успокоиться. Получалось так себе. Он протянул руки и с шипением стиснул воображаемую шею Хёнджина. Ну, а чего этот отмороженный покрыл инеем его стеклянный шар на прорицании? Феликс только-только рассмотрел в туманных завитках своё безоблачное будущее, как всё затянуло сраным льдом. Он его тут же растопил, но шар покрылся водой, и лучше не стало. Задание он не выполнил, препод остался недоволен, Феликс тоже, а вот Хёнджину собственная выходка точно понравилась. Он сиял начищенной монетой и подмигивал Феликсу, сидя на соседнем ряду. Феликса разобрал нервный тик — тоже своего рода подмигивание. Феликс откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Кажется, нервы уже совсем ни к чёрту. А ему всего восемнадцать! Никуда не годится. Сбоку завошкался Джисон, и Феликс скосил глаза на него. На плечо друга взобрался толстенький пушистый хомяк, которого тот величал Джокером. Хомяк попрыгал, Джисон кивнул — видимо, у них там шла беседа — и достал из кармана немного семечек, принимаясь кормить мелкого обжору. Хомяк жил с ним уже давно — Джисон припёр его в Академию из дома — и рушил все стереотипы о нелепых самоубийствах в путах коварной шторы или в поилке. Удивительное существо. Послышался шум бегущей воды из-под крана, потом сбоку возник Минхо и протянул Феликсу полный ковшик: — До комнатной температуры, будь добр. Вздохнув, Феликс приложил ладонь к металлическому дну посудины. Ему не привыкать подрабатывать местным кипятильником или микроволновкой, когда та оказывалась занята, а жрать хотелось. Он чувствовал пристальный взгляд Минхо, которым тот, по всей видимости, надеялся пробурить дырку во лбу. — А ты, часом, не влюбился? — В кого? — Феликс поднял глаза на Минхо. — Да в Хёнджина. Вода в ковшике резко забулькала, от поверхности клубами поднялся пар. — Я ж просил до комнатной, зачем кипяток! — закричал Минхо, рванул к раковине и вывернул вентиль с холодной водой. Феликс в оторопи открыл рот и, извернувшись на диване, уставился на его спину. В смысле, блин, влюбился в Хёнджина? С какого перепугу вообще? Нет, он ему сначала понравился, чего греха таить, но потом-то всё изменилось! Хёнджин оказался скотиной, а Феликсу скотины не нужны. Он, конечно, мог на него посматривать, но причина простая — у Феликса есть глаза, а Хёнджин всё ещё красивый и так-то забавный. Ну, по факту. Он смеётся громко и по-дебильному, у него живая, яркая мимика, да и шутит вроде неплохо — Феликс слышал краем уха несколько раз. А остроумие он любил. Так, блин! Что за бред? Он встряхнулся, прогоняя из головы дурные мысли. Хёнджин всё ещё отморозок, который не даёт ему спокойно жить. — Ты там пыльцы надышался, что ли? — гневно забасил Феликс. — Ты что говоришь такое? Проходящий к цветам Минхо выписал ему лёгкий, практически ласковый подзатыльник и проворчал: — Как с хёном разговариваешь, мелочь? — Этот хён несёт какую-то дичь, — насупился Феликс, уселся нормально и скрестил руки на груди. — Извини. Минхо беззлобно фыркнул, сунул палец в воду в ковше и, кивнув самому себе, принялся поливать растения. Как он вообще пришёл к этой мысли, господи? Ни в кого Феликс не влюблялся. — Но знаешь, что странно? — ухмыльнувшись, подал голос Джисон. — Ты про Хёнджина не затыкаешься. И этот туда же… Они все сговорились? Осталось только Чану выйти из спальни, где он, как знал Феликс, делал домашку, и тоже что-нибудь ляпнуть об этой внезапной влюблённости. — Потому что он меня бесит. Вот что я ему сделал, а? Джисон дал семечку хомяку и расплылся в хитрой улыбочке: — Может, он твоё внимание привлекает. Ну, знаешь, как я в школе девчонок за косички дёргал. — Вот именно, — поддакнул Минхо, продолжая копошиться с цветами. Феликс открыл рот и захлопнул его обратно. В голове нещадно коротило, всё казалось полнейшим бредом старой ведьмы в маразме. Джисон внезапно захихикал. Ну что там ещё? Сведя брови, Феликс зыркнул на него. Джисон кивал хомяку и посмеивался. — Даже не хочу спрашивать, — буркнул Феликс, сползая по спинке дивана. — А я всё равно скажу. Он, — Джисон указал подбородком на копошащегося Джокера, — просил передать, что ты охренеть какой очевидный, хоть и говнишься. Очевиднее только… Джисон внезапно осёкся, захихикал и обернулся к Минхо, который наглаживал листья фикуса и что-то бормотал. Почему он так хитрожопо смотрел именно на Минхо? С какого перепугу покосился на дверь спальни, где Чан занимался учёбой? — Что ты не договорил? — шепнул Феликс. — Это про кого там было? Джисон покачал головой, потирая лоб ладонью и не прекращая дебильно хихикать. — А я всё понять не мог, вот же... Эти два бурундука того… — Чего того? — Не тупи, — зашипел Джисон, не глядя подавая ещё семечек хомяку. — Они, походу, мутят. Джокер наблюдательный. А ты вон заразил меня своей тормознутостью, спасибо, но не от всей души. Покосившись на Минхо, Феликс тихонько хмыкнул. В отличие от Джокера, он проворонил вообще всё, что происходило буквально у него под носом. Интересненько.***
Феликс пялился на Хёнджина, забив на лекцию. В аудитории, полной студентов, звучал заунывный голос препода, который рассказывал про способы концентрации для контроля магии. Оратор из него так себе, зато на практических занятиях, где тренировали боевую подготовку, ему равных нет. Феликсу на тренировках было интересно. Драться ему, на самом деле, особо не хотелось, но изучать всякие штуки, что позволяли эффектно запускать огненные шары, — нравилось. Покрасоваться — благое дело, особенно когда его магия могла приобретать очень необычные формы. Вот бы уметь сотворять огненного дракона и феникса… Но этому учили на курсах постарше. Феликс опустил подбородок на ладонь и свёл брови. Хёнджин сидел левее и на ряд ниже. Он, в отличие от него, лекцию записывал и успевал попутно болтать со своим другом Чанбином. Рядом с ними сидели Сынмин с Чонином и, явно разделяя с Феликсом отношение к занятию, попросту дремали. Хёнджин что-то сказал Чанбину, они оба захихикали. Между кончиков пальцев Чанбина пробежали электрические искры. Может, его только что попросили подзарядить телефон? Управление электричеством — магия весьма полезная. — А говоришь, что просто бесит, — ехидно усмехнулся Джисон. — Сейчас дыру в нём прожжёшь. Феликс отвёл глаза от Хёнджина и покосился на друга. — Ты бы лучше внимательнее слушал про контроль магии. Джисон вскинул руки в примирительном жесте и вновь уткнулся в свою тетрадь, исписанную корявеньким почерком. Феликс вздохнул, попытался вникнуть в речь препода, но вскоре его взгляд снова прилип к Хёнджину, грызущему кончик ручки. У него в принципе какая-то мания всё тянуть в рот — Феликс уже давно приметил. В голове всплыл вопрос Минхо и подначка от хомяка. Великий маг, даже в мыслях звучало дико — его подкалывало мелкое животное, чья задача просто жрать и не сдохнуть самым тупым образом. Феликс задумался. Почему все вокруг внезапно решили, что он влюбился? Ну да, наблюдал за Хёнджином, ну да, частенько о нём говорил. Вот только все наблюдения ради того, чтобы не пропустить очередное посягательство, а все разговоры о том, что он это самое посягательство всё-таки пропустил! Хёнджин одёрнул рукав синего форменного пиджака и растянул губы в улыбке, когда Чанбин ему что-то проговорил. На щеках появились маленькие ямочки, а глаза превратились в забавные полумесяцы. Говнюк, а красивый просто жуть. Феликс вдруг поймал себя на том, что и сам улыбнулся, глядя на него. Встрепенувшись, он сложил руки на столе и мысленно отхлестал себя по щекам. Внезапно Хёнджин посмотрел на Феликса, и на его лице появилось хитрющее выражение. Заметил, как на него пялились, что ли? Хёнджин повёл ладонью в воздухе, вокруг неё появилось синеватое свечение, и Феликса за нос куснул жгучий мороз. Чего-то подобного он и ожидал, но резкий холод всё равно оказался сюрпризом. Феликс дёрнулся, растёр кончик носа и, зашипев, гневно уставился на довольного Хёнджина. Ну сейчас он получит… Феликс пошевелил кончиками пальцев и выпустил в его сторону стайку огненных светлячков. Перелетев через ряд, они приземлились на тетрадь. Запахло жжёной бумагой, поднялся дымок. Феликс удовлетворённо выгнул бровь, хмыкнув. Бумага начала разгораться, Хёнджин подскочил и принялся хлопать по ней ладонью. Все студенты как по команде повернулись к источнику шума. — Ли Феликс! Голос препода, усиленный магией, пронёсся по аудитории и отскочил от стен звуковой волной. — Да чего я-то? — оскорблённо загундел Феликс. — У нас только один огненный маг, который позволяет себе пользоваться силой подобным образом, — препод беспрекословно обрубил все попытки оправдаться. Феликс поймал взгляд сидящей на первом ряду Николь, рыжеволосой огненной магички из Франции. Она надменно усмехнулась и задрала подбородок. Вот же сучка. — Профессор Пак, но он, — Феликс ткнул пальцем в Хёнджина, — первый начал! — Зато я пожар не устроил! — недовольно вскрикнул Хёнджин. В помещении вновь чересчур громко зазвенел голос профессора: — Прекратить детский сад! Ли Феликс, Хван Хёнджин — к декану, оба! Препод материализовал в руке лист бумаги, пробормотал коротенькое заклинание, и тот исчез в сизых завихрениях. Ну вот, теперь у декана есть подробная докладная. Делать нечего. Стиснув зубы, Феликс пихнул тетрадку в сумку, повесил её на плечо и шагнул в сторону выхода. Джисон поймал его за рукав. — Вернись живым, кот, — скорбно произнёс он, смахивая несуществующую слезу. Махнув рукой, Феликс принялся пробираться через ряд. Краем глаза заметил, что и Хёнджина друзья провожают, словно в последний путь. Столкнувшись у двери, они немного потолкались за право выйти первым, получили очередной звучный оклик профессора и в итоге протиснулись вместе. Декан песочил их недолго. Сложилось впечатление, что ему вообще плевать, просто закрыть глаза на проступок никак нельзя. Он совершенно незаинтересованным тоном напомнил о правилах поведения в стенах Академии и отправил отбывать наказание в местную теплицу после занятий. Наказание явно чисто для галочки, но копаться в земле среди благоухающих цветочков Феликсу вообще не хотелось. Не его стезя — у него даже кактусы дохли. Хёнджин, судя по скуксившейся роже, тоже не обрадовался. Но выбора им никто не оставил, так что пришлось топать в теплицу к профессору Сон. Нахождение с ней можно посчитать отдельным наказанием. Феликсу всегда казалось, что эта женщина немного не в ладах с головой: то с растениями болтала, будто с людьми, то зависала где-то на своей волне. Может, если все маги, управляющие флорой, едут кукухой, самое время начать переживать за Минхо? В теплице стояла духота, густо пахло землёй и ароматом распустившихся цветов. Феликс стянул форменный пиджак, закатал рукава белой рубашки и громко чихнул. Кажется, у него развилась аллергия: на пыльцу или наказания, он сам не понял. Хёнджин положил свои вещи на скамейку рядом с его и заорал на всю теплицу: — Профессор Сон! В глубине помещения что-то грохнуло, ойкнуло, затопало, и спустя мгновение показалась женщина в коричневом платье, с немного всклокоченными волосами и с лопаткой в руке. На щеке красовалось пятно — видимо, провела ладонью, испачканной в земле. Профессор Сон широко улыбнулась, оглядывая парней. Феликс попытался придать себе безмятежный вид. — Здравствуйте, ребята! Почему ваши прекрасные лица такие кислые? М-да, кажется, не получилось. — Мы к вам от декана, — вздохнул Хёнджин. — Готовы чем-нибудь помочь. Может, он и готов, а вот Феликс не особо. Он с грустью смотрел на клумбы и горшки с растениями, предвкушая то ещё счастливое времечко. — Отлично-отлично, — глаза профессора довольно блеснули. — Помощь мне пригодится, я как раз планировала пересадить мандрагору и срезать вербену. Вам нужна вербена? У меня её много. Феликс быстро замотал головой. Хёнджин тоже отказался. Профессор Сон пожала плечами и поманила парней вглубь теплицы, попутно рассказывая о правилах пересадки мандрагоры. Её оказалась целая куча. Горшки стояли на нескольких длинных полках и под ними. М-да, они явно застрянут здесь надолго. Профессор вручила им по лопатке, указала на новые горшки, в которые следует пересаживать, на мешки с нужным грунтом и скрылась среди растений, пожелав удачи. Феликс вздохнул и стянул с полки мандрагору. — Это всё из-за тебя, — пробурчал он. — Не я сжёг мои конспекты, — не остался в долгу Хёнджин. Он подтянул мешок с землёй и принялся воевать с замудрённым узлом, стягивающим его. Феликсу захотелось треснуть Хёнджина лопаткой. — А нечего было меня морозить. Хёнджин фыркнул и ничего не ответил. Феликс огляделся, приметил маленькую скамеечку и притащил её к месту экзекуции. Скамеечка оказалась не очень удобной, но всяко лучше, чем сидеть задницей на полу, как Хёнджин. Насыпав грунта в новый горшок, Феликс аккуратно вытянул мандрагору из старого и сморщился. Корень растения страшно напоминал маленького скукоженного человечка. Он когда-то видел таких в музее, где демонстрировали всякие человеческие аномалии, которые могли появиться из-за неправильного использования магии. — Ну и гадость, — констатировал Феликс, пихнул мандрагору в горшок и присыпал грунтом. — Похоже на младенца гнома. Хёнджин осматривал свою мандрагору. Феликс захихикал, потом осёкся и принялся за другое растение. Он тут, вообще-то, обижен на чужой поступок, нечего над шутками смеяться. Хёнджин негромко хмыкнул и полез в мешок за землёй. Дело медленно, но верно шло в гору. В какой-то момент Феликс даже увлёкся — оказалось, что пересадка весьма медитативна. Разговаривать с Хёнджином он больше не пытался, тот, кажется, тоже сосредоточился на занятии. Феликс изредка поглядывал на его прикушенную губу, острый подбородок и предплечья, на которые открывался шикарный обзор из-за закатанных рукавов. Ну почему говнюки, как правило, красавчики? Хотя, когда Хёнджин не пытается его задеть, он очень даже не говнюк. Может, они вполне себе могли бы дружить, если бы не всё это. Только откуда взялось «всё это»? Феликс смахнул пот со лба, пожевал губу и спросил: — Почему ты это делаешь? Хёнджин замер с мандрагорой в руке и захлопал ресницами. — Потому что нас наказали?.. — Да я не про теплицу, — махнув рукой, Феликс упёрся локтями в свои бёдра. — Цепляешься ко мне зачем? Что я тебе сделал? Присыпав мандрагору грунтом, Хёнджин отставил горшок и расплылся в странной улыбке: — Это весело. Феликс сжал челюсти и прищурился. Вот, значит, как: доставать его — веселуха. А мнение самого Феликса спросить никак? — А когда ты посреди коридора устроил мне персональный каток, то пытался сделать из меня чемпиона мира по фигурному катанию? Или наблюдать за коровой на льду тоже весело? — Да кто ж знал, что у тебя беды с координацией, — пожал плечами Хёнджин. — После того как ты шлёпнулся, больше катков не было. Призадумавшись, Феликс осознал, что такого действительно не повторялось. Ну что за благородство, вы посмотрите. — Всё равно бесит, — проворчал он. — Просто ты прикольно реагируешь. У тебя такое лицо забавное сразу, так умильно смотрится, что я не могу прекратить. Хёнджин лыбился, словно сумасшедший учёный. Вот же сволочь! Феликс засопел, сдерживая всколыхнувшуюся на эмоциях магию. Он ощутил себя каким-то зверёнышем в зоопарке, которому не давали спокойно жить свою жизнь и вовсю стучали по стеклу вольера. Со злостью сыпнув грунта, он решил не отвечать. И так вон в ладонях уже потеплело, ещё немного — и загорятся. Кажется, зря прослушал лекцию о концентрации. Надо бы потом взять конспекты у Джисона. Они провели в молчании ещё какое-то время. Феликс успокоился, методично выдёргивая и сажая растения. Духота в теплице донимала всё сильнее. Пот градом струился по спине, рубашка мерзко прилипала к коже, а на лице наверняка осталось множество следов грунта от постоянного протирания. Хёнджин же сидел и благоухал, будто ему все неудобства нипочём. Наверное, контролировал всё своей магией. Жаль, что Феликсу такое недоступно. Он мог только согреться при необходимости, но не снижать температуру. Длинно выдохнув, он расстегнул пуговку на рубашке и вцепился в воротник, обмахивая себя. Внезапно его свободной руки коснулась ладонь. Замерев, Феликс уставился на неё, потом перевёл взгляд на сосредоточенного Хёнджина. Спустя мгновение тот разорвал касание, но окутавшая с головы до ног прохлада осталась. Кажется, Хёнджин заметил, что ему совсем душно, и поспешил прийти на помощь. Это вообще впервые, когда он использовал силу не для того, чтобы подгадить. — Спасибо, — растерянно выдавил Феликс. Хёнджин коротко улыбнулся и кивнул, вновь переключаясь на мандрагору. Сейчас он выглядел совершенно обычным милым парнем, от которого в жизни не дождёшься подвоха. Феликс немного залип, глядя на него. Вот бы Хёнджин всегда был таким.***
Солнечный луч просочился сквозь листву дуба и упал на белый лист тетради, испрещённый записями с лекции. По глазам неприятно резануло, и Феликс пересел чуть левее. Лёгкий ветерок ласково касался волос, ероша прядки, слышались трели птиц и голоса студентов, что тоже расположились на лужайке во время перерыва. — Чёрт, Джисон, ты пишешь, как пьяный тролль, — возмутился Феликс. — Вот что здесь написано? Он подсунул тетрадку под нос другу, что, привалившись к стволу дерева, сидел рядом и возился с хомяком. Джисон забегал глазами по тексту, немного сморщился. Отвечать не спешил, видимо, так же не мог разобрать собственные каракули. — Э-э, — протянул он, постучав пальцем по подбородку. — Регулярные медитации помогают улучшить способность к концентрации. А, так вот что означала эта абракадабра. Феликсу вспомнился случайно призванный зоопарк, и он покосился в сторону леса. Да уж, Джисону медитации точно не помешают. — Ты уже медитировал? — Пробовал пару раз, — пожал плечами Джисон, поглаживая пальцем спинку Джокера, сидящего на его ладони. — Фигня какая-то, не помогает. — Это ты зря, — подал голос Чан и прикрыл книгу. — Сказано же — «регулярные». Продолжай заниматься, и потом будет результат. Феликс обратил всё внимание на него. Он ни разу не замечал, чтобы магия Чана выходила из-под контроля, так что и как советчик он явно получше. — А ты долго медитировал? — спросил Феликс. — До сих пор это делаю, каждый день по полчаса. Чан широко улыбнулся, крутнул в воздухе пальцем, и длинные пряди Феликса поднялись от порыва ветра. Вниз они не опустились. Феликс завертел головой — Джисона и Минхо, развалившегося на спине, ветер не коснулся. Офигенно. Сам Феликс, скорее всего задел бы огнём не только свою цель, но тех, кто рядом. Косоглазием он не страдал и был вполне себе метким, просто периодически становилось страшно кого-то ненароком подпалить. Всё-таки магия у него достаточно опасная. А тут ещё эмоции иногда начинали свистопляску, что делало её в разы опаснее. Он не знал, каким чудом при стычках с Хёнджином не навредил кому-нибудь, помимо него. Ну, Джисон на поступлении не в счёт. Они проработали тот момент. Отец Феликса, тоже маг огня, до поступления часто тренировался с ним на заднем дворе их дома. Учил пулять горящие сферы по мишеням, рассказывал о дыхании и способах управления магией огня. Он знал об этом достаточно много: работа в полиции обязывала быть всегда сконцентрированным. Занятия прекратились, когда Феликс поступил в Академию. Надо бы позвонить отцу, спросить про медитации, а там, может, подскажет ещё что-нибудь. Не то чтобы Феликс не доверял преподам, просто он привык считать отца самым крутым магом огня, несмотря на то, что явно есть и покруче. Волосы опустились, Феликс пригладил пряди и спросил: — Минхо-хён, а ты медитируешь? — Не-а, — ответил он, заложив руки под голову. — Я и так спокойный. — Что, прям всегда? — Ага. Прям всегда. Джисон весело хмыкнул: — Джокер просил передать, что та чашка с утятами разбилась не сама по себе. Чан коротко хохотнул и ткнул Минхо пальцем в плечо. Кажется, Феликс чего-то не знал о своей любимой почившей чашке. — С этого места поподробнее, — сев ровно, потребовал он. Минхо заворчал что-то нечленораздельное и стрельнул суровым взглядом из-под полуприкрытых век. Наконец он, явно нехотя, признался: — Ладно, окей. Мой фикус погрызла какая-то гадость, я психанул. Чашка просто оказалась под рукой. Извини, я куплю тебе новую. А хомяка выселю нахрен. Джокер запищал, подпрыгнул на ладони и юркнул в рукав. Заглянув туда, Джисон надул губы и попытался успокоить, бормоча: «Он не это имел в виду, мой хороший, никто тебя не выселит». — Передай Джокеру, что я куплю ему самых отменных семечек за наблюдательность, — пообещал Феликс и зыркнул на Минхо, которого по руке поглаживал Чан. Теперь Феликс обращал внимание на все их телодвижения. Кажется, хомяк не балаболил невесть что, и парни реально не просто друзья. Глаза у них светились яркими искорками, касания выглядели мягче, улыбки, обращённые друг к другу, становились нежнее. М-да, каким же всё-таки остолопом был Феликс во всём, что касалось романтических поползновений. Пока носом не ткнут, нихрена не заметит. Даже обидно, как много он прошляпил, варясь в своём бешенстве по отношению к Хёнджину. Да и оно тоже теперь казалось каким-то другим. Вот же… Стоило ребятам раскрыть рты, вбросить пару слов, и у Феликса откровенно засвистела крышечка, словно у старого погнутого чайника. Чуть поодаль раздался взрыв хохота. Феликс по инерции обернулся: на лужайке был Хёнджин со своей компашкой. Они сгрудились под таким же широким дубом. Чанбин запускал синеватые искры, которые в воздухе складывались в нечто очень похожее на кривой член. Искры раздулись и хлопнули. Хёнджин тут же отгородился ледяным щитом, Сынмин нырнул к нему, а Чонин за мгновение переместился в сторону на пару метров. Волосы Чанбина задымились, он заверещал, и Хёнджин осыпал его макушку снегом. Феликс фыркнул. Дурачьё, честное слово. — Вот и ответственный за фейерверк нашёлся, — зевнул Минхо, лениво потягиваясь. — Чанбина запряжём. — Лишь бы гениталии не запускал, — настороженно проговорил Чан. — Иначе ректор нам запретит все фестивали. — Ну, день рождения Великого Мага он точно не прекратит праздновать, — пожал плечами Джисон. Феликс усмехнулся, представив, как на празднике в честь всенародного героя в тёмном небе разноцветным фейерверком взрывается огромный пенис. Бедный Великий Маг в гробу бы перевернулся, мир его праху. К фестивалю готовилась вся Академия вот уже несколько дней. Точнее, только начала: старосты, с деканами во главе, всеми силами старались заставить шевелиться студентов, хотя до даты ещё три недели. Студенты же отговаривались кучей домашки и в дела особо не лезли. Феликс подозревал, что всем попросту лень — как и ему самому. Он эти подготовки вертел на одном месте, искренне ненавидя подобную канитель ещё со школы. Энергии высасывало предостаточно, потом даже праздновать ничего не хотелось, но идти на шумное сборище всё равно приходилось. А сидеть в углу вусмерть задолбавшимся, пока остальные радостно вливают в себя всё, что горит, пока преподы не видят, счастья приносило мало. Вот и сейчас он старательно сливался с каменными стенами Академии, лишь бы никто его не запряг. Даже от Чана с Минхо надо было прятаться. Чан — староста в своей группе, и при желании мог докопаться даже до Феликса. Минхо ему в подготовке помогал, но его явно никто не принуждал. Феликс взглянул на часы: перерыв заканчивался. Конечно, можно ещё немного посидеть на лужайке, но разговор принимал опасные обороты. Он подхватил сумку, потянул за собой Джисона и, оповестив, что им пора на лекцию, быстренько свинтил, пока и ему не нашли какое-нибудь задание на подготовку к фестивалю. Лекция на удивление прошла спокойно. Ну, относительно. Феликс все полтора часа сидел, поджав очко, в ожидании очередной подлянки от Хёнджина. Подлянок не было. Хёнджин посмотрел на него пару раз, поулыбался этой своей милой улыбочкой, и, в общем-то, всё. Вот правду говорили: страшнее события только его ожидание. Улыбку Хёнджина страшной назвать мог разве что слепой, но положение она не спасала. Феликс привык жить в постоянном саспенсе, а потому знатно удивился, когда ничего не произошло. Может, Хёнджин решил остаться тем классным парнем, каким был в теплице с мандрагорами? Феликс так-то долго пытался обмозговать чужой щедрый жест помощи с духотой. Он подобного не представлял, даже нанюхавшись пыльцы какого-то вонючего цветка Минхо. Но Хёнджин сделал. А Феликс периодически ощущал фантомное касание прохладной ладони и всё думал: он просто обалдел от неожиданности или это всё существо рванулось навстречу спасителю, прямо как у классической девы в беде? Кошмар какой. Вот только стать такой девой ему не хватало для полного счастья. Феликсу хотелось колотиться лбом об любую поверхность, лишь бы уложить бардак в голове. Когда он выходил из аудитории, мимо проплыл Хёнджин и подмигнул из-под тёмной чёлки. Феликс закатил глаза и ускорил шаг. Он с ужасом ощутил, как внутри что-то задёргалось, затрепетало, а ладони потеплели. Подняв их к глазам, Феликс едва не заорал: на кончиках пальцев плясало пламя. Огонь удалось погасить усилием воли и быстрой тряской в воздухе. Сунув руки в карманы, он припустил к общаге, взлетел по лестнице к своей комнате и заперся в туалете, чтобы никто не побеспокоил. Выудил телефон, набрал отцу и кратко обрисовал ситуацию. Тот внимательно слушал, периодически угукая, а потом задал вопрос: — И как часто магия выходит из-под контроля? Феликс, сидя на крышке унитаза, ковырнул большим пальцем ноги пятнышко от зубной пасты на тёмно-зелёной плитке пола и вздохнул: — В последнее время часто. Преподы что-то говорили про медитацию, ты не пробовал? В трубке зашебуршало, послышались приглушённые голоса, следом хлопок двери и тишина. — В кабинет к себе ушёл, — пояснил отец. — Я на работе сейчас. Медитация хорошая штука, правильно говорят. Позанимайся. Ещё советую спорт. — Спорт? — недовольно поморщился Феликс. — Именно, — голос звучал воодушевлённо. — Ты же говоришь, что огонь появляется от эмоций. Переключи их на физические упражнения, а со временем начнёшь контролировать лучше. — Ну блин… Добровольно бегать, прыгать или тягать штанги Феликсу не улыбалось. Он бы это время лучше потратил на сериалы или болтовню с Джисоном. Разве физических нагрузок на тренировках не хватит?.. — Не ной, — припечатал отец. — Я это всё на своей шкуре испытал. Знал бы ты, как часто у меня горели руки, когда я только начинал встречаться с твоей мамой. Прозвучало очень двусмысленно, и Феликс не удержался от громкого: «Фу!» Но отец не обратил внимание и продолжил: — Вот тогда спорт очень сильно помог, — он на мгновение замолчал, а потом довольным тоном спросил: — Сын, ты влюбился? Феликс подскочил на месте и возмущённо вскрикнул: — Да па-а-ап! — Ага, значит влюбился, — в голосе отчётливо ощущалась улыбка. Феликсу захотелось очень громко заорать и провалиться под землю, желательно поглубже. — Ну, рассказывай, — принялся наседать отец, радостное любопытство которого ярко фонило даже через трубку. — Кто-то из Академии? Кто она? Или он? Искреннее сожаление о том, что Феликс год назад поделился с родителями своими предпочтениями, накрыло с головой. Папа и мама приняли всё прекрасно, поддержали. Но потом со всей своей непосредственностью принялись расспрашивать, нравился ли ему кто-то из окружения. Даже по поводу Джисона прилетало. Феликс каждый раз забивался в угол и умолял прекратить, но родители только пожимали плечами, широко улыбаясь, и оставляли в покое лишь на время. Скрыться от них удалось только в Академии, но и тут его умудрились достать. — Никто. Спасибо, давай, пока! Феликс протараторил всё на одном дыхании и резко нажал отбой. Джисон, Минхо, хомяк, теперь ещё отец — кто следующим скажет, что он влюбился? Может, фикус с подоконника передаст привет? Или та треклятая птица, что каждый раз надрывает глотку в пять утра возле окна? «Фьють-фить-фить, а Феликс влюбился в Хёнджина, фьють-фьють!» Тьфу, блин. Феликс с силой хлопнул дверью и пронёсся в спальню, ловя удивлённые взгляды Чана и Минхо. Медитация, медитация, медитация… Он выгнал ошалевшего Джисона в гостиную, заперся и, отыскав подходящую музыку, воткнул наушники. Что-то припоминая про позу лотоса, Феликс постарался закинуть ноги как требуется, расположившись на полу. Прикрыл глаза, попытался выровнять дыхание. Слушал плавное течение музыки и старался не беситься, усилием воли прогоняя ненужные мысли. Постепенно удалось успокоиться. Феликс размеренно дышал, наслаждаясь вялым шевелением каких-то совершенно отстранённых мыслей. Он думал про лес, мягкую зелёную траву, нежный ветерок. От леса мысли незаметно перетекли к папоротнику. Папоротник в воображении покрылся льдом. Феликс дёрнул щекой. Ноги стали затекать, и он опёрся спиной на кровать, вытянув их. Кожу неприятно покалывало, но это успешно игнорировалось. Но лёд на папоротнике в игнор отправить не получилось. Он же привёл к мыслям о Хёнджине. Может, и правда что-то есть? Что-то же тянет внутри и не даёт покоя. Что-то помимо злости. Она ведь появлялась только тогда, когда Хёнджин давал повод. Но в остальное время… Да и Хёнджин же пояснил, почему всё это делал. Пусть объяснение выглядело странным, но в свои действия он точно не закладывал чего-то плохого. А та помощь в теплице? Нет, Феликс определённо что-то к нему чувствовал. Реально влюбился? Распахнув глаза, он уставился в стену на половине комнаты Джисона. Та пестрела плакатами с его любимой певицей. На одном из плакатов девушку окружали искрящиеся потоки — Джисон как-то поделился, что она водная магичка. Феликс прополз взглядом по всплескам и прилип к загнутому уголку постера. Замер, поверхностно дыша. Вот же чёрт…***
Всю прошедшую неделю Феликса сопровождала госпожа удача. Никто не выловил его и не заставил помогать в подготовке к фестивалю, Хёнджин ничего не исполнял, а регулярные медитации, кажется, потихоньку становились привычным делом. Он занимался ими каждый день и чувствовал себя прекрасно. Магия не устраивала нежданов, но, может, тут дело больше в Хёнджине. Раз не устраивает ледовое шоу, значит и беситься незачем. Хотя пару раз ладони всё-таки потеплели, спасибо улыбке и взглядам Хёнджина. Феликс ещё не разобрался в своих чувствах до конца, но хоть понял — что-то здесь нечисто. Только вот разбираться в этом «нечистом» как-то стрёмно, что ли. Разум отказывался принимать тот факт, что Феликс к Хёнджину неровно дышал. Ну как можно влюбиться в того, кто бесит? Феликс топал в сторону тренировочной площадки. Ночью прошёл дождь, солнце за день так и не вышло, и трава до сих пор оставалась влажной. Ну хоть вымощенная камнем дорожка просохла. Взглянув в затянутое облаками небо, Феликс вздохнул. Такую погоду он не особо любил. Ещё и без компании остался — Джисон, натянув на рожу счастливую мину, радостно ускакал в общагу. Ему на этих тренировках делать нечего, его магия не годилась для боёв. Вот что он сделает? Призовёт стаю голубей, чтобы те нагадили на противника? Да и сражаться с животными как-то неэтично. Джисон планировал быть ветеринаром, так что с чистой совестью открестился от занятий. А вот Феликсу тренировки нужны. Не только для развития силы, ещё ему хотелось пойти по стопам отца. Правда, гоняться за преступниками он не горел желанием, а вот сидеть в кабинете и чинно-мирно перебирать бумажки — вполне себе неплохо. Никто тебя не трогает, лишние телодвижения не нужны. Благодать. Но сдавать нормативы на физическую подготовку всё равно надо, пусть там и требования не такие, как для полицейских, что работают в «поле». К площадке уже подтянулась почти вся группа, тёмная с проседью макушка препода тоже мелькала среди студентов. Феликс ускорил шаг и вскоре вышел на большой круг, выложенный из гладких каменных плит. По краям площадки стояли высокие резные столбы. К одному из них он бросил сумку и влился в толпу студентов. Профессор Пак как раз начал рассказывать, чем им всем сегодня предстоит заниматься. Слушая о дуэлях, Феликс блуждал взглядом по собравшимся, приметил чем-то недовольного Сынмина, рядом с которым зевал Чонин. Где-то должен быть и Хёнджин. Зачем Феликс его искал, он и сам толком не понимал. Просто это уже вошло в какую-то привычку, и происходило на автомате. Один из студентов отошёл в сторону, за ним показался Хёнджин с леденцом на палочке во рту — его щека забавно оттопыривалась конфетой. Возле него стоял Чанбин с точно такой же оттопыренной щекой. Феликс наблюдал, как Хёнджин облизывал леденец, почти не слушая, что говорил профессор. Есть в этом зрелище что-то, не позволяющее оторвать от него глаз. Когда препод договорил, он дал команду навернуть несколько кругов вокруг площадки. Феликс скуксился, но побежал. Несмотря на желание работать в полиции, к спорту он себя приучить так и не смог, тихонько лелея надежду, что отец поможет с работой. Да, грязно, да, по блату. Ну, а что? Если есть возможность — грех не воспользоваться. Вскоре студенты вновь выстроились перед профессором; он принялся делить их на пары и отправлять в центр площадки на дуэль. Феликс скептически осмотрел место у столба — пробившаяся через плиты трава показалась влажной — и садиться он передумал, просто привалившись к столбу спиной. Он глазел, как сражалась сучка Николь с одногруппником-воздушником. Николь выглядела уверенно и круто. Глядя на идеальную траекторию огненного шара, от которого противник едва успел прикрыться сотворённым щитом, Феликс заскрипел зубами. Вот она явно не ссыт кого-то задеть. Лазарет в Академии хороший, ожоги залечат за пару минут зельем. На вкус оно поганое, но действенное. Феликсу как-то доводилось его пить: на одной из тренировок Сынмин здорово шарахнул его комом земли, пришлось идти восстанавливать выбитое плечо. С тех пор Феликс с опаской поглядывал на земляных магов. Николь выиграла у воздушника, их место заняла новая пара. Феликс успел заскучать, пока ждал свою очередь. Наконец прозвучало и его имя. Интересно, с кем придётся сражаться? Он покосился на Чонина. Хотелось бы с ним: Чонин перемещался на небольшие видимые расстояния и, как бы гадко это не звучало, на такой цели круто отрабатывать точность огня. — Хван Хёнджин. Феликс моргнул. Потом ещё раз, но идущий в центр площадки Хёнджин так и продолжал идти. Вот чёрт. С ним он однажды сражался, и это оказалось сложным. Мало того, что его сила прямо противоположна силе Феликса, так ещё и в дуэлях он очень хорош. То ли Хёнджин настолько способный, то ли занимается где-то дополнительно. Но это ладно. Куда больше беспокоило, что огонь выйдет из-под контроля в самый неподходящий момент. Мало ли, Хёнджин куснёт свою губу, и у Феликса случится преждевременное возгорание. Встряхнувшись, Феликс проковылял на площадку и замер напротив него. — Ну что, погнали? — внезапно добродушно улыбнулся Хёнджин. Сглотнув, Феликс кивнул. Профессор Пак, как и всем остальным, зачитал им правила дуэли, а потом дунул в свисток. По рукам прошёл приятный жар, сконцентрировавшись в ладонях. Феликс вытянул их в сторону Хёнджина как раз вовремя: с его стороны летел морозный поток. Магия столкнулась где-то на равном от них расстоянии. Со стороны наверняка выглядело очень красиво и необычно — слепящее оранжевое пламя и холодный синий лёд. Сила Хёнджина давила, постепенно перекрывая огонь. Стиснув зубы, Феликс поднажал, но эффекта практически не добился. Он пригнулся, резко шагнул в сторону — кристаллы льда гулко ударились о каменный столб — и запустил в Хёнджина несколько пламенных сфер. Хёнджин от одной увернулся, остальные же успел заблокировать щитом, мерцающим холодом. Что ж, не удалось. Щит имелся и в арсенале Феликса. Он создал целую огненную стену, когда в него полетели ледяные булыжники. Где-то на фоне слышались комментарии препода и улюлюканье студентов. Феликс в них не вслушивался и быстро перемещался по площадке, швыряя новые сферы и перемежая их стрелами. Страшновато конечно, что сейчас пламя заденет кого-то из толпы, но сдаваться он не хотел и мысленно уговаривал свою силу, чтобы она не взбрыкнула. Хёнджин защищался, постепенно окутывая себя сияющей аурой холода; над его головой зависли льдистые колья, которые периодически срывались с места и отбивали огненные заряды. Ощущение, что его вообще невозможно достать. Внутри разлилось что-то обжигающее. Феликс прикрылся пламенем от потока града, что Хёнджин запустил сверху, и отскочил в сторону. Град, значит… А как тебе огненный дождь в ответ? Взмахнув руками, Феликс наколдовал целый поток, и он обрушился на Хёнджина, словно выброс лавы из вулкана. Тот громко вскрикнул и чуть запоздало закрыл себя в кокон изо льда. Когда всё прекратилось и защита развеялась, Феликс заметил сожженный рукав рубашки. Рука выглядела целой, это радовало. Покалечить Хёнджина в планы всё-таки не входило. Но глаза Хёнджина засветились студёным синим. Кажется, он решил взяться за дело по полной. Его губы растянулись в тонкой улыбке, и он, вскинув ладони вверх, резко опустил их к земле. К Феликсу понеслись острые зубья льда широким поблёскивающим потоком. Увернуться не успел, и ноги по колено затянуло в холод, пригвоздив к площадке. Феликс занервничал. Хёнджин победоносно подмигнул и за каким-то чёртом облизнулся. Тут-то всё и случилось. Феликс не успел сделать хоть что-то — его объяло пламенем, что растопило удерживающий лёд. На лице Хёнджина застыло какое-то испуганное выражение, почему именно — Феликс не понял. Только заметил, что в его сторону понеслись огненные щупальца. Кажется, закричали студенты, вроде препод дунул в свисток. Феликс слышал всё сквозь бушующий огонь приглушённо. Хёнджин создал перед собой ледяную стену, а после она ринулась к Феликсу. Удар, краткий полёт, снова удар. Темнота.